Ядром обучения мамлюков была фурусия [furusiyya], буквально искусство верховой езды, включавшая в себя серию упражнений, обучающих всадника верховой езде с копьем, мечом и луком, а также уходом за лошадью, охоте и поло [каждое из которых были чрезвычайно важны для развития способности всадника работать в группе, не говоря уже о совершенствовании его навыков верховой езды]. Определение фурусии Ибн Тагрибирди, мамлюкского писателя XV века, может быть применено в равной степени и к его предшественникам века XIII:
«фурусия – это нечто отличное от храбрости и бесстрашия [al-s hadja’a wa’l-ikdam], ибо храбрец побеждает своего противника чистой храбростью, в то время как всадник [faris al-khayl] – это тот, кто хорошо управляет своим конем в атаке [karr] и отступлении [farr], и кто знает все, что ему нужно знать о своем коне и своем оружии и о том, как обращаться с ними в соответствии с правилами, известными и установленными среди мастеров этого искусства.
Хотя некоторые аспекты фурусии можно было бы рассматривать как основу рыцарского кодекса, подобного тому, который процветал на Западе, похоже, что для мамлюка того периода фурусия была прежде всего практическим искусством, а не “рыцарством”. Учения фурусии проводились в поле, где всадники отрабатывали индивидуальные навыки, а также согласованную тактику в рамках больших групп. Особое внимание уделялось стрельбе из лука, и мамлюки преуспели в ее практике: умение стрелять с обеих рук было обычным навыком, и стоя в стременах [которые были короче, чем у европейских рыцарей] мамлюк мог стрелять из лука с поразительной точностью, несмотря на то, что мчался на полном скаку. Его ноги амортизировали движение лошади и таким образом позволяли верхней части тела оставаться устойчивой. Этот метод также означал, что ударная мамлюкских луков была выше, так как такая техника стрельбы из лука всадника не была осложнена попыткой удержаться в седле. Всадники могли выпустить несколько стрел в очень быстрой последовательности, а также менять оружие в середине галопа — например, вкладывать меч в ножны и натягивать лук или наоборот – что позволяло им реагировать на угрозы с большой скоростью. Поводья можно было сбрасывать при стрельбе или смене оружия, потому что лошади были хорошо натренированы и могли продолжать свой бег без коррекции со стороны всадника.
Мамлюки хорошо разбирались в атаке, имея несколько приемов на выбор в зависимости от ситуации и типа врага, с которым они столкнулись, а также острое понимание опасности увлечения, как отмечает Аль-Ансар: от воина [атакующего] врага требуется, чтобы он не истощал себя, бросаясь на своего коня, и чтобы он не преследовал своего противника дальше трети расстояния между ним и врагом… Идти дальше этого – значит быть беспечным Фехтование также было востребовано, причем мечи славились своей красотой и почти мистическими свойствами, о чем упоминается в мамлюкском военном трактате Munyatu ‘l-Guzat: знайте, что среди оружия нет такого, которое описывается с (таким) благородством, и которое настолько ценно, что его обладатель гордится им и достигает победы с ним, кроме меча, потому что он имеет уважение и превосходство над всеми видами оружия“. Тренировка с мечом включала в себя обучение тому, как правильно выхватывать и вкладывать оружие в ножны, как рисовать и наносить удары одним движением, как наносить серию точных ударов слева и справа во время езды, и [через игру в поло] как размахивать своим клинком, не задевая своего коня.
