Военный орден, который был известен сначала как Монжуа, затем как Госпиталь Святого Искупителя и, наконец, как Монфрагуэ, был одним из менее успешных из тех, что были основаны в XII веке. На протяжении большей части своей короткой жизни, длившейся около шестидесяти лет, его существование было нестабильным, а от его военной деятельности не осталось и следа.
Тем не менее, орден не был полностью обойден вниманием историков. О нем упоминают многие ранние авторы, писавшие о военных орденах [1], а в последнее время он стал предметом нескольких исследований, среди которых наиболее важными являются работы Делавиля ле Руля, Бласкеса-и-Хименеса и Газуллы [2]. Но целью ранних историков обычно было дать краткий отчет обо всех военных орденах, и единственная информация, основанная на документальных свидетельствах, которую содержат их рассуждения об ордене Монжуа, взята из Chrónica de las tres Ordenes y Caballerías de Sanctiago, Calatrava y Alcántara Радеса и Андрады, которая включает небольшое количество материалов, взятых из документов, которые Радес нашел в архиве ордена Калатравы [3]. Современные рассказы об ордене основывались на более широком круге источников, но ни один из них не использовал все сохранившиеся материалы и не обсуждал все этапы истории ордена Монжуа: Делавиль Ле Руль был слишком оптимистичен, когда утверждал, что документы, обнаруженные им в Алькала-де-Энарес, permettent de reconstituer l’histoire entiére des freres de Montjoye [позволяют восстановить всю историю братьев Монжуа] [4]. Поэтому дальнейшее изучение истории ордена может быть оправдано, тем более что оно иллюстрирует некоторые факторы, которые могли привести к упадку религиозного учреждения, и некоторые трудности, возникающие при попытке упразднить приходящий в упадок институт.
Основателем ордена был леонский граф Родриго Альварес [5]. Он унаследовал графство Саррия в 1167 году [6], но примерно четыре года спустя вступил в испанский военный орден Сантьяго [7] и упоминается как член этого ордена в двух документах, изданных португальским королем в сентябре 1172/3 [8]. Однако к началу 1174 года Родриго попросил разрешения у кардинала-дьякона Гиацинта, тогдашнего папского легата в Испании, покинуть орден Сантьяго, чтобы следовать более строгим правилам жизни. Одной из причин его недовольства была практика Сантьяго разрешать членам церкви вступать в брак. Легат дал свое согласие, и Родриго с некоторыми последователями основал новую общину, которая приняла цистерцианский устав, измененный таким образом, чтобы позволить новому учреждению выполнять функции военного ордена [9]. Согласно более позднему отчету, генеральный капитул Сито выступил против принятия Родриго своего устава, «отмечая и указывая на его непостоянство», но его план был принят аббатом Сито без согласия капитула [10]. К концу 1175 года, однако, генеральный капитул, по-видимому, принял предложения Родриго, поскольку когда [очевидно, в декабре того же года] Александр III подтвердил перевод графа и взял новую общину под свою защиту, он сослался на послабления в цистерцианских правилах, сделанные для Родриго генеральным капитулом Сито [11]. Таким образом, новая община была похожа на орден Калатравы, будучи присоединенной к цистерцианскому ордену, но, в отличие от Калатравы, она могла быть напрямую подчинена самому аббату Сито [12].
Самые ранние известные пожалования новому сообществу были сделаны в Арагоне в 1174 году. В июле того года арагонский король Альфонсо II подарил Родриго недавно завоеванную крепость Альфамбра при условии, что граф и его последователи будут помогать арагонскому правителю в борьбе с маврами [13]; а в следующем месяце Педро, епископ Сарагосы, даровал права на церковь Альфамбра и другие церкви на территории, прилегающей к этой крепости [14]. В начале следующего года Альфонсо передал в дар Фуэнтес-Кальентес, к северу от Альфамбры [15].
Альфамбра
Когда Папа одобрил перевод Родриго из ордена Сантьяго, он поставил условие, что граф не должен принимать в свою общину членов ордена Сантьяго или получать опорные пункты, из-за которых могут возникнуть споры с другим орденом; и Гонсалес утверждает, что именно это постановление заставило Родриго покинуть Леон, где орден Сантьяго имел свои владения, и отправиться в Арагон [16]. Однако папский запрет был издан после того, как были сделаны самые ранние пожалования в Арагоне. Конечно, возможно, что папский легат ранее наложил подобные условия, когда согласился на предложения Родриго; но к 1180 году, когда Александр III издал два подтверждения владений ордена, он получил ряд грантов в Леоне, и это указывает на то, что Родриго не был обязан разрывать контакты с Леонским королевством [17]. Вероятно, Вероятно, он искал покровительства у всех правителей полуострова, и ему повезло найти добровольного покровителя в лице Альфонсо II.
Объяснение благосклонности Альфонсо, возможно, следует искать в его отношениях с тамплиерами в то время. По условиям соглашения, заключенного в 1143 году с Рамоном Беренгером IV, они имели право на пятую часть всех земель, отвоеванных арагонскими правителями у мавров [18]. Однако им не было выделено никаких владений на землях, завоеванных Альфонсо II в районе Теруэля. Альфонсо, очевидно, не хотел доверять защиту пограничных крепостей в основном крупному и могущественному международному ордену, который мог [как в Святой земле (19)] проводить независимую политику, противоречащую королевским интересам. Вероятно, именно по этой причине он стремился отдавать предпочтение в завоеванных районах более мелким орденам, которые ему было легче контролировать, одновременно поощряя другие испанские военные ордена утвердиться там же [20].
Хотя самые ранние свидетельства о новом ордене происходят из Арагона, тем не менее, он получил свое название от холма близ Иерусалима, который, согласно средневековым описаниям Святой Земли, назывался Монжуа, потому что оттуда паломники впервые увидели город Иерусалим [21]. Газулла отметил, что это название не дается ордену до 1180 года. В этом году он называется Монжуа в двух папских подтверждениях, и в них также упоминаются владения на Востоке, включая сам Монжуа. Поэтому Газулла утверждает, что в период между ранними пожалованиями в Арагоне и 1180 годом Родриго отправился на Восток и получил места, упомянутые в папских буллах [22]. Несколько приобретений на Востоке действительно можно датировать, и все они, как подозревает Газулла, относятся к концу 1170-х годов. В период с октября 1176 по июнь 1177 года Реджинальд де Шатильон подарил ордену землю, и это пожалование было подтверждено Балдуином IV Иерусалимским при условии, что Родриго и его последователи будут постоянно бороться с неверными на Востоке [23]; позднее в 1177 году Сибилла, сестра Балдуина IV и графиня Аскалона и Яффы, подарила Родриго башни, землю и ренту в Аскалоне [24]; а в сентябре следующего года было получено пожертвование от приора храма Гроба Господня [25].
