Арест рыцарей-тамплиеров во французском королевстве (13 октября 1307 года) и ликвидация ордена на Вьенском соборе (4 мая 1312 года) давно являются предметом как популярного, так и научного интереса [В 1880-е годы Ланглуа приводил около 60 книг, написанных по проблеме; к 1928 году их число возросло до 1300. См. Charles Langlois, “Livres sur l’histoire des Templiers,” Revue historique, 40 (1889), 169; M. Dessubre, Bibliographie de Vordre des Templiers (Paris, 1928); также – J. O. Ward, «The Fall of the Templars», Journal of Religious History, 13 (1984), 92-113.]. И все же широкое внимание к тамплиерам так и не породило удовлетворительного объяснения беспрецедентному шагу Филиппа Красивого по аресту рыцарей, и решению Папы Клемента V упразднить орден.
Существуют самые различные и соперничающие трактовки этих событий. Например, Йошуа Правер представлял тамплиеров жертвами преобладавшей тогда вражды по отношению к военно-монашеским орденам. Так и не найдя подобающей замены своим владениям в Святой Земле, как это удалось госпитальерам и тевтонским рыцарям, тамплиеры были более беззащитны перед атаками со стороны французского короля [Joshua Prawer, “Military Orders and Crusader Politics in the Second Half of the XHIth Century,” в Die geistlichen Ritterorden Europas, eds. Josef Fleckenstein und Manfred Hellmann (Sigmaringen, 1980), pp. 227-228.]. Джозеф Стрейер предложил еще две четкие, однако второстепенные причины падения ордена: Филипп одинаково сильно жаждал богатств тамплиеров и верил выдвинутым против них обвинениям в ереси [R. Strayer, The Reign of Philip the Fair (Princeton, 1980), pp. 287-288.]. Отмечая тот факт, что «многочисленная критика и мрачные подозрения запятнали репутацию ордена тамплиеров», Энн Гилмор-Брисон рассмотрела арест как политический акт – утверждение примата светского над духовным, свойственное Филиппу [Anne Gilmour-Bryson, The Trial of the Templars in the Papal State and the Abruzzi (Vatican City, 1982), pp. 12-13.]. Малкольм Барбер указал на общий упадок крестоносного духа как на главный фактор в расшатывании функциональной роли ордена, что делало его более уязвимым перед нападками и критикой. Исследователь также отметил нужду Филиппа в звонкой монете, ослабление папства и развитие под королевским контролем института инквизиции как факторы, внесшие свой вклад в подавление ордена [Malcolm Barber, The Trial of the Templars (Cambridge, 1978), p. 43.]. Жан Фавье увидел в роспуске ордена последствия процесса над Папой Бонифацием VIII, который ознаменовал упадок папской теократии, и пример безразличия христианского мира XIV века к судьбе Леванта [Jean Favier, “Les Templiers ou l’échec des banquiers de la croisade,” L’Histoire, 47 (1982), 50-51.].
Данное исследование призвано вновь рассмотреть вопрос о закате ордена тамплиеров с точки зрения трех дополнительных аспектов, которые до сих пор не получили исчерпывающего объяснения.
1) Вес и значимость идеологии тамплиеров в глазах их современников, и конкретно, то, что ожидали от ордена, и та степень, в которой он преуспел в выполнении этих ожиданий.
2) Все возможные взаимосвязи между отношением к тамплиерам, преобладавшим до 1307 года, и обвинениями, которые привели к их аресту и конечной ликвидации ордена.
3) Арест тамплиеров на фоне внешней и социально-экономической политики Филиппа Красивого.
