Современные исследования показывают всё более возрастающий интерес к такому явлению как использование пропаганды в эпоху средневековья. Однако до сих пор не проводилось фундаментального исследования путей ее применения и оказанного ею воздействия. Возможно, причиной этому служат методологические проблемы, с которыми сталкивается медиевист, проводя исследование, главным объектом которого является господствующее в обществе мнение.
И нарративные и дипломатические источники, доступные нам, отражают убеждения общественно-политической и культурной элит. Очень трудно, а подчас попросту невозможно, оценить влияние пропаганды на «общественность». Кроме того, отличные друг от друга социальные слои, из которых состояла эта самая общественность, по-разному реагировали на пропаганду, что противоречит самому факту существования общественного мнения как массового явления.
В эпоху средневековья влияние общественного мнения зависело от беспрестанно меняющихся общественно-политических структур. В своем письме Карлу Великому, датируемом примерно 798 г., Алкуин осуждает популярный девиз Vox populi, vox Dei [лат. Глас народа – глас Божий.] и заменяет его другим, противоположным ему девизом populus duquendus est, non sequendus [лат. Надлежит вести народ, а не следовать за ним.] [Dümmler, E. (cd.) 1895. Alcuin Epistolae. в: Epistolae Carolini aevi, 2. MGH. Hannover 1895: 189]. Высказывание Алкуина отражает реалии феодального общества, в котором изъявление vox Dei было уделом наместников Бога на земле. Эта ситуация дает обоснование для его высказывания, не отменяя при этом того факта, что монархи и прелаты использовали пропаганду. Демографический рост и урбанизация в период высокого средневековья привели к тому, что поддержка общественности начала приобретать все большее значение. В то же время изучение римского права содействовало осознанию важности такого согласия в обществе. Два этих фактора создали новую социальную реальность, в которой использование пропаганды стало одной из характерных черт. Успех такого рода течений как движение за Григорианские реформы или крестовые походы, несмотря на то, что были инициированы именно папством, зависели в конечном итоге от успешной папской пропаганды. Использование общественного мнения недолго оставалось прерогативой одной лишь Церкви. Политические и общественные деятели и особенно главы еретических течений также взывали к массам, дабы способствовать продвижению своих идеологий. Таким образом, то, что кажется нам незрелой, зарождающейся пропагандой, в средние века представлялось, как способ снискать поддержку для противоречивой религиозной или политической идеологии.
В начале XIV века процесс образования национальных королевств способствовал применению пропаганды с целью укрепить поддержку монарха и его политики. Этот процесс требовал пересмотра приоритетов между Церковью и государством, между духовенством и монархией. Внезапный арест рыцарей тамплиеров на французской земле связан с изменением состояния дел, которое поставило людей в положение трудного выбора между верностью королю и его политике с одной стороны и преданностью неприкосновенности Церкви с другой. Пропагандистская компания французского государства во время судебного процесса против тамплиеров была благосклонно принята общественным мнением; таким образом, перед нами есть прекрасный образец для изучения использования пропаганды королевской властью в позднее средневековье.
Обвинения против тамплиеров насчитывают 127 статей. Их можно свести к следующему списку: когда Орден принимал в свои ряды нового члена, тому приходилось отречься от Христа, а порой и от Пресвятой Девы и от всех святых. От него требовали отвергнуть святость Креста Христова трижды и плюнуть на него или на распятие или на изображение Христа. Они поклонялись идолу, Бафомету, которого они считали Богом, но лишь некоторые тамплиеры утверждали, что в действительности видели его. Они не чтили таинств, а орденские священники опускали слова освящения Святых Даров во время мессы. Они верили, что великий магистр и другие орденские начальники могли исповедовать членов ордена и отпускать им грехи, несмотря на то, что большинство этих начальников не имели духовного сана. Новых членов заставляли целовать все части тела наставника; они были обязаны соблюдать обет безбрачия, но, по настоянию своего наставника, им строго рекомендовалось удовлетворять нужды друг друга (содомия). В погоне за наживой для ордена тамплиеры не пренебрегали какими бы то ни было средствами, законными или нет. Орденские собрания и приемы в орден проводились ночью под сильной охраной и в присутствии исключительно членов ордена. Наказанием для любого члена, открывшего постороннему лицу то, что на таких собраниях происходило, было либо заточение в темницу, либо смерть [Michelel, M. (ed.) Procès des Templiers. 2 vols. Collection de documents inédits sur l’histoire de France. Paris. 1841a:89-96 and b:423.].
