6 июня 1306 года папа Климент V пригласил магистра госпитальеров Фулька де Вилларе и магистра тамплиеров Жака де Моле присоединиться к нему во Франции, чтобы обсудить планы нового крестового похода [Regestum Clementis papae V, ed. Monachi O. S. Benedicti, n. 1033; Baluze, Vitae, II, 46.]. Когда папа заболел, поездка была отложена на несколько месяцев [Thier, Kreuzzugsbemühungen, 37, 50-1.], но осенью 1306 года оба магистра отправились на Запад [Fulk of Villaret left Cyprus after 3 November 1306: CH IV 4735. James of Molay arrived in Marseilles in November or December 1306: Demurger, Jacques, 213.] и прибыли к папскому двору в Пуатье в середине мая 1307 года [Finke II, 33-6 n. 23; cf. Bulst-Thiele, 318.]. Жака де Моле сопровождал великий прецептор ордена на Востоке, Рембо де Каромба, но другие должностные лица ордена остались на Кипре, а именно: маршал Эме д’Озелье, прецептор Жак Даммартин, драпьер Иоанн де Вилла, туркопольер Бертран де Гурдон и [предположительно] казначей Альберт Вьеннский. Роль, которую сыграли эти чиновники во время судебного процесса против ордена, представляет интерес.
По мнению Малкольма Барбера, руководство тамплиеров на момент суда было пожилым [Barber, “Trial,” 332.], ведь Жак из Моле [магистр], Хуго де Пейро [визитатор и великий прецептор Франции] и Жоффруа де Шарни [великий прецептор Нормандии] в 1310 году, в середине процесса, были членами ордена 45, 43 и 40 [или 41] лет соответственно. В 1310 году Жоффруа де Шарни было 59 лет, а Рембо де Каромбу – 63 года . Если предположить, что 18 лет – реальный возраст для вступления в орден, то Жаку де Моле и Рембо де Каромбу в 1310 году было бы 63 года [оба были приняты в орден в 1265 году], а маршалу Эме д’Озелье [принятому в 1276 году] – 52 года, туркопольеру Бертрану де Гурдону [принятому в 1285 году] было бы 43 года, прецептору [Кипра] Жаку Даммартину и драпье Иакову из Виллы [оба приняты в 1295 году] было бы 33 года, а казначею Альберту Вьеннскому [принятому в 1303 году] было бы 25 лет. Даже если мы прибавим десять лет к возрасту каждого из этих людей, мы все равно будем иметь дело с мужчинами только в возрасте от 35 до 73 лет. Таким образом, если маршал, безусловно, не был молодым человеком, то большинство должностных лиц ордена вовсе не были пожилыми. Братья-рыцари и братья-сержанты монастыря тамплиеров, вероятно, были довольно молоды. Большая часть монастыря была утрачена в 1302 году во время мамлюкского завоевания Руада и это вызвало необходимость пополнения рядов, которое, вероятно, все еще продолжалось, когда приказы об аресте достигли Кипра в 1308 году [Forey, “Towards a Profile,” 196-204.]. Более того: будь то в военном ордене или в других сферах жизни, возраст не обязательно означает слабость. Военные ордена высоко ценили своих прюдоммов и пожилых братьев и полагались на них при принятии различных решений.
Что касается их географического происхождения, то все монастырские чиновники происходили с территорий, которые мы сегодня считаем французскими, но которые в конце XIII – начале XIV века были отдельными политическими образованиями. Жак де Моле, Эме д’Озелье и Жак Даммартин происходили из Бургундии; Рембо де Каромба, Бертран де Гурдон и Альберт Вьеннский, вероятно, были выходцами из Прованса; и только Иоанн из Вилла, похоже, происходил из Иль-де-Франс. Шестеро из этих семи были знакомы друг с другом в течение некоторого времени. Жак де Моле и Рембо де Каромба в 1292 году были на Кипре. Эме д’Озелье познакомился с Жаком де Моле не позднее 1295 года, когда они оба присутствовали на приеме у Иоанна Виллье в Париже. В том же году Моле принял в орден Жана Даммартина в Бургундии. Альберт Вьеннский был принят Эме д’Озелье в 1303 году. Только Бертран де Гурдон не может быть связан с остальными шестью на более ранней стадии. Эме д’Озелье и Жак де Даммартин оба прибыли на Восток в 1303 году, что означает, что они были призваны туда после потери Руада. Бертран де Гурдон был на Кипре к 1304 году. Иоанна из Виллы и Альберта Вьеннского нельзя проследить на Востоке до 1308 года, но мы знаем, что должности драпьера и казначея перешли из рук в руки за некоторое время до 1308 года. Бывший драпьер, Жоффре де Шарни, стал [великим] прецептором Нормандии [примерно после 1304 года], а бывший казначей, Петр Кастельоне, вернулся в Испанию [к 1306 году]. Таким образом, в 1308 году монастырские чиновники Храма были мужчинами в лучших годах и, учитывая, что большинство из них знали друг друга в течение некоторого времени, вероятно, были командой, привыкшей работать вместе.