В своей статье «Орден тамплиеров в социальном аспекте» Малкольм Барбер обращает внимание на тот факт, что «симпатия, прослеживающаяся между интересами тамплиеров и мирского аристократического общества, и наблюдаемая в XII веке, таила скрытую опасность, поскольку, когда общество начало осознавать, что тамплиеры не соответствуют созданному идеалу, его реакция могла быть столь же враждебна, сколь радушным был первоначальный прием ордена» [Malcolm Barber, “The Social Context of the Templars,” Transactions of the Royal Historical Society, 5th series, 34 (1984), 46, 31, 37, 39.]. Эта точка зрения признает поддержку знати ключевой для поддержания статуса ордена. Таким образом, падение тамплиеров могло бы рассматриваться как результат изменения отношения к ним, особенно как результат появления враждебности (или, может быть, разочарования?) части аристократии по отношению к братьям-рыцарям. Во время основания ордена он пользовался значительной поддержкой со стороны средневековой знати [Хотя до конца 1120-х годов мы располагаем крайне незначительным количеством упоминаний о покровительстве, оказываемом тамплиерам в Западной Европе, причина этого могла крыться в недостаточной осведомленности о существовании ордена, а не в его порицании. После миссии Гуго де Пейна (ок. 1127 года) и собора в Труа орден стал получать крупные пожертвования.]. Это кажется очевидным исходя из пожертвований, как земельных, так и денежных, а также желания многих аристократов пополнить ряды тамплиеров в Святой Земле [См. анонимное письмо воодушевления и поддержки, датирующееся концом 1120-х годов в J. Leclercq, “Un document sur les débuts des Templiers,” Revue d’histoire ecclésiastique, 52 (1957), 89. О надежде жертвователей заслужить попадание в рай см. Cartulaire générale de l’Ordre du Temple, 1119-1150, ed. Marquis d’Albon (Paris, 1913), nos. 46, 82, 84, 85, 98, etc.]. С другой стороны еще в 1160 году Папа Александр III счел необходимым издать буллу, запрещающую скидывать тамплиеров с лошадей, обращаться с ними грубо и оскорблять их [Malteser Urkunden und Regesten zur Geschichte der Tempelherren und der Johanniter, ed. Hans Prutz (Munich, 1883), no. 4, p. 38. Прутц сообщает о 21 переиздании данной буллы.]. Существование этого документа предполагает, что с самого начала орден пользовался далеко не всеобщей и бесспорной поддержкой. Таким образом, остается вопрос: в какой степени тамплиеры оправдывали ожидания своих современников? Сюда же можно добавить – насколько сильно сами рыцари идентифицировали себя с образом «нового воинства» из De laude novae militiae св. Бернара, который, начиная с 1130-х годов, стал визитной карточкой ордена в Христианском мире.
Отношение между идеологией тамплиеров и их практикой с одной стороны и ожиданиями их современников с другой может быть прояснено на примере цитаты из хорошо известного труда аббата из Клерво: «Так представляются они кротче агнцев, но в то же время яростней львов. Не знаю, было ли бы уместнее называть их монахами или солдатами, но только, пожалуй, лучше было бы признать их и тем, и другим. Воистину, нет у них недостатка ни в монашеской мягкости, ни в воинской мощи… Живем мы или умираем, мы – Господни. Что за слава – возвращаться с победою из подобной битвы! Сколь блаженно погибнуть в ней, ставши мучеником! Радуйся, отважный воитель, если ты живешь и побеждаешь во Господе, но паче того гордись и ликуй, если умираешь и ко Господу идешь… Если благословенны те, кто умирает во Господе, то сколь больше – те, кто умирает за Господа! [Bernard of Clairvaux, “Liber ad milites Templi de laude novae militiae, ” в Sancti Bernardi Opera, ed. J. Leclercq et al. (Rome, 1963), HI, 214-216. P. Cousin, “Les débuts de l’ordre des Templiers et Saint Bernard,” в Mélanges Saint Bernard, ed. Thomas Merton et al. (Paris, 1953), pp. 41-52.]
Дифирамбы Бернара не являются исключением. Папа Иннокентий II также не скупился на похвалу верности и великолепия тамплиеров. В своей булле Omne datum optimum (от 29 марта 1139 года) Папа обращается к ним как к «любимым сынам Господним… подлинным Израелитам и воинам, наиболее искусным в святой брани… защитникам Церкви и недругам врагов Христовых» [D’Albon, Cartulaire général, no. 5, pp. 375-379.].