Эти свидетельства, в сочетании с папскими конфирмациями 1180 года о том, что Родриго начал строить часовню в Манжуа, которая к тому времени не была завершена, оставляют мало места для сомнений в том, что связь со Святой Землей относится к этому времени. Конечно, иногда выдвигалась теория, согласно которой Родриго отправился на Восток в середине XII века, основал там орден Манжуа, а затем возродил его в Испании после выхода из ордена Сантьяго. Но эта теория не только не имеет документального подтверждения; как уже было изложено, она также связана с некоторыми любопытными заблуждениями относительно истории Иерусалимского королевства [26]. Желание сражаться с неверными на Востоке не было редкостью среди испанцев, по крайней мере, в начале XII века, когда многие считали, что им следует направить свою крестоносную деятельность в сторону Иерусалима [27]. Из-за нехватки войск на Востоке франки, обосновавшиеся там, были готовы принять Родриго, так же как в 1180 году князь Антиохии был готов предоставить замки ордену Сантьяго, если тот возьмет на себя обязательство сражаться на Востоке [28].
Папские подтверждения ордена Монжуа, изданные в 1180 году, вполне возможно, были получены Родриго во время возвращения в Испанию из Святой земли. В них Александр III, помимо подтверждения владений Монжуа и возобновления обещания папской защиты, даровал ордену широкие привилегии, которые, как и те, которыми пользовались другие военные ордена, указывают на то значение, которое папство придавало таким институтам в XII веке. Александр постановил, что орден должен быть подотчетен только Риму; никто не мог вынести приговор об отлучении или отстранении его членов, кроме папской власти. И если большинство религиозных домов в это время освобождались от уплаты десятины только с земельных наделов, то Монжуа, как и другие военные ордена и Сито, был освобожден от уплаты десятины со всех земель, которые он обрабатывал собственным трудом или за свой счет. Льготы, предоставленные папой, также включали право совершать богослужения во времена всеобщего интердикта, при условии, что это будет происходить за закрытыми дверями и без звона колоколов, а также при условии, что отлученные от церкви или находящиеся под интердиктом будут исключены.
Эти привилегии являются общими для обоих подтверждений, изданных в 1180 году; но между двумя буллами есть определенные различия. В более раннем подтверждении, изданном в мае, два раза упоминается Сито, но во второй булле, составленной в ноябре 1180 года, формулировка изменена и оба упоминания опущены. Очевидно, что в 1180 году между орденом Монжуа и Сито возникли новые трения, и связь между ними, по-видимому, была временно прервана; однако никаких других подробностей об отношениях между ними в это время не известно. Булла, изданная в ноябре, также отличается от майской тем, что в ней упоминаются земли в Ломбардии, пожалованные Родриго маркизом Монферрата. Предположительно, летом 1180 года граф искал покровительства маркиза, которому его, несомненно, рекомендовала Сибилла, чей первый муж был старшим сыном маркиза.
В ноябре 1180 года Родриго добился от папы еще одной привилегии, позволяющей ордену принимать в свои члены брабансонцев, арагонцев и басков, при условии, что они не состоят в браке, не находятся в подневольном состоянии или уже прикреплены к другому ордену, а также при условии, что они получили отпущение грехов от своего епископа [29]. Александр имел в виду наемных солдат, против которых были приняты постановления на Латеранском соборе 1179 г. [30]. Родриго, очевидно, столкнулся с трудностями в получении рекрутов и поэтому попросил разрешения использовать таких людей, и, пытаясь направить энергию этих солдат на лучшее дело, папа согласился. Из этой привилегии и других булл, изданных в 1180 году, ясно, что квалификацией для вступления в орден Монжуа, как и в орден Храма, было свободное происхождение; однако неизвестно, проводилось ли различие между рыцарями и сержантами, как это было у тамплиеров [31].
Независимо от того, был ли Родриго более успешен в поиске рекрутов в годы, последовавшие за 1180 годом [32], в эти годы орден продолжал приобретать имущество как в Италии, так и в Испании. В 1181 году двое сыновей кастеляна Сузы, недалеко от Турина, подарили землю ордену с условием, что они смогут вступить, если попросят об этом [33]. В следующем году орден получил владения Орриос, недалеко от Альфамбры, от Альфонсо II Арагонского [34] и Вильявиудас от Альфонсо VIII Кастильского [35] , а в это время ряд пожалований был сделан семьей кастильского дворянина Лопе Диаса де Харо [36].
Тем не менее, в сентябре 1186 года была предпринята попытка объединить орден Монжуа с орденом Храма. Петр Килийский, представлявший Монжуа, передал все владения ордена Жильберу Эралю, провинциальному магистру тамплиеров в Провансе и северо-восточной Испании [37]. Газулла связывает это пожалование с событиями в Святой Земле и утверждает, что смута, последовавшая за смертью Балдуина IV, привела к миграции некоторых членов ордена Монжуа [Петра из Чилиса, Фральмо из Лукки и других не испанцев] с Востока в Испанию; именно они были ответственны за пожалование ордену Храма [38]. Но трудно найти какие-либо свидетельства миграции в 1186 году: Фральмо из Лукки уже был в Испании в 1182 и 1183 годах, вместе с Хильдебрандом из Лукки [39]. Также нелегко понять, почему такая миграция должна была завершиться к осени 1186 года, ведь завоевания Саладина произошли только после битвы при Хаттине в следующем году [40]. На самом деле грант, вероятно, был выдан в Испании, поскольку Монжуа, как и Орден Сантьяго, не смог эффективно утвердиться на Востоке и все время находился в Испании. Граф Родриго был на полуострове в мае и ноябре 1181 года, а также в апреле и июле 1182 года [41]; вероятно, он также был там в декабре того же года и в начале следующего [42]; а после 1180 года восточные источники ничего не говорят об ордене Манжуа. Если бы орден после 1180 года был сосредоточен на Востоке, то было бы естественно, что пожалование 1186 года было сделано в Святой земле великому магистру ордена Храма. Если предполагаемое слияние с тамплиерами не может быть объяснено событиями в Святой Земле, то нет никаких оснований полагать, что его следует отнести на счет разногласий внутри Монжуа; те, кто позже оказался на противоположных сторонах, в 1186 году все еще действовали вместе [43]. Также, учитывая постоянный рост имущества ордена, нехватка материальных ресурсов не могла стать причиной решения, принятого в 1186 году. С другой стороны, возможно, что [несмотря на привилегию Александра в 1180 году] ордену не удалось привлечь достаточное количество рекрутов для надлежащего выполнения своих функций.
