И рассыплю кости ваши вокруг жертвенников ваших…
[Иезекииль, 6:5]
Реликвии в настоящее время играют лишь второстепенную роль в христианской практике, за исключением случая с Туринской плащаницей и некоторыми выдающимися итальянскими реликвиями, освещаемыми в СМИ. Владение ими было настолько востребовано в Средние века, что однажды крестьяне из Ле Конфиен были замечены нападающими на будущего святого Ромуальда в надежде ускорить его конец [J. Bolland et G. Henschen, Acta sanctorum, Februarius, t. 2, Anvers, 1658, p. 109.]. Отсутствие чувства вины ярко проявляется в furta sacra [священная кража], совершенной латинскими христианами во время Четвертого Крестового похода. Этот незавершенный поход способствовал формированию общественного мнения в том, что верующий может носить при себе или хранить в своем доме благочестивые останки, не нарушая божественных заповедей. Попытаемся определить контуры участников торговли реликвиями в последние века Средневековья [P.J. Geary, Le vol des reliques au Moyen Âge. Furta Sacra, Paris, 1993 ; S. Boiron, Définition et statut juridique des reliques dans le droit canonique classique, Pecia, t. 8-11, 2005, p. 19.].
Этот бизнес популяризировал практику разделения святых тел, называемую в поздней античности mors Graecorum. Фрагментация, а затем репатриация на Запад реликвий и прочих инсигний основывалась на столь же восточном методе классификации. Мало кто сомневается, что всеобщая иерархия святых, созданная на Западе в IX веке, была вдохновлена древними литаниями, составленными на Востоке. Эта небесная иерархия представляла собой классификацию почитаемых святых, после Христа и Богородицы, в соответствии с их старшинством и заслугами. Сопоставимая шкала ценностей применялась к мощам, прямо или косвенно полученным от святых, когда сам их размер не принимался в расчет. Особое внимание уделялось головам святых апостолов, мучеников и исповедников, которые демонстрировались верующим [E. Bozoky, La politique des reliques de Constantin à Saint Louis, Paris, 2006, p. 21¬24 ; P. Cordez, Gestion et médiation des collections de reliques au Moyen Âge. Le témoignage des authentiques et des inventaires, Pecia, t. 8-11, 2005, p. 33-63] во время торжественных церемоний.
Перенаправление Четвертого крестового похода на Константинополь в 1203 году, осложнила дело, поскольку на западный рынок было представлено около 3600 реликвий от 476 различных святых [P. Riant, Des dépouilles religieuses enlevées à Constantinople au XIIIe siècle par les Latins et des documents historiques nés de leur transport en Occident, Mémoires de la Société nationale des Antiquaires de France, 4e sér., t. 6, 1875, p. 1-214 ; O. Meinardus, A Study of the Relics of Saints of the Greek Orthodox Church, Oriens Christianus, t. 54, 1970, p. 130-278.]. Духовенство боролось со скептицизмом верующих, умножая свидетельства подлинности, которые в Средневековье представляли собой полоски ткани, папируса или пергамента, прикрепленные к реликвариям. Латиняне, переводчики с греческого, приставленные к епископам и князьям, получили задание идентифицировать часто перемешанные кости. Несмотря на распространение подлинных реликвий, большая часть останков, вывезенных на Запад, по-прежнему имела эпиграфические подписи. Так было в Пикардии с предполагаемой главой святого Дионисия Ареопагита, подаренной Лонпонскому аббатству [Цистерцианский монастырь во французской коммуне Лонпон. Аббатство основано в 1131 году Бернардом Клервоским, – Прим. пер.] епископом Нивелоном де Кьерзи в 1205 г. [Cordez, op. cit., p. 33-63 ; N. Hermann-Mascard, Les reliques des saints. Formation coutumière d’un droit, Paris, 1975, p. 119.].
Перенасыщение западного рынка побудило папство принять закон о статусе реликвий, кража которых разрешалась в Константинополе до 22 апреля 1205 года. Ворам, которым грозило отлучение от Святого Престола, гражданские власти все чаще обещали повешение в случае ареста. Курия также вмешивалась в некоторые сделки, которые могли угрожать самим основам веры. Так, в 1268 году папа Климент IV написал принцессе Франции Изабелле, которая только что купила предполагаемую голову святого Павла, чтобы напомнить ей, что оригинал покоится в Риме… Судебная практика, касающаяся реликвий, практически не менялась до публикации в 1467 году указа Павла II, который разделил канонистов [Canonist, лат. – составитель и комментатор положений канонического права, т.е. законов западной христианской церкви. – Прим. пер.], способных различать в реликвиях священные или духовные ценности. Типология различных субъектов, вовлеченных в эту торговлю, показывает сосуществование в конце Средневековья четырех основных категорий получателей или поставщиков [Hermann-Mascard, op. cit., p. 400-401 et 137 ; Boiron, op. cit., p. 19-31.].
