Все увеличивающиеся неудачи в Святой Земле породили со временем подозрение, что тамплиеры не показывали должного рвения в деле защиты христианских крепостей в Палестине. Вот как об этом говорится в «Романе о Лисе»:
Et tant vous dis que si les Templiers
Nous avaient aidés, sans être jaloux de nous,
Nous aurions toute la Syrie, Jerusalem et toute l’Egypte [“И так ты заявляешь, что если тамплиеры/ Помогли бы нам, не ревнуя к нашим успехам,/ Мы бы покорили всю Сирию, Иерусалим и Египет”. См. Le Roman de Renart, ed. Mario Roques (6 vols.; Paris, I960), V, 45. Схожая критика была озвучена у Rostanh Bérenguier; см. P. Meyer, “Les derniers troubadours de la Provence,” Bibliothéque de l’Ècole des Chartes, 30 (1869), 497-498.].
Хотя и оставаясь скептически настроенным по отношению ко рвению тамплиеров, этот народный источник относится с большим уважением к военным способностям рыцарей ордена. Однако остается неизвестным, обладал ли автор романа подробной информацией об их ресурсах и фактическом участии в деле защиты Святой Земли [О богатстве ордена и пропорции в его распределении между Европой и Святой Землей см. Sylvia Schein, “The Templars: The Regular Army of the Holy Land and the Spearhead of the Army of Its Reconquest,” в I Templari. Mito e Storia, eds. Giovanni Minnucci and Franca Sardi (Siena. 1987), pp. 16-17.]. Ведь хотя папская курия была хорошо осведомлена о реальной ситуации в государствах крестоносцев, это точное знание всех обстоятельств не привело к улучшению образа тамплиеров. В 1278 году Папа Николай III писал к трем ведущим орденам, приказывая им поддерживать на востоке необходимое количество солдат. Папа грозил как духовными, так и мирскими санкциями в случае неисполнения [Les registres de Nicolas HI (1277-1280), ed. Jules Gay (“Bibliothèque des Écoles Fraçaises d’Athènes et Rome,” 2d series, Vol. XTV [Paris, 1898-1932]), no. 167, p. 51.].
На основании всего сказанного можно сделать вывод, что до 1307 года орден тамплиеров не пользовался универсальной или решающей поддержкой. В добавок к предвзятому антагонизму церковных авторов можно заметить растущее недовольство в папской курии, а также враждебность в среде простого народа, отраженную как на теоретическом (сатирические пословицы), так и на практическом (непосредственно физические нападения) уровнях. Далее, уже до 1307 года тамплиеры воспринимались как воплощения таких пороков, как жадность, алчность и вероломство, которые считались их типичными признаками. Эти черты, порицаемые в каждом христианине, были еще более достойны осуждения среди тех, кто принял монашескую клятву. Вместо наиболее возвышенных христианских идеалов, с которыми изначально идентифицировались тамплиеры, к началу XIV века появился их образ, являвшийся полнейшим контрастом идеологии крестоносцев и тем самым угрожавший стабильности Христианского мира. С методологической точки зрения такое положение дел оправдывает перемещение фокуса исследования на время до ареста тамплиеров в 1307 году. Другими словами, вместо концентрации внимания на уничтожении ордена как на изолированном, экстраординарном факте, будет более продуктивным задать вопрос: как орден существовал на протяжении XIII века перед лицом обширной критики и враждебности, с которыми ему приходилось сталкиваться как в Европе, так и на Востоке. Парадоксальным образом можно утверждать, что в конфликте между порочностью и финансовой властью именно финансовая роль тамплиеров в Христианском мире укрепляла их политический статус и давала уверенность в итоговой долговечности. Все увеличивающееся влияние ордена на денежный рынок и, главным образом, значительная поддержка тамплиерами королевской администрации приносили им поддержку со стороны тех монархов, которые получали выгоду от их услуг [J. Piquet, Des banquiers au Moyen Age: Les Templiers, étude de leurs opérations financières (Paris, 1939), pp. 27 ff.]. Таким образом, несмотря на критику со стороны пап и церкви, а также, возможно, разочарование среди знати, братья-рыцари могли рассчитывать на поддержку западноевропейских королей на протяжении всего XIII века. Однако значительная опора на эту самую поддержку таила в себе одновременно опасности, поскольку орден становился заложником изменчивых национальных интересов, что работало уже против него. Более того, такое положение дел расчистило путь Филиппу Красивому для подавления ордена.
