НАЧАЛО Младшим отпрыскам по тем временам приходилось самим пытаться обеспечить свое будущее. Единственным помощником был меч. И тут было два варианта – либо НА большую дорогу, устраивать засады на всех и вся, либо В большую дорогу. Благо время было подходящее – крестоносное.
Первый вариант уже давно был апробирован благородными шевалье. И столь он был популярен среди них, что папам римским пришлось вводить в обиход такие понятия, как божий мир и божье перемирие. Разбой, сиречь воинские утехи, пытались строго регламентировались. К примеру, в епархии Эльн и графстве Руссильон, всякое насилие должно быть приостановлено с девятого часа в субботу вечером до часа первой молитвы в понедельник утром. Перед Первым крестовым бесчинства младших сыновей достигли таких масштабов, что впору было сравнивать ущерб от них с последствиями вторжения иноземных захватчиков. От насилия не спасали ни высокие стены замков, ни церковные алтари, ни проклятия духовенства. Вне всякого сомнения, Рено вдоволь наигрался в эти игры. И, должно быть, они ему порядком поднадоели, ведь славы они ему не принесли, что никак не отвечало его амбициям. Да и все эти бои местного значения были явно мелковаты для масштаба его личности. Он был рожден для большего. И все его дальнейшие подвиги и свершения будут тому подтверждением. В 1147 году Людовик VII, король Франции, отправился в Заморье. Бить сарацинов. Европейское воинство,по создавшейся уже традиции, двинулось следом. Рено решил составить им компанию. Так, в составе Второго крестового похода, он очутился на Святой Земле, откуда вернуться домой ему уже было не суждено. Второй крестовый закончился провалом. Это сильно подорвало авторитет Бернара Клервоского и унесло огромное количество жизней вооруженных пилигримов. Рено уцелел. В 1151 он уже воюет почти что обычным солдатом под знаменами Балдуина III Иерусалимского. Король отмечает его при осаде Аскалона и в 1153 призывает в Антиохию. Пробил звездный час Рено.
АНТИОХИЯ К тому времени княжество Антиохийское находилось в весьма плачевном состоянии. Уж пять лет как его правитель, Раймунд де Пуатье, сложил свою буйную головушку в боях за веру христианскую в битве при Инабе. Трон княжества пустовал и возглавить сопротивление наседавшему противнику было некому. Известный недуг крестоносных государств – хроническая нехватка служивых людей. Балдуин III метался между Иерусалимом и Антиохией, закрывая прорехи в обороне, попутно уговаривая вдову найти себе нового мужа. Констанция, так ее звали, приходилась ему кузиной, отвергала все варианты, предложенные братом. Среди кандидатов-неудачников значилась даже креатура самого Мануила I Комнина, императора Византийского. И вот тут Балдуин вспомнил о Рено. Бастионы, охранявшие сердце гордой Констанции пали и в мае 1153-го голову Рено увенчаа княжеская корона, что вызвало крайнее удивление у жителей Антиохии, пораженных тем, что так внезапно известная, могущественная и благородная» княгиня вышла за какого-то рыцаря-наёмника [miles gregarius]. Правда, злые языки поговаривали, что эта парочка давно уже тайно состояла в близких отношениях, ожидая лишь благословения Балдуина. Это была первая столь блистательная победа Шатильона. Вот уж, воистину, из грязи в князи.
Однако, столь стремительное возвышение пришлого встретило сопротивление у местных. Впрочем, Рено сам спровоцировал конфликт. Ему всегда не хватало денег и став хозяином княжества, он принялся вымогать деньги у своих подданных. И если венецианцы охотно кредитовали его, надеясь на обещанные торговые привилегии, то патриарх Антиохийский, Эмери Лиможский, наотрез отказался. Он просто плохо знал Рено.
Притом Ренальду стало известно, что антиохийский архиерей, которого антиохийцы поставляют себе из единоплеменников и называют его патриархом, питает к нему неудовольствие. Ренальд призвав к себе этого архиерея, требовал от него наедине, чтобы он дал ему денег, ибо знал, что он богат. Когда же архиерей не послушался, Ренальд снял с него одежды и сперва побоями сделал ему на теле много ран, а потом (это было летом), намазав раны медом, выставил его на солнечный жар. Тогда осы, пчелы, мухи и другие жадные до крови насекомые, покрыв все обнаженное его тело, сосали из него кровь. Наконец изнемогший от этого, архиерей вынес все свое богатство и отдал его Ренальду.
