ВВЕДЕНИЕ
На первый взгляд, между провинциальными домами тамплиеров в Монзоне и Барселоне было мало общего. Монзон был маленьким и неважным городом по сравнению с Барселоной. Сарагоса была бы более логичным выбором в качестве провинциального дома для Храма с точки зрения арагонской администрации и важности торговли. В то же время еще более малоизвестное командорство Палау, расположенное в 12 километрах к северо-западу от Барселоны, оставалось официальным провинциальным домом в Каталонии, пока Барселона не вытеснила его в конце XIII века.
В то время как рост инфраструктуры тамплиеров в королевстве Арагон следовал предыдущим моделям заселения и переселения на местном уровне, тамплиеры следовали своей собственной логике и потребностям при создании командорств и распределении власти своей администрации. Это отчасти объясняет важность Монзона в истории Храма в Каталонии и Арагоне, а также поздний взлет популярности более логично расположенного командорства в Барселоне. К концу XIII века Монзон и Барселона стали провинциальными домами Арагона и Каталонии соответственно. Монзон стал не только одним из самых важных замков в регионе, но и одним из самых богатых на границе между королевством и графством [651]. Он стал административным связующим звеном между домами Арагона и Каталонии [652], а затем центром сопротивления войскам короля во время судебного процесса с декабря 1308 по июнь 1309 года.
Командоры Палау и Барселоны часто выполняли временные административные функции для короля, хотя Орден в целом никогда не был интегрирован в королевскую инфраструктуру на постоянной основе [653]. Полностью независимый от королевского контроля в теории, Храм оставался частично независимым от королевской власти даже в реалиях местной политики. Это повлияло на то, где они основали свои провинциальные дома и как эти дома развивались. Барселонский дом доминировал в Каталонии, как Монзон – в Арагоне, до такой степени, что эти два дома были одними из немногих, кому было позволено иметь собственные кладбища, на которых они могли хоронить всех, кого хотели – обычно своих соратников [654].
Почему этот процесс происходил в Монзоне и Барселоне? Как он повлиял на отношения Храма с его единоверцами и нехристианами? Кроме того, каковы были отношения между Храмом и евреями Монзона и Барселоны [ни в одном из городов не было мусульманского квартала]? В Монзоне был один из самых могущественных альхамов в еврейском Арагоне и Каталонии. В 1280-1290-х годах этот aljamas [Альхам. Испанский термин арабского происхождения, употреблявшийся в официальных документах и литературе для обозначения самоуправляющихся общин мавров или евреев, живших в испанских владениях. – прим.пер.] и Храм объединились, чтобы противостоять попыткам короля обложить евреев Монзона налогом. Почему это произошло в Монзоне, а не в Барселоне?
Истоки отношений между тамплиерами и нехристианами в Монзоне
Город Монзон [также Montissonis, Mansha, Mansio или Montso] возник по крайней мере в римские времена [655]. В мусульманский период здесь проживало значительное количество mozarab [Мосарабы – христианское население мусульманских государств Пиренейского полуострова в VIII–XII веках, обладавшее особым социально-юридическим статусом. – прим. пер.] , которое обслуживалось тремя церквями. Христианский период начался, когда Санчо Рамирес захватил город 24 июня 1089 года. Он использовал его в качестве операционной базы для последующих кампаний [656].
Тамплиеры не выбирали Монзон в качестве места для командорства. Как и большинство приобретений тамплиеров XII века, связанных с крупными и важными укреплениями Арагонской короны, это был королевский грант. Существовавшая до этого мусульманская крепость [вместе с прилегающей территорией] была уступлена им по завещанию Альфонсо Воителем в 1134 году и по договору в Жироне, заключенному его преемником Рамоном Беренгером IV в 1143 году. Хартия была подтверждена в 1144 г. и еще раз в 1149 г., когда новообразованное командорство в Ллейде/Гардени наконец отправило офицеров, чтобы занять его.
Неясно, основали ли эти братья дом сразу после прибытия в 1149 году или просто управляли приобретениями в течение первых нескольких лет, но дом существовал и функционировал к тому времени, когда король пожаловал замок Миравет Монзону в 1153 году [657]. Позднее Миравет перешел под юрисдикцию Тортосы. Находясь в центре треугольника, образованного Сарагосой, Уэской и Ллейдой, Монзон занимал критически важное положение для вновь усиленной короны. Вероятно, это и стало причиной его раннего приобретения христианами и постоянного использования в дальнейшем.
Мусульмане уже построили крепость на стратегически выгодном утесе, возвышающемся над городом. Мусульманский донжон X века из этой крепости до сих пор сохранился в центре укреплений тамплиеров и последующих расширений [658]. В XIII веке замок был достаточно надежным под охраной Храма, чтобы Яков I и некоторые его вельможи хранили там драгоценности [659]. Как и в Миравете, тамплиеры строили свою крепость на основе конструкций и дизайна своих мусульманских предшественников, а не разрушали их и отстраивали по новому плану. В этом отношении они не были уникальны. В Испании было принято создавать новые военные сооружения на основе старых.
Город Монзон был построен на северной стороне крепостного хребта, вдоль реки Синка [660]. Здесь была развитая мельничная система [661], как в Ллейде и Тортосе. Храмовники также занимались животноводством, владея 1061 овцой и козой, 182 свиньями и 250 баранами в Монзоне по описи 1289 года [662]. Дом был достаточно богат, чтобы содержать несколько собственных ремесленников, а именно сапожника, кузнеца и кожевника, а также небольшую библиотеку [663].
В городе не было мусульманского квартала, поскольку все мусульманское население, по-видимому, бежало из самого города после завоевания [664]. Однако в окрестностях города жили мусульмане. В споре между тамплиерами и епископом Ллейды от 1160 года упоминаются decimas , которые тамплиеры получали от sarraceno по имени Калат Фон [в документе – Калафон Саррацено] [665]. В более позднем документе от 1240 года упоминается о переселении христианского и мусульманского населения из деревень Фильсена и Орсуйера, находившихся под управлением Монзона, где у тамплиеров было несколько мельниц, в Бельвер [666]. Тамплиеры объединили эти деревни в один город, Бельвер-де-Синка, в 1200 году [667].
Храм также содержал рабов-мусульман, 49 из которых фигурируют в описях 1289 года, в том числе единственную женщину, внесенную в список рабов Храма в Арагоне [но не в Каталонии]. Большинство из них были захвачены во время набегов и должны были служить в хозяйстве в качестве квалифицированных ремесленников. Но там, где Храм держал большое количество рабов, как в Монзоне, некоторые из них могли работать в поле [668].
Население мосараба осталось и после повторного завоевания этой территории и играло роль в местной политике вплоть до начала XIV века. Bonanato Maçarech, местный житель и клирик Храма, получил в 1299 году церковь Креспано, контролируемую тамплиерами [669]. Обычной практикой было назначение капелланов тамплиеров викариями орденских церквей в Монзоне и его окрестностях [670]. D. maçarecho также дважды встречается в документе, подтверждающем почтение вассалов Храма командору Мозона в 1240 году. Вероятно, это тот же человек, что и Dominicus maçarechus, который появляется в конце документа. Там же также фигурируют три других вассала с тем же обозначением: Jacobus maçarecho, Benedictus maçarecho и Simonus maçarechus. Кастильон Кортада идентифицирует этих людей как colonos musulmanes y judios [мусульманские и еврейские арендаторы или поселенцы] [671]. Вероятно, эти maçarechos были арендаторами, но очень маловероятно, что они были нехристианами. Хотя Иаков и Симон могли быть еврейскими именами, они также могли быть христианскими, и эти мужчины появлялись среди других христианских имен. Другие имена, Бенедикт и Доминик, явно христианские. Другой maçarecho из документа 1260 года носит еще более отчетливое христианское имя Petrus Arnaldi Maçareco [672].
Еврейский квартал [худерия] в Монзоне был построен на юго-западной стороне города, у самого обрыва [673]. Большая часть монзонской худерии была разрушена во время осады в 1308 году [674]. Кафедральный собор находится в юго-восточной части города, рядом с дорогой, ведущей к замку. Даже в XII веке еврейская альхама в Монзоне была достаточно богата и влиятельна, чтобы произвести на свет королевского пристава Яхью бен Давида, управлявшего Ллейдой с 1160-х по 1190-е годы [675]. Он тесно сотрудничал с тамплиерами как в Арагоне, так и в Каталонии [676]. Возможно, он также был судебным приставом по имени Jafia, который фигурировал в документах тамплиеров из Барберы в 1160-х и 1170-х годах [677]. В XIII веке некоторые лица в худерии Монзон были еще богаче и ближе к королю. Caleme de Daroca, еврей из Монзона [ludeo Montissoni], смог погасить королевский долг в 3 850 альфонсинских золотых морабетино и 5 000 кастильских морабетино, причитавшихся ему с 1257 года, получив в 1263 году франшизу на солеварню в Валенсии [678].