СВЯЩЕННОСЛУЖИТЕЛИ
В течение последних трех столетий Средневековья монахи выступали в роли главных действующих лиц в торговле реликвиями. Особо отличились во время четвертого крестового похода тщательным разграблением византийских церквей в течение четырех дней после взятия Константинополя [13–16 апреля 1204 г.]. Монах Гунтер Пэрисский [или Гунтер Лигуринус (нем. Gunther von Pairis, фр. Gunther de Pairis, лат. Guntherus Parisiensis, или Guntherus Ligurinus – немецкий церковный хронист и поэт, монах-цистерцианец из Пэрисского аббатства близ Орбе в Эльзасе, автор «Истории завоевания Константинополя», один из летописцев Четвёртого крестового похода. – Прим. пер.] дал нам яркий отчет о pieux larcins [благочестивом воровстве], совершенном настоятелем его монастыря, который считал недостойным красть мирские вещи. Аббат Мартин не побоялся пригрозить греческому священнику смертью, прежде чем завалить края своей мантии и мантии своего капеллана грудами реликвий. Перед лицом этих злоупотреблений епископы Труа, а затем Суассона позаботились о том, чтобы сосредоточить самые выдающиеся константинопольские реликвии, чтобы перейти к справедливому распределению. Они изъяли несколько известных произведений, которыми поделились с епископами Хальберштадта и Вифлеема, примкнувших к крестовому походу. Дальнейшая судьба некоторого количества этих реликвий известна нам по захватывающим судебным процессам в Риме. Таким образом, церковь Хальберштадта должна была согласиться в 1225 году разделить волос Богородицы и палец Святого Николая с Ситтихенбахским монастырем, которыми ее щедро одарил епископ Конрад фон Кросинк по возвращении из Святой Земли [Немецкий прелат, крестоносец и монах. Служил епископом Хальберштадта с 1201 по 1208 год и принимал участие в Четвертом крестовом походе в 1202-1204 годах. Он оставил свой престол, чтобы стать цистерцианским монахом в аббатстве Ситтихенбах. –Прим. пер.] [Riant, op. cit., t. 1, p. 104-107 ; Hermann-Mascard, op. cit., p. 337-338.].
Его коллега Петр из Вифлеема привез в Иудею гвоздь и молоток из Страстей Христовых, а также руку апостола Фомы, что послужило толчком к оживлению торговли реликвиями в 1240-х годах. Эта группа реликвий была заложена за 1500 сарацинских безантов римским священнослужителем, при поддержке двух или трех нечестных каноников, мирян и возможно тамплиеров. Папе Иннокентию IV пришлось лично вмешаться, чтобы литургическое наследие Вифлеемской Церкви было восстановлено наравне с ее мирским имуществом, которое с радостью заложил упомянутый Джованни Романо. Два подсвечника, обнаруженные в Вифлееме в 1869 году, свидетельствуют о счастливом исходе этого дела благодаря выбитой на их ножке заупокойной формулировке [P.V. Claverie, Un conflit entre deux évêques italiens de Terre sainte : l’affaire « Giovanni Romano » (1245-1248), Studi Medievali, t. 40, 1999, p. 291-304.].
Отчет, составленный в канцелярии епископа Нивелона де Кьерзи [1176-1207], показывает, как константинопольские реликвии были распределены в Пикардии. Аббатство Сен-Жан-де-Винь получило голову святого Иакова Меньшего, а аббатство Нотр-Дам – голову апостола Фаддея и крест с частицей Древа, как и аббатство Лонпон [A.J. Andrea et P.l. Rachlin, Holy War, Holy Relics, Holy Theft : The Anonymous of Soissons’s De Terra Iherosolimitana : An Analysis, Edition, and Translation, Historical Reflections, t. 18, 1992, p. 157-175.]. На Западе считали, что эти бесчисленные ставротеки включали в себя фрагменты от части Истинного Креста, переданного в Константинополь Святой Еленой. Эта часть на протяжении веков была дополнена тремя другими фрагментами, составляющими тринадцать двадцатых части первоначального Дерева. Опись реликвий, найденных три четверти века назад в архивах Пюи-де-Дом, позволяет реконструировать историю еще одной ставротеки, почитаемой в Средние века. Это Истинный крест Монферрана, отправленный на Запад капелланом церкви Никосии, уроженцем Оверни, в 1245 году [A. Frolow, Recherches sur la déviation de la quatrième croisade vers Constantinople, Paris, 1955, p. 217 ; P.F. Fournier, Georges, évêque de Famagouste (XIIIe siècle), Bibliothèque de l’École des chartes, t. 100, 1939, p. 227-229.].
Ставротека
Поздняя дата этой отправки показывает разрозненную хронологию торговли реликвиями в XIII веке. Это явление обусловлено как длительностью грабежей, совершаемых на территории Византии, так и поздним отчуждением некоторых реликвий, распродаваемых церквями, нуждающимися в средствах. Так было в 1243 году с соборными церквями Св. Марии и Св. Апостолов, которые передали большую партию реликвий канонику Льежа, Этьену де Валькуру, для пополнения сокровищницы соборной церкви в Суаньи. Другие константинопольские общины воспользовались финансовыми трудностями императора Балдуина II для увеличения своего священного достояния. Монахини цистерцианского монастыря Аберкиос получили таким образом право выкупить в 1241 году гвоздь Истинного Креста и два пояса, которые считались носимыми соответственно Христом и Богородицей [R. Panova, Messembria : une ville frontière à deux visages, Les villes frontière (Moyen Âge-Époque Moderne), éd. D. Menjot, Paris, 1996, p. 70 ; P. Bertrand, Édition des authentiques de la collégiales de Soignies, Reliques et châsses de la collégiale de Soignies. Objets, cultes et traditions, éd. J. Deveseleer, Soignies, 2001, p. 196-197 ; J.M. Martin, E. Cuozzo et B. Martin-Hisard, Un acte de Baudouin II en faveur de l’abbaye cistercienne de Sainte-Marie de Percheio (Octobre 1241), Revue des Études byzantines, t. 57, 1999, p. 222-223.].