ОРУЖИЕ, ОДЕЖДА И СНАРЯЖЕНИЕ
Этот воин носит богато украшенный узором синий с золотом турецкий” плащ [al-aqbiya al-turkiyya; 1], подол которого пересекает грудь по диагонали справа налево и который был популярен как у Айюбидов, так и у сельджуков. Его сапоги отделаны красной кожей, а вымпел на копье – узорчатым шелком желтого цвета, традиционного цвета Айюбидов. Он вооружен 12-футовым копьем [rumh; 2] весом 3-4 фунта; мечом с прямым лезвием [sayf; 3] длиной 40 дюймов и весом 1,5—2 фунта; а также составным луком [qaws или haniyah; 4] и колчаном [kinanah] весом чуть более 3 фунтов. Под турецким плащом он носит кольчугу [dir; 5] весом 25-30 фунтов, а поверх плаща – пластинчатую кирасу [jawshan; 6] с кисточками на плечах и бедрах весом 16-20 фунтов. Его шлем [baydah; 7] сделан из стали с плюмажем из конского волоса и надет поверх шапочки [mighfar] общим весом примерно 6-8 фунтов. Он несет большой круглый щит [turs; 8] диаметром 25,6 дюйма и весом 6-8 фунтов. Седло мамлюка кожаное, со стеганым сиденьем и вышитым суконным полотном [9], а лошадь носит скрученный шарф из голубого шелка, имеет обильно узорчатую шорную ткань и хвост перевязан голубой шелковой лентой [10] в традиционном турецком стиле. Полный вес оружия и снаряжения мамлюков составлял около 59-74 фунтов.
Руководство и взаимодействие
ТАМПЛИЕРЫ По большинству свидетельств, руководство тамплиеров было вдумчивым и взвешенным — за исключением редких знаменитых злодеев, таких как печально известный Жерар де Ридфорт [Великий Магистр 1184-1189]. Есть упоминания об их осторожности в противовес пылкой стремительности западных крестоносцев и об их мудрых советах командующим армиями в вопросах как военных, так и дипломатических. Им, несомненно, было выгодно постоянно находиться на латинском Востоке, и, несмотря на их иконоборческую вражду с Исламом, они имели более тонкую и искуссную оценку своих врагов, чем многие другие.
Командование орденом в полевых условиях было обязанностью Великого Магистра, если он присутствовал, но в его отсутствие власть ложилась на плечи Маршала, старшего военного деятеля Ордена, который также возглавлял главную атаку в бою. Туркополье командовал кавалерией туркополов так же, как и братьями-сержантами, и, вероятно, также отвечал за разведку на марше. Рыцари группировались в echelles, которые возглавлял назначенный рыцарь с сопровождающим знаменосцем и охраной. Гонфалоньер ехал со знаменем ордена на марше, но его более приземленной [хотя и не менее важной] обязанностью было присматривать за оруженосцами, как в походе, так и в бою.
Роль знамени была критически важна в суете сражения. Черно-белое знамя ордена, gonfanon baucant [буквально пегое знамя], должно было находиться во главе марша, и Маршал нес его в военных действиях . Согласно La Regle du Temple (устав тамплиеров), маршал должен был иметь знаменную охрану численностью до десяти рыцарей, один из которых всегда должен был находится рядом с ним, неся запасной босеан свернутым:
…если знамя Маршала упадет или порвется, или с ним случится какое-нибудь несчастье, чего Бог не допустит, он сможет развернуть свое знамя … и если маршал так тяжело ранен или поражен, что не может возглавить атаку, то тот, кто несет свернутое знамя, должен возглавить атаку. И те, кому приказано охранять знамя, должны идти к нему; ни маршал, ни тот, кто несет свернутое знамя в бой, не должны бросать его или опускать его, чтобы атаковать по какой-либо причине.
Последний пункт усиливает необходимость для тамплиеров иметь символы, которые могли бы не только вдохновлять их, но и выступать в качестве связующих звеньев в неразберихе кавалерийского боя. В том случае, если рыцарь был отделен от своей echelles, он должен был искать знамя Маршала, или в противном случае любое знамя тамплиеров или знамя другого военного ордена.