Но следует также обратить внимание на отсутствие графа Родриго в 1186 году. Возможно, к тому времени он уже умирал, так как умер к осени следующего года [44]. Альтернативно, его отсутствие и назначение Петра Килийского на его место может быть еще одним свидетельством непостоянства, на которое жаловался генеральный капитул Сито. Человек, который присоединился к ордену Сантьяго, но затем покинул его, чтобы основать свой собственный орден, который основал общину в Испании, но затем решил расширить свои интересы на Восток, но затем, очевидно, не смог осуществить свой план, теперь, возможно, потерял интерес к Монжуа. Какова бы ни была причина, орден лишился руководства Родриго, и это могло повлиять на решение, принятое в 1186 году.
Однако объединение с Храмом не было осуществлено в то время. Было поставлено условие, что союз должен быть подтвержден великим магистром ордена Храма и королем Арагона, и вполне вероятно, что на это предложение было наложено вето Альфонсо II, который все еще пытался помешать тамплиерам приобрести влияние в южном Арагоне. Его желание сохранить и поддержать орден Монжуа иллюстрируется тем, что в ноябре 1187 года он даровал ему власть над Вильелем, расположенным недалеко от мавританской границы к югу от Альфамбры [45].
Тем не менее, в октябре 1188 года, всего через два года после неудачной попытки объединить Монжуа с орденом Храма, орден был присоединен к госпиталю Святого Искупителя в Теруэле, расположенному между Альфамбра и Вильелем [46]. Это было учреждение, недавно основанное арагонским королем. Самое раннее упоминание о нем содержится в документе, изданном его прецептором в апреле 1188 года [47], а подтверждение госпиталя было даровано Климентом III в июле того же года [48]. Альфонсо передал папе право собственности на это учреждение, и папа в этой булле взял владения госпиталя под папскую защиту, кроме того, освободив его от уплаты десятины с земельных наделов и корма для животных. В булле также говорится, что основной целью госпиталя был выкуп пленных: десять morabetinos должны были быть внесены в качестве выкупа за каждого пленника. Таким образом, Госпиталь предвосхитил более поздний Орден Милосердия [Order of Mercy], но он не был первым учреждением, занимавшимся выкупом пленных. Орден Сантьяго уже занимался этой работой в дополнение к своим военным обязанностям. [49]. Согласно булле Климента, госпиталь не должен был содержать более тринадцати братьев [предположительно для того, чтобы большая часть его доходов могла быть направлена на выкуп пленных], и они должны были носить одеяния регулярных каноников и следовать обычаям рыцарей-госпитальеров [50].
Хотя госпиталь Святого Искупителя был основан до осени 1188 года, документ, фиксирующий его союз с орденом Монжуа, сформулирован отчасти как устав основания госпиталя с выкупом пленных: Альфонсо заявляет, что:
cordi nobis est de his que nobis divina clemencia contulit aliqua in pias causas erogare redimentes tempus quoniam dies mali sunt et ob reverenciam sancti Redemptoris domum construe re invocacione sancti Redemptoris nuncupatam, quatinus illa bona que pietate dei illi hospitali evenerint in redemptionem captivorum, in hospitalitatem fratrum, in expensas militum contra inimicos crucis Christi dimicantium distribuantur… Igitur … in villa de Terol domum hospitalis a prima radice hedificare dispono
Нам на сердце все, что благодать Божья даровала для поддержки благочестивых дел. Мы выделяем время и ресурсы, потому что дни злы, и мы строим дом в честь святого Искупителя с надписью “Дом Искупителя”, чтобы благодатные дары Бога, которые Он предоставил в этом гостиничном доме, распределялись на выкуп пленников, помощь братьям, расходы на борьбу с врагами Креста Христова… Поэтому… я распоряжаюсь построить больничный дом в городе Тероле.
Поэтому Кер предположил, что дата документа неточна и что он был составлен в 1187 году [51]. Но это предположение создает трудности: документ датируется как годом Воплощения [Incarnation ], так и Испанской Эрой [Spanish Era]; Рикардо, епископ Уэски, который фигурирует среди свидетелей, был назначен, очевидно, только в ноябре 1187 года; и если бы документ был составлен в 1187 году, булла Климента III от июля 1188 года была бы неактуальной на момент его издания. Форму документа легче объяснить тем, что большая часть учредительной хартии все еще была действительна и могла быть использована в качестве основы для документа, фиксирующего унию с орденом Монжуа. Так, в документ об унии включено положение о выплате десяти морабетино в качестве выкупа за пленных, которое содержится в папском подтверждении от июля 1188 года и которое папские писцы, несомненно, скопировали с оригинала хартии основания. Поэтому писец в октябре 1188 года, по-видимому, скопировал большую часть хартии основания и вставил в нее раздел, начинающийся словами:
Addiderunt etiam assensu et voluntate nostra magister Alfambre et fratres sui in augmentum ordinis sui et in augmentum hospitalis sancti Redemptoris, ita tamen ut in eodem hospitali ordo et religio fratrum Alfambre observetur, Alfambram cum omnibus pertinentiis suis ubicumque fuerint ultra mare vel citra mare, interveniente assensu et voluntate Rodrici Gonzalvi comendatoris in Castella et locum precipui magistri in Alfambra obtinentis et Johannis Garzez comendatoris in Alfambra et insuper tocius conventus.
Магистр Альфамбре и его братья также присоединились с нашего согласия и воли для увеличения своего ордена и укрепления госпиталя святого Искупителя, при условии, что в этом же госпитале будет соблюдаться порядок и религия братьев Альфамбре. Альфамбра и все его принадлежности где бы они ни были – за морем или на этой стороне моря – подлежат согласию и воле командора в Кастилии Родриго Гонзальви, занимающего престижное место магистра в Альфамбре, и командора в Альфамбре Хуана Гарсеза, а также всего конвента.