К счастью для патриарха, в дело вмешался король и Рено пришлось отпустить Эмери в Иерусалим. На этот раз Рено послушался монарха…
МАНУИЛ Тем временем в Киликийской Армении, которую назвали сирийскими воротами, вспыхнул мятеж против власти византийского императора. Мудрый базилевс придумал хитрый ход. В обмен на признание за своим соперником титула князя Антиохии и щедрое возмещение затрат, он предложил Рено отправиться в поход на своих неверных подданных. В душе Рено всегда был солдатом удачи и когда речь шла о солидном куше, никогда не отказывался от возможности его сорвать. Воевать Рено умел и в итоге в 1155 году смутьяны были сокрушены, бунт подавлен и часть отвоеванных территорий Рено передал тамплиерам. Как окажется в последствии, храмовники по достоинству оценят этот дар.
Но император не торопился с оплатой услуг. И тогда Рено решил сам взять причитающееся. А причиталось ему, по его разумению, ни много ни мало – весь Кипр. В самом начале 1156 года, выждав момент, когда византийского флота не было поблизости, он высадил десант на остров. Вакханалия длилась три недели, кровь лилась рекой. Не щадили даже монахов. Их пытали и отрезали носы. Население было обязано выплачивать выкуп за собственную жизнь. Сиятельный разбойник убрался восвояси только получив известие о приближающимся флоте империи. Прихватил напоследок состоятельных греков, Рено ретировался в Антиохию.
На этот раз он явно не просчитал последствия своих действий. В дальнейшем подобный просчет окажется роковым не только для него, но и для всего Латинского королевства. Император обиделся не на шутку и двинул воска на Антиохию. Король выступил посредником и войны удалось избежать. Но от Рено потребовали публичного покаяния. Припертый к стенке, ему пришлось подчиниться.
Тогда Рено в одежде кающегося грешника сам прибыл в лагерь императора у Мамистры… Как раз в это время Мануил получил послание от изгнанного антиохийского патриарха Амори, в котором тот описывал свои страдания и советовал заковать Рено в цепи и низложить… …Рено заставили долго ждать. Затем, на торжественном собрании, когда император сидел на троне в своем шатре в окружении придворных, иноземных послов и личной гвардии, Рено и его свита, босые, с непокрытыми головами, прошли по городу и вошли в императорский лагерь. Там Рено бросился в пыль перед подестой (начальником полиции), а его люди на коленях умоляюще воздели руки. Долго лежал Рено в пыли перед шатром императора, пока тот наконец соизволил обратить на него внимание. Ему было даровано прощение с тремя условиями: он должен был передать грекам цитадель, принять в Антиохию греческого патриарха вместо латинского и являться по первому требованию к императору с контингентом войск. Рено поклялся выполнить эти условия и был отпущен в Антиохию…
Для Рено начиналась черная полоса. Казалось, удача отвернулась от него – спустя несколько лет после византийского позора, его дружина попадает в засаду и после кровопролитной схватки он попадает в плен к правителю Алеппо. И на шестнадцать лет его имя исчезает со страниц истории Отремера…
КРАК-ДЕ-МОАВ В 1176-м о нем вспомнили. И вновь на помощь пришел король. На этот раз это был Балдуин IV. Сто двадцать тысяч золотых динаров – такова была цена свободы. Даже часть этой суммы с трудом удалось наскрести в оскудневшей иерусалимской казне. Но Рено был нужен Балдуину. Похоже, что у того в голове зрел некий грандиозный план, воплотить в реальность который, мог только один человек – Шатильон. Не исключено, что во время пленения между ними велась переписка. Возвращаться домой для Рено смысла не было. За эти годы жена его оставила бренный мир и на антиохийском троне уверенно сидел его пасынок, вовсе не обрадовавшийся возвращению папы. Да и король хотел видеть его рядом. В 1177-м они вместе одержали славную победу над Саладином под Монжизаром. О ней даже через сто лет помнили, как о самой значительной и замечательной победе крестоносцев. Так Салах ад-Дин познакомился с Шатильоном. В это же время Рено снова улыбнулась удача – король даровал ему управление Трансиорданией и замок Крак-де-Моав. Это был архиважный, стратегический, занимающий господствующее положение, район между Аравией и Египтом. Со стен Крака можно было легко отслеживать ситуацию на торговых путях из Дамаска и Каира, а также маршруты хаджа в Мекку.