Литературные и эпические сочинения также демонстрируют значительную поддержку дела тамплиеров. Так, например, орден послужил исторической основой, на которой развился образ рыцарства святого Грааля из цистерцианского цикла Queste [Pauline M. Matarasso (trans), The Quest of the Holy Grail (Baltimore, 1969), p. 20; Jean Frappier, “Le Graal et la chevalerie,” Romania, 75 (1964), 179.]. Тамплиерский идеал буквально пронизывает «Парцифаля» Вольфрама вон Эшенбаха, где образ Gralritterschaft (рыцарства Грааля) создан на основе Templeisen [Helen Adolf, Visio Pads. Holy City and Grail (Philadelphia, I960), p. 72.]. В своем произведении Nouvelle complainte d’foutre-mer Рютбёф особо подчеркивает верность рыцарей Господних [Onze poèmes de Rutebeuf concernant la croisade, eds. Julia Bastin and Edmond Fand (Paris, 1946), p. 129.]; Ги де Провен, менестрель из северной Франции, также высказывается в том духе, что «moult sont prud hommes les Templiers» [«Тамплиеры – очень честные люди», см. Le Roux de Lincy, Le livre des proverbes français (2 vols., 1859; reprint, Geneva, 1968), I, 54-55; см. также Alain Demurger, Vie et mort de l’ordre du Temple. 1118-1314 (Paris, 1989), p. 281.]. В поэме «Зеркало дураков» (Speculum Stultorum) в моменте, когда Брунеллус перечисляет различные религиозные ордена, в первую очередь он вспоминает о тамплиерах [Nigel de Longchamp, Speculum Stultorum, eds. John H. Mozley and Robert R. Raymo (Berkeley, California, I960), pp. 26-27.]. В своем письме к магистру ордена Храма Петр из Клюни заявляет свою бесконечную любовь к ордену и прославляет его за усердную борьбу с сарацинами [The Letters of Peter the Venerable, ed. Giles Constable, Vol. I (Cambridge, 1967), pp. 407- 408.]. Кроме использования идеального образа тамплиеров в литературных и нравоучительных целях [Gregory J. Wilkin, “The Dissolution of the Templar Ideal in Sir Gawain and the Green Knight,” English Studies, 63 (1982), 109-121.], мы встречаем положительные отзывы о них довольно часто в мусульманских источниках. Хронист Ибн-Алатир оставил свидетельство, что Саладин и все мусульмане относились к слову тамплиеров с большим почтением, хотя и не доверяли другим христианам. Другой арабский хронист рассказывает с неким оттенком благоговения о том, что из шести сотен тамплиеров, захваченных Бейбарсом и получивших предложение сохранить жизнь в обмен на принятие ислама, лишь один согласился. Остальные сознательно выбрали смерть [Edward J. Martin, The Trial of the Templars (London, 1928), p. 16. Такой отважный образ тамплиеров одновременно таил опасность; некоторые французские хронисты сгладили эффект проводившихся после ареста для получения признаний пыток, добавляя «тамплиеры прежде всего воины, и их нелегко сломить страхом», см. Chronographia regum Francorum, ed. M. Moranvillé (Paris, 1891), p. 209; Jean de Paris, “Excerpta e memoriali historiarum,” в Recueil des historiens des Gaules et de la France (здесь и в дальнейшем R.H.GF), XXI, 658.]