Исследование Алана Фори значительно расширило наше понимание статуса и функций различных категорий членов военно-религиозных орденов [1]. В этой статье мы рассмотрим одну из категорий в связи с информацией, содержащейся в Уставе ордена тамплиеров: сержантов.
Необходимо кратко остановиться на двух предварительных аспектах. То, что принято называть “Уставом тамплиеров”, представляет собой сложную компиляцию XIII века, состоящую в основном из предыдущих сводов законодательных актов в 686 пунктах, которые охватывают все темы – от Первоначального устава, утвержденного на Соборе в Труа в 1129 г., до практических примеров применения некоторых постановлений примерно в то время, когда был собран сборник. Большинство дополнений к латинской и французской версиям «Устава», последняя из которых была переведена в 1130-х годах после того, как Роберт де Краон стал магистром в 1136/1137 году, были написаны до 1187 года. Шестой раздел, добавляющий подробности о наказаниях, был составлен в 1257-1267 годах, а известные пункты в конце общего обширного текста о процедурах, которые необходимо соблюдать при приеме в орден, были добавлены в неизвестное позднее время, хотя базовая схема, регламентирующая прием, должна была существовать с ранних времен [2]. Каталонский манускрипт, составленный в последней четверти XIII века, сохранил только некоторые разделы и содержит информацию, вероятно, до 1273 года [3].
Очевидно, что устав религиозного ордена не может быть столь объемным, и путаный вариант, состоящий из однородных элементов, принятый историками после публикации Анри Керзоном в 1886 г. канонического издания устава тамплиеров под названием La Regle du Temple, не должен заслонять того факта, что перед нами разнообразный и диахронический текст латинской и французской версий Устава, правил и уложений, созданных или переработанных в разное время между 1150-ми и 1260-ми или 1270-ми годами [4]. В действительности многие пункты более поздних разделов ссылаются на Устав, чтобы подтвердить его содержание, и разница между Уставом и retrais [Устав включал приложения к нему: retrais, статуты, обычаи и кутюмы. – прим. пер.], между первоначальной конституцией, будь то в латинской или французской форме, и ее развитием, очевидна повсюду [5]. Примером может служить статья 326, известная тем, что обвинения в тайной практике тамплиеров на процессе, закончившемся пресечением деятельности ордена, частично основывались на ней [6]; в самом начале она гласит: «Ни один брат не должен иметь retrais или Устав», которые, таким образом, задумывались как отдельные законодательные единицы [7]. Уставы и статуты концентрировались в основном в Утремере; иерархия ордена на Востоке и функции братьев, в основном в Иерусалимском королевстве, а также в Триполи и Антиохии, подробно описаны в них. Сегодня считается само собой разумеющимся, что такая структура применялась по всему латинскому христианскому миру.
Тем не менее, мы должны хорошо понимать, что законодательство отражало условия и потребности восточного Средиземноморья. Эти оценки не являются техническими моментами, связанными с текстовым анализом. Они влияют на любой монографический подход к содержанию статей, поскольку вносят решающие элементы времени и места, которые могут повлиять на связность и когерентность того, что для всех целей кажется нам синхронными универсальными высказываниями. Таким образом, общие представления о сержантах в «Уставе» складываются из уставной информации, разработанной с разными целями и относящейся к разным периодам и к Утремеру. Эту оговорку необходимо учитывать, чтобы не допустить создания вневременного описания жизни и функций сержантов с момента основания ордена в 1120 г., применимого ко всем областям и лишенного какого-либо контекста.
Предыдущее соображение, очевидно, ставит под сомнение тот момент, когда эти исповедуемые члены появились как целостная и специфическая группа внутри института. В булле Omne datum optimum 1139 года, первом и наиболее важном наборе папских привилегий, предоставленных ордену Храма, упоминались рыцари и братья -сержанты и четко указывалось, что призвание побуждает членов исповедовать в соответствии с их статусом в одной из двух групп, milites или servientes. Однако второе слово использовалось в тексте позднее в традиционном значении слуг и, таким образом, было связано с его значением в Первоначальном Уставе, тогда как предыдущее упоминание этого термина обозначало уже институционально закрепленную социальную страту [страта социальная [от лат. stratum — «слой, пласт»] — элемент социальной структуры [социальный слой или группа], объединённый неким общим общественным признаком [имущественным, профессиональным или иным] – прим. пер.] в Ордене [8]. Однако нет полной уверенности в том, что такая четкая социально-иерархическая структура существовала с самого начала существования института. В латинском «Уставе», который оформил в кодекс опыт десятилетия после основания, признанный отцами Собора в Труа церковно правильным, упоминаются milites и armigeri, clientes и famuli [9]. Формулировка, использованная для обозначения нерыцарского персонала, скорее относится к помощникам и иждивенцам рыцарей, чем к уже сложившемуся социальному и военному низшему статусу в ордене Храма [10]. Французская версия этого текста, хотя, вероятно, и современная булле 1139 г., не является однозначной в этом отношении. Слова clientes и famuli переведены как sergans. Из п. 68, французского перевода латинского п. 21, можно сделать вывод, что sergans и escuiers [famuli и armigeri в латинском тексте] – это светские лица, неправомерно использующие белую мантию [11]. Если бы это было правильным прочтением, то они сохранили бы первоначальное значение слуг и оруженосцев.
В историографии тамплиеров не всегда однозначно утверждается, что братья-сержанты существовали не с самого начала. Законодательные тексты позволяют предположить, что институционализация двухуровневой структуры ордена, включавшей в себя недворянских членов [трехуровневой, если считать братьев-капелланов, пожалованных папой в 1139 г.], происходила медленнее, чем полагают некоторые ученые. В Первоначальном Уставе никаких признаков этого не обнаружено. Папская булла 1139 года показала два различных типа звания в ордене Храме, но французский перевод Устава не дает бесспорных доказательств такой внутренней структуры внутри ордена. Этот процесс, видимо, завершился во время пребывания Роберта де Краона на посту магистра [он умер в январе 1149 г.], но и Устав, и папская булла менее полезны, чем может показаться на первый взгляд, для однозначной фиксации и датировки социальных и функциональных различий между братьями.