МАМЛЮКИ Султан личную руководил своими войсками и назначал старшего командира или визиря, чтобы тот действовал вместо него, когда он был недееспособен или нуждался в другом месте; например, Фахр ад-Дин Юсуф командовал передовыми силами в Дамиетте в 1249 году. Главный эмир армии иногда также занимал важные придворные должности, что отражало их личную близость к султану и соответствующее влияние, которым они могли обладать. Поскольку армии Айюбидов были непостоянными воинскими соединениями, объединявшимися по мере необходимости, у них отсутствовала официальная организационная структура, а также многоуровневая система рангов. Эмир получал командование благодаря своему опыту, военной доблести и политическому влиянию, и обычно его сопровождала личная свита мамлюков. Диспозиция создавалась в соответствии с характером ожидаемой кампании, после того, как армия собиралась вместе. Что касается командующего армией, то Аль-Ансар рассматривал свои обязанности следующим образом:
… полководец армии должен быть совершенным умом, сильным сердцем, полным мужества, чрезвычайно бдительным, очень осторожным, сильным в решении; проницательным в правилах войн и возникновении возможностей в них, осведомленным о хитростях и уловках [практикуемых] в них; осведомленным об управлении армиями и организации войск, кропотливый в поддержании боевого духа среди своих солдат; не склонный давать сражение, предпочитая по возможности хитрости… терпеливое отношение к [возможному] удлинению битвы и осады; способен отступать после достижения цели [похода].
В бою командир стремился расположиться на возвышенности, в идеале в центре линии, чтобы иметь возможность четко обозревать все свои силы. Военные соединения были обозначены знаменами и коммуникацией по трубному зову — каждый ‘askar имел знаменосца и трубача, как и каждый tulb [кавалерийский эскадрон]. Шум и неразбериха боя сделали сигналы набором основных команд для войск армии, и особенно для мамлюков с их обширной подготовкой на mayadin [ипподромах], призывы атаковать, отступать, симулировать отступление, преследовать отступающего врага и перегруппироваться практиковались снова и снова, так что реакция на них становилась второй натурой.
Роль в армии
ТАМПЛИЕРЫ Франкские армии того времени были во многом похожи на армии Западной Европы, хотя были некоторые важные различия. Как и в случае со своими западными коллегами, франки крестоносных государств обнаружили, что сбор армии может быть случайным и длительным процессом, в значительной степени опирающимся на верность между сеньорами и их подданными. Тем не менее, когда силы крестоносцев прибыли на Восток, общая военная и культурная структура позволила сформироваться объединенным армиям, которые могли эффективно сражаться. Ядро крестоносной армии состояло из западных рыцарей, взявшими крест вместе с теми коренными рыцарями из государств крестоносцев, действовавшими совместно с военными орденами. В дополнение к рыцарям были сержанты, легкая конница туркополов [которые могут выступать и в роли конных лучников], арбалетчики и пехотинцы. Определенная часть войск была наемной — особенно в составе арбалетчиков.
В государствах крестоносцев никогда не было слишком много поселенцев – специалисты насчитывает их менее 250 000 или около того. Такое маленькое государство не могло позволить содержать большие или постоянные войска, вместо этого в большей степени полагаясь на военные ордена для содержания и обороны крепостей и прочих боевых задач. Одним из преимуществ, которое имели государства крестоносцев – в отличие от их братьев на Западе – они имели опыт проведения кампаний, которые, казалось, никогда не заканчивались, поскольку поселенцы постоянно воевали, приобретя таким образом, опыт совместной борьбы. В результате армии государств крестоносцев были более дисциплинированными и согласованы, чем армии Запада . Такая дисциплина и согласованность были продемонстрированы тамплиерами [и госпитальерами], чей подход к войне был профессиональным в современном смысле, включая индивидуальные навыки в рамках совместных усилий, что было довольно необычно для того времени.