Еврейская альхама в Монзоне была достаточно велика, чтобы назначать собственных налоговых чиновников, которые собирали деньги, причитающиеся евреям [679]. Монзон был одним из 17 крупных альхам Арагона. В ноябре 1282 года оттуда отправили делегатов в Барселону [единственная арагонская альхама, помимо Фраги, которая сделала это] на ассамблею. Петр III созвал конференцию, чтобы обсудить распределение между каталонскими евреями чрезвычайного налога короля в размере 100 тысяч барселонских су для субсидирования его зарубежных авантюр [680]. Монзон также отправил двух представителей на собрание арагонских евреев в Уэске, которое Петр назначил в январе 1285 года. Только Сарагоса и Уэска, набрали больше двух [681].
Но в конце XIII века juderia Монзона, хотя и была могущественной и процветающей, не была полноценной общиной. Это период, о котором сохранилось больше всего документов, касающихся Храма и его еврейских подданных. Где-то до 1286 года там рухнула синагога, и альхама впоследствии подверглась крупному штрафу за ее восстановление без королевского разрешения [682]. Возможно, это послужило началом того, что евреи Монзона стали поддерживать Храм, а не короля как предпочтительного повелителя в налоговых вопросах.
В этот период евреи Арагона были раздроблены и раздираемы политическими, юридическими и религиозными спорами [683]. Монзон не был застрахован от этих волнений. Р. Шеломо бен Адрет, уважаемый консервативный юрист короны, жаловался в середине XIII века, что евреи Монзона не стоят, как положено, во время принесения Торы и ее демонстрации в синагоге [684]. Неудивительно, что в то время евреи Монзона не только были вовлечены в юридический спор с евреями Ллейды и налоговый спор с евреями Барбастро, но и имели дело с бывшими иудеями, принявшими христианство и теперь обратили свою враждебность на своих прежних единоверцев. Эти новообращенные хотели, чтобы Церковь запретила христианам употреблять в пищу [и, предположительно, покупать] мясо, вино и хлеб у евреев. Им помешал в этом подкуп судебных чиновников, участвовавших в деле, хотя орден Храма, возможно, также использовал свое влияние в пользу евреев [685]. Хотя король находил новообращенных полезными для своей службы, а Храм, и Госпиталь относились к новообращенным в христианство с большим подозрением, даже враждебно, и не поддержали бы их дело против лояльной нехристианской общины [686]. Отступник, даже принявший христианство, все равно предавал свою старую религию.
Этот раскол в арагонском и каталонском иудаизме не остался незамеченным папством, которое поощряло обращение евреев в христианство, а также расследования, начиная с 1230-х годов, проводимые монахами-мендикантами [нищенствующий (от латыни: mendicans, попрошайничество) – это тот, кто занимается нищенством, полагаясь главным образом или исключительно на милостыню, чтобы выжить. – прим.пер.] из Франции [687]. Возможно, именно поэтому в 1260 году король предоставил collecta [провинциальному совету] альхам, подчиненных Барселоне, право закрывать свои ворота перед любым [688].
Хотя тамплиеры, казалось, были готовы защищать альхаму Монзон от местной христианской общины, им не всегда это удавалось. В одном случае, произошедшем около 1260 года, жители христианского города напали на juderia после того, как евреи получили королевский приказ помочь им собрать долги. Христиане, по-видимому, задолжали многие из них еврейским ремесленникам. Христиане ранили нескольких евреев, выселили одного портного из его лавки и заявили, что больше не позволят еврейским ремесленникам практиковать среди христиан. Командор тамплиеров попытался вмешаться, но не смог остановить толпу, по крайней мере, вначале. Возможно, христиане проигнорировали командора из-за напряженности, которая нарастала между орденом Храма и городом в конце XIII века в связи с юридическими правами тамплиеров на город [689]. Однако маловероятно, что христиане смогли осуществить свои угрозы, поскольку евреи были слишком важны для города с экономической точки зрения, чтобы подвергать их остракизму или выселению [690].
Жестокость инцидента свидетельствует о разочаровании христиан и признании их экономической зависимости от евреев. С другой стороны, евреи, несомненно, напуганные толпой, не ушли, что указывает на их собственную зависимость от христиан и предпочтение Храма в качестве их владыки. Хотя технически нехристианскому населению было очень сложно мигрировать, евреи Монзона могли получить разрешение от короля. Король разрешил группе арагонских мусульман покинуть христианскую территорию при аналогичных обстоятельствах в 1280 году. Мусульмане, экзархи, находившиеся под властью замка тамплиеров в Сиресе, решили уйти после того, как подверглись нападению. Хотя Храм пытался убедить короля помочь им вернуться, эта попытка, по-видимому, не увенчалась успехом [691]. Если он видел в этом выгоду для себя, король мог и хотел аннулировать власть Храма в отношении своих вассалов. Однако он смог это успешно сделать только тогда, когда вассалы захотели перейти под его власть.
Установление власти тамплиеров в Монзоне
Рамон Беренгер IV передал ордену Храма полное господство над замком и городом Монзон в своей хартии 1143 года. Его внук Петр I подтвердил это в конце XII века. Мало того, что все жители или потенциальные жители района должны были получить разрешение Храма на строительство чего-либо в радиусе одной мили от Монзона. Рамон Беренгер также даровал Храму «все милости, привилегии, свободы, иммунитеты» [omnibus graciis, privillegiis, franquitatibus, inmunitatibus] [692]. Петр, со своей стороны, запретил любому церковнику или мирянину заниматься предпринимательской деятельностью [693], вершить правосудие или взимать lezda [пошлину с товаров] или pedaticum [вероятно, pedagio – транспортный налог] в радиусе указанной мили от города без разрешения ордена Храма [694].
В течение XIII века Храм уступил христианским горожанам большую часть своих прав на владение городом. Хотя он сохранил право утверждать кандидатов на городские должности, в конечном итоге он потерял право назначать их. В 1173 году в результате спора о паромной переправе через Cинку орден сохранил половину своих прав на пошлины только в обмен на оплату половины расходов на содержание. Тамплиеры получили от города контроль над главным оросительным каналом Монзона только в 1230 году. По этому соглашению горожанам разрешалось орошать больше земли, если они того пожелают. Позже, в 1250 году, тамплиеры заплатили 20 000 су за контроль над весами в городе [695]. Это было важное право, если Храм хотел контролировать прибыльный рыночный бизнес в этом районе.
Отношения между Храмом и королем со временем также становились все более напряженными. В 1292 году, после долгих споров о том, кто должен облагать налогом евреев в Монзоне [и может ли он облагать их в дополнение к налогам Храма], Яков II предоставил Храму привилегию взимать выкуп, услуги, требования, bovatge [налог на скот], herbatge [налог на выпас скота], monedaje [неопределенный денежный налог, а не натуральный], carriaje [налог на пошлину], cens [арендная плата], usatge [налог на пошлину], lezda, portatico [налог на повозку] и таможенные налоги, как новые, так и старые [696]. Арагонские монархи были заинтересованы в процветании Монзона и были готовы пойти на большие уступки Храму, чтобы способствовать этому. Яков I даже предоставил городу ежегодную десятидневную ярмарку, поэтому Храму было необходимо получить контроль над весами для взвешивания товаров [697]. Основным налогом, который Храм платил королю, был cenas, или налог на гостеприимство [то есть расходы на размещение членов королевской семьи в жилище тамплиеров], но уже в 1305 году тамплиеры из Монзона отказывались платить его любым способом, кроме натурального [698].
Спорные налоги и юрисдикции
Евреи Монзона использовали орден Храма в своих интересах против альхамы Ллейды и ее покровителя короля в налоговом споре, который продолжался всю вторую половину XIII века и затронул правление пяти арагонских королей. В Тортосе споры о налогах и правах на владение начались сразу же, поскольку король колебался, не желая уступать владение городом какой-либо одной стороне. В Ллейде конфликты носили локальный характер – между тамплиерами и епископом Ллейды.