Второй аспект, о котором пойдет речь, касается вопроса о том, можно ли отнести сержантов тамплиеров к «простым солдатам». Оставляя в стороне дискуссию об уместности термина «солдат» применительно к средневековым воинам, следует обратить внимание на два момента. Сержанты, несомненно, были «простыми»; это означает, что они не были ни дворянами, ни крепостными и пользовались социальным статусом, который позволял им войти в орден, но не на самый привилегированный его уровень. К 1160-1170-м годам социальное разделение в ордене было юридически подтверждено и уточнено. Уставы тамплиеров стали четко обозначать различия в жестких нормах, структурировавших повседневную жизнь в монастыре или на военном поприще. Наиболее очевидным отличием был цвет мантий: белый для рыцарей и черный или коричневый для сержантов, чей сюрко также был черным [12]. На этом подробно останавливался Первоначальный Устав [13]: пункт 337 retrais дополнил первоначальный акцент на визуальном символическом отличии воинов от социальных низов, указав на семейные требования к рыцарю, заслуживающему белой мантии [14]. Правила приема пищи также подчеркивали контраст между ними: находясь в монастыре, сержанты должны были ждать второй трапезы [derrain covent] – рыцари ели первыми [15]; в лагере их социальная и военная ценность ставила их на третье место после рыцарей и туркополов по количеству получаемого мяса [16]. Иерархия командования в Ордене устанавливала, что сержанты никогда не могли быть командирами рыцарей или возглавлять отряды, где были рыцари [17].
Разница между шевалье и сержантами наиболее четко выражена в вопросах, задаваемых кандидатам на вступление в орден, согласно последнему разделу правил тамплиеров. Уже в XIII веке они приобрели форму того, что, видимо, было общепринятой практикой на протяжении десятилетий, о чем свидетельствует запись «Покаяния» в разделе «Проведение орденских часословов», где в ином контексте излагались предписания, которые позднее были объединены в раздел «Прием в орден» [18]. Будущих братьев-рыцарей спрашивали, рождены ли они в знатном роду, в то время как будущих сержантов спрашивали, свободны ли они и не связаны ли какими-либо личными узами [19]. Неправдивые ответы, повышающие или понижающие реальный статус, в случае обнаружения наказывались самым суровым образом [20]. Каталонский манускрипт включает три пункта, посвященных приему на местном уровне личного состава; в ней с необходимыми коррективами воспроизведена процедура вступления рыцарей и сержантов в больших монастырях [21]. Брат, возглавляющий церемонию, в данном случае является знаменосцем, который отвечал за оруженосцев, как гласит стандартное издание Устава [22]. В каталонских дополнениях соискателя спрашивали, является ли он священником или рыцарем и, соответственно, не годится ли он для работы по найму [23]. Орден Храма работал – иначе и быть не могло – в рамках сложившейся социальной схемы, которую не должны были нарушать ни обманчивая модернизация, ни стремление к освящению через искреннее или притворное смирение. В обоих случаях обманщики лишались орденского одеяния, а затем подвергались изгнанию – самому суровому наказанию, предусмотренному «Покаянием».
Проситель, притворившийся при поступлении свободным от каких-либо принудительных личных уз, отсылался обратно к своему господину [24]. Он не мог быть представлен ордену Храму, если существовали прежние узы. Изгнанию подлежали также рыцари, которые не называли себя сержантами, а представляли их; социальная логика была против того, чтобы они носили коричневые плащи [25]. Та же логика делала их неуязвимыми для некоторых вопросов: «Рыцаря не следует спрашивать, является ли он крепостным или рабом какого-либо человека, ибо раз он сказал, что является рыцарем через своего отца, рожденного в законном браке, то, если это правда, он, естественно, свободен» [26]. Та же участь постигала и нерыцарей, которые стремились к рыцарству в Ордене и представлялись как шевалье, но в случае обнаружения их можно было вновь принять в сержанты, если монастырь давал на это согласие [27]. Мантия обозначала социальные различия. Правила и статуты неоднократно четко указывали на это: братья не могли носить мантии, не соответствующие их социальному положению при заявленному при вступлении, а также не могли получить рыцарское звание и белую мантию после вступления в орден [28].
Что касается воинов, то многие из сержантов таковыми в первую очередь не являлись. Устав тамплиеров напоминал желающим вступить на этом уровне, что, хотя они и хотят стать братьями монастыря и получить какие-то военные обязанности, им могут быть поручены самые рутинные задания [29]. Устав тамплиеров проводил четкое различие между «сержантами, которые вооружены armes de fer… и другими сержантами, которые не вооружены» [30]. Он также отличал freres de covent от freres des mestiers [31]. На самом деле сержанты выполняли в ордене самые разные функции. Как уже отмечалось, наиболее четкое разделение было проведено между «вооруженными» и «невооруженными» сержантами. К первым относились freres de convent, рыцари и те сержанты, которые имели воинские обязанности. Наиболее специализированные и квалифицированные из них, как утверждает Джонатан Райли-Смит [32] , также входили в состав конвента, но большая их часть, freres des mestiers [братья-ремесленники], занималась ремесленными работами, хотя во время войны они участвовали в качестве вспомогательных войск и получали турецкое оружие от своих командиров [33]. Между членами ордена существовало социальное [рыцари или неблагородные братья] и функциональное [война, ответственные административные посты, рутинная работа, религиозное служение в качестве клириков] различие, которое часто упоминается в уставе. Когда накладывали епитимью на три или менее дней, рыцари и вооруженные сержанты могли быть допущены к уходу за своим снаряжением, а братья-ремесленники – к работам по дому или в поле [34].