Цепочка из замков, строительство которых завершилось сравнительно недавно, вытянувшаяся практически в линию от Мертвого моря до Эйлатского залива, перекрывала пути между соседствующими областями, занятыми мусульманами. Отсюда было близко до Акабы – порта на Красном море, плацдарма, с которого было легко организовывать удары по тылам. Все крепости этой области были снабжены системой ночной световой сигнализации. Что-то явно затевалось. Район будто бы готовился к какой-то грандиозной операции, которая могла бы в корне изменить всю ситуацию в Утремере.
Любопытно, что всему этому предшествовал брак Рено со Стефанией де Милли, дочерью седьмого Великого Магистра ордена тамплиеров Филиппа Наблусского, командовавшего этой областью до Рено. Король знал, кому доверять такие стратегические объекты.
И события не заставили себя долго ждать. Стремительным броском протяженностью в 800(!)километров, через пустыню, Шатильон проник в Хилжаз и пожег Табук и Тайму. Последний считался прихожей Медины. Целью этой операции была могила пророка Мухаммеда. Далее по плану значилась Мекка. Иерусалимское королевство решило поразить врага в самое его сердце. По сути – это была одна из самых грандиозных операций крестоносного спецназа. Сил, однако, было недостаточно, да и Саладин среагировал быстрее, чем ожидалось. Рено отступил. Но лишь за тем, чтобы подготовить новую атаку. Салах ад-Дин поклялся отомстить и лично прикончить Шатильона.
На следующий раз удар решили нанести со стороны Красного моря. Корабли строились в тайне на Мертвом море. В одиночку Рено не осилил бы такой задачи. Чисто по финансовым соображениям. По всему видно, что это было частью давно продуманного плана. Автором, как представляется, был король Балдуин IV. Возможно в содружестве с тамплиерами. Корабли в разобранном виде, верблюдами, доставили в захваченную перед этим Акабу, где и спустили на воду.
Ударная группа высадилась в Рабеге и Ал-Хауре, что между Мединой и Меккой, в 1182 году. Мусульманский мир охватила паника и…
жители этих областей пребывали в страхе, и рассматривали это неожиданное нашествие, как роковой удар. Никогда еще мусульманская земля не оглашалась подобной новостью. Никогда еще нога христианина не ступала в эти места. Повсюду верили, что настал час Страшного Суда.
Но блицкриг и на этот раз не удался. Весь спецназ порубили на подступах к Мекке. Но Шатильону каким-то чудом удалось спастись.
КОНЕЦ В промежутке между описанными выше событиями, Рено совершил, пожалуй, самую главную ошибку за всю свою карьеру. Хотя на первый взгляд вроде бы не случилось ничего необычного – банальный грабеж торгового каравана. За небольшим нюансом – время для грабежа было выбрано крайне неудачно. Между крестоносцами и Египтом действовало перемирие, гарантом которого со стороны латинян выступал король. Ограбив караван, Рено просто подставил Балдуина, показав, что его слово ничего не значит. А по сути – просто предал…
И вскоре грянула новая война. Саладин вновь двинул свои орды на Иерусалим. Но к тому времени Балдуин IV Прокаженный уже умер. А следом за ним и его малолетний сын. На трон взошел, не без поддержки Рено, Ги де Лузиньн. Напрочь лишенный стратегического мышления своего предшественника. А потом был Хаттин, после которого Саладину удалось наконец-то увидеть Рено воочию и исполнить свою клятву…
Голову Шатильона потом долго возили по городам и весям, показывая правоверным, что повелитель держит слово, а их злейший враг, князь Арнаут, мёртв и больше не вернётся. Вслед за правителем пал и замок Крак-де-Моав. Саладин взял его штурмом после восьмимесячной осады в 1188 году.
Анохин Вадим [Vad Anokhin] (с) Санкт-Петербург 2018-2020