14 сентября 1307 года король Франции Филипп IV разослал секретный приказ всем бальи и сенешалям по всему королевству, который они должны были открыть и исполнить немедленно 13 октября. Соответственно, в этот последний день все тамплиеры королевства [которых удалось найти] были арестованы [Lizerand, Dossier, 16-29 n. 2.]. Предъявленные им обвинения включали ересь, отречение от Христа, гомосексуальные практики, почитание идолов и серьезные ошибки в вопросах исповеди и покаяния. 24 октября магистр ордена признался в этих обвинениях, а на следующий день повторил свое признание в присутствии представителей Парижского университета [Barber, Trial, 78-80.]. Рембо де Каромба, который путешествовал в свите магистра, был допрошен в Париже 9 ноября, и его явно пытали, так как в тот же день он исправил свои показания [corrigendo dictum suum] в присутствии уполномоченного инквизитора и добавил в них уличающие орден слова [Procès II, 374; cf. Barber, Trial, 69, 83.]. Почти две недели спустя папа попытался взять под контроль эти разбирательства, которые до этого момента курировались исключительно французской короной. 22 ноября булла Климента V Pastoralis praeeminentiae solio предписала всем христианским князьям арестовать тамплиеров и конфисковать их имущество [Schottmüller I.1, 654-5.]. Начался официальный судебный процесс. Факт папского вмешательства, возможно, дал некоторую надежду Жаку де Моле, который 24 декабря в присутствии кардиналов, посланных папой, отказался от своего прежнего признания [Barber, Trial, 292.].
Поскольку путешествия по Средиземноморью обычно замирали в зимние месяцы, похоже, что Pastoralis praeeminentiae solio прибыл на Кипр только 6 мая 1308 года, в то время, когда вражда между братьями Амори Лузиньяном и королем Генрихом II была в самом разгаре [Barber, Trial, 253; Iliéva, “Suppression,” 214. For the Cypriote trial cf. also Gilmour-Bryson, “Templar Trials,” 41-65.]. Всего за четыре месяца до этого Генрих II был вынужден подтвердить назначение Амори пожизненным регентом [Amadi, 266; Bustron, 149.]. Амори, должно быть, испытывал по меньшей мере двойственное отношение к папскому ордену. Он пользовался поддержкой тамплиеров против своего брата, но ему нужно было папское одобрение, чтобы упрочить свое положение. Но самое главное, Pastoralis praeeminentiae solio позволяло ему захватить владения ордена на острове, которые представляли для него экономический, финансовый и военный интерес, поскольку включали земли, средства и оружие. 12 мая Амори послал Балиана Ибелина, титулярного князя Галилеи, в Лимассол, где в это время находились маршал тамплиеров и конвент ордена, чтобы вручить им приказ об аресте и конфискации их имущества [Bustron, 165.]. Маршал якобы отреагировал смелым встречным предложением. Тамплиеры, сказал он, никогда не сдадут свое оружие, своих лошадей или, тем более, свою казну, однако они могут согласиться отступить в одно из своих поместий и оставаться там под опекой светских рыцарей, пока папа не вынесет приговор [Amadi, 283-4; Bustron, 166; cf. Coureas, Latin Church, 139.]. Предложение маршала было разумным. Как показал суд на Кипре, многие светские рыцари симпатизировали ордену. Для Амори ответ маршала был, конечно, неприемлем. 19 мая Болдуин, каноник собора Никосии, был послан пригрозить тамплиерам смертной казнью, если они и дальше будут отказываться выполнять приказы об аресте. Тамплиеры ответили, что хотят дождаться осенних известий от папы, который тем временем выслушает аргументы обеих сторон. После этого Амори отправил Андрея Тартарола, каноника из Фамагусты, к тамплиерам, которые к тому времени отступили в замок Ниссо [недалеко от Никосии], принадлежавший Раймонду Висконте, кипрскому дворянину. Именно там 24 мая было достигнуто соглашение [Bustron, 166-7; cf. Coureas, Latin Church, 139; Barber, Trial, 254.]. Таким образом, Амори потребовалось три посланника и двенадцать дней, чтобы заставить центральный капитул тамплиеров уступить. Руководство ордена на Кипре было сильным и его нелегко было поколебать.