Пункт 143 гласил, что сержанты имели право иметь одну лошадь [хозяин мог иногда одолжить вторую на время по своему усмотрению], но были и исключения. Пяти братьям-сержантам было положено по две. Подмаршал и знаменосец выполняли военные функции, командир верфи в Акре, вероятно, занимался морской перевозкой людей и провианта, но не военными действиями на море; кузнец и повар монастыря точно не имели отношения к боевым действиям. Но если кто-то из этих пяти сержантов становился командором дома, то у него отбирали одну из двух лошадей [35]. Разрыв между ними и рыцарями, управлявшими домами и имевшими по четыре лошади, был слишком очевиден [36]: по словам Алена Демюрже, «лошадь – количество лошадей, закрепленных за каждым братом, – является основным критерием для установления иерархической структуры ордена» [37]. Другие упомянутые «братья-ремесленники», такие как братья, отвечающие за печь, большую кузницу или овчарню, братья-кузнецы или братья-каменщики, волопасы, frere du guernier или freres des jardins et de la grant vigne [брат-садовник и винодел], не имели привилегий в виде двух лошадей [38] Этот краткий и неполный перечень свидетельствует о разнообразии функций и даже статусов сержантов, а также о сложности установления жестких различий между видами деятельности. Братья-ремесленники выполняли специфические невоенные задачи. Они должны были сотрудничать во время войны и получать за это поощрения в случае успеха, но могли бесславно отступить, если были ранены или не могли сопротивляться [39]. Тот факт, что их основным занятием не была война, не означал, что они были полностью отстранены от той деятельности, которая придавала ордену Храма его отличительную харизму и, вероятно, привлекала их в Орден.
Вооруженные сержанты принимали активное, хотя и подчиненное участие в военной деятельности тамплиеров. Некоторые из них, на самом высоком уровне, входили в свиту высших сановников Ордена в Утремере, от магистра до командоров Триполи и Антиохии, и им полагалось по две лошади, за исключением сержанта маршала, которому полагалась только одна [40]. В п.152 мельком упоминается одна из обязанностей сержанта магистра: при распределении рационов в лагере командир фуражиров должен быть информирован и отдать лучшую порцию для магистра [41].
Большая часть информации о военной деятельности сержантов содержится в retrais туркополье, подмаршала и знаменосца, которые являются частью Иерархических Статутов, созданных в середине 1160-х годов, безусловно, до 1187 года. Этот материал был включен Мэтью Беннеттом в его авторитетное исследование «Устав тамплиеров как военное руководство» [42]. Как известно, туркополы представляли собой легкую кавалерию восточного происхождения. Их членами должны были быть местные жители, либо мусульманские отступники, либо восточные христиане [43], а некоторые, возможно, были сержантами, поскольку в Уставе встречается упоминание о frere qui fust turcoples [44]. Они находились под командованием frere turcoplier, несомненно сержанта и, возможно, нелатинянина [необходимые военные навыки было легче найти у опытного азиата, но управление в сражениях всеми вооруженными сержантами, большинство из которых были латинянами, может говорить об обратном]. Несмотря на этническую принадлежность и социальное происхождение, его статус был одним из самых высоких, о чем свидетельствует количество полагавшихся ему лошадей – четыре, столько же, сколько у магистра и любого высокопоставленного лица [45]. Его военные навыки высоко ценились, а обязанности были важны. Как уже упоминалось, этот офицер также отвечал за всех братьев-сержантов, находящихся при оружии, за исключением подмаршала, знаменосца и сержантов магистра, маршала и командора Иерусалима, которые подчинялись ему только в том случае, если оказывались в отряде туркополов [46]. Тот факт, что вооруженные сержанты были приписаны к вспомогательному корпусу, показывает их подчиненное военное положение. Они должны были выходить в атаку только после того, как это сделает маршал и основная группа рыцарей, следуя за ними следом и в плотном строю, «чтобы, если братьям [рыцарям] понадобится, сержанты могли прийти им на помощь», как гласит статья 172 [47]. Эта второстепенная роль не уменьшала их боевых обязанностей. Вооруженные сержанты, если только они не были серьезно ранены и не получили специального разрешения уйти, должны были оставаться на поле боя даже после потери оружия, пока на нем развевалось пегое знамя, под угрозой потери плаща в случае иного поведения [48]. Выход из боя из-за страха перед сарацинами был одним из девяти самых серьезных проступков, которые влекли за собой исключение из ордена для рыцарей или вооруженных сержантов [49].
Подмаршал отвечал за малую военную технику, le menu hernois, и за ее ремонт [50]. В его подчинении находились братья-мастера маршала, которые оказывающие вспомогательные услуги в военное дело, как и все freres des mestiers. Устав старался учесть все непредвиденные обстоятельства и, прежде всего, четко определить порядок подчинения в случае отсутствия или совместного присутствия офицеров. Если маршал отсутствовал, то его заместитель имел власть над знаменосцем, а если последний был отсутствовал, то над оруженосцами; он также мог, если хотел, проводить собрания оруженосцев, созванные знаменосцем, и наказывать их [51].
Знаменосец командовал оруженосцами монастыря, которые не были полноправными членами ордена, но служили в течение определенного срока за плату и давали перед этим обеты следовать законам дома.Он имел право собрать капитул и наказать их в случае необходимости; как уже говорилось, эту компетенцию мог взять на себя подмаршал, если он присутствовал и желал этого. Знаменосец контролировал также офицеров, отвечающих за хранение зерна, и дозорных [52]. У него были и очень подробные военные обязанности. В походах он должен был ехать перед знаменем, которое нес оруженосец или часовой, и следовать по маршруту, предписанному маршалом. Во время войны гонфалон – штандарт – нес туркопольер. Когда маршал и рыцари вступали в бой, оруженосцы, державшие боевых коней в резерве, должны были сделать то же самое позади своих господ. В этот момент остальные оруженосцы должны были сесть на мулов и собраться под знаменосцем, который объединял их в эскадроны и затем выходил в атаку [53].