Помимо этих многочисленных перемещений реликвий в XIII веке в пределах королевства Франция было осуществлено не менее 25 переводов. Эти перемещения касаются только местных святых, таких как Радегонда из Сент-Круа-де-Пуатье в начале века или Адальгард из Корби в 1263 году. Капитулы, участвующие в этих перемещениях, похоже, проявляли большое уважение к нормативным требованиям Святого Престола. Это следует из разрешения, испрошенного главой Сент-Радегонды у Гонория III в 1225 году, или канониками Сен-Кантена в 1255 году, которые пожелали сохранить останки своего святого покровителя в более достойном месте. Шесть лет спустя потребовалось два папских разрешения, чтобы с явным формализмом организовать перенос в новую церковь мощи святого Лукиана Бове [Hermann-Mascard, op. cit., p. 183 et 185.].
Потребовалось еще несколько десятилетий, чтобы западные прелаты признали приоритет папы в вопросе передачи реликвий перед решениями Майнцского собора 813 года, которые требовали консультаций с соответствующим князем или епископом и одобрения ближайшего синода. Богословы XII века, такие как Угуччо из Пизы, приравнивали фигуру князя, упоминаемого в этом каноне, к фигуре папы, который был вовлечен в долгий спор о первенстве со Священной Римской империей. Это утверждение побудило Апостольский Престол спонсировать увеличение числа передач реликвий в позднем средневековье в соответствии со своими интересами [Geary, op. cit., p. 68 ; Hermann-Mascard, op. cit., p. 186-187.].
Именно это произошло в 1365 году, когда Урбан V попросил аббатов и капитулы Сен-Бенуа-сюр-Луар и Сен-Жермен д’Осер оставить ему определенное количество реликвий. Папа хотел приписать бенедиктинскому монастырю, который он строил в Монпелье, четверть головы святого Бенедикта и кость его правой руки вместе с равноценным набором, взятым из реликвий Сен-Жермена [A. Beau e.a., Le culte et les reliques de saint Benoît et de sainte Scholastique, Montserrat, 1980, p. 415-417.]. Некоторые приходящие в упадок центры паломничества, не колеблясь, устраивали эффектные изобретения новых реликвий. Подобные случаи засвидетельствованы в базилике Сен-Сернен [св. Сатурин] [1385 г.] и башне Сен-Жак [св. Иакова] в Тулузе [1491 г.]. Там утверждали, что обладают телами Иакова Младшего и Иакова Старшего со времен Карла Великого. То же самое произошло в Монте-Кассино после открытия гробницы святых Бенедикта и Схоластики в 1484 году. Аббат Жан Арагонский ждал передачи важной партии реликвий в церковь Субиако, чтобы распорядиться о написании официального отчета. об этом открытии 15 марта 1487 г. Эти практики уже давно стали к этой дате неотъемлемым элементом международной политики [D. Péricard-Méa, Les reliques de saint Jacques à Toulouse, Hagiographie et culte des saints en France méridionale (XIIIe-XVe siècle), Cahiers de Fanjeaux, t. 37, 2002, p. 415-418 ; Beau e.a., op. cit., p. 389.].
Было бы иллюзией полагать, что православный мир остался в стороне от этого явления из-за грабежей, совершенных во время Четвертого крестового похода. Престижные реликвии действительно продолжали подпитывать автокефальные притязания славяно-румынских церквей при Палеологе. Епископ Черниговский Онуфрий освободил Русскую Церковь от византийской опеки в 1147 году, сославшись на то, что обладание мощами папы Климента может составить конкуренцию благочестивым остаткам Второго Рима. Эти вопросы власти побудили иеромонаха Григория Цамблака перенести в 1415 году в Сочавы мощи святого мученика Иоанна Нового и написать его Страсти. Если обстоятельства не позволяли ему взять на себя руководство Молдавской Церковью, то перенос мощей святителя Иоанна Нового поднимал авторитет молдавских князей, которые во второй четверти XV века взяли на себя смелость назначать своих собственных митрополитов. Валашское духовенство разработало аналогичную стратегию, в то же время руководя переносом останков святой Филотеи [ок. 1218 г.] в монастырь Куртя-де-Арджеш. Эти примеры должны привести нас к вопросу о роли европейских монархов в обращении реликвий в конце Средневековья [M. Cazacu, Saint Jean le Nouveau, son martyre, ses reliques et leur transla¬tion à Suceava (1415), L’empereur hagiographe. Culte des saints et monarchie byzantine et post-byzantine, éd. P. Guran et B. Flusin, Bucarest, 2001, p. 137-158 ; A. Dumitrescu, Une nouvelle datation des peintures murales de Curtea de Arges. Origine de leur iconographie, Cahiers archéologiques, t. 37, 1989, p. 135-162.].