В Монзоне тамплиеры с ранних времен владели городом на правах полновластных хозяев. Таким образом, проблемы здесь начались позже, в правление Якова I. Он относился к тамплиерам как к своей приемной семье, которой они и были. Эти близкие отношения оказались для Храма как благом, так и тяжким бременем. Например, в 1221 году Яков признал требование Храма в Монзоне о праве не выступать в светском суде Сарагосы [699]. Однако частые войны Якова в Валенсии истощили денежные ресурсы его потомков. Они были вынуждены расширить налоговую базу, выйдя за рамки общего peita [налог, выплачиваемый не дворянами. – прим. Пер.], который Яков безуспешно пытался взыскать с Храма во время своего правления. Альфонсо III, Петр III, Альфонсо IV и Яков II пытались отменить некоторые из щедрых налоговых иммунитетов, которые Яков предоставил Храму, особенно путем взимания чрезвычайных налогов с тамплиеров в Монзоне и Барселоне. Эти новые налоги были добровольными, но только в теории [700]. Короли также не всегда признавали право ордена Храма избегать мирского правосудия, когда Храм не желал улаживать дела с истцами [701]. Храм, к всеобщему удивлению, яростно сопротивлялся этим посягательствам на свои привилегии. К удивлению всех трех королей, так же поступили и приближенные Храма, среди которых были любимые королевские «коровы» – евреи.
Еще одна проблема, которую Яков I создал своими уступками, заключалась в том, что и мусульмане, и евреи в этом районе привыкли платить налоги и обращаться со своими жалобами только в орден Храма. Мусульмане Орсуйеры, например, платили налоги «Доминику из Валелупари, прецептору мельниц» [Dominici de Valelupari preceptoris molendinorum] за исключением zofris [налог на древесину, характерный для мусульман, который они платили на содержание замка], alguacilam [буквально, по-кастильски, «судебный пристав», вероятно, налог на содержание этой должности] и nafegam [возможно, налог на речной сбор с лодок] и denarios cens [ежегодная рента в денариях] [702].
Спор начался в середине 1270-х годов, во время правления Альфонсо Ill, и продолжался в течение следующих трех десятилетий. Еврейская альхама Ллейды, по крайней мере с 1268 года, утверждала, что евреи Монзона и Фраги подпадают под ее юрисдикцию в соответствии с древним обычаем. Поэтому он требовал от них платить ему налоги, чтобы затем перечислять их королю. Когда Монзон и Фрага отказались от этого, ллейданская альхама заручилась поддержкой Альфонсо против тамплиеров в Монзоне, которые представляли требования альхамы в Монзоне и Фраге перед королем. Отчасти эта путаница была вызвана нерешительностью Якова I в вопросе о том, где провести границу между Каталонией и Арагоном, особенно для его евреев. Первоначально он сделал евреев Ллейды частью Арагона, но позже причислил их к Каталонии. Ситуация оставалась изменчивой во время правления Альфонсо III и продолжала оставаться таковой в правление Петра III. В 1285 году Петр окончательно присоединил Ллейданскую альхаму к Каталонии, но статус Монзона оставался под вопросом до тех пор, пока Яков II не присоединил его к Арагону [703]. После роспуска ордена Храма в 1312 году альхама в Монзоне и его зависимые территории перешли в подчинение Уэске [704]. Однако альхама как таковая отсутствовала в Монзоне между 1308 и 1315 годами. Juderia была разрушена во время осады замка тамплиеров в 1308 году, и ее разрешили восстановить только в 1315 году по королевскому указу [705]. Община, бежавшая в Алколею, находилась в столь плачевном состоянии, что король вернул евреям Монзона всю дань, которую они не выплатили во время осады, и уменьшил долю их общинного налога за пять лет с 400 до 200 су [706].
В 1289 году, 4 августа, в письме короля Раймунду де Бесалу, архидиакону Рибагорсы в епархии Ллейды, признавалось, что евреи Монзона требовали освобождения от уплаты королевских налогов – questia и peita [707]. Судя по всему, король использовал архидиакона в качестве арбитра, поскольку в документе от 1290 года защитником короля назван некий Фелипе [708].
В документе, отправленном двумя днями ранее провинциальному магистру ордена Храма, Беренгеру де Сан-Хусто, король признал, что спор был между ним и Храмом, что указывает на то, что евреи на самом деле уже платили Храму спорные налоги [709]. Поскольку орден Храма представлял евреев в этом деле на законных основаниях, евреи, возможно, также платили Храму меньше, чем королю. Или, что более вероятно, король пытался заставить их платить дважды: один раз Храму, а другой – себе. В том же документе король признал, что взыскал с евреев Монзона 4000 су, но это не создало юридического прецедента в его пользу в отношении спорных налогов.
Этот спор все еще продолжался, когда судебный процесс над орденом прервал его навсегда. Уже в 1300 году Яков II жаловался, что евреи Монзона все еще не платят спорные налоги. Он назвал их «непокорными и мятежными» [inobedientes et rebelles] в письме к викарию [вероятно, епископу] Ллейды. Он запретил викарию или тому, кто его замещал, принимать участие в споре евреев и потребовал, чтобы все должники евреев под страхом телесного наказания раскрыли свои долги викарию [710]. Это может объяснить, почему евреи могли предпочесть тамплиеров в качестве своих законных представителей в церковных и королевских судах. Будучи корпоративной структурой, давно привыкшей к почти равному взаимодействию с королем [и технически подотчетной только Папе], тамплиеры могли лучше противостоять агрессивному поведению как королей, так и клириков.
Спор обострился, когда в 1289 году Альфонсо III, а в 1300 году Яков II напрямую призвали людей Храма у войне без обращения непосредственно к дому ордена. Это уже стало обычной королевской практикой [711]. По всей видимости, все эти люди были христианами, хотя некоторые из них могли быть и мусульманами. Беспокойство Храма, похоже, было вызвано не этими просьбами о помощи как таковыми, а другими проблемами. Проблем было две. С одной стороны, некоторые просьбы касались помощи в войнах против других христиан – в частности, против Кастилии. Это было проблематично не только с точки зрения владений Храма в Кастилии, но и потому, что убийство христиан было конкретно запрещено Уставом. Вторая проблема связана с прецедентом, особенно когда король посылал повестки непосредственно людям Храма, не обращаясь к Ордену и даже не ставя в известность его командора. Орден явно не хотел уступать королю контроль над своими соратниками – как христианскими, так и нехристианскими.
Кроме того, принято это делать или нет, но Храму не стало бы легче от намерений ни одного из королей, тем более что кастелян тамплиеров Монзона в 1284 году запретил вассалам дома приносить присягу тем арагонским дворянам, которые в то время выступали против короля Арагона. По всей видимости, это была попытка сохранить нейтралитет между королями Арагона и Кастилии во время их пограничных войн. Кастелян в Монзоне утверждал, что люди и имущество ордена могут быть переданы не тамплиерам только по «особому приказу заморского магистра и Капитула» [712]. Притязания тамплиеров могли быть обусловлены тем, что в 1210 году Петр I подтвердил право ордена Храма требовать от своих вассалов в Монзоне выполнения военных обязательств. После того как горожане в 1287 году предприняли неудачную попытку потребовать привилегии освобождения от военной обязанности [используя, вероятно, поддельный документ XIII века] а также в Валенсии в 1289 году, тамплиеры оштрафовали их на 12 000 Jacan су за невыполнение своих обязательств [713]. Позже этот штраф был снижен до 8 000 су Жаком де Моле, последним Великим магистром ордена Храма. Великий магистр обладал правом отменять решения командоров домов при подаче апелляции [714].
Похоже, в это время Орден боролся за защиту и контроль над своими людьми, как христианами, так и нехристианами. Христиане, со своей стороны, похоже, стремились к большей автономии в этом регионе. С другой стороны, нехристиане, похоже, искали у тамплиеров защиты от эксплуатации со стороны королевских и конкурирующих нехристианских групп.
Претензии кастеляна Монзона могли быть также обусловлены заявлением Якова I в 1261 году о том, что он готов рассматривать дела людей Храма, которые Великий магистр отказался рассматривать. В 1282 году Петр III еще раз заявил, что все апелляции в Арагоне, как тамплиерские, так и иные, подпадают под его юрисдикцию. Яков II расширил это решение в 1302 году, включив в него апелляции к низшим королевским чиновникам. В конечном итоге он не смог реализовать свое право после того, как госпитальеры захватили земли тамплиеров, несмотря на то, что имел на это право в соответствии с Барселонским уложением [715]. Он не любил посылать людей тамплиеров одних на войну или тамплиеров против других христиан [716]. Возможно, это нежелание объяснялось тем, что было легче покрывать расходы Храма, когда Орден сам вел своих людей на войну.