Члены Монжуа сочли необходимым связать себя с другой организацией и добились, чтобы их собственный устав, цистерцианский, соблюдался, хотя центр ордена должен был находиться в Теруэле. Кроме того, король и члены Монжуа договорились, что четверть доходов объединенного ордена будет использоваться для выкупа пленных. Документ о союзе также включает ряд уступок, сделанных Альфонсо, в том числе пожалование Кастельоте, власть над одним человеком из каждой сотни подданных короля и освобождение ордена от таможенных сборов и пошлин, но неясно, какие из них были новыми уступками.
Объединение с госпиталем Святого Искупителя не положило конец проблемам ордена Родриго. Хотя в последующие годы после 1188 года было зарегистрировано несколько приобретений имущества у частных лиц [52] , и хотя арагонский король продолжал покровительствовать ордену, подарив ему Пуэнте-де-Фрага в 1189 году и заброшенное местечко Вильярлуэнго в 1194 году [53], которое орден немедленно заселил [54]. В начале апреля 1190 года Альфонсо II был вынужден передать ордену Храма все владения Святого Искупителя в своих королевствах [55]. В конце того же месяца Фральмо из Лукки, магистр Святого Искупителя, от имени членов ордена передал тамплиерам все свои владения в Арагоне и других местах [56]. В этом случае перевод был в значительной степени осуществлен. Сохранились списки, фиксирующие имущество, которое орден Храма получил от госпиталя Святого Искупителя в Арагоне в 1196 году [57]; в августе того же года Целестин III подтвердил инкорпорацию [58]; а до конца года тамплиеры появляются в бывших арагонских домах Святого Искупителя [59]. Но союз был принят не всеми членами госпиталя. Хотя Фральмо пользовался поддержкой восьми командоров, включая командоров Вильеля, Альфамбры, Кастеллоте и Орриоса [60], Родриго Гонсалес возглавил группу, которая отказалась принять объединение и обосновалась в Кастилии в замке Монфрагуэ на реке Тахо недалеко от мавританской границы [61] Эта группа, принявшая название Монфрагуэ, обратилась за помощью к папе.
В 1198 году каждая из сторон представила Иннокентию III свою версию событий, приведших к передаче собственности ордену Храма. Представители группы в Монфрагуэ утверждали, что Фральмо из Лукки, который был магистром, с общего согласия братьев ордена был отстранен от должности из-за своих недостатков, а на его место единогласно и канонически был поставлен некий Р. [несомненно, Родриго Гонсалес]. В отсутствие нового магистра Фральмо с согласия Альфонсо II и при попустительстве некоторых членов ордена захватил владения в Арагоне и вновь узурпировал должность магистра. Затем на основании папских грамот [которые, как теперь утверждается, были получены обманным путем] Фральмо и его сторонники перешли на сторону ордена Храма и передали ему большую часть орденских владений. На основании этой передачи провинциальный магистр Храма в Леоне захватил все, чем владел орден в этом королевстве.
Фральмо в свою защиту заявил, что спустя долгое время после смерти графа Родриго он стал магистром и восстановил орден, который находился в состоянии упадка. Однако некоторые братья, в том числе Родриго Гонсалес и Хуан Гарсес, ушли, забрав с собой лошадей, оружие и другое имущество, и орден снова пришел в упадок. Альфонсо II, опасаясь, что пограничные замки, принадлежащие ордену, не удастся защитить, приказал ему передать их короне или отдать ордену, который мог бы их защитить. Не видя альтернативы, Фральмо с одобрения членов ордена и с папского согласия передал их ордену Храма, к которому граф Родриго обещал присоединиться еще до вступления в орден Сантьяго [62].
Точность этих заявлений можно в некоторой степени проверить, изучив их в сочетании с фрагментарными свидетельствами, сохранившимися до 1196 года, как и интерпретацию, которую дает им Газулла, склонный не доверять Фральмо [63]; с помощью этих заявлений и других свидетельств можно частично заполнить предысторию объединения 1188 и 1196 годов. В самой ранней из сохранившихся версий гранта Вильеля [вероятно, современной копии] имя магистра Монжуа неразборчиво, за исключением первой буквы F [64]; но в двух расшифровках XIV века [один в Cartulario Magno госпитальеров, а другой в Liber Testamentorum, privilegiorum, statutorum et gratiarum в архиве Арагонской короны] оно указано как Framo и Flanerio [65]. Таким образом, Фральмо сменил графа Родриго до конца 1187 года, а не был назначен лишь незадолго до 1196 года, как предполагает Газулла, который основывает свое утверждение на замечании Фральмо о том, что он был назначен спустя долгое время после смерти графа Родриго.
Длительный период, на который ссылается Фральмо, мог составлять целый год, и эта задержка с назначением преемника Родриго, в сочетании с заявлением Фральмо о том, что он нашел орден в состоянии развала, показывает, что неудача с объединением с орденом Храма в 1186 году привела к периоду неопределенности и нестабильности, в течение которого отсутствовало центральное руководство. Вскоре за этим последовал раскол. В документе, фиксирующем пожалование Вильеля в декабре 1187 года, Фральмо связан с Хуаном Гарсесом, командором Альфамбры. Однако в хартии от октября 1188 года, касающейся союза между орденом Монжуа и госпиталем Святого Искупителя, проводится различие между магистром [неназванным] и его братьями, с одной стороны, и Родриго Гонсалесом, командором Кастилии и tenens-locum [местоблюститель] магистра, Хуаном Гарсесом и всем монастырем – с другой.
Таким образом, к осени 1188 года в ордене Монжуа произошел раскол, который, по всей видимости, начался еще в конце 1187 года. Было высказано предположение, что раскол носил расовый характер, и что группа, находившаяся в оппозиции к Фральмо, состояла из кастильских и леонских членов ордена [66]. Но имена тех, кто согласился на объединение с тамплиерами в 1196 году, не дают четкого представления о расовой принадлежности; также тот факт, что недовольные в 1196 году отправились в Кастилию, не обязательно указывает на их национальность, поскольку, учитывая отношение Альфонсо II, те, кто выступал против союза с Храмом, независимо от страны происхождения, не могли надеяться сохранить себя в Арагоне и неизбежно должны были искать поддержки в другом месте. Если можно доверять заявлениям, сделанным в 1198 году, то спор носил более личный характер и возник из-за недовольства руководством Фральмо. В 1188 году Родриго Гонсалес и его последователи имели власть в Альфамбре, штаб-квартире ордена в то время, и поэтому их заявление об изгнании Фральмо является более точным, чем утверждение последнего о том, что они его покинули, но, с другой стороны, Родриго Гонсалес не называется магистром ни в 1188 году, ни в более поздних документах, и представители Монфрагуэ ошибались, утверждая в 1198 году, что он был назначен на эту должность [67].