КНЯЗЬЯ
К «сеньорам, жаждущим реликвий» мы легко можем отнести западных государей, занимавшихся строительством Сен-Шапель с XIII века. Людовик Святой остается монархом, наиболее вовлеченным в приобретение и распространение реликвий из-за его исключительной преданности Святой Земле. Мы знаем, на каких условиях он купил терновый венец у латинского императора Константинополя Бодуэна II, фрагменты которого находятся сегодня в церкви Нотр-Дам де Пари [После пожара в соборе перенесены в Лувр до завершения реставрации. – Прим. пер.]. Его посланники на Востоке уплатили залог в 13 134 золотых гиперпирона [византийская монета, использовавшаяся в период позднего средневековья, заменившая солид. Гиперпирон был введен императором Алексеем I Комнином. – Прим.пер.], которые Бодуэн был не в состоянии вернуть венецианским кредиторам. Жак и Андре де Лонжюмо [доминиканские монахи. – Прим. пер.] также привезли в Европу фрагмент Истинного Креста, хранившийся в церкви Теотокос [Богородицы] на Фаросе, прежде чем взять под залог реликвии, переданные орденом тамплиеров [C. Billot, Les Saintes-Chapelles (XIIIe-XVIe siècles). Approche comparée de fondations dynastiques, Revue d’Histoire de l’Église de France, t. 73, 1987, p. 229¬248 ; Bozôky, op. cit., p. 187 ; J. Durand, La translation des reliques impériales de Constantinople à Paris, Le trésor de la Sainte-Chapelle, éd. J. Durand et M.P. Laffitte, Paris, 2001, p. 37-41.].
Терновый венец
В малоизвестном отчете приводится впечатляющий список реликвий, подаренных Великим магистром Армандом де Перигором Святому Людовику в 1241 году. В него вошли – несколько капель крови Христа; одежда, которую он носил в детстве; крупный фрагмент Истинного Креста, сохраненный в том виде, каким он был; кровь из бока Господа; цепь, которой он был связан во время Страстей; стол, на котором лежало Его тело лицом вниз; камень из Его гробницы; молоко Пресвятой Богородицы; верхняя часть головы святого Иоанна Крестителя, а также головы св. Блеза [† 316], св. Климента Анкирского [† 303] и, по всей вероятности, Симеона Мудрого [N. de Wailly, Récit du treizième siècle sur les translations faites en 1239 et en 1241 des saintes reliques de la Passion, Bibliothèque de l’École des chartes, t. 39, 1878, p. 410-412 (cf. à propos des reliques byzantines de saint Siméon, M. Ehrhard, Le Livre du Pèlerin d’Antoine de Novgorod, Romania, t. 58, 1932, p. 61).]. Поэтому неудивительно, что Людовик IX раздал за время своего правления около двадцати шипов от венца, приобретенного в Константинополе, даже если нам известна история только о десяти фрагментах [L. Carolus-Barré, Saint Louis et la translation des corps saints, Études d’histoire du droit canonique dédiées à Gabriel Le Bras, t. 2, Paris, 1965, p. 1087-1112.].
Преданности Святого Людовика подражали многие европейские династии в XIII веке, осознававшие символическую важность обладания этими знаковыми реликвиями. Тем не менее, не все западные монархи разорялись, покупая реликвии, которыми злоупотребляли в результате взрыва рынка. Генрих III Английский получил в подарок в 1247 году ампулу с кровью Христа из рук Иерусалимского патриарха, пожелавшего увидеть, как он примет крест. Передача реликвии Драгоценной Крови включала в себя сложную цепочку участников между собором Святого Креста в Акре и Вестминстерским аббатством. Знаменитый тамплиер привез драгоценную ампулу в Лондон в сопровождении letere testimoniales от иерусалимского патриарха и магистров Храма и Госпиталя, что вызвало недоверие у некоторых свидетелей. Их сомнения рассеялись, по словам летописцев, только после вдохновенных разглагольствований приора Госпиталя Англии о бескорыстности того дара. Затем король, подражая Людовику Святому, организовал процессию для передачи реликвии из церкви Св. Павла в Лондоне в Вестминстерское аббатство [Matthieu Paris, Chronica Majora, éd. H.R. Luard, t. 4, Londres, 1877, p. 640-643 ; Id., Historia Anglorum, éd. F. Madden, t. 3, Londres, 1869, p. 302 (cf. plus largement sur cette question N. Vincent, The Holy Blood. King Henry III and the Westminster Blood Relic, Cambridge, 2001).].
Людовик IX, похоже, никогда не требовал разрешения Святого Престола перед покупкой реликвий, несмотря на требования канонического права. Хотя он считал, что все золото мира — всего лишь немного песка [Мудрость Соломонова 7:9], с точки зрения ценности реликвий, которых он жаждал, король старался никогда не причинять вреда духовенству, систематически обменивая одно духовное достояние на другое. Так было в 1262 году, когда он предложил аббатству Сен-Морис д’Агаун священный шип в обмен на около двадцати тел мучеников Фиванского легиона [† 285–286]. Король вместе со своим зятем Тибо Шампанским принял участие в процессии, которая со светской пышностью перенесла 24 святыни в собор Санлиса [De Wailly, op. cit., p. 410-411 ; Hermann-Mascard, op. cit., p. 350 et 205 ; Bozoky, op. cit., p. 240.]. Его собственное тело было предметом торга после его канонизации папой Бонифацием VIII в 1297 году. Тот факт, что он подвергся расщеплению тела под стенами Туниса, облегчил его фрагментацию, когда он был перенесен в новую церковь в 1392 году. Король Карл VI предложил ребро своего деда авиньонскому папе Клименту VII через Пьера д’Айи. Два других ребра были переданы герцогам Беррийскому и Бургундскому, а крупная кость была поделена между дюжиной прелатов, присутствовавших при передаче реликвии [P.V. Claverie, Notes sur la mort de saint Louis et les finalités de sa croisade, Egypt and Syria in the Fatimid, Ayyubid and Mamluk Eras, t. 5, éd. U. Vermeulen, Louvain, 2007, p. 383-392 ; Hermann-Mascard, op. cit., p. 327.].