Военная деятельность сержантов не ограничивалась их участием в походах и кавалерийских атаках. Им поручалась охрана ворот замков в землях Триполи и Антиохии [об Иерусалимском королевстве ничего не говорится] [54]. Корабли ордена находились под контролем сержанта-командора верфи в Акре, который подчинялся командору земли и королевства Иерусалимского и, что очень важно, не маршалу, которому в конечном итоге подчинялись все тамплиеры с воинскими функциями [55]. Тот факт, что морской деятельностью ордена на Востоке руководил брат-сержант, показывает, что военный баланс был абсолютно смещен в пользу кавалерии, которая в основном находились в руках братьев-рыцарей. Но ведение войны на суше зависело от морской логистики, поскольку утремерские братья не могли жить самостоятельно и нуждались в регулярных поставках денег, людей, лошадей и других товаров, поступавших с западных берегов моря. Эта сильная зависимость существовала всегда, но стала жизненно необходимой для выживания в последние десятилетия XIII века, когда давление мусульман усилилось, а латиняне постепенно теряли территории вплоть до окончательного изгнания с материка в 1291 году. Передача вкладов командорств на Западе [responsiones] или основных товаров, закупаемых для отправки в Утремер на кораблях, принадлежащих или нанятых орденом, проверяла способность организации обеспечивать связь по обе стороны Средиземного моря [56]. В этом отношении тамплиеры должны были уделять большое внимание судоходству [57], хотя значительная часть морской обороны путей и портов восточного Средиземноморья, которые относились к числу важнейших центров Утремера, особенно после 1187 г., была возложена на другие державы. Военно-морское присутствие тамплиеров в Средиземноморье в XII веке практически отсутствовало. Источники свидетельствуют об участии кораблей ордена в Пятом и Седьмом крестовых походах, а также в отдельных военных действиях на протяжении XIII в [58]. Однако эти отрывочные сведения не дают представления о том, как морская военная деятельность была вписана в институциональные рамки ордена, и о степени, если таковая имела место, контроля над ней со стороны командора верфи. Единственный пункт, посвященный его деятельности, говорит о том, что он отвечал за прием основных товаров, в данном случае пшеницы, которые прибывали в Акру по морю [59]. Нигде не упоминается о его участии в морских столкновениях с мусульманами или о его отношениях с военными кораблями Ордена.
Хотя, как уже отмечалось, случаи военно-морского участия тамплиеров в походах встречаются, по Уставу создается впечатление, что преобладала коммерческая сторона мореплавания. Корабли также, вероятно, были широко используемой альтернативой дорожным путешествиям в Утремере XIII в., хотя по скудным сведениям трудно судить о регулярности и распространенности этой практики соединения городов на побережье [60]. Последние уставы, которые были датированы 1250-1260-ми годами, когда началось постоянное давление со стороны мамлюков, дают представление о таком невоенном использовании кораблей, но не содержат никакой информации о морских войнах ордена. Однако уставы были законодательными документами, не предназначенными для подробного описания повседневной жизни ордена; они касались только строгого соблюдения установленных правил. Возможно, орден Храма принимал гораздо большее участие в морских войнах, чем это следует из законодательства. Тем не менее странно, что о нем сохранилось так мало документальных следов, вопреки многочисленным сведениям о его роли в соединении Леванта с западной частью Средиземноморья. В генуэзском нотариальном источнике конца XIII в. упоминается «адмирал или капитан Храма», под которым, скорее всего, подразумевается человек, периодически управлявший небольшим флотом, а не высший офицер тамплиеров, как это было принято в ордене Госпиталя в то время [в 1300 г. адмирал госпитальеров уже был членом конвента] [61]. Этот генуэзское сообщение могло относиться к временной должности, не вписанной в сложившуюся организационную структуру ордена. Тот факт, что весной и в начале лета 1300 г. комендант Фамагусты был вынужден полагаться на генуэзский корабль и его команду во время рейдов на сирийское побережье, является еще одним доказательством отсутствия постоянной военно-морской структуры ордена [62]. Если заботы тамплиеров о море и кораблях были связаны в первую очередь с торговлей на дальние или ближние расстояния и перевозкой людей или товаров, то вполне понятно, что должность, связанная с военно-морскими функциями, находилась в руках сержанта.
Положения статутов тамплиеров свидетельствуют о подчиненной и даже, можно сказать, второстепенной роли сержантов в военной деятельности ордена. Хотя их значение в боевых действиях было, вероятно, более значительным, чем предполагают юридические «иерархические» тексты, две фразы, которые могут объяснить природу этих братьев, – это неблагородный статус и второстепенное участие в боях. Но их актуальность отнюдь не ограничивается их значением на войне. В основном внимание исследователей было сосредоточено на рыцарях, идущих по следам De Laude Бернара Клервоского [63]. Рыцари, конечно, являются основой ополчения, но не было бы настоящего религиозного военного ордена без различных переплетений социальных уровней его членов, которые выражали бы то, как новая военная духовность распространяла до сих пор неизвестные пути к спасению за пределы благородных родов на братьев, которые так или иначе становились «простыми воинами» и играли значимую роль в структуре и жизни ордена.
Conversi [лицо, принадлежащее к монашескому ордену и живущее в монастыре, но принимающее на себя только часть монашеских обетов и занятое, главным образом, физической работой. – прим. пер.] представляли в новом монашестве распространение обновленной созерцательной духовности на простолюдинов и являлись ярким выражением распространения активной духовной жизни на более широкие слои населения, что было одной из главных целей римской церковной реформы по отношению как к епархиальной, так и к регулярной Церкви. Однако на этом сходство с сержантами заканчивается. Последние играли в Ордене Храма гораздо более заметную роль, чем можно было бы предположить по регламенту, связанному с их низшей профессией и подчиненным участием в военных действиях. Conversi не имели права голоса при избрании аббатов или приоров, а сержанты – при выборе нового магистра. В уставе очень подробно описан процесс выборов [64]. Громоздкая процедура, устанавливающая последовательные фильтры, определила, что из тринадцати окончательных выборщиков четверо должны быть братьями-сержантами, т.е. почти треть от общего числа выбранных для этого случая [65].
Не только уместно, но и удивительно, что в учреждении, которое, как мы могли бы предположить, является аристократическим – а именно таким считается орден Храма, и его возникновение, и последующее развитие на протяжении большей части его жизни, несомненно, были таковыми, – было принято решение о том, что на самой важной церемонии – выборах высшего должностного лица Ордена – должно присутствовать такое большое количество неблагородных братьев. Удивление не уменьшается, если принять во внимание тот очевидный факт, что этой привилегией пользовались только наиболее значимые братья-сержанты. Все это также является неоспоримым свидетельством успеха распространения духовности среди более широких слоев населения, не скованных жесткими рамками личной зависимости. Сержанты были продуктом церковной реформы и ярким выражением ее триумфа в XII-XIII веках. Не случайно симония, одна из гримас григорианства, была первым из девяти преступлений, которые приводили к потере орденского одеяния и изгнанию [66]. Знаменательно также, что Храм был освобожденным орденом, связанным непосредственно с папами, которые были его хозяевами и покровителями, и что он был одним из наиболее ярких проявлений новой экклезиологии, управляемой римлянами [67].