Стремление к личной славе были отличительными чертами западной средневековой военной элиты. Война в целом и боевые действия в частности часто были обособленными деломи, которые могли противоречить эффективному управлению армией. Дух войны [в западном стиле] был исключительно индивидуальным, потому что личная доблесть значила больше, чем тактические способности или логистические навыки в небольших столкновениях, и врожденна гордость противилась дисциплине. Эти мелкие столкновения были нормой как на Западе, так и на Латинском Востоке, где война состояла прежде всего из разграбления, часто из осады, иногда из битв. В таких конфликтах низкой интенсивности, где каждый комбатант или группа комбатантов, часто непоследовательным и прерывистым образом, сражались главным образом ради немедленной материальной выгоды, преобладали chevauchees [длительные рейды] и guerre guerroyante [буквально воинствующая война], современный термин, который описывает постоянное истощение мелкой войной, состоящей из потерь и повторных захватов, неожиданностей, вторжений, засад и подлостей. Именно в такой убийственно обстановке необходимо понимать трудности, связанные с управлением и поведением крупных сил.
МАМЛЮКИ Численность мамлюков в армиях айюбидов никогда не была очень большой, редко превышая несколько тысяч; даже во времена султана ас-Салиха, когда численность мамаликов росла очень быстро, они составляли от 10 до 20 процентов сил султана. Армия Египта, противостоявшая крестоносцам XIII века, была основана на военных реформах Салаха ад-Длина в 1170-х годах и состояла из турок, курдов, арабов [бедуинов и в меньшей степени берберов], армян и чернокожих африканцев [нубийцев и суданцев]. После смерти Салаха ад-Длина египетская айюбидская армия стала еще более сосредоточенной на кавалерии. По оценкам чпециалистов от десяти до двенадцати тысяч регулярных кавалеристов находились под оружием в Египте, в том числе около 1000 домашних войск, которые почти наверняка были бы мамлюками. Армия будет составной силой, объединенной для достижения конкретных целей, в состав которой войдут личные войска султана [мамлюки и halqa], мамлюки его князей и umara, региональные войска, наемники и вспомогательные силы.
Личные мамлюки султана, в дополнение к мамлюкам и umara его князей, образовывали ядро армии в форме ее самого сильного и лучше всего оснащенного конного соединения – ‘askar. Аскар был контингентом войск, набираемых и поддерживаемых каждым принцем или важным эмиром, хотя термин не совсем простой; в большинстве случаев он относится к группировке войск, взятых из определенного региона или иногда из личной военной свиты эмира. Размер и состав такого аскара зависел от благосостояния региона, из которого он был взят, а также от власти эмира, который командовал ими.
Халка [постоянный кавалерийский отряд не менее нескольких тысяч человек] после мамлюков султана и умара, была главной профессиональной военной силой в армиях айюбидов. Командующий halqa занимал важную должность при Салахе ад-Дине, для которого он был небольшим элитным корпусом – возможно, даже собственным полком Салаха ад-Длина , находящимся под его личным контролем. Халка состояла из свободных людей [турок, курдов, сыновей мамлюков] и находилась под непосредственным руководством султана, но, в отличие от мамлюков, не была расквартирована или снабжена за его счет.
Дополнительная конница была составлена из туркменских и курдских соплеменников, предположительно в качестве легкой кавалерии и конных лучников. Постепенное воздействие вторжений монголов привело к увеличению числа вольнорожденных племен, доступных для службы в исламских армиях, хотя, похоже, наблюдается растущий перевес туркмен над курдами. Наблюдение о том, что в конце айюбидского периода … стандарты стрельбы из лука были явно улучшены и получили большее значение, будучи использованными как для преследования, так и в тактике удара в ближнем бою», можно рассматривать как признак усиливающееся влияние турецкого подхода к войне и армии. Арабские вспомогательные войска, почти исключительно бедуины, при египетских айюбидах использовались для рейдов, преследований и партизанских действий против коммуникаций противника, как сообщает Хамфрис в своей статье Появление армии мамлюков. Они были легко вооружены [иногда только копьями из бамбука] и обычно передвигались без какой-либо брони, за исключением щитов. Такие войска широко использовались против армий крестоносцев в кампаниях 1218 и 1249 гг., Во время которых они причиняли немалые неудобства франкам как в лагере, так и на марше.
Перевод с английского: Анохин Вадим [Vad Anokhin] Санкт-Петербург 2020