Карл VI, похоже, проявлял большой интерес к реликвиям, как и его дядя и наставник Жан де Берри [1340–1416]. Мы знаем, что аббат Пьер де Сен-Сернен прислал последнему 20 октября 1385 г. несколько запыленных костей, приписываемых апостолу Иакову Великому. Жан де Берри пятью днями ранее присутствовал при переносе тела святого, настаивая на том, чтобы поцеловать его в голову. Чуть более ранняя папская булла подчеркивает желание герцога де Берри завладеть подтвержденными реликвиями апостола. Вполне вероятно, что 300 экю вместе с драгоценными камнями, подаренные герцогом церкви Сен-Сернен во время октябрьского передачи, были предназначены для смягчения тулузского духовенства. Папа пообещал аббату Пьеру большие привилегии для его монастыря, если тот согласится откликнуться на просьбу герцога [Péricard-Méa, op. cit., p. 420-422.].
Дело закончилось благополучно, если полагаться на данные из описи Сент-Шапель-де-Бурж, проведенной герцогом в 1391 году. «Большая голова Святого Иакова» весом 87 марок и шесть унций действительно засвидетельствована в 1405 году вместе с ангелом из позолоченного серебра на дароносице с костью св. Иакова. Владение реликвиями считалось во Франции XIV века элементом полноправного суверенитета княжеских владений. Жан де Берри продемонстрировал это в 1389 году, поднеся церкви Нотр-Дам-де-Булонь золотой посох с мощами святого Иакова по случаю его бракосочетания с Жанной де Булонь. В 1409 году он наделил своего «хранителя драгоценностей» Гийома де Рюйи аналогичным подарком, позаботившись о том, чтобы написать свой титул на подножии реликвария: «прекраснейший и могущественный принц, монсеньор Жан, сын короля Франция, герцог Беррийский и Оверньский, граф Пуату, Этампский, Булонский и Оверньский, наместник короля, наш господин, в названных странах и во всей стране Лангедок и герцогстве Гиень» [Ibid., p. 422-423.].
Смешение благочестия и политики было далеко не французской особенностью в позднем Средневековье, судя по различным передачам реликвий, происходившим на Пиренейском полуострове. Устная традиция приписывает принцессе Ватацы Ласкарис владение реликварием с головой папы Фабиана [236-250], который она, как говорят, привезла из Италии, когда присоединилась к свите королевы Изабеллы Арагонской в конце XIII века. Если подлинность этой реликвии сомнительна, то интересно отметить одновременное появление папских реликвий в соседних местностях Панойас и Сантьяго-де-Касем, подвластных ее мужу дону Мартиму Анесу де Совероса [C. Torres et J.F. Boiça, A Cabeça Relicario de Casével, Mértola, 1995.].
Король Иаков II Арагонский со своей стороны выступил с инициативой в 1322-м, а затем и в 1327 году потребовать от мамлюков Египта мощи святой Варвары, которые, как полагали, тысячелетиями покоились в церкви в Каире. Эта просьба была возобновлена в 1329 году его сыном Альфонсом IV, который добавил и свои требования передачи руки св. Симеона, а также освобождение всех жителей Запада, задержанных в египетской столице. Отказ султана ан-Насира Мухаммеда не помешал его преемнику, Педро IV Церемонному, отправить семь новых посольств в Египет между 1345 и 1373 годами, которые были столь же безрезультатными. Каталонские историки указывали, что такое упрямство свидетельствовало скорее о стремлении арагонской монархии к самооправданию перед Святейшим Престолом, запрещавшего такие поездки, чем об особой преданности культу святой Варвары. Д. Кулон недавно подтвердил это прочтение, отметив полное отсутствие ссылок на мощи св. Варвары в мамлюкской переписке. Этот дипломатический предлог позволил обойти папское эмбарго, продвигая на международном уровне имидж арагонской монархии, сумевшей в 1320 г. привезти из Киликии мощи св. Феклы. Однако все больше и больше частных спонсоров конкурировали с сильными мира сего в торговле реликвиями [A. Lopez de Meneses, Pedro el Ceremonosio y las reliquias de Santa Barbara, Estudios de Edad Media de la Corona de Aragon, t. 3, 1962, p. 299-357; D. Coulon, Barcelone et le grand commerce d’Orient au Moyen Âge. Un siècle de relations avec l’Égypte et la Syrie-Palestine (ca 1330 – ca 1430), Madrid, 2004, p. 47-48.].