Именно королевские дворы и маркируют ту пограничную черту между ранней критикой по отношению к тамплиерам и обвинениями в ереси, которые в итоге и поставили крест на ордене в 1312 году. Если мы вспомним о том, что основной целью тамплиеров, как и других военно-монашеских орденов, была борьба с иноверцами [J. Forey, “The Military Orders and Holy War Against Christians in the Thirteenth Century,” English Historical Review, CIV (Januar), 1989, 24.], то обвинение в пренебрежении нуждами Святой Земли могло стать оправданием действий Филиппа Красивого. Падение христианской Акры в 1291 году могло бы стать дополнительным подтверждением подобных упреков, представляющих тамплиеров главными виновниками неудачи христиан в Святой Земле. Однако исследование процесса над орденом показывает, что обвинение отводило мало внимания крестовым походам и предполагаемому предательству тамплиерами дела христиан. В большинстве случаев, включая современные тем событиям хроники, арест тамплиеров оправдывался на основе убежденности в их ереси, что было чистым повторение официальной придворной версии Капетингов.
127 пунктов обвинения, представленные на процессе тамплиеров во Франции, были сокращены до 77 в Англии, но их сущность осталась прежней. Начиная от самых первых королевских инструкций от 22 сентября 1307 года до последнего судебного заседания в 1311 году наиболее серьезные обвинения против тамплиеров могут быть суммированы следующим образом [Gilmour-Bryson, op. cit., p. 16.]:
1) Новые члены должны были отречься от Христа, Девы Марии и святых во время секретной церемонии.
2) Тамплиеры совершали множество различных святотатственных действий над крестом, распятием и образом Христа.
3) Они целовали друг друга непристойно во все части тела.
4) Они поощряли и практиковали содомию [С другой стороны, во время процесса во Франции брат Понсар де Жизи, прецептор Пейна, ссылался на доступ женщин в орден и соитие с ними, как распространенную практику. Другой брат отвергал обвинения в гомосексуализме, замечая, что он всегда мог заполучить красивую женщину, когда хотел, и это случалось неоднократно, см. Le Dossier de l’affaire des Templiers, ed. Georges Lizerand (Paris, 1923), pp. 158-160; Le procès des Templiers, ed. Marcel Michelet (2 vols.; “Collection des documents inédits sur l’histoire de France” [Paris, 1841]), Vol. I, pp. 326 ff.; и исследование Helen Nicholson, “Templar Attitudes Towards Women,” Medieval History, 1 (1991), 74-80.].
5) Они практиковали идолопоклонство и служили идолу (Бафомету).
6) Они не верили в церковные таинства (это обвинение было добавлено в 1308 году), а священники ордена не совершали причащение.
7) Великий магистр и другие первые лица ордена отпускали братьям их грехи, несмотря на тот факт, что многие из них были мирянами (это тоже было добавлено в 1308 году).
8) Тамплиеры выискивали прибыль для ордена всеми доступными средствами, законными и нет; заседания капитулов и принятие новых членов происходили ночью в полном секрете, под строгой охраной и только в присутствии братьев-рыцарей; каждый, кто допускал к собраниям постороннего, наказывался тюремным заключением или смертью [M. Michelet (ed.), Le procès des Templiers, I, 89-96; II, 423. Малкольм Барбер охарактеризовал пропагандистскую кампанию Филиппа Красивого против тамплиеров как «гениальную работу», см. его исследование “Propaganda in the Middle Ages: The Charges Against the Templars,” Nottingham Mediaeval Studies, 17 (1973), 57.].