Руины Монфрагуэ
Возможно, в 1188 году Фральмо стремился к объединению с госпиталем Святого Искупителя, потому что видел в этом возможность подтвердить свое положение, а его оппоненты согласились, потому что предполагали, что они продолжат осуществлять власть и что состояние Маунтджоя будет восстановлено за счет приобретения выкупной собственности госпиталя после потрясений, которые, должно быть, вызвал раскол в ордене Монжуа. После унии власть, очевидно, фактически осталась в руках Родриго Гонсалеса, поскольку подтверждение Альфонсо II о владениях госпиталя Святого Искупителя и дарение Пуэнте де Фрага в 1189 году были сделаны ему. Но Фральмо не был полностью лишен власти, так как в 1190 году земля в Вильеле была продана и заложена ему. Эти сделки показывают, что в то время его власть была признана в некоторых местах, таких как Вильель и Теруэль [68], но они не означают, что к тому времени он полностью восстановил контроль над орденом в Арагоне: в декабре 1194 года Хуан Гарсес, сторонник Родриго Гонсалеса, все еще был командором Альфамбры [69]. Однако к концу 1194 года Альфонсо II, похоже, понял, что дальнейшая поддержка ордена ничего не даст, поскольку в его завещании, составленном в декабре того же года, нет упоминания о госпитале Святого Искупителя, хотя оно включает завещание 1000 morabetinos, которые должны были использоваться для выкупа христианских пленников у мавров [70].
К тому времени он, должно быть, уже подумывал о том, чтобы принять меры в отношении Святого Искупителя, поскольку в ответ на королевское прошение Целестин III в марте 1195 года разрешил Альфонсо передать ордену Храма «некий дом», который арагонский король построил на границе с маврами [71]. Госпиталь Святого Искупителя не упоминается по имени в булле Целестина, но нет никаких записей о другом подобном пожаловании тамплиерам в это время, и это папское письмо написано в терминах, схожих с теми, что встречаются в двух подтверждениях союза с тамплиерами, выданных Целестином в августе 1196 года, в которых имя Святого Искупителя не упоминается, но в одном из которых перечисляются главные места, о которых идет речь, и Фральмо упоминается по имени [72]. Таким образом, это и есть папское одобрение, которое, как утверждали представители Монфрагуэ, было получено обманным путем и в существовании которого сомневался Газулла на том основании, что в актах унии оно не упоминается.
Далее Газулла спрашивает, почему Фральмо не подчинил свой орден одному из других военных орденов, и утверждает, что орден Храма не принимал никакого участия в борьбе с маврами в южном Арагоне. По последнему вопросу нет никаких доказательств, поскольку кампании Альфонсо II недостаточно освещены как в христианских, так и в арабских источниках. Но о том, что, как утверждал Фральмо, альтернативы слиянию с Храмом было мало, свидетельствует согласие Альфонсо на этот план, поскольку союз означал отказ от политики исключения тамплиеров из южного Арагона, которую он до этого пытался поддерживать; король признавал, как он заявил в письме Селестину, что орден Храма может защитить пограничные крепости лучше, чем кто-либо другой. Сейчас мало что известно о масштабах военной деятельности госпитальеров в Арагоне [73], но очевидно, что испанские военные ордена Сантьяго и Калатрава сосредоточили свою деятельность в других частях полуострова и в то время только начинали интересоваться Арагоном.
Спор, начавшийся в папской курии в 1198 году, затянулся до начала XIII века. В октябре 1198 года Иннокентий III приказал епископам Осмы и Сарагосы вместе с аббатом Веруэлы расследовать это дело [74], но их деятельность неясна. В 1204 году епископ Сарагосы подтвердил Храму церкви, ранее принадлежавшие госпиталю Святого Искупителя в его епархии [75]. Однако в апреле 1209 года Иннокентий написал избранному архиепископу Толедо, епископу Сигуэнсы и архидиакону Талаверы, что епископ Сарагосы, по совету судей, назначенных в 1198 году, приказал тамплиерам в епархии Сарагосы отдать под его опеку замки Альфамбра, Кастеллоте и Вильель и другие спорные места; они отказались и были отлучены от церкви [76]. Этот приговор оставался в силе и в 1209 году. Предположительно, он был вынесен после подтверждения епископа, изданного в 1204 году, но трудно понять, почему епископ издал это подтверждение. Возможно, делегат судей к тому времени еще не приступил к рассмотрению дела, а возможно, спор сначала касался владений ордена в Леоне [формулировка буллы Иннокентия от октября 1198 года может быть истолкована в этом смысле] и лишь позднее стал затрагивать и владения в Арагоне.
Папа приказал избранному архиепископу Толедо привести в исполнение приговор епископа Сарагосы, пока тамплиеры не дадут удовлетворения. Прелат призвал их явиться в Сигуэнсу в конце ноября 1209 года [77] , но больше никаких записей о споре не сохранилось. Однако из тамплиерских источников ясно, что орден Храма продолжал обладать правами, о которых шел спор. Группа, основанная в Монфрагуэ, была вынуждена содержать себя в основном за счет привелегий, которые они приобрели с 1196 года. Они включали в себя ренту с солеварни в Талавере и земли в Магане, подаренные Альфонсо VIII Кастильским, а также другую собственность, полученную от кастильского короля в обмен на владение Сегурой [78]. Однако этого было недостаточно для содержания группы в Монфрагуэ, и на Латеранском Соборе в 1215 году магистр ордена Калатрава сообщил, что члены госпиталя Святого Искупителя, не присоединившиеся к Храму, теперь хотят вступить в его собственный орден. Было получено согласие Папы, а также капитула Сито [79].