Реликварий
МИРЯНЕ
Эта религиозная демократизация была прямым результатом огромной добычи, полученной в 1204 году в Константинополе. Прелаты, отвечающие за общую казну, раздали членам воинства бесконечное количество кошельков с реликвиями, в которых были собраны частицы Истинного Креста наряду с менее известными фрагментами. Самые доблестные рыцари, такие как Робер де Клери, Симон де Бомон или Жоффруа де Виллардуэн, получили множество реликвий из рук самого Анри де Брабанта после пленения его брата Бодуэна Фландрского в Адрианополе. Дворяне, оставшиеся на Западе, принимали активное участие в торговле реликвиями, контролируя обмен с общинами, одаренными крестоносцами по возвращении из паломничества. В 1205 году Гийом де Понтё подарил ребро св. Вольфрама приорству Лонгпре [Эсне] в обмен на реликвии, присланные Алеумом де Фонтейном с берегов Босфора. Катастрофическое положение Латинской империи привело к тому, что ее государи в последующие десятилетия распродали неисчислимое количество реликвий, чтобы набрать бойцов, способных противостоять нападениям Ласкаридов, а затем Палеологов из Никеи. Бодуэн II передал, например, в 1261 году Оттону Киконскому, сеньору Каристоса, руку св. Иоанна Крестителя, за которую тот нанял на 5000 гиперпиронов. Два года спустя эвбейский дворянин предложил аббатству Сито реликвию в позолоченном ящике, содержащем серебряную шкатулку стоимостью 300 гиперпиронов [Hermann-Mascard, op. cit., p. 322-323 ; L. d’Achery, Spicilegium, éd. É. Baluze et E. Martène, t. 3, Paris, 1723, p. 641-642. Ces theca aurea et capsella argentea furent remises à l’abbé Jacques de Cîteaux par les abbés de Daphni et de Bellevaux à l’oc¬casion d’un chapitre général de leur ordre.].
Реликвии были предметом сложной наследственной преемственности из-за их частого хранения в религиозных учреждениях, таких как монастырь братьев-миноритов в Генуе, который в конечном итоге унаследовал ногу св. Стефана, украденную из Константинополя около 1265 года [Riant, Exuviae sacrae Constantinopolitanae, t. 2, p. 185-187.]. Некоторые лигурийцы, похоже, специализировались на сокрытии реликвий, как, например, некий Додео Форнари, упомянутый несколькими летописцами того времени. Иаков Ворагинский указывает, что этот пират хранил некоторые из реликвий, взятых им у венецианцев в 1203 году, в надежде обналичить их за удовлетворительное вознаграждение от какого-нибудь князя [Ibid., p. 275-276.]. Двое его соотечественников навлекли на себя гнев папства, перехватив в следующем году корабль тамплиеров, перевозивший большую партию реликвий и византийских икон. Шесть или семь команд, участвовавших в этом перехвате разделили добычу перед возвращением в Лигурию. Летописец Охерио Пане утверждает, что потом реликвии были перевезены в церкви митрополии на галере из Портовенере [Лигурия] [Ibid., p. 56-57 et 275.].
Не менее известный пример касается руки святого Филиппа, приобретенной аббатством Сен-Реми в Реймсе через несколько лет после приобретения ампулы, в которой, как считается, содержались капли крови Христа [1224 г.]. Ряд документов из Шампани позволяет нам проследить историю этой реликвии, на которую претендовали одновременно церкви Праги, Андекса в Баварии и Флоренции. Говорят, что один рыцарь по имени Жан де Пруве украл правую руку святого Филиппа из греческой лавры в 1249 году, когда остров Родос был оккупирован бургундскими крестоносцами. Жан де Пруве, похоже, получил от епископа Спарты, Жана де Ла Сере, подтверждение подлинности реликвии в надлежащей форме в конце седьмого крестового похода. В любом случае после его смерти рука перешла к его жене Изабель де Пруве и его сыну Жану, поселившимся в Акре. В брачном контракте она согласились передать его в 1268 году некоему Аймери Пуаньяу, который добивался руки богатой вдовы вместе с d’autres saintuaires qui estoient en un aniau d’or. В апреле 1269 года Аймери запросил сертификат подлинности у Капитула Гроба Господня в Иерусалиме, который ранее подтвердил подлинность реликвии Жана де Пруве на основании письменных и устных свидетельств. Аймери Пуанио запросил у рыцаря Жака л’Эрмита свидетельские показания по его возвращении в Пикардию восемь месяцев спустя. Это свидетельство убедило аббатство Сен-Реми-де-Реймс выкупить реликвию, о прибытии которой в его юрисдикцию объявил архидиакон Бертран де Феноллар 23 февраля 1270 года в радостной энциклике [L. Demaison, Documents relatifs à une relique de saint Philippe rapportée de Terre sainte à Saint-Remi de Reims, Archives de l’Orient latin, t. 2 B, 1884, p. 177-183.].