В 1258 году Яков I уступил Храму, помимо привилегий в других областях, транспортный налог Монзона [pedagio Montissoni] и «вопрос о евреях и привилегиях гражданства Лериды» [questiis ludeorum et franchitatibus civitatis ilerdensis] [717]. Это была обширная франшиза. Questia была самым крупным налогом, взимавшимся с мусульман и евреев, а peita – не менее прибыльным налогом, который вассалы всех религий платили своим господам. Кроме того, тамплиеры получили право наделять жителей Ллейды гражданством.
Обладание орденом Храма такими правами вскоре стало проблематичным как по юридическим, так и по финансовым причинам. Формально евреи Монзона находились под юрисдикцией Ллейданского альхама. Но она часто вступала в конфликт с соседними альхамами на арагонско-каталонской границе. В 1271 году Яков предоставил евреям Монзона право платить налоги вместе с евреями Барбастро за товары и имущество, которые каждый из них имел в другом городе [718]. Так разрешился конфликт между альхамами Монзона и Барбастро, в котором евреи Монзона попросили командора тамплиеров выступить в качестве их законного представителя перед королем, на что тот согласился. Евреи в Алагоне, Эгеа и Таусте потерпели неудачу в аналогичных попытках реорганизовать свое налогообложение при Альфонсо III и Петре III. Не увенчался успехом и компромисс между Монзоном и Барбастро. Впоследствии евреи Монзона запретили импорт вина из Барбастро и были вынуждены отменить запрет королевским указом только в 1288 году. Король, однако, отказался препятствовать евреям Монзона неофициально бойкотировать вино из Барбастро [719].
Соглашение между Монзоном и Барбастро, пусть и временное, вызвало конфликт с альхамой Ллейды, которая требовала обе судебные палаты под свою юрисдикцию. В 1289 году Альфонсо IV приказал евреям Альбалата, Альколедже, Помаре и Гранадельи под страхом отлучения со стороны альхамы Ллейды выплатить спорные налоги ордену Храма вместе с евреями Монзона, как они это традиционно делали [720]. Однако Альфонсо также поддержал притязания Ллейды на юрисдикцию в отношении этих северных альхамов [721]. В этот период северные альхамы пытались освободиться от контроля Ллейданской collecta, но они также конфликтовали друг с другом по торговым вопросам, как показывает спор между Монзоном и Барбастро. Интересно, что орден Храма, представлявший Монзон, и король, представлявший Ллейду, оказались по разные стороны налоговых споров между соперничающими альхамами. И это несмотря на сильное присутствие командорства Гардени в Ллейде. Возможно, предыдущие споры между тамплиерами Монзона и епархией в Ллейде окончательно ослабили влияние ордена на ллейдскую альхаму, что позволило королю вмешаться и установить контроль. Или, возможно, король надеялся использовать Ллейданскую альхаму, чтобы вернуть евреев к северу от Ллейды [многие из которых признавали владычество Храма] под контроль Ллейданской альхамы, а значит, и под свою власть. Самое интересное, что король, который теоретически был повелителем всех нехристиан в своем королевстве, к этому периоду, очевидно, уже не мог напрямую отвоевать у Храма власть над евреями в Монзоне. Вместо этого ему пришлось вести долгую судебную тяжбу с Храмом, их фактическим повелителем, чтобы вернуть себе эту желанную налоговую льготу.
Закон и беззаконие
По всей видимости, причина, по которой король выступил против Ордена из-за альхамы Монзона, заключалась не только в том, что тамплиеры были главными налоговыми бенефициарами, но и в том, что они выступали в качестве законных представителей евреев Монзона в суде. Это было для короля значительной потерей контроля, поскольку в королевстве он должен был быть единственным законным представителем евреев [722]. Этот особый статус Храма проявился в нескольких судебных делах того же периода, которые были отделены от спора о налогообложении. В одном примечательном деле 1284 года Храм представлял интересы еврейского врача по имени Видаль Эспецеро перед королем против христианина, который похитил его обманным путем и вымогал у него деньги:
«Педро III был извещен жалобой братьев ополчения Храма о том, что Педро де Арей, приехав мошенничать в Монзон, вероломно попросил Видаля Эспецеро, еврея господина этого места [Монзон], приблизиться к жене благородного Бернардо де Маулеоне, чтобы вылечить болезнь ее глаз. Уверившись в словах упомянутого Педро де Арея, получив от него лошадь и деньги, необходимые для путешествия, Видаль Эспецеро оказался рядом с упомянутой женщиной на общественной дороге, после чего Педро де Арей схватил его и доставил пленником в замок Монфалько, откуда отпустил только после выкупа в 3 000 су. Король посылает Раймону Мулинскому, проректору Рибагорсы и Палаты, приказ выступить против Педро де Арея и его имущества” [723].
В этом случае Видаль искал [и нашел] справедливость благодаря заступничеству своего господина, командора тамплиеров в Монзоне. Это была щекотливая ситуация, ведь если бы Видаль не смог доказать, что его обманули, когда он добросовестно лечил пациента, его могли бы обвинить в изнасиловании или прелюбодеянии [определяемом как секс с замужней женщиной] с христианкой, и ему грозила бы смертная казнь. Секс между религиями в этот период был приравнен к ереси и карался сожжением. Чтобы доказать свою невиновность, Видалю требовалась надежная поддержка такого влиятельного господина, как Храм, хотя король мог быть и снисходителен в таких случаях [724].
Случай Видаля не был необычным для того времени. Арагонская корона страдала от роста насилия во всех своих общинах в конце XIII – начале XIV века [725]. Быстрый экономический рост в королевстве в этот период привел к социальным волнениям как среди христиан, так и среди евреев [726]. Например, в период с 1257 по 1327 год в еврейских общинах Арагона произошло более 60 убийств евреев евреями. В Барбастро и Монзоне за этот период произошло как минимум по одному убийству. Изнасилование также было распространенным преступлением. В 1279 году командор тамплиеров был вынужден разрешить чиновникам, помимо jurados [алькальдов], проводить расследования в этом районе, поскольку уровень преступности сильно вырос. Однако орден Храма оставлял за собой все штрафы и сохранял право вершить правосудие над пойманными преступниками [727]. Ситуация усугублялась тем, что король был готов отменить даже самые тяжкие преступления, если ему предлагали достаточно крупную взятку.
В случае, похожем на случай Видаля в 1286 году, Альфонсо IV вмешался, когда командор тамплиеров Петр пожаловался, что Бернард из Сегалара конфисковал имущество в связи с комиссией за пятнадцать «ковчегов» [archas], которую его предшественник Петр III потребовал от евреев Монзона. Король приказал Бернарду вернуть конфискованное имущество командору [728]. Однако тамплиеры не всегда были на стороне евреев, о чем свидетельствует концессия Якова I от 1258 года. В ней он обещал за свой счет ходатайствовать от имени Храма, если семья некоего Аарона, еврея, умершего в Марокко, подаст прошение или иск о вынесении внешнего решения по поводу его товаров и других вещей. Из документа неясно, о чем шел спор, были ли тамплиеры виновны в смерти Аарона или конфисковали его имущество в счет невыплаченных им долгов [729]. Поскольку это дело не фигурировало в последующих спорах между Храмом и преемниками Якова, оно, должно быть, было решено еще при жизни короля, хотя какая из сторон осталась довольна результатом, неизвестно.
Социальное насилие усугублялось классовым конфликтом внутри еврейских общин. В этот период альхама управлялась группой секретарей, контролируемых самыми богатыми семьями. В Барселоне эта группа состояла из семи человек [730]. В альхамах крупных городов, таких как Барселона и Сарагоса, возникла аристократия. Некоторые евреи настолько разбогатели или поднялись так высоко при дворе короля благодаря своей работе в качестве королевских байли, альфакисов и писцов, что их общины стали приписывать им «давидово» происхождение. Другие, правдиво или нет, становились «свободными евреями» из-за их предполагаемого происхождения от соратников военных орденов, в частности тамплиеров [731]. Эти евреи вызывали враждебность не только у бедных и богатых христиан, но и у более бедных и консервативных членов своих собственных общин. Некоторых представителей новой аристократии обвиняли в том, что они используют свою связь с королем, чтобы избежать обвинений и наказания за прелюбодеяние, воровство, изнасилование и даже убийство [732]. Эта аристократия также вступила в конфликт с еврейскими религиозными властями из южной Испании и Франции и северной Европы, которые считали их аморальными и еретическими [733]. Хотя арагонские короли, обеспокоенные ростом социальных волнений, вызванных разделением на богатых и бедных, проявляли некоторое сочувствие к бедным, их неоднозначная политика в этот период мало способствовала смягчению ситуации в целом [734]. В документах ордена Храма нет четких свидетельств того, что Орден действовал более решительно. Отношения христиан с нехристианами Арагонской короны в этот период характеризовались хронической приверженностью к краткосрочному оппортунизму.