Как уже подчеркивалось, статуты тамплиеров дают представление о восточном Средиземноморье. Но в начале 1290-х годов Утремер распался. На момент роспуска ордена Восток, а затем Кипр и Запад различались по социальному происхождению членов. В западных королевствах сержанты по численности значительно превосходили рыцарей; как заключил Алан Фори, «в начале XIV века орден Храма, таким образом, не был преимущественно рыцарским орденом» [68]. Уменьшение числа рыцарей может быть связано с отсутствием непосредственной военной цели после того, как тамплиеры оставили материковый Утремер весной-летом 1291 года. Высказывается предположение, что фактическая демилитаризация тамплиеров сыграла решающую роль в их гибели, а также, возможно, в отсутствии привлекательности для рыцарского сословия и в росте численности сержантов, которые в конечном итоге стали лишь «простыми воинами» или вспомогательным персоналом [69]. Это свидетельствует об изменениях в Леванте, а также о характере сержантов на протяжении всего времени их официального появления в 1130-1140-х годах. Их военный вклад можно считать лишь вспомогательным, но, как ни парадоксально, они были необходимы не только для повседневного управления орденом, но и, главным образом, для понимания глубины военной харизмы.
И снова становится ясно, что исследования, ограниченные военными данными, дают весьма неполное представление о нововведениях тамплиеров. Проект, сформированный в 1120-х годах и вскоре превратившийся в очень успешное предприятие, не просто разработал новый религиозный путь к совершенству, основанный на доблестной войне и технически изощренном применении кавалерии. Центральным аспектом была возможность различными способами полностью включить различные слои средневекового латинского общества в эту инновационную программу. Сержанты – лучший пример его институционального успеха.
Луис Гарсия-Гихарро РАМОС
ПРИМЕЧАНИЯ
[1] Например, A. J. Forey, ‘Rank and Authority in the Military Orders during the Twelfth and Thirteenth Centuries’, Studia Monastica, 40 (1998), 291-327; idem, ‘Templar Knights and Sergeants in the Corona de Aragón at the Turn of the Thirteenth and Fourteenth Centuries’, in As Ordens Militares e as Ordens de Cavalaria na Construçâo do Mundo Ocidental. Actas do IV Encontro (Palmela, 30 de Janeiro a 2 de Fevereiro de 2002), ed. I. C. F. Fernandes (Lisbon, 2005), pp. 631-42; idem, ‘Notes on Templar Personnel and Government at the Turn of the Thirteenth and Fourteenth Centuries’, Journal of Medieval History, 35 (2009), 150-70.
[2] La Règle du Temple, ed. H. de Curzon (Paris, 1886) (hereafter cited as Curzon); Английский перевод с классического издания, выполненный J. M. Upton-Ward, The Rule of the Templars: The French Text of the Rule of the Order of the Knights Templar (Woodbridge, 1992) (hereafter Upton-Ward, The Rule). Новую английскую версию пролога и пунктов Первоначального устава, основанную на еще не опубликованном новом издании Симонетты Черрини, см. Letters from the East: Crusaders, Pilgrims and Settlers in the 12th-13th Centuries, ed. and trans. M. Barber and K. Bate (Farnham, 2010), no. 5, pp. 31-54. Недавнее издание “Устава” на французском языке с переводом на итальянский представляет собой более полное название: Il Corpus normative templare: Edizioni dei testi romanzi con traduzione e commento in italiano, ed. and trans. G. Amatuccio (Martina Franca, 2009). Я всегда буду ссылаться на Керзона и Аптона-Уорда, поскольку это, соответственно, наиболее известные издание и перевод на современный язык.
[3] J. Upton-Ward, The Catalan Rule of the Templars, a Critical Edition and Translation from Barcelona, Archivo de la Corona de Aragón, Cartas Reales, MS 3344 (Woodbridge, 2003) (hereafter Upton-Ward, The Catalan Rule), p. xii, no. 10.
[4] На то, что контент не однороден ни по времени, ни по авторству, указывал еще H. de Curzon (p. i); J. M. Upton-Ward has also mentioned this aspect (The Rule, p. 11).
[5] Значение retrais, см. A. Demurger, ‘Retrait’, in Prier et combattre: Dictionnaire européen des orders militaries au Moyen Âge, ed. N. Beriou and P. Josserand (Paris, 2009), p. 786.
[6] Apart from clause 326, clauses 147, 151, 279, 288, 298, 304, 312, 321, 368, 384, 411, 434, 516 (Curzon, pp. 115, 118, 170, 174, 177, 179, 182, 187, 207, 214, 226, 235, 272; Upton-Ward, The Rule, pp. 55, 57, 82, 83-4, 85, 87, 88, 91, 101, 105, 111, 116, 135). For a brief treatment of the weight of this accusation in the trial, see J. Riley-Smith, ‘Were the Templars Guilty? ’, in The Medieval Crusade, ed. S. J. Ridyard (Woodbridge, 2004), pp. 107-24 (here pp. 115-16); also in J. Riley-Smith, Crusaders and Settlers in the Latin East (Farnham, 2008), article XVIII.
[7]‘Nul frere ne doit tenir retrais ne regle, se ne les tient par le congié dou couvent;… por ce que les escueirs les troverent aucune fois et les lisoient, et nos establissemens si descovroient au gens dou siecle, laquel chose peust estre damages de nostre relegion’, Curzon, clause 326, p. 189; Upton-Ward, The Rule, p. 92. Примеры того, что Райли-Смит называет “навязчивой секретностью тамплиеров”, взятые в основном из судебного процесса и свидетельствующие об отсутствии у большинства братьев глубоких знаний, а то и о вопиющем незнании Правил и Устава, см. J. Riley-Smith, ‘The Structures of the Orders of the Temple and the Hospital’, in The Medieval Crusade, pp. 125-43, here pp. 129-30; quotation on p. 130]; also in J. Riley-Smith, Crusaders and Settlers in the Latin East, article XIX. Отголосок идеи секретности, получившей развитие в XVII веке в ходе расследований и судебных процессов над тамплиерами, содержится в определении Дюканже ‘retragz’ в своем Glossarium Mediae et Infimae Latinitatis: ‘Vox occitana. Secretiora statuta, constitutiones, quae ad regimen internum pertinent’, vol. 7 (repr. Graz, 1954), p. 165.