27 мая 118 тамплиеров, включая должностных лиц конвента, а именно маршала, прецептора, драпьера, туркополье и казначея, а также прецептора Апулии [Одо де Вилларе / Вальдрика], явились в Никосию под гарантии своей безопасности, совершили публичное исповедание веры и поклялись, что они верно и твердо верят во все статьи веры и являются верными христианами [credevano rettamente et fermamente tutti quelli articuli della fede, et…. erano fideli christiani] [Bustron, 167.]. Присутствие прецептора Апулии открывает небольшую вероятность того, что тамплиеры могли узнать о событиях, произошедших во Франции через южную Италию, а именно до официального прибытия Pastoralis praeeminentiae solio на Кипр, что может объяснить их систематическое сопротивление, а также тот факт, что конвент находился в Лимассоле, портовом городе, который предполагал морской путь бегства, когда пришел приказ об аресте. Из вышеупомянутых 118 тамплиеров 76 были допрошены в 1310 году, что позволяет предположить, что 42 брата, более трети, каким-то образом сумели бежать в период между 1308 и 1310 годами. В письме, написанном вскоре после 27 мая, Амори сообщил папе, что тамплиеры подчинили себя и свое имущество ему и, таким образом, папе и апостольскому престолу [submittentes se & sua mihi pro vobis & Apostolica sede] [Baluze, Vitae, III, 85; Dupuy, Histoire de l’ordre, 193-5.]. 27 мая арестов не было, было лишь признание юрисдикции регента и папы. Теперь Амори начал действовать: 27 мая он повсеместно обнародовал папский приказ против тамплиеров [Bustron, 167-8.]; 28 мая, предположительно на ночном собрании, он заставил зачитать духовенство, рыцарей и народ письма папы, отчеты о суде во Франции и обвинительные статьи против тамплиеров [Barber, Trial, 254.]; и 29 мая он приказал составить опись всех вещей, находившихся в доме Храма в Никосии, а именно серебряных ваз, золота и казны [bollar et metter in scrittura tutte le cose che erano in la casa del Tempio a Nicosia, et vasi d’argento et oro et thesoro].
Однако Аморий должен был понять, что осталось не так много. Согласно хронике Амади, тамплиеры тайно перевезли большую часть своего имущества в Лимассол [Amadi, 287.]. Если они планировали перевезти свое движимое имущество [или самих себя] с Кипра, то Лимассол был логичной стартовой площадкой. В конце мая в Никосии остался только прецептор Жак Даммартин, а маршал [владевший казной] и большая часть монастыря отступили в Лимассол [Amadi, 287; Bustron, 168.]. Именно там 1 июня произошла короткая военная разборка [Edbury, Kingdom, 121; cf. Coureas, Latin Church, 140.], закончившаяся капитуляцией и арестом тамплиеров. Аннетта Илиева отметила, что Леонтий Махера, кипрский летописец XV века, считал этот день особенно значимым, поскольку он выпал на субботу перед Пятидесятницей. На Пасху 1192 года тамплиеры подавили восстание киприотов против власти ордена на острове. Поскольку Пятидесятница праздновалась в честь искупительного пришествия Святого Духа, падение тамплиеров в 1308 году за день до Пятидесятницы было божественным наказанием за события 1192 года. По словам Махеры, тамплиерам не суждено было искупить свою вину [Leontinos Makhairas, Recital, I, § 12, 16-17; cf. Iliéva, “Suppression,” 212-19.].