Орден Храма и El Call в Барселоне
Барселона официально стала провинциальным домом ордена Храма в Каталонии только после 1272 года [735]. До этого провинциальным домом был Палау-дель-Вальес [ныне Палау-Солита], примерно в 12 километрах к северо-западу от Барселоны. Храм впервые начал приобретать там собственность в 1131 году, а монастырь был основан между 1150 и 1160 годами [736]. Несмотря на то, что Палау располагался на хребте над двумя плодородными речными долинами, он не был крупным портом или центром, имеющим такое значение, как Барселона, и не находился на перекрестке между крупными городскими центрами, как Монзон. Даже большинство лиц, подписавших одну крупную сделку с домом в Палау, были родом из Барселоны, а не из Палау. В этой сделке комендант Палау занял 2 000 барселонских су у еврея Исаака Адрети в 1253 году [737]. Когда папа Иннокентий IV в 1249 году выдал индульгенции, чтобы помочь Храму оплатить строительство новой церкви, она находилась в Барселоне, а не в Палау [738].
Однако в Барселоне, где Храм процветал и имел большой квартал за юго-восточной стеной города, он испытывал гораздо большую конкуренцию со стороны других групп, чем в Монзоне, включая короля, дворянство, светскую церковь и другие регулярные ордена.
Храму приходилось сталкиваться не только со светской ветвью церкви в лице епископа [как в Ллейде], но и с королем и его чиновниками [739]. Хотя король шел на большие уступки тамплиерам и предоставлял им значительную свободу действий там, где ему требовалась их помощь, когда тамплиеры находились рядом с ним, он ожидал от них послушания и сотрудничества. Возможно, это повлияло на их первоначальное решение основать свой провинциальный дом на северо-западе, в Палау. Однако в конечном итоге стратегическая и экономическая важность наличия административного дома в большом портовом городе и установления там сильного присутствия тамплиеров пересилила эти сомнения и убедила орден Храма перевести командорство Палау в Барселону примерно в 1282 году [740]. Это отличалось от ситуации в Тортосе, где Храм начал с сильного присутствия в городе и постепенно перенес свои административные операции на север, в Миравет.
Одной из важнейших причин такого переезда было то, что Храм был сильно вовлечен в королевскую администрацию в некоторых областях. Еврейский судебный исполнитель Яфия, который в документе от 1175 года изображен работающим с Храмом в Барбере, возможно, был родом из Барселоны. Также возможно, что он был Яфией из Монзона, который в тот же период организовывал для короля управление Ллейдой [741]. Храм также взаимодействовал с отдельными евреями из Барселоны. В 1280 году король подал жалобу на тамплиеров и госпитальеров за конфискацию имущества арагонских евреев после того, как Icach, еврей из богатой семьи Кап в Барселоне, бежал в Акру. По всей видимости, этот Icach задолжал Храму [и многим другим в Каталонии] большие суммы денег, которые он должен был хранить в доверительном управлении. Король также пригрозил арестовать Icach, если тот вернется в Арагон [742]. Однако, когда тот вернулся, он не был наказан и сохранил свое место в аристократии альхамы [743].
El Call в Барселоне располагался чуть западнее [и выше по склону] Кафедрального собора и датировался XI веком [744]. Несмотря на его размеры и престиж в то время, только одна улица [Carrer del Call] указывает на место, где находился call, который был разрушен в 1391 году. Ни одно из зданий call времен альхамы в Барселоне не сохранилось. Барселонская еврейская община была, вероятно, самой богатой альхамой в Арагонской короне и Валенсийском королевстве, о чем свидетельствует ее обязанность выплачивать шестьдесят тысяч барселонских су из чрезвычайного налога короля в 100 тысяч су на каталонское еврейство [745]. Барселонская альхама, как и ее христианские коллеги, была административным центром еврейского управления в графстве Барселона. Например, он отвечал за сбор налогов со всех каталонских call в 1280-х годах. Храм имел определенное влияние на альхаму. В 1283 году он ходатайствовал перед инфантом Альфонсо от имени альхамы Тортосы, когда та пожаловалась на чрезмерные налоги со стороны Барселонской альхамы [746].
Другие альхамы возмущались властью барселонских евреев над ними, что привело к отсутствию сплоченности, когда дело дошло до противостояния любым христианским набегам. Хотя альхама, по-видимому, находилась под властью короля в его роли графа Каталонии, она все же взаимодействовала с Храмом. Это был один из трех великих центров [наряду с Жироной и Перпиньяном] изучения Торы в Арагонской короне в XIII и XIV веках [747]. Он также был бесспорным административным главой евреев Каталонии, что подтверждает ребе Шеломо бен Адрет, ведущий раввинский эксперт в Арагонском королевстве конца XIII века. Как и в случае с Сарагосой, это привело к конфликту между Барселоной и подчиненными ей каталонскими альхамами [748].
Судебный процесс и его последствия
Французские тамплиеры были арестованы в ходе серии предрассветных рейдов королевских чиновников 13 октября 1307 года. Лишь немногим удалось спастись. Когда тамплиеры Испании узнали об этом, они обеспокоились за своих коллег во Франции, но поначалу не испытывали особого страха за свое положение. Аресты [и идея судить тамплиеров в Арагонской короне] были непопулярны даже среди традиционных врагов Храма в светской церкви. Да и сам король Яков II поначалу не был на это настроен. Однако после переписки с королем Франции Филиппом IV и давления папы Климента V, он решил арестовать тамплиеров в своем королевстве. Яков не стал идти против Папы, когда решил начать собственное расследование по обвинениям, выдвинутым против ордена [749]. Он распорядился арестовать братьев и конфисковать их имущество для подготовки к суду. Возможно, он жаждал богатства и земель Храма, но ситуация оказалась сложнее, по крайней мере в Испании. Арагонские короли гордились своей репутацией христианских крестоносцев. Для них ересь была серьезным обвинением, которое нельзя было игнорировать. Именно поэтому они помогали инквизиции в XIII веке, несмотря на ее враждебное отношение к евреям королевства. Во всяком случае, Яков, похоже, не хотел выступать против Папы по таким серьезным обвинениям, даже если подозревал, что мотивы Папы в этом вопросе были скомпрометированы [750].
Несмотря на это, действия Якова против ордена Храма были медленными и нерешительными. В ответ на это тамплиеры оставили большую часть своих владений на севере и сосредоточился на обороне более сильно укрепленных командорств на юге – таких, как Монзон и Миравет. Барселона, будучи неприступным монастырем в королевском городе, была оставлена к 11 декабря 1307 года и перешла под контроль королевских байли [751]. Нет никаких сведений на то, что какие-либо евреи в Барселоне пострадали из-за того, что были ассоциированы с Орденом. Храм не контролировал там альхаму, как это было в Монзоне, и тамплиеры в Барселоне либо бежали, либо были арестованы, не оказав вооруженного сопротивления.
В течение декабря братья из заброшенных монастырей по всему Арагонскому королевству [включая Барселону, Гардени, Барберу, Сарагосу, Анесу, Амбель и, возможно, Новильяс] прибывали в Монзон. К концу месяца тамплиеры закрепились. Их главными центрами обороны стали Миравет и Монзон.
В большинстве мест местные соратники Ордена не желали помогать королю в борьбе с осажденными тамплиерами, объясняя это разными причинами. Некоторые опасались возмездия со стороны Ордена, как немедленного, так и после того, как тамплиеры смогут вернуть свои земли после успешной защиты от обвинений. Другим не нравилась мысль о том, что через столько лет им придется отказаться от тамплиерского главенства ради нового, неопределенного управления под руководством короля или одного из его вассалов. Несмотря на местные различия между тамплиерами и их соседями, для многих из них смена власти была слишком быстрой. Обвинения шокировали людей в Арагонской короне, особенно тех, кто тесно сотрудничал с Храмом, и им было трудно поверить, что столь неожиданные обвинения могут привести к падению ордена. [752].