Это предложение вызвало новый спор с тамплиерами. Магистр ордена Храма в Кастилии и Леоне заявил, что глава Госпиталя Святого Искупителя и члены этого дома приняли облачение Храма и сдали все свои владения; Храм мирно владел ими, за исключением некоторого, которые теперь требовали тамплиеры. Представитель ордена Калатравы ответил, что почти все владения, которыми владели тогда члены Монжуа, были приобретены после 1196 года, и что орден Храма не может претендовать на них; поэтому он ходатайствовал, чтобы оставшимся членам госпиталя была предоставлена возможность присоединиться к Калатраве, взяв с собой все владения, которыми они тогда владели. Иннокентий вынес свое решение в июне 1216 года. Принимая во внимание тот факт, что бывший магистр Святого Искупителя перешел к Храму с большинством членов и владений своего ордена, папа постановил, что Храм должен получить все земли, которыми Святой Искупитель владел в 1196 году, включая те, которые были удержаны у Храма с того времени; все, что члены Монфрагуэ приобрели с 1196 года, они должны оставить себе [80].
Решение Иннокентия было подтверждено Гонорием III в начале 1217 года [81], но объединение орденов Монфрагуэ и Калатравы было осуществлено только в 1221 году. В том же году Фернандо III, considerans penuriam et annullationem ordinis de Montfrac, qui licet quondam magnus fuerit a miniculo indiget iam extremo [Обращая внимание на бедность и отмену ордена Монтфрак, который хотя когда-то был велик, теперь очень нуждается в меньшем], передал владения Монфрагуэ ордену Калатрава [82]. Как и в 1196 году, некоторые члены ордена возражали, и разногласия в Монфрагуэ, возможно, стали причиной задержки в осуществлении союза, предложенного в 1215 году, пока Фернандо, как и Альфонсо II ранее, не почувствовал себя обязанным принять меры для обеспечения обороны пограничных земель.
Ссора между орденом Калатравы и теми, кто возражал против унии в 1221 году, была передана на арбитраж епископам Бургоса и Паленсии и архидиакону Вальпуэсты. Но отчасти потому, что епископ Бургоса был слишком занят, а отчасти, возможно, из-за давления со стороны кастильского короля, который, как говорили, благоволил Калатраве в этом вопросе, арбитры не предприняли никаких действий, и недовольные обратились к папе Гонорию III. В 1225 году он назначил епископа, декана и архидиакона Бургоса для расследования спора; они должны были разрешить его, если смогут, или же сообщить о своих выводах папской курии [83]. В свое время спор был передан в Рим, но когда стороны были вызваны в суд, представители Калатравы не явились. Однако вместо того, чтобы вынести решение против Калатравы, папа Григорий IX решил, что этот вопрос должен быть решен путем компромисса, и поэтому в конце мая 1234 года он приказал делегату судей попытаться достичь согласия между двумя сторонами и приступить к вынесению решения только в том случае, если не удастся достичь урегулирования другими способами [84].
Но представители Монфрагуэ немедленно подали еще одну петицию папе, утверждая, что союз с Калатравой был заключен путем подкупа и без папского одобрения. Эта просьба заставила Григория издать 5 июня 1234 года очередное распоряжение делегату судей, предписывающее вернуть владения Монфрагуэ тем, кто выступал против унии, при условии, что их претензии были обоснованными [85]. Хотя дальнейших записей об этом споре снова не сохранилось, ясно, что уния на самом деле не была отменена, поскольку в 1245 году замок Монфрагуэ был включен в число мест, переданных орденом Калатравы в обмен Фернандо III [86].
Орден, основанный графом Родриго, наконец, исчез, но, по крайней мере, в Арагоне он не был забыт, потому что владения, которые орден Храма получил от него, продолжали называть землями и правами, некогда принадлежавшими госпиталю Святого Искупителя [87] , а последний эпизод истории ордена произошел только в начале XIV века. Когда арагонский король Хайме II пытался помешать госпитальерам получить арагонские владения Храма после упразднения последнего, было выдвинуто предложение возродить орден Монжуа или госпиталь Святого Искупителя и получить земли тамплиеров вместе с замком Монтеса, который стал бы его штаб-квартирой [88]. Но хотя Монтеса стала центром военного ордена, которому были переданы владения Храма и Госпиталя в королевстве Валенсия, новый орден был известен под именем Монтеса, а не Монжуа или Святого Искупителя.
Упадок ордена графа Родриго имеет параллели в истории многих других религиозных домов и орденов, и он был далеко не единственным пришедшим в упадок учреждением, которое было включено в состав ордена Храма [89]. Религиозные дома и ордена, независимые от других регулярных институтов, часто основывались, особенно во время реформаторских движений или когда формировался новый тип обычной жизни. Такие новые основания были особенно подвержены влиянию тех проблем, которые постигли орден Манжуа на протяжении его истории: неспособность руководства, внутренние разногласия, нехватка материальных ресурсов и, возможно, недостаточное количество рекрутов; и эти факторы привели к упадку многих учреждений.
Распространению новых орденов могло помешать постановление, принятое на Латеранском соборе в 1215 году, которое гласило, что каждый, кто желает основать новый религиозный дом, должен принять правила и институты уже существующего дома или ордена [90]. Но история Монжуа показывает, что по-прежнему трудно иметь дело с существующими образованиями, которые пришли в упадок. Те, кто пользовался значительной степенью власти и независимости в своем собственном доме или ордене, часто не хотели быть поглощенными более крупной организацией: так, если объединение Монжуа со Святым Искупителем в 1188 году было принято, то объединение с крупными военными орденами в 1196 и 1221 годах встретило сопротивление. Из истории Монжуа ясно, что быстрое разрешение последующих споров вряд ли было возможно с помощью процедур, использовавшихся в XII и XIII веках: судебные разбирательства, возбужденные после объединений 1196 и 1221 годов, в каждом случае были завершены только через тринадцать лет после слияния.
Практика обращения к папе, которая была неизбежным следствием предоставления льгот и папской защиты, сама по себе требовала времени, и тогда дело должно было быть возвращено местным судьям-делегатам или рассмотрено в папской »curia», что требовало вызова в Рим заинтересованных сторон; и из споров после слияний 1196 и 1221 годов видно, что ни одна из этих процедур не была быстрой. Передача дел помогала разгрузить курию от работы и означала, что стороны не нужно было вызывать в Рим, но зачастую это значительно увеличивало нагрузку на местных прелатов, и этот фактор, помимо обычных задержек, которым подвергалось правосудие, должен был приводить к затягиванию споров. Ускорить решение дел не могло и издание папской канцелярией противоречивых распоряжений, как это произошло в мае и июне 1284 года. Отправка новых распоряжений после получения петиции от одной из сторон, даже если аргументы, выдвинутые каждой из сторон, были ранее полностью изучены, показывает, что папские чиновники могут издавать буллы без учета предыдущих папских писем по тому же вопросу, и предполагает, что объем дел, поступающих в папскую курию, был слишком велик, чтобы все они могли быть эффективно рассмотрены. В таких обстоятельствах разрешение спора могло занять не годы, а десятилетия, и таким образом орден мог, подобно Монжуа, умереть медленной и мучительной смертью.