. То же самое говорят о смелости тамплиеров и христианские проповедники. Стефан де Бурбон немало сообщил о тяжелой жизни братьев-рыцарей в Святой Земле, которым порой не разрешалось пользоваться лошадями из-за всех тех же строгих предписаний, которыми они окружали свою телесную жизнь [Anecdotes historiques d’Etienne de Bourbon, ed. A. Lecoy de la Marche (Paris, 1877), tit. V, 188; см. также The Exempta or Illustrative Stories from the Sermones Vulgares offacques de Vitry, ed. Thomas F. Crane (1890; reprint, New York, 1971), молитвы 86, 87, 90.]. Что же касается Жака де Витри, то он защищал тамплиеров от еретических обвинений в том, что они преступили заповеди Христа, подняв меч [Jacques de Vitry, “Alius sermo ad fratres milicie,” B.N. Lаt. 17509, fol. 74v.]. Конечно, заявлениями Бернара Клервосского и Папы Иннокентия II можно было бы пренебречь исходя из их пропагандистского характера, поскольку оба они являлись хорошо известными покровителями ордена, однако же знак равенства между тамплиерами и идеалами рыцарства XII века ставят далеко не только они [C. Morris, “Equestris Ordo. Chivalry as a Vocation in the Twelfth Century,” Studies in Church History, ed. D. Barker, 15 (1978), 87-96.]. Такая идеализация приносила ордену как материальную поддержку со стороны аристократии, так и идеологическое одобрение со стороны менестрелей и эпических сказителей Христианского мира. Она также заработала им восхищенный образ в глазах лидеров мусульман, христианских проповедников и хронистов Святой Земли.
И все же попытки Папы Александра III и его последователей обуздать нападки на тамплиеров служат свидетельствами различных проявлений враждебности, с которыми последним приходилось сталкиваться. Критика со стороны некоторых церковных авторов, как, например, Гийом Тирский, намекает на существование противоречивых точек зрения на тамплиеров [С самого начала оправдание тамплиерами идеи кровопролития вызывало критику, см. A. J. Forey, “The Emergence of the Military Order in the Twelfth Century,” Journal of Ecclesiastical History, 36 (April, 1985), 191-194.]. Хотя считается, что по отношению к ордену Гийом несколько предвзят, его мнение представляет собой подходящую точку отсчета [Friedrich Lundgreen, Wilhelm von Tyrus und der Templerorden (Berlin, 1911), ad a. 1179, passim.]. Сообщая об основании ордена, он восхваляет его идеи и благочестие первых рыцарей. Однако уже вскоре Гийом обвиняет тамплиеров в желании превзойти по богатству самих королей: Поговаривают, что им принадлежат обширные владения по обеим сторонам моря. Во всем христианском мире нет ни одной области, которая бы не одаривала этих братьев чем-либо из своего достояния, и их богатство уже признается равным королевскому… Долгое время они сохраняли свои благородные помыслы незапятнанными и подходили к своему делу с достаточной мудростью. Но постепенно они стали забывать об умеренности, этой спутнице всех добродетелей… Они покинули патриарха иерусалимского, с соизволения которого и был основан их орден и дарованы первые привилегии, и отказали ему в повиновении, которое их предшественники оказывали ему. Также и церквям господним стали они причинять много беспокойства, поскольку забрали у них причитавшиеся им десятины и лучшие плоды и неправедно вторглись в их владения [Willelmi Tyronensis Archiepiscopi, 12. 7, ed. R. B. C. Huygens, Corpus Christianorum, LXHI (2 vols., Turnhout, 1986), pp. 553-555].