[8]‘Videte itaque vocationem vestram, fratres tam milites quam servientes’: Marquis d’Albon, Cartulaire général de l’ordre du Temple, 1119? -1150 (Paris, 1913), ‘Bullaire du Temple’, no. V, pp. 375-9 (here p. 377); PUTJ 1, no. 3, pp. 204-10 (here p. 207). ‘que vobis indulta est, etiam familias et servientes vestros volumus esse participes’, d’Albon, Cartulaire, p. 378; PUTJ 1, p. 209. Ален Демюрже предполагает, что во втором предложении речь идет о сержантах, и задается вопросом, не относится ли булла к братьям-ремесленникам: Les Templiers: Une chevalerie chrétienne au Moyen Âge (Paris, 2005), p. 109.
[9] Наиболее показательно сравнить латинский оригинал и французский перевод одного и того же положения, которое в каждом из правил может иметь разные номера: ‘videlicet armigeri et clientes’ (clause 10) / ‘as escuiers et as sergens’ (clause 26); ‘armigero autem suo’ (clause 17) / ‘son escuier’ (clause 31); ‘famuli et armigeri… et clientes [famuli et armigeri] remanentes’ (clause 21) / ‘les sergans et les escuiers… que meismes les escuiers de la s’en orgueillisoient’ (clause 68); ‘armigeris et clientibus’ (clause 24) / ‘as escuiers et as sergens’ (clause 19); ‘nullus miles vel armiger aut famulus’ (clause 35) / ‘nul frere ne nul escuier, ne nuil sergent’ (clause 41); ‘tam clientes quam armigeros’ (clause 61) / ‘tant les escuiers com les sergans’ (clause 67): Curzon, pp. 36, 39, 67, 30, 46 and 66. В переводах Джудит Аптон-Уорд и Малькольма Барбера-Кейта Бейтса обычно ассоциируются ‘armiger’ с ‘squire’ и ‘cliens’/‘famulus’ с ‘sergeant’. Эти варианты не соответствуют ни латинскому оригиналу, ни французскому переводу; в обоих вариантах “Правил” институт был гораздо менее четко структурирован, чем это принято представлять в виде дихотомии рыцари/сержанты.
[10] Ален Демюрже считает иначе: ‘On sait, par la règle qui va être mis au point à Troyes, qu’aux côtés des chevaliers la catégorie des frères sergents existait déjà’, Les Templiers, p. 51.
[11] ‘que les sergans et les escueirs nen aient blanches robes, dont il soloit avenir grant damaige a la maison; quar es parties d’outre les mons sourdoient faus freres et mariés et autres, qui disoient qu’il estoient freres dou Temple; et il estoient dou siècle. Cil nos aquistrent tant de hontes et de damaiges a l’ordre de la chevalerie, que meismes les escueirs de la s’en orgueillissoient; por ce fistrent naistre pluisors escandles. Donques soient donées assiduelment robes noires’, Curzon, p. 67; Upton-Ward, The Rule, p. 35.
[12]‘Et les jupeaus d’armer des freres sergens doivent estre tuit noir; et la croiz rouge devant et derrieres. Et puent avoir les manteaus noirs ou bruns’, Curzon, clause 141, p. 112; Upton-Ward, The Rule, p. 54. Also Curzon, clauses, 446 and 586, pp. 241 and 305; Upton-Ward, The Rule, pp. 119 and 152.
[13] Clauses 20-2 in the Primitive Rule: Curzon, pp. 27-9 and 67-8. The French translation sums up the content in clauses 17 and 68: Curzon, pp. 27-8 and 67-8; Upton-Ward, The Rule, pp. 24 and 35-6.
[14] ‘Nul frere, se il n’est fiz de chevalier ou de fiz de chevalier, ne doit porter mantel blanc, ne li autre frere ne le doivent soufrir’, Curzon, p. 194; Upton-Ward, The Rule, p. 94.
[15] Clauses 188, 286 and 294-7: Curzon, pp. 137, 172-3 and 175-7; Upton-Ward, The Rule, pp. 64¬5, 83 and 84-5.
[16] Clause 153: ‘Et de de deus escueles [de char] de frères face l’on trois de turcople; et de deus de turcople face l’en III de sergens’, Curzon, p. 119; Upton-Ward, The Rule, p. 57.
[17] Clause 328: Curzon, p. 190; Upton-Ward, The Rule, p. 92.
[18] Пятый раздел “Правил и уставов”, который Керзон обозначил как ‘Tenue des Chapitres Ordinaires’, по мнению Аптон-Уорда, была написана после третьей секции (Penances), но, вероятно, еще до 1187 г. (Upton-Ward, The Rule, p. 15). Длительное развитие количества и увеличение числа пунктов, посвященных наказаниям братии, свидетельствует о гораздо более позднем составлении. Добавление содомии (п. 418) и подробных наказаний братьям, лежащим при приеме в орден (п. 430-50, эквивалентные п. 668-74 в последней части текста), указывает на то, что эти статьи были написаны и собраны в XIII веке. Упоминание о Шато Пелерин (п. 408), крепости, построенной в 1217-1218 годах, подтверждает эту датировку; о возведении этой крепости см. H. Kennedy, Crusader Castles (Cambridge, 1994), pp. 124-5.
[19] ‘Ou se vos [future sergeants] estiés serf d’aucun home et il vos demandoit, l’en vos rendroit a lui et auriés perdue la maison. Et se il est freres chevaliers ne li demandés rien de ce, mès l’on li puet demander se il est fiz de chevalier et de dame, et que ses peres soit de lignage de chevaliers; et se il est de loial mariage’, Curzon, clause 673, p. 343; Upton-Ward, The Rule, p. 171.