Некоторые соратники прямо утверждали, что Храм невиновен и что они будут его защищать. В эту группу входили те, кто помогал защищать местную крепость тамплиеров или прятал имущество ордена для братьев, потому что некоторые из братьев были их родственниками. Жители Монзона даже потребовали письмо от папы римского, прежде чем сотрудничать с людьми короля. После того как 22 ноября 1307 года Климент V издал буллу, призывающую арестовать тамплиеров, жители Монзона продолжали тайно поддерживать осажденных тамплиеров вплоть до осени 1308 года.
Блокировка всех замков тамплиеров, включая Монзон, была проницаемой. Она позволяла обмениваться информацией и получать припасы от сочувствующих союзников, несмотря на попытки затянуть сеть [753]. Во многих областях короны король пытался заставить или убедить осажденных братьев сдаться с помощью давления или даже угроз в адрес их родственников, собратьев, вассалов и рабов. Его успеху мешало отсутствие энтузиазма по отношению к этой затее как среди вассалов тамплиеров, так и среди осаждающих. Один житель Cantavieja был убит в Монзоне своим бывшим товарищем [каталонцем], после того как он крикнул защитникам замка, что они должны стрелять в каталонцев, а не в него. Его убийца, похоже, был впоследствии оправдан за убийство [754]. Взаимодействие королевской власти и тамплиеров в Монзоне было особенно плохим – королевские чиновники были подвергнуты насилию при попытке доставить письмо папы, а также последующие королевские требования о сдаче [755]. Благодаря поддержке местных жителей, безразличию осаждающих и прекрасно укрепленной позиции замка Монзон тамплиеры смогли продержаться до сдачи 1 июня 1309 года. Монзон стал последним замком тамплиеров, павшим во времена Арагонской короны.
Неясно, когда была разрушена худерия в Монзоне, хотя, возможно, это произошло в августе 1308 года, когда король одобрил строительство осадной башни [756], или в марте 1309 года, когда королевский военачальник атаковал juderia [757]. Неясно также, кто это сделал, хотя тамплиеры могли сделать это сами, чтобы помешать осаждающим атаковать их «заднюю дверь» [758]. Однако крутизна обрыва и предыдущий союз евреев и тамплиеров Монзона против короля указывают на то, что, скорее всего, сами осаждающие разрушили худерию, либо в наказание за предыдущие споры с королем по поводу налогов, либо из-за враждебности местных жителей к евреям, либо из-за страха, что евреи, как и христиане города, помогали защитникам в замке [759]. Тамплиеры сохраняли контроль над худерией до марта 1309 года, укрепив ее от нападения осадными башнями, хотя евреи, очевидно, ушли до начала укрепления. Во время укрепления juderia была разграблена [760].
Также неясно, были ли евреи изгнаны или ушли добровольно, чтобы избежать вреда. Позднее время их ухода указывает на изгнание, а также на сотрудничество с Храмом на протяжении большей части осады. Тамплиеры никогда бы не оставили juderia нетронутой на протяжении более года осады, если бы евреи не оказывали им какую-то поддержку или, по крайней мере, не мешали продвижению королевских войск. Одна из трудностей с Монзоном и Барселоной заключается в том, что большинство сохранившихся документов о них взяты из королевской переписки, которая в этот период не была в пользу ордена Храма [761]. Возможно, тамплиеры побуждали евреев покинуть Монзон, чтобы избежать потерь в ценной группе соратников. Когда они ушли, евреи бежали в Альколею и отдали себя под защиту тамошнего владыки, вместо того чтобы остаться в Монзоне и подчиниться королю [762]. Если это была последняя попытка избежать прямого подчинения королю, то она не увенчалась успехом. Король вернул им часть налогов в 1312 году [763], прежде чем разрешил им вернуться в Монзон и восстановить свою худерию [764]. Он объяснил это тем, что они уже достаточно настрадались, но очевидно, что он также намеревался в конце концов взять их под свою прямую власть и обложить их налогами, как он хотел сделать ранее.
Судьба мусульманских арендаторов ордена Храма в районе Монзона менее ясна, но, судя по всему, они перешли под юрисдикцию Госпиталя, когда он окончательно получил Монзон в 1320 году. Рабы, впрочем, как и большинство движимого имущества Храма, находившегося в собственности короны, были востребованы королем и переданы различным лицам [765]. Оставшиеся в живых братья-тамплиеры в этом районе отстаивали свою невиновность и в конце концов были освобождены и получили пенсию. Многие остались в своих старых монастырях, при Госпитале. Некоторые перешли в другие религиозные ордена. Другие вернулись к светским занятиям, либо добровольно отказавшись от пенсии, либо пытаясь получить ее обманным путем. Последняя практика подпортила память о Храме у некоторых из его прежних соратников, но Судебный процесс по-прежнему оставался непопулярным в Арагонской короне [766].
Заключение
Происхождение, карьера и последующая судьба Храма и его нехристианских сподвижников в Монзоне и Барселоне определялись характером регионов, в которых Храм приобрел эти дома. Барселона, будучи крупным, древним и королевским городом, требовала присутствия тамплиеров, но не давала Храму возможности закрепиться в нем. Богатая еврейская альхама Барселоны доминировала в восточной Каталонии, но находилась под слишком глубоким контролем графов Барселоны, чтобы предоставить Храму много вассалов. В основном взаимодействие между тамплиерами и евреями Барселоны сводилось к индивидуальным рабочим отношениям с еврейскими байли короля. Позднее тамплиеры также оказались вовлечены в юридические споры с некоторыми из наиболее влиятельных членов альхамы.
В районе Барселоны не было значительного мусульманского присутствия, поскольку город был отвоеван каролингами тремя столетиями ранее.
Монзон, напротив, располагался на подвижной границе между Арагоном и Каталонией, старыми и новыми землями, и получал соответствующую прибыль. Это было одно из самых значительных ранних приобретений Храма в Арагонской короне. Кроме того, это был один из немногих крупных городов, где тамплиеры в течение долгого времени удерживали неоспоримую власть над всеми жителями – христианами, мусульманами и иудеями. Поскольку Монзон находился на границе, король Арагона поначалу был готов уступить Храму почти полный контроль над этой территорией, включая контроль над нехристианами. Этим объясняется больший акцент на отношениях сеньора и вассала в документах Монзона по сравнению с документами тамплиеров в других областях, таких как Тортоса и Ллейда.
Таким образом, в начальный период правления тамплиеров напряженные отношения возникали между тамплиерами и их вассалами, а не между тамплиерами и соперничающими сеньорами. Однако ситуация изменилась в XIII веке, когда участились налоговые и юрисдикционные споры между тамплиерами и королем, тамплиерами и епископами Ллейды, а также еврейскими альхамами Монзона и Ллейды. Христиане и евреи по-разному реагировали на тамплиерское владычество. Христиане предпочли уйти из-под контроля тамплиеров, даже если это означало усиление королевского вмешательства, в то время как евреи еще больше перешли под власть тамплиеров, чтобы избежать внешнего, королевского контроля. Однако одним из главных исключений из христианской реакции на тамплиерскую власть в Монзоне были мосарабы, которые продолжали вносить свой вклад в строительство Храма вплоть до Суда. Евреи Монзона, тем временем, извлекали из тамплиерского владычества над ними не меньшую выгоду, чем тамплиеры, и в дальнейшем стремились к независимости от Ллейды на юге. Они предпочитали тамплиеров королю в качестве своих местных сеньоров, чтобы избежать чрезмерного налогообложения и эксплуатации со стороны короля и других альхамов. Это привело к конфликту между орденом и королем по поводу юрисдикции арагонских евреев в конце XIII века.
Благодаря стратегическому положению старой мусульманской крепости в Монзоне, монастырь в ней стал центром сопротивления аресту тамплиеров с 1307 по 1309 год. Осада Монзона оказалась катастрофической для проживавших там евреев, но способность тамплиеров продержаться почти полтора года, вероятно, принесла им снисхождение после процесса в Каталонии и Арагоне.
Паула Стилс, Сент-Эндрюсский университет [Шотландия].
Перевод с английского.
Присоединяйтесь к нашей группе MILITES TEMPLI во ВКОНТАКТЕ
ПРИМЕЧАНИЯ
[651]Когда дома были оценены госпитальерами сразу после роспуска ордена Храма, Монзон составил 2500 барселонских ливров, в то время как Миравет – 2000.; A. J. Forey, The Templars in the Corona de Aragôn (London: Oxford University Press, 1973), 102, 314, 319.