Алан ФОРИ
почетный преподаватель истории в Университете Дарема [Великобритания],
ведущий специалист по истории военных орденов Средневековья
Перевод с английского.
ПРИМЕЧАНИЯ
[1] E.g. F. Mennenius, Delicias equestrium sive militarium ordinum (Cologne, 1613), pp. 86-87; A. Mendo, De ordinibus militaribus disquisitions canonicae, theologicae, morales et historicas (Lyons, 1668), p. 8; B. Giustinian, Historie cronologiche dell’ origine degl’ ordini militari e di tutte Ie religioni cavolleresche (Venice, 1692), II, 467-470; A. Schoonebeek, Histoire de tous les ordres militaires ou de chevalerie (Amsterdam, 1699), I, 286.
[2] J. Delaville Le Roulx, “L’ordre de Montjoye,” Revue de l’orient latin, I (1893), 42-57; A. Blásquez y Jiménez, “Bosquejo histórico de la Orden de Montegaudio,” Boletín de la Real Academia de la Historia, LXXI (1917), 138-72; F. D. Gazulla, “La Orden del Santo Redentor,” Boletín de la Sociedad Castellonense de Cultura, IX (1928), 90-107, 157-160, 204-212, 370-375 and x (1929), 88-41, 98-101, 124-126. Тексты некоторых наиболее важных документов, касающихся истории Ордена, приведены в приложениях к каждой из этих статей.
[3] Toledo, 1572, fol. 38-38v.
[4] Loc. cit., p. 43. Эти документы сейчас находятся в AHN (Archivo Histórico Nacional, Madrid).
[5] Испанские имена даны в современной испанской форме; имена не испанского или неопределенного происхождения были англизированы.
[6] It was held until February 1167 by Sancha, the mother of Rodrigo and widow of count Alvaro: J. González, Regesta de Fernando II (Madrid, 1943), p. 190. Первое упоминание о Родриго как о графе Саррии встречается в июле того же года: ibid., p. 395. Санча иногда идентифицируется как дочь Альфонсо VI короля Леона и Кастилии или как сестра Альфонсо VII. Но дочь Альфонсо VI с таким именем вышла замуж за Родриго Гонсалеса де Лара и умерла к 1125 году.: J. González, El reino de Castilla en la época de Alfonso VIll (Madrid, 1960), I, 260-261; and Alfonso VII’s sister Sancha died in 1159 and was not married: ibid., I,147-148. Согласно González, Regesta, p. 19, жена графа Альваро была дочерью графа Fernando Pérez de Traba. G. Velo y Nieto, La Orden de Caballeros de Monsfrag (Madrid, 1950), p. 34, утверждает, что Родриго был женат на сестре Фернандо II Леонского, но это утверждение основано на опечатке в González, Regesta, p. 72.
[7] The last reference to him as count of Sarria occurs in April 1171: F. Fita, “Los Premonstratenses en Ciudad Rodrigo. Datos inéditos,” Boletín de la Real Academia de la Historia, LXII (1913), 472-473. Velo y Nieto, op. cit., p. 94, states that in a document drawn, up in July 1171 Rodrigo was still said to be holding Sarria, but the date of the document in question is February and not July: cf. González, Regesta, p. 418. Rodrigo was thus not one of the founders of the Order of Santiago, which was estab¬lished in 1170. In February 1171, as count of Sarria, he witnessed a grant to Santiago by Fernando II: Bullarium equestris ordinis S. Iacobi de Spatha, ed. A. F. de Aguado de Córdoba, A. A. Alemán y Rosales and J. López Agurleta (Madrid, 1719), pp. 3-4.
[8] Ibid., pp. 9-11; Velo y Nieto, op. cit., pp. 103-105. One is dated September 1172 and the other September 1173; as both were issued from Coimbra it is likely that both belong to the same year, as González, Regesta, p. 101, assumes.
[9] Большая часть этой информации содержится в булле, изданной Александром III 24 декабря неустановленного года: Bullarium ordinis militiae de Calatrava, edd., I. J. de Ortega y Cotes, J. F. Alvarez de Baquedano and P. de Ortega Zuniga y Aranda (Madrid, 1761), pp. 497-498; Blásquez y Jiménez, loe. cit., pp. 162-163; Velo y Nieto, op. cit., pp. 107-109. It has been assumed by Blásquez y Jiménez and Velo y Nieto, and also by González, El reino de Castilla, I, 585, and M. Muñoz de San Pedro, “La desaparecida Orden de Caballeros de Moufrague,” Hidalguía, I (1953), 72, что булла относится к 1173 году, а это означает, что прошение Родриго к легату было подано задолго до конца этого года. Однако, поскольку Gazulla, loc. cit., IX, 95, отметил, что формулировка буллы указывает на то, что она была издана после того, как Гиацинт покинул Испанию, а он все еще находился там в январе 1174 года. Поскольку булла была издана из Ананьи, возможными датами являются 1175 и 1177 годы; а поскольку граф в 1177 году, очевидно, находился в Святой Земле, первая дата является более вероятной. По вопросу безбрачия см. Bullarium ordinis S. Iacobi, pp. 20-21.
[10] Delaville Le Roulx, loc. cit., pp. 55-57; Blásquez y Jiménez, loc. cit., pp. 168-170; Gazulla, loc. cit., x, 125-126; Velo y Nieto, op. cit., pp. 121-124. В этом источнике, который является буллой, изданной Иннокентием III в 1198 году, говорится, что Родриго и его последователи носили полукрасный, полубелый крест на своих одеждах.
[11] Bullarium ordinis de Calatrava, pp. 497-498; Blásquez y Jiménez, loc. cit., pp. 162-163. О дате, см. примечание 9 выше.
[12] В 1180 году Папа упомянул о почтении и послушании, которым община обязана аббату Сито.: Delaville Le Roulx, loc. cit., pp. 51-54.
[13] M. Albareda y Herrera, El fuero de Alfambra (Madrid, 1925), pp. 96-97; Gazulla, loc. cit., IX, 370-371. Альфамбра находится к северу от Теруэля. Грант Альфонсо также включал соседние деревни и хутора Каманас, Селадас, Мальвечино, Миравете и Пералес.