Королевское же окружение, как описано далее, развило версию о ереси тамплиеров. Согласно Пьеру Дюбуа, преступления тамплиеров включали в себя и богоотступничество и человекоубийство, что оправдывало вмешательство короля против них, так как их грех был намного страшнее, чем грех ереси [Renan E. Guillaume de Nogaret. Histoire littéraire de la France 1899:361-2]. Гильом де Плезиан огласил признания, вырванные под пыткой у французских тамплиеров до папской консистории в Пуатье (1308). Обращаясь к папе, Гильом связывал потерю Святой Земли в 1291 г. с тамплиерами: per defectum ipsorum Terra Sancta dicitur perdita et pactiones secretas cum Soldano sepius dicuntur fecisse [лат. Говорят, что Святая Земля была потеряна из-за их пороков, говорят, что они часто заключали тайные соглашения с султаном.] [Finke H. Papsttum und Untergang des Templerordens, 2. Munster 1907:139, 145.]. Французские летописцы подхватили это утверждение, связав, таким образом, в умах современников, а особенно французов, судьбу тамплиеров с участью Святой Земли и крестовых походов [Baluze, S. Vitae paparum Avenionensium. 2 vols. Paris. 1693:95; Daunout et Naudet Première livraison des monuments des règnes de Saint Louis, de Philippe le Hardi, de Philippe le Bel, de Louis X, de Philippe V et ec Charles IV (1226-1328). Recueil des historiens des Gaules et de la France, Paris 1840:686.]. Смысл был ясен – грехи тамплиеров привели к потере Святой Земли в 1291 г. Если не применить срочные меры, то гнев Божий падет и на французское королевство, укрывавшее участников противоестественных деяний. Церковь и народ должны устранить эту опасность. Так выглядела картина происшествия, тщательно истолкованная французской королевской пропагандой, картина, которая была с легкостью понята и принята.
Несмотря на это, арест тамплиеров вызвал всеобщее смятение и удивление. Хронисты нам живо описывают первую реакцию [Guigniaut et Wailly Deuxième livraison des monuments des règnes de Saint Louis, de Philippe le Hardi, de Philippe le Bel, Recueil des historiens des Gaules et de la France, Paris. 1855:649.]. В первых часах утра пятницы 13 октября произошло нечто, подобное чему доселе не имело места: великий магистр ордена тамплиеров… был арестован доме Ордена Тамплиеров в Париже, и все тамплиеры во французском королевстве были схвачены в тот же день и заключены в различных местах.… На следующий день было проведено собрание в королевских садах. Здесь народу были объявлены объяснения причин ареста сначала монахами доминиканцами, а потом королевскими чиновниками которые были призваны развеять потрясение от внезапного ареста людей, считавшихся состоятельными и уважаемыми. Всеобщее смятение, описанное Иоанном Парижским, подтверждается и другими хронистами, которые называют событие res mira, res magna [лат. Дело удивительное, дело великое.] [смотреть Bernard Gui в Baluze:65.] или trop marveilleuse adventure [старофр. Слишком удивительная авантюра.] [Anciennes chroniques de Flandre в Wailly, N. de and M. Delisle (eds.) 1860. Troisième livraison des monuments des règnes de Saint Louis, de Philippe le Hardi. dc Philippe le Bel. Recueil des historiens des Gaules et de la France, Paris 1860:398.].