Обвинения в ереси, поднятые против тамплиеров в 1307-1308 годах, показывают, что их негативный образ и вызываемая им критика играли лишь второстепенную роль в упразднении ордена. Какой бы ни была их справедливость, упреки тамплиерам повторяют обвинения, направленные против Папы Бонифация VIII лишь пятью годами ранее [Sophia Menache, “Un peuple qui a sa demeure àpart: Boniface VIII et le sentiment national français,” Francia, 12(1985), 193-208.]. Это сходство еще более усиливается, если обратиться к хронике Омери де Пейрака, аббата Муассака, обвинявшего тамплиеров в оскорблении королевского величества и якобы ведущемся заговоре против короля [“E chronico Aimericide Peyraco, abbatis Moissiacensis,” R.H.G.F., XXIII, 209.]. Все это подчеркивает новый подход и идеологию капетингского двора, строившего свою политику на основе новых посылок, отличавшихся от представлений феодального мира, преобладавших в то время. И все же в начале XIV века концепция «оскорбления королевского величества» еще не пользовалась достаточной поддержкой и не могла быть использована для оправдания действий короля в отношении рыцарей, пользовавшихся церковным иммунитетом. Более того, необдуманное использование этого аргумента могло запятнать королевскую персону, поскольку борьба против Бонифация все еще продолжала бросать на нее тень. Именно эти размышления стояли за использованием обвинения в ереси, которое уже доказало свою эффективность немногим ранее.
Королевские адвокаты не поскупились на афиширование своей версии тамплиерской ереси и тем самым преуспели в завоевании благосклонности общественного мнения. Этот успех хорошо отражен в источниках того времени. Комментируя действия короля, хронисты четырнадцатого столетия связывали арест рыцарей не с совершенным ими предполагаемым предательством в Святой Земле, а оскорблением, которое они наносили наиболее ценным христианским ценностям. Кажется, что современникам ордена было гораздо легче поверить обвинениям в идолопоклонстве, святотатстве, содомии и секретности [Continuatio Chronici Guillelmi de Nangiaco,” R.H.G.E, XX, 595-596; “Continuatio chro nici Girardi de Fracheto,” R.H.G.E, XXI, 29; “Extraits d’une chronique anonyme fran?aise finissant en 1308,” R.H.G.E, XXI, 137; “Fragment d’une chronique anonyme finissant en 1328,” R.H.G.E, XXI, 149; “Chronicon Guillelmi Seoti,” R.H.G.E, XXI, 205; “Excerpta e memoriali historiarumjohannis a Sancto Victore,” R.H.G.E, XXI, 649; “E floribus chronicorum … auctore Bernardo Guidonis,” R.H.G.F., XXI, 717; “Anonymum S. Martialis chronicon ad annum 1320 continuatum,” R.H.G.E, XXI, 813; “Chronique rimee attribu?e ? Gefiroi de Paris,” R.H.G.E, XXII, 122-124; “Extraits d’une chronique anonyme intitul?e Anciennes chroniques de Flandre,” R.H.G.E, XXII, 398; “E breviario historiarum Landulphi de Columna, canonici Carnotensis,” R.H.G.E, XXIII, 194; “E chronici Rotomagensis continuatione,” R.H.G.E, XXIII, 347; “Ex altera chronici Rotomagensis continuatione,” R.H.G.E, XXIII, 351.], чем прежним упрекам в независимом поведении, скупости и алчности. Les Grandes Chroniques de France (Большие французские хроники), однако, повторяя все главные обвинения против ордена на простонародном языке в форме, пропагандирующейся королевским двором, намекают также и на предательские соглашения тамплиеров с мусульманами [Les Grandes Chroniques de France, ed. Jules Viard (9 vols.; Paris, 1920-1937), VIII, 274-276.]. Схожее обвинения высказывал и Гийом Плезиан на встрече с Папой Клементом V в Пуатье (май-июнь 1308 года). Согласно мнению капетингского адвоката, «per defectum ipsorum Terra Sancta diciturper dita etpactiones secretas cum Soldano sepius dicuntur fecisse» [«Заявлялось, что из-за из дезертирства и ведения секретных договоров с мусульманами была потеряна Святая Земля». См. H. Finke (ed.), Papsttum und Untergang des Tem plerordens {2 vols., Münster, 1907), II, 139, 145.].