В храме тамплиеров в Лимассоле чиновники Амори нашли в основном оружие и продовольствие и только 120 000 белых безантов. Малкольм Барбер интерпретировал это как свидетельство того, что тамплиеры, вероятно, успели спрятать большее количество в другом месте [Barber, Trial, 254.]. Должностные лица конвента содержались отдельно, а именно: маршал Эме д’Озелье и половина братьев в замке Хирокития, а прецептор Жак Даммартин и другая половина в замке Ермасойя [Amadi, 290; cf. Hill, History, II, 236.]. Вероятно, это было сделано с целью разрушить единство монастыря. Однако сопротивление продолжалось. Вскоре был раскрыт план, согласно которому тамплиеры планировали бежать с острова и заплатили генуэзцам за помощь в этом деле. Когда об этом сообщили Амори, он приказал маршалу, прецептору, драпьеру, туркополье, казначею и прецептору Апулии [который, возможно, сыграл важную роль в этом плане бегства с Кипра] доставить их в casale Лафкара, расположенную в глубине острова, и поместить их под строгую охрану [Amadi, 291; cf. Barber, Trial, 254.]. Прошло некоторое время, прежде чем эти новости достигли Запада. 8 августа 1308 года у папы Климента V сложилось впечатление, что лейтенант-магистр тамплиеров на Кипре [то есть маршал] и члены его монастыря все еще на свободе, и он вызвал их на Запад, чтобы они предстали перед своими обвинителями [Claverie III, 206 n. 225.]. Тем временем во Франции судебный процесс продолжался и, по крайней мере временно, похоже, был сосредоточен на магистре и находившихся с ним под стражей должностных лицах ордена, а именно: Рембо де Каромба [прецептор Востока], Хуго де Пейро [прецептор Франции], Жоффре де Шарни [прецептор Нормандии] и Жоффре де Гонневиль [прецептор Пуату и Аквитании]. Согласно булле Faciens misericordiam, изданной Климентом V летом 1308 года, папа первоначально намеревался сам допросить магистра и четырех вышеупомянутых прецепторов в Пуатье. Однако, когда некоторые из них заболели и не смогли приехать, он послал трех кардиналов [Беренгара Фредоля, кардинала-священника святых Неркуса и Ахиллеуса, Стефана из Суизи, кардинала-священника святого Кириака в Термисе, и Ландольфо Бранкаччо, кардинала-диакона святого Ангела], чтобы они встретились с ними в Шиноне. В присутствии кардиналов эти тамплиеры, среди прочего, признались и раскаялись в отречении от Христа и плевках на крест, которые имели место при их приеме в орден, после чего кардиналы дали им отпущение грехов.
В Шиноне [где проходили допросы с 17 по 20 августа 1308 года], очевидно, также присутствовали два королевских советника [вероятно, Гийом де Ногаре и Гийом Плезиан] и королевский тюремщик [Иоанн Жанвильский] [Frale, Papato, 197-215; cf. Finke II, 324-9 n. 154; cf. Bulst-Thiele, 327-8; Barber, Trial, 130, 333.], и это, вполне возможно, запугало тамплиеров. Заявления, сделанные в Шиноне, легли в основу оставшейся части судебного процесса. Магистр и четыре прецептора оставались под стражей короля, но папа, начиная с Faciens misericordiam [1308] [Procès I, 2-7.], неоднократно заявлял, что он оставляет суд над ними за собой. Эта оговорка также появилась в Regnans in coelis [1308, приглашение на собор во Вьенне] [Regestum Clementis papae V, ed. Monachi O. S. Benedicti, n. 7479.], Licet per ea [1309, судебные инструкции, адресованные французским епископам] [Ibid, n. 5066-7, 5073.], и Vox in excelso [1312, документ, объявляющий о роспуске ордена] [Conciliorum oecumenicorum decreta, ed. Alberigo, 312-19.]. В Considerantes dudum [1312, конституция, изданная по окончании Вьеннского собора] Климент V повторил, что он оставил за собой суд над вышеупомянутыми должностными лицами, но оставил судьбу других тамплиеров на усмотрение провинциальных советов [Ibid.]. Однако в конце 1312 года Dudum in generali передал суд над высшими должностными лицами ордена папской комиссии, состоящей из Арнольда, кардинала-епископа Альбано, Николаса, кардинала-священника св. Приска; в документе упоминаются все пятеро, а именно магистр и четыре прецептора, но к титулу прецептора Востока добавляется наречие quondam [Coll. d’Albon 4, f. 342; Regestum Clementis papae V, ed. Monachi O. S. Benedicti, n. 10337; cf. Barber, Trial, 281; Pétel, “Templiers” (1909), 320.], что позволяет предположить, что Рембо из Каромба тем временем поддался напряжению суда или последствиям пыток [Lea, History, III, 326; Schottmüller I.1, 563; Bulst-Thiele, 333-4; Imperio, Tramonto, 121, который, однако, также считает, что Рембо, возможно, удалось сбежать.]. 18 марта 1314 года папская комиссия в Париже приговорила магистра тамплиеров Жака де Моле и трех оставшихся в живых прецепторов [Хуго де Пейро, Жоффре де Шарни и Жоффре де Гонневиля] к пожизненному заключению. Жак де Моле и Жоффре де Шарни отказались от своих признаний, что побудило Филиппа IV в тот же вечер сжечь их как еретиков на острове на Сене [Guillaume de Nangis, Chronique, I, 402-3; cf. Barber, 314; id., Trial, 282.].