Удивительная судьба руки Филиппа заставляет нас задаться вопросом о светском использовании реликвий в Средние века. Мы знаем, что большая часть западной знати брала их с собой в бой, и в 1258 году военные ордена Святой Земли были обеспокоены этой практикой. Более того, с IV века верующие омывали кости святых водой, вином и травами, чтобы получить чудодейственные растворы [E. Strehlke, Tabulae Ordinis Teutonici, rééd., Toronto, 1975, p. 191, n°116 ; Hermann-Mascard, op. cit., p. 48.]. Опись реликвий, составленная 10 мая 1363 года бывшим врачом папы Иннокентия VI, свидетельствует о производстве этих vinages во время эпидемии Черной Смерти. Пьетро деи Пестагалли фигурирует в этом документе, написанном в Константинополе, под лестным титулом архиепископ из-за его длительного пребывания при дворе короля Кипра Гуго IV [1324–1359]. Он договорился о покупке ряда косвенных реликвий Страстей Христовых наряду с восемью ценными головами и 27 костями или λείψανα αγία, принадлежащими разным греческим апостолам или святым [F. von Miklosich et J. Müller, Acta et diplomata Graeca Medii Aevi sacra et profana, rééd., t. 5, Athènes, 1965, p. 273-275.].
Вряд ли в этом впечатляющем собрании были собраны подлинные реликвии ввиду передачи в 1205 году эквивалентного набора в собор Св. Стефана в Хальберштадте. Трудно понять, зачем патриарх Каллист I отдал столь ценный лот западному врачу после систематического разграбления Константинополя в 1204 году. Следует ли отнести это на счет услуг, оказанных лично патриарху, который должен был скончаться в августе 1363 года? Дело в том, что Пьетро деи Пестагалли, будучи хорошим миланцем, без труда продал реликвии, которые он вез в Венскую митрополию [Riant, Exuviae sacrae Constantinopolitanae, t. 1, p. 20-21 ; Von Miklosich et Müller, op. cit., p. 275. Notons que la qualité de médecin pontifical de Pietro dei Pestagalli est aussi invérifiable, en l’état de nos connaissances, que son séjour présumé à la cour de Nicosie (cf. B. Guillemain, La Cour pontificale d’Avignon (1309-1376). Étude d’une société, Paris, 1962, p. 376-382 ; E. Trapp e.a., Prosopographisches Lexikon der Palaiologenzeit, fasc. 9, Vienne, 1989, p. 213, n° 22 513).]. Существование трансальпийской организации торговли реликвиями само по себе не характерно для Позднего Средневековья. Римские священнослужители, похоже, специализировались на этой деятельности с каролингского периода, систематически грабя катакомбы вдоль Аппиевой дороги. Последующий взрыв рынка пошел на пользу некоторым недобросовестным орденам, таким как орден Святого Антуана, осужденный с разницей в столетие папством и язвительным пером Боккаччо. Обладание ценными реликвиями делало некоторые святыни особенно уязвимыми. В 1331 году папа Иоанн XXII отлучил банду воров, которые взломали дверь собора Кавайона, чтобы украсть мощи святых Петра и Верана. Эти преступники все чаще включали в число своих покупателей или спонсоров светские ассоциации, движимые различными мотивами [Geary, op. cit., p. 75-81 ; Boccace, Décaméron, trad. C. Bec, Paris, 1994, VI (10) p. 519-527; Hermann-Mascard, op. cit., p. 137 et 397.].
Реликвии из катакомб Аппиевой дороги
РЕЛИГИОЗНЫЕ УЧРЕЖДЕНИЯ
В последние века Средневековья возникли многочисленные братства для продвижения культа святого, реликвией или образом которого, наделенным собственными добродетелями, посчастливилось обладать определенному святилищу, согласно меткому определению К. Винсента. Можно вспомнить о церквях Кадуана и Безансона, которые в то время претендовали на обладание плащаницей Христа, однако особое место стоит уделить братствам Гроба Господня, которые распространились по всей Франции в XIV веке. Франция. В Париже их было два – на улице Кордельеров и улице Сен-Дени, где купцы из Лукки и парижские пекари почитают Volto Santo di Lucca [C. Vincent, Les confréries médiévales dans le royaume de France. XIIIe-XVe siècle, Paris, 1994, p. 33 ; B. Dansette, Les pèlerins occidentaux du Moyen Âge tardif au re¬tour de la Terre sainte : confréries du Saint-Sépulcre et paumiers parisiens, Dei gesta per Francos. Études sur les croisades dédiées à Jean Richard. Crusade Studies in Honour of Jean Richard, éd M. Balard, B.Z. Kedar et J. Riley-Smith, Aldershot, 2001, p. 301-314.]. Собратья, связанные религиозной практикой и общей благотворительностью, стремятся обогатить свои часовни, иногда выполняя работу по художественному меценатству. Это особенно характерно для Италии, где картины Scuola Grande di San Giovanni Evangelista в Венеции увековечивают дар чудотворной реликвии Истинного Креста, сделанной Филиппом де Мезьером в 1369 году [ K. Pomian, Des saintes reliques a l’art moderne : Venise-Chicago XIIIe-XXe siecle, Paris, 2003, p. 29.].