Освобождение тамплиеров из-под церковного попечительства и от уплаты церковной десятины [См. сноску 11. Однако, освобождение от уплаты десятины в Omne datum optimum не было полным, как и независимость от Патриарха Иерусалимского, см. J. Riley Smith, “The Templars and the Castle of Tortosa in Syria: An Unknown Document Concerning the Acquisition of the Fortress,” English Historical Review, 84 (April, 1969), 278-288.] действительно очень быстро стало источником возмущения светских властей и различных споров. Богатство ордена или, точнее, колоссальная экономическая власть, связанная с ним, только усиливали положение дел. Иоанн Вюрцбургский, немецкий священник, совершивший путешествие в Святую Землю около 1200 года, рассказывает о обширном имуществе и бесчисленных доходах [тамплиеров] как в этой стране, так и повсюду. Значительная часть этого богатства идет на милостыню бедным во Христе, но она не составляет даже десятой части того, что делают госпитальеры. У ордена наготове также очень много рыцарей для защиты христианской земли; однако их постигла беда, не знаю, правдивы ли слухи или нет, а именно такая, что их честная слава была запятнана упреками в предательстве, которое было со всей ясностью доказано в хорошо известном деле при Дамаске при короле Конраде [“Description of the Holy Land by John of Würzburg,” Palestine Pilgrims’ Text Society, ed. Titus Tobler, Vol. V (New York, 1974), p. 21.].
Иоанн имеет в виду здесь осаду Дамаска в июле 1148 года. Тамплиеры были заподозрены тогда в подкупе со стороны мусульман с целью убедить Конрада III, немецкого короля, начать осаду. Chronique d’Ernoul et de Bernard le trésorier повторяет обвинение, однако обвиняет в потворстве также и госпитальеров [Chronique d’Ernoul et de Bernard le trésorier, ed. M. L. de Mas Latrie (Paris, 1871), pp. 12-13; о хронике и ее авторе см. M. R. Morgan, The Chronicle of Ernoul and the Continuations of William of Tyre (Oxford, 1973), pp. 42-50.]. Гийом Тирский критиковал «алчность…некоторых из нашей знати», хотя и не называл напрямую тамплиеров [Willelmi Tyronensis, 17. 5, p. 766.]. Однако предполагаемому предательству последними Крестового похода и Святой Земли отведено в его трудах все же немало места. Рассказывая о захвате Аскалона в 1153 году, Гийом подвергает резкой критике наступательные планы тамплиеров, объясняя их лишь жаждой наживы и грабежа [Ibid., 17. 27, pp. 798-799.]. В 1154 году он даже дошел до того, что обвинил тамплиеров в выдаче Наср-аль-Дина, сына умершего египетского султана, своим врагам в обмен на шестьдесят тысяч золотых флоринов, хотя тот всерьез подумывал о принятии христианства [Ibid., 18. 9, p. 823. Эта история вскоре стала известна в Европе. Вальтер Мап использовал ее в своих нападках на тамплиеров, а Гидо Базошский также повторяет ее, по всей видимости переработав сообщение Гийома. См. Walter Map, De Nugis curialium, I, 21-22, ed. M. R. James (Oxford, 1914), pp. 31-33: Guido de Bazoches, Apologia contra maledicos, B.N. Lat. 4998, fol. 63 rb, 63 va.]. Наконец, сообщая о смерти великого магистра ордена Одона де Сент-Омана в 1179 году, Гийом описывает его как «порочного человека, высокомерного и самонадеянного, в чьих ноздрях покоится неистовое бешенство, кто не боится ни Бога, ни уважаемых людей». Неудивительно, что в итоге о нем «не скорбела ни одна душа» [Willelmi Tyronensis, 21. 28 (29), p. 1002.].
Гийом, однако, пошел дальше и изобразил весь орден как угрозу самому существованию королевства крестоносцев. В 1165-1166 годы он подверг критике сдачу тамплиерами крепости Ширкуху и признал справедливой гневную реакцию короля Амори, предавшего двенадцать тамплиеров смерти [Ibid., 19. 11, p. 879. Лундгрен, относящий данное событие к 1166 году, поставил под сомнение утверждение Гийома, хотя и не смог его опровергнуть (op. cit., p. 101).]. Более того, уже в 1173 году он обвинил в lese maiestatis crimen за то, что они убили Абдаллу, посланника ассасинов. Это злодеяние угрожало обрушить на все королевство «непоправимые беды». Размышления Гийома по этому поводу заслуживают внимания: Известия об этом ужасном поступке привели короля в неописуемый гнев. Почти что взбешенный он собрал баронов и, объявив, что данный поступок равнозначен нанесению раны ему самому, потребовал от них совета, как теперь следует поступить. Все бароны считали, что столь злая выходка не должна остаться безнаказанной. Ведь получалось так, что власть короля обращалась в ничто, а на добрую славу и верность христиан падали пятна незаслуженного бесчестья. Более того, из-за этого злодеяния церковь на востоке теряла свою паству, прирост которой был уже делом решенным и богоугодным [ Willelmi Tyronensis, 20. 29-30, pp. 953-955.].