[20] ‘Biau frere, de toutes ces demandes que nos vos avons faites gardés bien que vos nos aiés dit verité, quar se vos nos aviés de riens menti de nules de ces choses, vos en porriés perdre la maison, dont Dieu vos gart’, Curzon, clause 674, p. 344; Upton-Ward, The Rule, p. 171. Наказания, включенные в предыдущий раздел о проведении обычных глав, подробно рассматривали эти наказания: clauses 432-50, Curzon, pp. 234-42; Upton-Ward, The Rule, pp. 115-19.
[21] Upton-Ward, The Catalan Rule, clauses 203-6, pp. 98 and 100 (English translation in pp. 99 and 101).
[22] ‘et tout les ecueirs de la maison sont en son comandement…, et les doit retenir et prendre leurs fiances’, Curzon, clause 177, p. 132; Upton-Ward, The Rule, p. 62.
[23] ‘[C]an lo ganfanoner o autre ffrere retén les manies, il li deyt demander si selui que il reté és pestre ni a àrdens; si és givales’, Upton-Ward, The Catalan Rule, clause 203, p. 98.
[24] ‘l’on li doit oster l’abit et le doit on rendre par sa main a son seignor’, clause 445, Curzon, p. 240; Upton- Ward, The Rule, p. 118. Also clause 673, Curzon, p. 343; Upton-Ward, The Rule, p. 171.
[25] Clause 446: ‘quar se il est chevaliers et tels qui le doi estre, il ne puet demorer a la maison en abit de frere sergent, quar, ensi come celui qui n’i est ne le doit estre ne doit porter en la maison mantel blanc, ensi celui qui est chevaliers en tel maniere come il doit estre ne doit en la maison porter mantel brun’, Curzon, p. 241; Upton-Ward, The Rule, p. 116.
[26] Curzon, clause 435, p. 236; Upton-Ward, The Rule, pp. 118-19.
[27] Curzon, clause 436, pp. 236-7; Upton-Ward, The Rule, p. 116.
[28] Clause 434: ‘car nostre regle desfent que frere ne porte mantiau blanc se il n’estoit chevaliers’, Curzon, p. 235; Upton-Ward, The Rule, p. 116. Clause 448: ‘Nul frere dou Temple por quant que il soit gentils hons, se il n’est chevaliers devant que li habit li soit done de Temple, puis que il ait recue l’abit, ne puet jamais ester chevaliers ne porter mantel blanc’, Curzon, p. 241; Upton- Ward, The Rule, p. 119.
[29] Clause 662: ‘Et s’il est frere sergent et il veuille estre frere de covent, l’en li puet dire qu’en le metra sur un des plus vis mestiers que nos avons, par aventure au four, ou au moulin, ou a la cuisine, ou sur les chameaux, ou sur la porcherie ou sur pluisors autres offices que nos avons’, de Curzon, p. 339; Upton-Ward, The Rule, p. 169.
[30] Curzon, clause 172, p. 129; Upton-Ward, The Rule, p. 61.
[31] Curzon, clauses 320-1, pp. 186-7; Upton-Ward, The Rule, pp. 90-1.
[32] J. Riley-Smith, ‘The Roles of Hospitaller and Templar Sergeants’, in Shipping, Trade and Crusade in the Medieval Mediterranean, ed. R. Gertwagen and E. Jeffreys (Farnham, 2012), pp. 379-86.
[33] Curzon, clause 102, pp. 89-90; Upton-Ward, The Rule, p. 45.
[34] Clause 499: ‘Et a cel frere qui est a II jours, ou a deus et au tiers, ou au tiers jor tout plainement, ou se il estoit a I jor, puet hom bien quant l’on le met en penance dire, se il est frere chevalier ou frere sergent dou covent, que il se preigne garde de son hernois, et se il estoit frere de mestier, que il se preigne garde de soin labor ou de son office’, Curzon, p. 264; Upton-Ward, The Rule, p. 131. In a similar way clause 509, Curzon, p. 269; Upton-Ward, The Rule, p. 133. Unless specifically allowed, brethren on penance were kept away from their daily routine: ‘Et le frere qui est en penance ne se doit entremetre de son hernois ne de son labor se l’on ne li comande’, Curzon, clause 510, p. 269; Upton-Ward, The Rule, p. 133.
[35] Curzon, p. 113; Upton-Ward, The Rule, p. 131.
[36] Curzon, clause 132, pp. 106-7; Upton-Ward, The Rule, p. 52.
[37] ‘Le cheval – le nombre de chevaux attribué à chacun – constitue le critère fundamental des structures hiérarchiques de l’ordre’: Demurger, Les Templiers, p. 190.
[38] Clauses 300, 325, 556, 570, 591, 603, 609 and 616: Curzon, pp. 178, 189, 290-1, 297, 307, 312, 314-15 and 317-18; Upton-Ward, The Rule, pp. 86, 91-2, 144-5, 148, 153, 155-6, 157 and 158.
[39] ‘et les autres freres sergens qui armé ne sont, se il le font bien, bon gré en ayant-il de Dieu et des freres. Et se il voient que il ne puissant soufrir ou que il soient bleciés, il se puent traire arriere sans congié se il veulent, et sans damaige que il en ayent de la maison’, Curzon, clause 172, p. 129; Upton-Ward, The Rule, p. 61.
[40] Clauses 77 (master), 99 (seneschal), 101 (marshall), 110 (commander of the land and kingdom of Jerusalem), 120 (commander of the city of Jerusalem), 125 (commanders of Tripoli and Antioche): Curzon, pp. 75, 86, 88, 94, 100 and 102; Upton-Ward, The Rule, pp. 39, 44, 47, 49 and 50.
[41] Curzon, p. 118; Upton-Ward, The Rule, p. 57.
[42] M. Bennett, ‘La Régle du Temple as a Military Manual or How to Deliver a Cavalry Charge’, in Studies in Medieval History Presented to R. Allen Brown, ed. C. Harper-Bill, C. Holdsworth and J. L. Nelson (Woodbridge, 1989), pp. 7-19; republished as an Appendix to Upton-Ward, The Rule, pp. 175-88.