Создается ощущение, что политический курс, принятый королем, обрел при всеобщем удивлении плодородную почву для применения пропаганды, и представляется, что двор Капетингов действовал как динамичная и живая сила, сознательно работающая на реакцию общественности. С самого начала еще до собрания в королевских садах королевская пропаганда прилагает усилия в представлении короля как поборника Церкви, таким образом, пытаясь избежать разногласий по поводу независимой королевской политики по отношению к религиозному ордену, обладавшему правом неприкосновенности, данным ему Церковью [Lizerand, G. Le dossier de I’affaire des Templiers. Paris 1923:18-23.]. Однако папская переписка явно отрицает свою всякую причастность к аресту. Две недели спустя папа Климент V выражал свои сомнения. Он писал Филиппу Красивому [Boutaric, E. Clement V, Philippe le Bel et les Templiers. Revue des questions historiques 10:301¬42 1871:331-2.]:
А ты, наш возлюбленный сын, не принимая в расчет никаких правил, пока мы далеко от тебя, ты наложил руки на души и владения тамплиеров; ты их арестовал и, что нас более всего огорчает, прибавил им страданий… Ты забрал плоть и владения людей, прямо зависящих от Римской Церкви.… Твой поступок видится нам как оскорбление нам и Римской Церкви.
Это письмо ясно показывает нам, что основные заботы папы лежали не вокруг вопроса о ереси тамплиеров, а вокруг реакций современников на французскую политику. И в самом деле, реакция на арест оправдывала такую озабоченность папы.
Готовность хронистов признать обвинение в ереси часто сопровождалась поддержкой инициативы Капетингов de iure или de facto. Так религиозное рвение «Его христианского королевского величества» затмила рвение самого папы. Некоторые французские хронисты поют дифирамбы Филиппу, как zelo fidei ductus [лат. Ведомый горячей любовью к вере.] [Guillelmus Scotus в Guigniaut :205. Созыв генеральных штатов в Тур сделал особый акцент на этом факте, так как король хотел собрать всех своих подданных, дабы отдать свой христианский долг. См. Picot G. Documents relatifs aux états généraux et assemblées réunis sous Philippe le Bel. Collection de documents inédits sur l’histoire de France. Paris. 1901:407ff.], и его острому желанию уничтожить ересь [Continuateurs de Guillaume de Nangis в Daunout :595-6; Langfors, A. 1914. Gervais du Bus, le roman de Fauvel. Paris. 1914:40.]. Даже те, кто признавали существование ереси тамплиеров, говорили о повторном суде на небесах, но это должно было служить предостережением для папы, а не для короля [Geoffroi de Paris в Wailly 1860:122-4.].
Car s’il le fet, il pèche plus que ne fet tout l’autre surplus.
Ибо если он так поступает, он грешит больше, Нежели кто либо другой.
Другие французские хронисты говорят о предварительном сговоре между Филиппом и Климентом V; по их версии, папа в свое пребывание в Лионе слышал об обвинениях против рыцарей тамплиеров и добровольно уступил право расследования королю [Extraits d’une chronique anonyme в Guigniaut :137, 149-50; Michelet a:2-7. Жак де Моле охотно воспринял это решение и видел все это как способ очистить орден от всех обвинений. См. Baluze b:73.]. Иоанн Парижский, Бернард Ги и Амальрик Аужерий предлагают более реалистичный подход, отклоняя королевскую версию событий; они описывают смятение и гнев папы и его курии при вести об аресте, так как последний фактически лишал всякого значения право церковного иммунитета. Однако, согласно этим летописцам, поведение папы радикально изменилось, когда тот убедился в виновности тамплиеров [Jean de Paris в Guigniaut :650; Bernard Gui в Guigniaut :717; Amalrico Augerii de Biterris в Baluze a:99-102.]. Как бы то ни было, многие французские летописцы отстаивают французскую версию о ереси тамплиеров и одобрении папой их ареста [Molinier, A. and E. Molinier Chronique normande du XIVe siècle. SHF. Paris 1882:29; Extraits d’une chronique в Guigniaut:142; Anciennes chroniques de Flandre в Wailly :398; Johnstone, H. Annaдes Gandenses. London 1951:88; Moranville, M. Chronographia regum Francorum. SHF. Paris 1891:179ff; Chroniques de Saint-Denis в Daunout 1840:682. За исключением французских хронистов несколько других источников поддерживало французскую версию. См. Finke :49; Bonazzi.G. Chronicon Parmense. RIS 9.9. Citta di Castello 1902:113.].