Даже если мы примем во внимание оговорки Фридриха Лундгрена касательно надежности сведений Гийома о тамплиерах, свидетельства хрониста, по крайней мере, доказывают, что критика ордена существовала еще в XII веке, т.е. еще до того, как братья-рыцари занялись ростовщичеством и финансами в больших масштабах [Следует, однако, заметить, что тамплиеры помогли выручить из беды Людовика VII во время Второго Крестового похода, также во многом благодаря им Папа Александр III избежал финансового краха во время раскола, когда он часто оказывался отрезанным от своих основных источников финансирования. См. Malcolm Barber, The Trial, p. 9.]. Более того, эта критика ставит под вопрос преданность и верность тамплиеров по отношению к Святой Земле и делу крестоносцев – собственно идеологическому фундаменту ордена. Постоянно увеличивающееся вовлечение тамплиеров в финансовые операции приводило к обвинениям их в алчности, что наносило немалый ущерб имиджу ордена с самого раннего времени его существования. Обвинения в жадности можно найти у Иоанна Солсберийского, а также у Вальтера Мапа [John of Salisbury, Poliсratiсus, 7. 21, ed. Clement Webb (2 vols.; Oxford, 1909; reprint, Frankfurt, 1965), II, 190-201; см. также Walter Map, De nugis curialium 19, 20, 23, pp. 29-31, 34-35. О критике тамплиеров Вальтером Мапом и ее причинах см. F. Seibt, Die Schrifi De Nugis curialium: Studien zum Weltbild und zur geistigen Persönlichkeit Walter Maps (Ph.D. dissertation, University of Munich, 1952), pp. 36-37.]. Схожие жалобы повторяет и Жак де Витри: «Вы утверждаете, что не имеете личного имущества, но сообща желаете завладеть всем на свете». Он порицает тамплиеров за то, как они используют богатство, собранное с целью отстаивать интересы церкви [Jacques de Vitry, “Sermo 37 adfratres ordinis militaris, ” Sermones vulgares, в Analecta novissima: Spicilegii Solesmensis altera continuatio, ed. Jean B. Pitra (2 vols.; Paris, 1888), II, 409-411см. также the Livre de Howth, H. Wood, “The Templars in Ireland,” Proceedings of the Royal Irish Academy, 27 (1907), 344. Согласно Жану Фавье в течение XIII столетия в глазах многих тамплиеры стали “un simple organisme bancaire” (op. cit., p. 44).]. Матвей Парижский, последовательный критик ордена, обвинял его в намеренном продлении войн против сарацин ради сохранения предлога получения денег. Он также повторяет слова императора Фридриха, что тамплиеры развлекают в своих домах султанов и позволяют им совершать свои молитвы [Matthew Paris, Chronica majora, ed. H. Luard, Rolls Series (London, 1874), n, 145; IIL 177-179; однако, в своей Abbreviatio chronicorum он отказывается от своего обвинения, см. idem, Historia Anglorum, ed. F. Madden, Rolls Series (London, 1866), II, 312-314; IB, 259.]. В 1229 году он приписал им измену Фридриху II [Matthew Paris, Chronica majora, II, 525; IB, 177-179.], а двадцать один год спустя, в 1250 году – Людовику Святому [Ibid., V, 134.].