Документы, относящиеся к судебному процессу во Франции, говорят о том, что восточная штаб-квартира тамплиеров не была на уме у тамплиеров, живущих на Западе, а если учесть, что магистр и прецептор Востока во время суда фактически находились во Франции, то это неудивительно. Однако есть одно показательное исключение. 1 апреля 1310 года, когда тамплиерам, заключенным в парижскую тюрьму, было велено назначить прокторов для своей защиты, Рено Провен, орлеанский прецептор ордена, сообщил папским посланникам, »что у тамплиеров есть настоятель [т.е. магистр] и капитул, что ни тот, ни другой не присутствуют, что даже большая часть монастыря не присутствует, и что они не могут назначить прокторов без согласия этих [то есть магистра и конвента] [habemus superiorem et conventum qui non sunt hic presentes nec major pars ipsius conventus, sine quorum consensu non possumus facere vel ordinare procuratores] [Procès I, 127; date: ibid. I, 119.]. Это показывает, что роль капитула в назначении должностных лиц была известна и уважаема даже в разгар судебного процесса против ордена.
Примерно в это же время, наконец, начался суд на Кипре. Тамплиеры на острове находились в заключении с июня 1308 года. Весной 1310 года на Кипр прибыли представители папской курии: аббат Варфоломей из Алета и протоиерей Томас из Риети [Coureas, Latin Church, 141.]. В начале мая в Никосии начались допросы, в которых в качестве инквизиторов участвовали епископы Лимассола и Фамагусты. 76 тамплиеров, чьи показания дошли до нас, не подвергались пыткам и не уличали себя [Schottmüller II.3, 141-400; Gilmour-Bryson, Trial (Cyprus), 448-50.]. Однако убийство Амори Лузиньяна 5 июня 1310 года прервало процесс [Edbury, Kingdom, 125.]. Политическая судьба королевства должна была стать приоритетной. Пять неоднократно упомянутых должностных лиц конвента и прецептор Апулии были переведены в Фамагусту, где их поместили под охрану в собственном доме ордена [Amadi, 360; Bustron, 219.]. 27 августа 1310 года Генрих II покинул свою армянскую ссылку и вернулся на Кипр [Edbury, Kingdom, 129.]. В следующем году судебный процесс продолжился с показаниями свидетелей, которые не были членами ордена [Edbury, Kingdom, 125; id., “Military Orders,” 103.]. За исключением нескольких намеков на слухи, эти свидетельства были весьма благоприятными. Балиан из Мирабелла, рыцарь из Фамагусты, заявил, что он видел, как Жак Даммартин, Эме д’Озелье и другие братья тамплиеров благочестиво принимали святое причастие в церкви ордена в Никосии, как и другие христиане [vidit fratrem Jacobum de Don Marin et fratrem Ayme marescalcum et alios fratres quam plures de dicto ordine in ecclesia Templi Nicosie communicare devote, ut faciunt alii christiani] [Schottmüller II.3, 396.]. Следовательно, комиссия доложила папе, что против тамплиеров на Кипре ничего не найдено. Для Климента V это было неприемлемо. 25 августа 1311 года он отдал приказ своему легату, епископу Петру Родосскому, что на восточных территориях, где вина ордена в отношении обвинений до сих пор не была установлена, соответствующие признания теперь должны быть получены с помощью пыток [Schottmüller I.1, 494.]. В свете многочисленных признаний, с которыми папа столкнулся во Франции, результаты кипрского процесса должны были заставить его усомниться в его правоте.