[652] Francisco Castillon Cortada, “Los Templarios de Monzón (Huesca), (siglos XII-XIII), ” in Jeronimo Zurita: Cuadernos de Historia, vol. 39-40 (1981): 7-99.
[653] Forey, The Templars in the Corona de Aragôn, 344-6.
[654] Однако с 1246 года Храм должен был делить часть завещания тех, кто был похоронен на его кладбище, с епархией Барселоны.; Ibid, 111, 172-3.
[655] Francisco Castillon Cortada, “Discusiones entre los obispos de Lérida y los Templarios de Monzón”, in llerda, no. 36 (1975): 41-96.
[656] Castillón Cortada, “Los Templarios de Monzón” 7-8.
[657] Forey, The Templars in the Corona de Aragón, 92.
[658] Castillón Cortada, “Discusiones entre los obispos de Lérida y los Templarios de Monzón
[659] Forey, The Templars in the Corona de Aragón, 347, doc. 385.
[660] Вероятно, это то, что сейчас называется Рио-Соса, очень мелкая река, которая пересекает город с запада на восток. Замок тамплиеров и то, что сохранилось от старого города, находятся на южной стороне реки. Однако споры XIII века о правах на паром указывают на то, что средневековый город располагался на обоих берегах.; Forey, The Templars in the Corona de Aragôn, 194-5.
[661] Castillón Cortada, “Discusiones entre los obispos de Lérida y los Templarios de Monzón, ” 84-93, doc. 8; Libro Verde. Catedral Lérida, folio, 274; ACA, SJJ, Gardeny, 2. 244.
[662] Forey, The Templars in the Corona de Aragôn, 238-9.
[663] Ibid, 280-1.
[664] Однако в первоначальной грамоте о завоевании фигурировало несколько мусульман-собственников, и король подписал документ на арабском языке, что свидетельствует о первоначальной попытке сохранить мусульманское население города, как это было в долине Эбро.; Castillón Cortada, Francisco. “Discusiones entre los obispos de Lérida y los Templarios de Monzón, ” 74, doc. 1; Libro Verde. Catedral Lérida, folios 14 and following.
[665] Castillón Cortada, “Discusiones entre los obispos de Lérida y los Templarios de Monzón, ” 66, 77-9, doc. 4; Libro Verde. Catedral Lérida, folios 51-2.
[666] María Luisa Ledesma Rubio, Cartas de población del reino de Aragón en los siglos medievales, Vol. 18, Fuentes Históricas Aragonesas (Zaragoza: institución Fernando el Católico, 1991), 180; Perg. 133, armari 23 comuns; Joaquin Miret y Sans, Les cases de Templers y Hospitalers en Catalunya aplech de noves y documents historichs (Barcelona [Spain]: Impr. de la Casa provincial de caritat, 1910), 28 and 170, p. 233-35.
[667] Castillón Cortada, “Discusiones entre los obispos de Lérida y los Templarios de Monzón1′, 47-8.
[668] Forey, The Templars in the Corona de Aragón, 285-6.
[669] Ibid, 410-12, doc. XL; A 1089 В документе о дарении из Libro Verde Catedral Lérida мозарабы из Монзона называются “мазаречос”, Одна из трех церквей в Монзоне называлась “Сан-Эстебан-де-лос-Мазаречос (gente de oriente – люди востока)”. В 1192 году тамплиеры уступили контроль над этой церковью епископу Ллейды.; Castillón Cortada, Francisco. “Discusiones entre los obispos de Lérida y los Templarios de Monzón, ” 43, n. 8, 47, 69.
[670] Forey, The Templars in the Corona de Aragôn, 274.
[671] Castillón Cortada, Francisco. «Los Templarios de Monzón, ” 55-9.
[672] Ibid, 85; Libro Verde, fol. 359, doc. 278.
[673] Между площадью Сан-Хуан и Каррер-де-Обиспо. Сохранился низкий арочный проем рядом с Каррер-ла-Фуэнте. Скорее всего, она относится к периоду после тамплиеров.
[674] Register of the Royal Chancellery 212, folio 60, verso.
[675] Yitzhak Baer, A History of the Jews in Christian Spain, vol. I: From the Age of Reconquest to the Fourteenth Century (Philadelphia: The Jewish Publication Society of America, 1971 [originally 1961, trans, from Hebrew by Louis Schoffman]), 57-6.
[676] Abraham A. Neuman, The Jews in Spain: Their Social, Political and Cultural Life during the Middle Ages, Volume II (Philadelphia: The Jewish Publication Society of America, 1942), 229.
[677] Josep Maria Sans ¡Travé, ed., Colleccio Diplomatica de la Casa del Temple de Barberá (945-1212), Textos Juridics Catalans, Documents I, (Barcelona: Generalitat de Catalunya, 1997), doc. 78.
[678] Robert i. Burns, ed. Foundations of Crusader Valencia: Revolt and Recovery, 1257-1263. Diplomatarium of the Crusader Kingdom of Valencia: The Registered Charters of its Conqueror Jaume I, 1257-1276, vol II: Documents 1-500 (Princeton: Princeton University Press, 1991), 8-9, doc. 5; Reg. 10, fol. 1. MF: 7 and doc. 498, p. 438-9; Reg. 14, fol. 41. MF: 490.
[679] Yom Tov Assis, The Golden Age of Aragonese Jewry: Community and Society in the Crown of Aragon, 1213-1327 (London: The Littman Library of Jewish Civilization, 1997), 107.
[680] Ibid, 181.
[681] The meeting place was later changed twice, and the delegates eventually met in Alagon; Ibid, 175.
[682] Ibid, 211.
[683] Более централизованная королевская администрация в Арагоне (в отличие от более свободной администрации графств в Каталонии) также создавала проблемы. Евреи в других городах Арагона противостояли господству альхамы в Сарагосе. Это сопротивление было настолько сильным, что место встречи представителей арагонских альхамов, первоначально находившееся в Сарагосе, приходилось часто менять.; Assis, The Golden Age of Aragonese Jewry, 175.
[684] Ibid, 221.
[685] Ibid, 56.
[686] Один из самых известных примеров такой враждебности – убийство тамплиерами посла ассасинов в Палестине после того, как лидер ассасинов якобы согласился принять христианство. Хотя главный летописец этой истории, Вильгельм Тирский, хорошо известен своей враждебностью к ордену, подозрения тамплиеров в отношении вероотступников подкрепляются их обычным отказом освобождать рабов, принявших христианство, несмотря на церковные запреты, запрещающие христианам держать христиан в рабстве.; Alan Forey, “The military orders and the conversion of Muslims in the twelfth and thirteenth centuries “Journal of Medieval History. 28 (2002): 1-22.
[687] Baer, A History of the Jews in Christian Spain, vol. I, 150-1.
[688] Assis, The Golden Age of Aragonese Jewry, 207.
[689] Castillón Cortada, “Los Templarios de Monzón, ” 47-53.
[690] Baer, A History of the Jews in Christian Spain, vol. I, 150. Baer’s vagueness with dates and documentation makes this particular incident dubious in its details.
[691] Isabel A. O’Connor, A Forgotten Community: The Mudejar Aljama of Xàtiva, 1240-1327, vol. 44, The Medieval Mediterranean: Peoples, Economies and Cultures, 400-1500, Hugh Kennedy, Paul Magdalino, David Abulafia, et ai, eds. (Leiden, Boston: Brill, 2003), 148-9.
[692] Castillón Cortada, Francisco. “Los Templarios de Monzón” 7-99.
[693] Наиболее значимыми являются такие виды деятельности, как управление мельницей или иная деятельность, связанная с выпечкой хлеба, содержание общественной бани или продажа масла – все это франшизы, на которые Храм в Ллейде и Тортосе претендовал как на монополию (nullus ecclesiasticus aut laicus….per unum milare extenduntur villam vel populatione aliqua aut fumum vel macellum vel balnea aut tintorerías vel aleum de linos vel tenere fanecas ad mensuramdum bladum… molendina, vero…) Ibid, 16-7, Libro Verde, fol. 211, doc. 212.
[694] “… accipere iustitias aut leudas vel pedatica aut justitiam stabilire vel mercatum habere seu celebrare absque licentia et voluntate predictorum Magistri et fratruum… »; Ibid.
[695] Forey, The Templars in the Corona de Aragón, 192-7.
[696] Castillón Cortada, Francisco. “Los Templarios de Monzón” 14.
[697] Forey, The Templars in the Corona de Aragôn, 114.