Однако богатство западного рынка позволило вторичным учреждениям приобретать защитные реликвии уже в XIII веке. Таким образом, консулы Монферрана в Оверни проявили большую заботу о ставротеке, подлинность которой была подтверждена епископом Гергием из Фамагусты в 1245 году. Они позаботились о финансировании ее освещения в часовне города, прежде чем начать ремонтные работы в 1263-1264 годах. Соперничество, возникшее вокруг обладания этим крестом, побудило их в 1304 г. передать его капитулу Монферрана с формальным запретом отдавать его в залог или уступать кому-либо [P.V. Claverie e.a., Apud Ciprum Nicossiam : notes sur les relations cyprio-auvergnates au XIIIe siècle, Επετηρία τον KévtQov Επιστημονικών Ερευνών, t. 31, 2005, p. 51-53.]. Развитие devotio moderna [Новое благочестие – движение в католицизме за религиозную реформу, призывающее к апостольскому обновлению через повторное открытие подлинных благочестивых практик, таких как смирение, послушание и простота жизни. – Прим. пер.] способствовало усилению популярности христианских реликвий в последующие десятилетия, о чем свидетельствуют фрагменты Животворящего Креста, приобретенные Торговой палатой Барселоны и гильдией сапожников этого города после эпидемии черной чумы. Братства, не колеблясь, принимали в это время сомнительные пожертвования, как, например, Нотр-Дам-де-ла-Кутюр в Берне, в Эре, в 1448 году. Этот пример показывает неоднозначность культа реликвий в Средние века, поскольку бернцы запросили экспертное заключение у епископа Лизье, прежде чем принять волос Богородицы, предложенный ветераном Столетней войны [R. Manote i Clivilles e.a., Guide art gothique, Barcelone, 2000, p. 212-213, 261, n° 18 et n° 17 ; Vincent, op. cit., p. 97.]…
Итальянские города представляют в середине этого периода особенность в увеличении национального достояния, возложенного с XIII века на мирян. Таким образом, пират Додео Форнари настоял на том, чтобы в 1203 году поднести крест, приписываемый императрице Елене, муниципалитету Генуи одновременно с собором Сан-Лоренцо [Riant, Exuviae sacrae Constantinopolitanae, t. 2, p. 276.]. То же самое было и в Венеции, где сокровищница святого Марка унаследовала в 1205 году руку святого Георгия и фрагмент головы Иоанна Крестителя, присланные из Константинополя дожем Энрико Дандоло. Это учреждение, управляемое коллегией из девяти прокураторов, обогатилось в XIV веке многочисленными иконами, серебряными крестами и реликвиями, завещанными купцами плебейского происхождения. Сенат обязался составить описи в 1283 и 1325 годах, что не положило конец этим кампаниям по приобретению. Таким образом, император Мануил II Палеолог передал несколько реликвий, в том числе тунику Христа, Республике в 1395 году, чтобы освободить свою столицу, в течение года осаждаемую османами. Его двоюродный брат Давид Комнин, по-видимому, последовал его примеру в середине XV века, уступив в сокровищницу святого Марка мощи четырех знаменитых трапезундских мучеников: Евгения, Канидида, Аквилы и Валериана [H.A. Klein, Die Heiltümer von Venedig – Die « Byzantinischen » Reliquien der Stadt, Quarta Crociata. Venezia-Bisanzio-Impero Latino, éd. G. Ortalli, G. Ravegnani et P. Schreiner, t. 2, Venise, 2006, p. 789-823.].
В то время Сенат тщательно следил за тем, чтобы реликвии Stato de Mar [букв. “Морское государство” или “Владения моря” – название, данное морским и заморским владениям Венецианской Республики примерно с 1000 по 1797 год. – Прим. пер.], которым угрожало продвижение турок, были репатриированы в Лагуну, запрещая любую продажу за границу. Сенаторы продолжили это предприятие, приказав приобрести голову Святого Георгия у Морского Капитаната в 1462 году, а в 1472 году приказали хранить реликвии в герметических шкафах, ключ от которых должен был быть передан прокураторам собора Святого Марка. Эти меры позволили Серениссиме [La Serenissima – торжественное название Венецианской республики, титул, связанный с титулом князей и византийских императоров (galenotatos). Официально использовался всеми высшими должностными лицами Венеции, включая дожей. –Прим. пер.] сохранить до 1797 года около 5000 фрагментов из глубины веков. Этот тип накопления характерен для последних веков Средневековья, когда светские и церковные учреждения тщательно инвентаризировали свои запасы реликвий [Pomian, op. cit., p. 29 et 26 ; L. Durnecker, Les reliques de Saint-Étienne de Dijon du XIe au XVe s. : constitution, enrichissement et mise en valeur d’un patrimoine sacré, Pecia, t. 8-11, 2005, p. 440-441, 445-446 et 454-456.].
А как быть с участниками торговли реликвиями, причастными к этим операциям? Их мотивы после 1204 года, кажется, были столь же разнообразны, как и их социальный статус. В то время как некоторые монархи разорялись, чтобы купить реликвии у рыцарей или бедных родственников, другие проявляли открытый скептицизм в отношении косвенных реликвий Страстей, которые тогда были в изобилии на Западе. Религиозные авторитеты часто являются одновременно судьями и присяжными, если только они не играют роль посредников. Сообщения о передаче или аутентификации раскрывают сложную цепочку действующих лиц и свидетелей, которые не хотят говорить о деньгах из уважения к чувствительности верующих. Все эти данные свидетельствуют о живучести культа реликвий, а также о сохраняющейся двусмысленности, связанной с их торговлей.
Пьер-Винсент Клавери
Кипрский исследовательский центр, Никосия
Перевод с французского
Следите за анонсами новых публикаций В НАШЕЙ ГРУППЕ MILITES TEMPLI ВО ВКОНТАКТЕ