Никаких записей о втором суде над тамплиерами на Кипре не сохранилось, и нет никаких доказательств того, что такой суд когда-либо проводился. Можно предположить, что заговор против Генриха II, который был раскрыт в июне 1311 года и в котором, по слухам, участвовал маршал Эме д’Озелье, не позволил провести второй суд [Amadi, 392; cf. Edbury, Kingdom, 130.]. Эме был заключен в тюрьму в Кирении, где и умер в 1316 году [Amadi, 398; Bustron, 244.]. 7 ноября 1313 года на Кипре были торжественно провозглашены решения Вьеннского собора в той мере, в какой они касались тамплиеров, а именно: роспуск ордена и передача его владений госпитальерам [Prutz, Entwicklung, 219.]. Те кипрские тамплиеры, которые к этому моменту были еще живы и не были замешаны в заговоре против Генриха II, вероятно, стали получателями пенсий, выплачиваемых госпитальерами [Barber, Trial, 279.]. В отличие от данных по тамплиерской провинции Арагон-Каталония, для Кипра [Villanueva, Viage, V, 226-32 n. 9; Miret y Sans, Cases, 383-94; Alart, “Suppression,” passim.] не сохранилось списков получателей пенсий. Таким образом, судьба Жака Даммартина, Иоанна из Виллы, Бертрана де Гурдона и Альберта Вьеннского остается загадкой.
Подхватывая название статьи Аннетты Илиевой, конец тамплиеров наступил в результате подавления [Iliéva, “Suppression,” 212-19.], но конвентные чиновники ордена, как коллективные, так и индивидуальные, боролись с этим до тех пор, пока могли. Несомненно, условия для сопротивления были гораздо более благоприятными на Кипре, чем во Франции: кипрские тамплиеры, возможно, были предупреждены; у них определенно было достаточно времени, чтобы перевезти хотя бы часть своего имущества и разработать планы побега; их руководящие структуры продолжали функционировать даже после того, как центральный капитул был разделен, а его должностные лица заключены в тюрьмы в разных местах. Тем не менее, тамплиеры оказались бессильны, когда против них объединились светские и церковные власти. Во Франции Жак де Моле и тамплиеры испытали на себе всю тяжесть этих объединенных сил гораздо более драматично: еще до 1314 года некоторые из их братьев были сожжены на костре. В конце концов, и Жак де Моле на Западе, и Эме д’Озелье на Востоке боролись до самого конца: Жак отказался от своего признания и подвергся ужасной казни, а Эме принял участие в заговоре против короля и провел остаток жизни в заточении в Кирении. Для этих двух воинов Христа сдаться тому, что они считали неправильным и злым, не представлялось возможным. Предположение о том, что тамплиеры, которые в 1302 году потеряли большую часть своего монастыря, сражаясь за возвращение плацдарма в материковой Сирии, но явно находились в процессе его восстановления, устарели, что их руководство было старым и слабым, и что они больше не воспринимали свои обеты всерьез, трудно поддержать [Cf. Barber, Trial, 285. For an insightful analysis of the motivation behind modern attempts to establish the Templars’ guilt (or innocence) cf. Dette, “Rezeptionsgeschichte,” 211-28.]. Госпитальеров, тевтонских рыцарей или любой другой военный орден, если бы они оказались на месте тамплиеров между 1307 и 1314 годами, вероятно, постигла бы та же участь, и ни Родос, ни Мариенбург не смогли бы обеспечить их выживание.
Йохен Бургторф, профессор истории, университет Дюссельдорфа
Глава из книги The Central convent of Hospitallers and Templars : history, organization, and personnel [1099/1120-1310]
Следите за анонсами новых публикаций В НАШЕЙ ГРУППЕ MILITES TEMPLI ВО ВКОНТАКТЕ