[698] Ibid, 125.
[699] Ibid, 118.
[700] Ibid, 128-30.
[701] Ibid, 119.
[702] Sarracenis uero omnibus sicuti christianis per tres dictos continuos annos laxamus hostem, caualcatam sive peyertam et redemptionem illarum et de aliis uero coileccionibus et fructibus quos templum de hiix solet percipere et habere per dictos tres continuos annos laxamus eis et suis medietatem integre exceptis zofris, alguacilam et nafegam et denarios censuales; Ledesma Rubio, Cartas de población, doc. 180; Perg. 133, armari 23 comuns; Miret y Sans, Les cases…, p. 233-35.
[703] Assis, The Golden Age of Aragonese Jewry, 187-8.
[704] Ibid, 193.
[705] Register of the Royal Chancellery 205, folio 235 v0; Reg. 212, folio 60, verso. 705 Ibid, 210, folio 20, verso.
[707] Ibid, 80, folio 30 v90.
[708] Ibid, 81, folio 92 v0 -93.
[709] Ibid, 80, folio 3 v0.
[710] Ibid, 332, folio 93, verso.
[711] Forey, The Templars in the Corona de Aragôn, 134-5.
[712] Ibid, 330, 346.
[713] Ibid, 224.
[714] Ibid, 331.
[715] Ibid, 132-3.
[716] Ibid, 136-7; Donald Kagay, ed. The Usatges of Barcelona: The Fundamental Law of Catalonia (Philadelphia: University of Pennsylvania Press, 1994), 63-4, regs. 1-2.
[717] Burns, Foundations II, 141-3, doc. 165, p. 141-3; Reg. 10, fols. 82v-83. MF: 162.
[718] Register of the Royal Chancellery 16, folio 252 v0.
[719] Assis, The Golden Age of Aragonese Jewry, 166, 171.
[720] Register of the Royal Chancellery 80, folio 31 v0. Indicated in J. Amador de los Rios, Historia social, política y religiosa de los Judios de España y Portugal Volume II (Madrid, 1875-76), 146, note 1.
[721] Assis, The Golden Age of Aragonese Jewry, 187.
[722] Baer, A History of the Jews in Christian Spain, vol. I, 85-6.
[723] Régné, History of the Jews in Aragon, Volume I, doc. 1182; Register of the Royal Chancellery 44, folio 235 v0.
[724] Даже в самых серьезных случаях межрелигиозного прелюбодеяния в этот период король обычно был готов откупиться. Сексуальные нравы в еврейских общинах Арагона и Каталонии XII-XIII веков были смягчены, и сексуальные отношения между неженатыми еврейскими мужчинами и женщинами были вполне законными, хотя и не одобрялись раввинами общины.; Assis, The Golden Age of Aragonese Jewry, 270-3.
[725] Ibid, 288-96.
[726] Forey, The Templars in the Corona de Aragôn, 192-3, 288-5.
[727] Ibid, 192-3.
[728] Register of the Royal Chancellery 66, folio 128 v0.
[729] Burns, Foundations II, 141-3, doc. 165.
[730] In Hebrew, a member of this office could also be called Ne’eman, adelantado or baror, Assis, The Golden Age of Aragonese Jewry, 99-101.
[731] Baer, A History of the Jews in Christian Spain, vol. I, 144-6. Judah aben Lavi de la Cavalleria, bailli of Zaragoza during the mid-13th century, claimed descent from a Jewish vassal of the Temple.
[732] Assis, The Golden Age of Aragonese Jewry, 239-41, 295-6.
[733] Neuman, The Jews in Spain, vol. Il, 9-14.
[734] Assis, The Golden Age of Aragonese Jewry, 239-41.
[735] Barchinonensis (Барселона), как и Монзон, была римским городом. Она была основана где-то между 10 и 15 годами до нашей эры. В домусульманские времена его затмевала только столица провинции Таррахоненсис (Таррагона). Еврейский квартал существовал в Барселоне, по крайней мере, с эпохи Каролингов. Мусульманский квартал не сохранился до XII века: город был вновь завоеван в 801 году Людовиком Благочестивым. В этом районе также не жили мусульмане, как и в Монзоне.
[736] Дом в Барселоне был основан примерно между 1140 и 1150 годами.; Joan Fuguet Sans, L’Arquitectura dels Templers a Catalunya (Barcelona: Rafael Dalmau, Editor, 1995), 278-9.
[737] Forey, The Templars in the Corona de Aragôn, 388-10, doc. 20; ACA, parch. James I, no. 1332.
[738] Ibid, 162.
[739] Тамплиеры в Монзоне не жили без конфликтов со светской церковью, так как налоговый спор с епископом Ллейды привел к гибели нескольких вассалов тамплиеров в 1301 году; Ibid, 177-8; Тем не менее, Храм имел больше свободы в Монзоне, чем в Ллейде или Барселоне. Ллейда находилась относительно далеко, и когда епископ вступал в “дискуссию” с Храмом в Монсоне, ему было трудно навязать свою волю на территории, которая была территорией тамплиеров.; Castillón Cortada, Francisco. “Discusiones entre los obispos de Lérida y los Templarios de Monzón, ” 62-71.
[740] Forey, The Templars in the Corona de Aragón; 101 -2.
[741] Sans i Travé, Colleccio Diplomatica de la Casa del Temple de Barberà, doc. 78; Parchments of Alfonso I.
[742] Jean Régné, ed. History of the Jews in Aragon: Regesta and Documents, 1213-1327, Vol. I, Hispania Judaica (Yom Tov Assis, ed. Jerusalem: The Magnus Press, 1978), doc. 804; Register of the Royal Chancellery 48, folio 67 v0.
[743] Baer, A History of the Jews in Christian Spain, vol. I, 209-10.
[744] Ibid, 40.
[745] Assis, The Golden Age of Aragonese Jewry, 181; После этих чрезвычайных налогов арендаторы Храма в конце XIII века настолько обеднели, что в некоторых местах (например, в Гардени) провинциальный магистр был вынужден снизить или простить арендную плату. В других местах, например в Барселоне, командор был вынужден нанять адвоката, чтобы взыскать неоплаченные долги с вассалов Храма. В 1295 году Якову II пришлось приказать своему судебному приставу в Барселоне помочь Храму собрать его десятую часть королевских доходов. Возможно, эта проблема также повлияла на переход от пропорциональной к фиксированной ренте на некоторых землях, находившихся под властью барселонского дома, хотя основной причиной, по-видимому, была серия неурожаев, которые снизили стоимость пропорциональной ренты. Эта проблема, по-видимому, была менее актуальна в таких районах, как Монзон, где вновь завоеванные земли были более сконцентрированы; Forey, The Templars in the Corona de Aragón, 222-4, 230-2; for altering of rents, see p. 400-2, doc. 29 and p. 407-9, doc. 38; for the King’s order to his bailiff, see p. 404 doc. 33; ACA, Varia I, fol. 28.
[746] Régné, History of the Jews in Aragon, Volume I, doc. 1058; Register of the Royal Chancellery 61, folio 125 v0.
[747] Assis, The Golden Age of Aragonese Jewry, 330.
[748] Ibid, 183.
[749] Malcolm Barber, The Trial of the Templars (Cambridge: Cambridge University Press, 1978), 1-3, 479.
[750] A. J. Forey, The Fall of the Templars in the Crown of Aragon (Aldershot: Ashgate, 2001), 1-10.
[751] Ibid, 12.
[752] Ibid, 24-5.
[753] Ibid, 40-1.
[754] Ibid, 53.
[755] Ibid, 24-34.
[756] Ibid, 37.
[757] Ibid, 45.
[758] Ibid, 36. Осажденные тамплиеры в Миравете заставили мусульман, окружавших замок, покинуть свои дома, повредив здания осадными машинами во время попытки установить контроль над рекой Эбро.
[759] Stephen of Castro, например, извлек выгоду из своей службы кастеляну (титул командора после 1277 года) в Монзоне и провинциальному магистру, получив несколько бейликов.; Forey, The Templars in the Corona de Aragôn, 263.
[760] Forey, The Fall of the Templars in the Crown of Aragon, 45, 59-60.
[761] Ibid, 256-7.
[762] Register of the Royal Chancellery 205, folio 235 v0.
[763] Register of the Royal Chancellery 210, folio 20, verso.
[764] Register of the Royal Chancellery 212, folio 60, verso.
[765] Forey, The Fall of the Templars in the Crown of Aragôn, 139-40. 760 Ibid, 255.