[43] J. Richard, ‘Les turcoples au service des royaumes de Jérusalem et de Chypre: musulmans convertis ou chrétiens orientaux? ’ Mélanges Dominique Sourdel, Revue des Etudes Islamiques, 56 (1986), 259-70. Also in J. Richard, Croisades et Etats latins d’Orient (Aldershot, 1992), article X.
[44] Curzon, clause 519, p. 273; Upton-Ward, The Rule, p. 136.
[45] Curzon, clause 169, p. 127; Upton-Ward, The Rule, p. 61.
[46] Curzon, clauses 103 and 171, pp. 90 and 129; Upton-Ward, The Rule, pp. 45 and 61.
[47] Curzon, p. 129; Upton-Ward, The Rule, p. 61.
[48] Curzon, clause 420, pp. 229-330; Upton-Ward, The Rule, p. 113.
[49] Curzon, clauses 232 and 419, pp. 154 and 229; Upton-Ward, The Rule, pp. 74 and 112-13.
[50] Curzon, clause 173, pp. 129-30; Upton-Ward, The Rule, pp. 61-2.
[51] Curzon, clauses 175 and 176, pp. 130-2; Upton-Ward, The Rule, p. 62.
[52] Curzon, clause 177, p. 132; Upton-Ward, The Rule, pp. 62-3.
[53] Curzon, clause 179, p. 133; Upton-Ward, The Rule, p. 63.
[54] Curzon, clause 126, p. 103; Upton-Ward, The Rule, p. 50.
[55] Curzon, clauses 119 and 143, pp. 99 and 113; Upton-Ward, The Rule, pp. 49 and 54-5.
[56] P.-V. Claverie, ‘Quelques reflexions sur les activités navales des ordres militaires’, in Les ordres militaires et la mer, ed. M. Balard (Paris, 2009), pp. 9-19 (here pp. 15-16). P.-V. Claverie, ‘La marine du Temple dans l’Orient des croisades’, in Les ordres militaires et la mer, pp. 47-59 (here pp. 53-6); repr. and updated as ‘Petite histoire de la marine templière’, in L’ordre du Temple dans l’Orient des Croisades, ed. P. -V. Claverie (Brussels, 2014), pp. 117-32 (here pp. 127-32).
[57] P.-V. Claverie has pointed out ‘l’existence d’une véritable flotte de commerce templière dès les premières années du XIIIe siècle’: ‘La marine du Temple’, p. 53; Claverie, L’ordre du Temple dans l’Orient des Croisades, pp. 127-8. Alain Demurger’s general book on the order places comments on the Templars and the sea in a chapter significantly entitled ‘Entre l’Occident et la Terre sainte’: Les Templiers, pp. 336-40.
[58] Claverie, ‘Quelques reflexions sur les activités navales’, pp. 10-11; Claverie, ‘La marine du Temple’, pp. 49-52.
[59] Curzon, clause 609, pp. 314-15; Upton-Ward, The Rule, pp. 146-7.
[60] Clause 563 deals with the disposal of the personal belongings of a chaplain brother who had died at sea while travelling south from Beirut: Curzon, pp. 594-5; Upton-Ward, The Rule, p. 63.
[61] Claverie, ‘Quelques reflexions sur les activités navales’, p. 16; Claverie, ‘La marine du Temple’, p. 51; A. Demurger, Les Hospitaliers de Jérusalem à Rhodes, 1050-1317 (Paris, 2013), p. 427.
[62] C. Desimoni, ‘Actes passés a Famagouste de 1299 à 1301 par devant le notaire génois Lamberto di Sambuceto’, in Archives de l’Orient latin, 2 (1884), ‘Documents. I. Chartes’, no. 74 (25 February 1300), pp. 42-3; English translation in Letters from the East, ed. and trans. Barber and Bate, no. 51, pp. 183-4.
[63] Bernard of Clairvaux, ‘Liber ad Milites Templi de Laude Novae Militiae’, in Sancti Bernardi Opera, 3, Tractatus et Opuscula, ed. J. Leclercq and H. M. Rochais (Rome, 1963), pp. 213-39.
[64] A whole section of the Hierarchical Statutes comprising 26 clauses is devoted to ‘De l’eslection dou Maistre dou Temple’: clauses 198-223, Curzon, pp. 142-52; Upton-Ward, The Rule, pp. 67-72.
[65] ‘Et de ces XIII doivent ester les VIII freres, chevaliers, et les IIII freres, sergens, et le frere chapelain’, Curzon, clause 211, p. 147; Upton-Ward, The Rule, pp. 69-70 (here p. 70).
[66] Curzon, clauses 224, 417 and 544-549, pp. 153, 228 and 285-8; Upton-Ward, The Rule, pp. 73, 112 and 142-3.
[67] ‘nostre Pere l’apostoile, qui est maistres et peires de nostre relegion sur tous autres après nostre Seignor’, Curzon, clause 475, p. 253; Upton-Ward, The Rule, p. 125. Это положение свидетельствует о том, что папа мог выступить в защиту брата, покинувшего орден не по предписанной методике. В тексте стараются показать, что это папское вмешательство не затрагивало ‘la justice de la maison’, Но на самом деле он пытался исправить внутренние дисциплинарные решения; это раскрывает объем апостольской юрисдикции. Правда, по просьбе светских людей или епископов можно было приостановить исполнение меньших покаяний, но пункт 521 желает, чтобы это вмешательство рассматривалось исключительно как внутреннее милосердие братьев, предлагая, чтобы брат, освобожденный от покаяния, не благодарил своего благодетеля: ‘et bien le puet hom faire [li aillent mercier] qui se veaut, et s’en puet laissier qui se veaut, et plus honeste chose me sembleroit le laissier que le faire’, Curzon, Règle, p. 275; Upton-Ward, The Rule, p. 136.
[68] A. J. Forey, The Templars in the Corona de Aragón (London, 1973), p. 279. The same conclusion has been reached by Damien Carraz when dealing with France and especially with the Midi: L’Ordre du Temple dans la Basse Vallée du Rhône (1124-1312): Ordres militaires, croisades et sociétés méridionales (Lyon, 2005), pp. 296-7.
[69] J. Riley-Smith, ‘The Structures of the Orders of the Temple and the Hospital’, p. 128; for a contrary view, see Forey, ‘Notes on Templar Personnel and Government’, 151-6.