Все эти свидетельства подтверждают факт существования широкого недовольства тамплиерами среди церковных кругов, недовольства, которое подогревалось привилегиями, данными ордену и в действительности посягавшими на власть и ресурсы духовенства [A. J. Forey, “The Military Orders in the Crusading Proposals of the Late Thirteenth and Early Fourteenth Centuries,” Traditio, 36 (1980), 317; см. также постановления собора против всех военно-монашеских орденов, Joseph Delaville le Roulx, Cartulaire général de l’ordre des Hospitaliers de Saint Jean de Jérusalem (4 vols.; Paris, 1894-1906), nos. 3887, 4029, etc.; о соперничестве между белым духовенством и всеми независимыми монашескими орденами см. David Knowles, The Religious Orders in England (vols.; Cambridge, 1948-1959), I, 186.]. Доля критики обнаруживается также и в папских письмах, хотя папство стояло у истоков и спонсировало все военно-монашеские ордена [Jonathan Riley Smith, The Knights of St. John in Jerusalem and Cyprus, c. 1050-1310 (London, 1967), pp. 377 ff.]. Папа Иннокентий III, в целом друг тамплиеров, заявлял, что «плащом религии они прикрывают мирскую выгоду». Он также довольно строго отзывался о злоупотреблении орденами своих обширных привилегий:
Следуя наущениям дьявола, они помечают знаком Распятия любого бродягу… они не задумываются о том, что грех тянет за собой грех, будто длинную веревку, и утверждают, что любой, привлеченный в их братство годовой выплатой в два или три шиллинга, не может быть лишен права быть захороненным по церковному обряду, даже если он был отлучен от церкви [13 сентября 1207 года, Patrologia Latina, Vol. 215, cols. 1217-1218.].
своей булле De insolentia Templariorum reprimenda (1223 год) Папа Гонорий III заявлял, что английские тамплиеры злоупотребляют своими привилегиями. Он обвинял их в узурпации власти на королевских землях, сопротивлении в выплате традиционных пошлин короне, пренебрежении обычаями королевских поместий и устраивании обременительных судебных тяжб с представителями власти [Regesta Pontificum Romanorum, ed. Augustus Potthast (2 vols.; Graz, 1957), Vol. I, nos. 6864, 6814. Foedera, Conventiones, Literae . . . inter Reges Angliae ab ineunte saeculo duo decimo ad nostra usque tempora, ed. Thomas Rymer, 3rd ed. (40 vols, in 10, 1739-1745; reprint, Hants, 1967), I. i. 80.]. На этом этапе негативный образ тамплиеров проник также и в представление простого народа. Например, существовали французские пословицы «пить как тамплиер» [Бордонов, однако, отрицает аутентичность подобно обвинения, см. Georges Bordonove, La vie quotodienne des Templiers au XIIIe siècle (Paris, 1975), p. 235.] и «ругаться как тамплиер» [M. L. Bulst Thiele, Sacrae Domus Militiae Templi Hierosolymitani Magistri. Unter suchungen zur Geschiebte des Templerordens 1118/19-1314 (Göttigen, 1974), p. 350. В любовной песне Готье де Суани, написанной в начале XIII века, орден представлен как подходящее место бегства для человека, потерпевшего неудачу в любви. См. Gontiers de Soignies: il canzoniere, ed. L. Fornisano (Milan and Naples, 1980), строки 63-64.], а также немецкое слово Tempelhaus со значением «бордель». Рассказывалось, что в Фамагусте тамплиеры утверждали, что ни одна девушка не может считаться женщиной, пока она не переспала с одним из них [Li Romans de Claris et Loris, ed. J. Alton (Tübingen, 1884) строки 9863-9871; Sone von Nausay, ed. M. Goldschmidt (Tübingen, 1899), строки 4637-6840.]. В двух поздних романах XIII века тамплиеры изображены весьма любвеобильными [Le Roux de Lincy, Le livre des proverbes français, I, 54-55.]. Все это наглядно демонстрирует растущее несоответствие между изначальными ожиданиями, связанными с орденом, и его образом в повседневной жизни XIII в.