[14] Albareda y Herrera, op. cit., pp. 97-98.
[15] Gazulla, loc. cit., IX, 371.
[16] El reino de Castilla, I, 585.
[17] 15 May 1180: Delaville Le Roulx, loc. cit., pp. 51-54; 23 November 1180: Bullarium ordinis de Calatrava, pp. 14-16; Blásquez y Jiménez, loc. cit., pp. 163-166; Velo y Nieto, op, cit., pp. 111-116. Поскольку некоторые из пожалований, как утверждается, были сделаны Фернандо II, трудно понять, как Делавиль ле Рулькс, loc. cit., p. 45, мог предположить, что все владения в Испании, упомянутые в подтверждениях, находились в южном Арагоне. Леонские владения ордена в 1180 году, очевидно, состояли из Вильягарсии, монастыря Нава, Линарес дель Рей, Падорнело, Даункос, Носедо, Ста Мария де Ногарес, Сан Хуан де Агера, Ста Эулалия, Сан Андрес, половины Рибадеувы и Газы. Однако идентифицировать эти места нелегко: либо названия не удается проследить, либо существует более одного места с одинаковым названием. Но можно отметить, что недалеко от Саррии есть места с названиями Падорнело, Вильягарсия и Сан-Хуан-де-Агуэйра.
[18] Colección de documentos inéditos del Archivo General de la Corona de Aragón, ed. P. de Bofarull y Mascaro, IV (Barcelona, 1849), 93-99, doc. 48; Marquis d’Albon, Cartulaire général de l’Ordre du Templi, 1119?-1150 (Paris, 1913), pp. 204-205, doc. 314.
[19] Cf. R. C. Smail, Crusading Warfare (Cambridge, 1956), pp. 102-104.
[20] In 1179 Alfonso granted Alcaniz to the Order of Calatrava: Bullarium ordinis de Calatrava, pp. 13-14.
[21] Mandeville’s Travels, ed. M. Letts (Hakluyt Society, 2nd series, CI, 1953), p. 66; Felix Fabri (Palestine Pilgrims’ Text Society, 1892), I, 277.
[22] Loc. cit., IX, 97-98.
[23] J. Delaville Le Roulx, “Inventaire de pièces de Terre Sainte de l’Ordre de l’Hôpital,” Revue de Varient latin, III (1895), 61, no. 119; R. Rohricht, Regesta Regni Hierosolymitani (Innsbruck, 1893- 1904), n, 33, no. 553. В описи XVIII века, из которой известен этот грант, Родриго ошибочно назван магистром ордена Ависа.
[24] S. Paoli, Codice diplomatico del sacro militare ordine gerosolimitano, I (Lucca, 1733), 63, doc. 63.
[25] Ibid., I, 247-248, doc. 205.
[26] Velo y Nieto, op. cit., pp. 35-38, 46-47; Munoz de San Pedro, loc. cit., p. 71. Оба этих автора, похоже, предполагают, что завоевания Саладина в Иерусалимском королевстве произошли до 1170 года..
[27] At the turn of the eleventh and twelfth centuries Spanish rulers had found it necessary to obtain papal bulls prohibiting Spaniards from going to the East: e.g. J. P. Migne, Patrologia Latina, CLXIII (Paris, 1854), 45, 64-65, docs. 26, 44; cf. also A. Ubieto Arteta, “La participación navarro-aragonesa en la primera cruzada,” Principe de Viana, VIII (1947), 357-383.
[28] E. Benito Ruano, “Santiago, Calatrava y Antioquía,” Anuario de estudios medievales, I (1964), 549-558; C. Cahen, La Syrie du nord á l’époque des croisades (Paris, 1940), p. 514.
[29] Delaville Le Roulx, “L’ordre de Montjoye,” p. 54. The date of this bull is given merely as 24 November, and it has been suggested by M. Magallón, “Los Templarios de la Corona de Aragón: Indice de su cartulario del siglo XIII,” Boletín de la Real Academia de la Historia, XXXIII (1898), 92, и предполагается Blásquez y Jiménez, loc. cit., p. 157, что она относится к 1172 году. Это почти невозможно рано. Другими возможными датами, поскольку он был издан из Тускулума, являются 1178 и 1180 годы, и есть две причины отнести его, как это делает Делавиль Ле Руль, к 1180 году: его связь с одним из декретов Латеранского собора 1179 года предполагает, что он был издан позже этой ассамблеи; и подтверждение Александром этого ордена было издано 23 ноября 1180 года.
[30] J. D. Mansi, Sacrorum conciliorum nota et amplissima collectio, XXII (Venice, 1778), 232.
[31] Cf. La règle du Temple, ed., H. de Curzon (Société de l’Histoire de France, 1886), p. 240, cap. 445. It is known, however, that the rank of chaplain existed in the Order.
[32] Delaville Le Roulx provides no evidence for his contention, loc. cit., p. 48, that after 1180 re¬cruitment increased.
33 AHN, San Juan de Jerusalén, Castellanía de Amposta, legajo 38, doc. 36. 34 Gazulla, loc. cit., IX, 373.
[35] González, El reino de Castilla, II, 683-685, doc. 396. Villaviudas is to the north-east of Valladolid.
[36] ACA (Archivo de la Corona de Aragón, Barcelona), register 310 fol. 26-26v; AHN, San Juan, Cast, de Amposta, legajo 38, doc. 37; Real Academia de la Historia, Madrid, 12-6-1/M-83, doc. 37. Это было имущество в неустановленном месте Рибарроха.
[37] Gazulla, loc. cit., IX, 374.
[38] Ibid., IX, 100-101.
[39] ACA, reg. 310 fol. 26-26v; AHN, San Juan, Cast, de Amposta, legajo 38, doc. 37; Real Academia de la Historia, 12-6-1/M-83, doc. 37. Фральмо был в Италии в 1181 году, когда было сделано пожалование под Турином.
[40] Сам Газулла позже, loc. cit., IX, 102, пишет о миграции после падения Иерусалима.
[41] González, Regesta, pp. 477, 480-481; AHN, San Juan, Cast, de Amposta, legajo 38, doc. 37; J. López Agurleta, Vida del venerable fundador de la Orden de Santiago (Madrid, 1731), p. 195.
[42] González, El reino de Castilla, II, 683-685, doc. 396; ACA, reg. 310 fol. 26-26v; AHN, San Juan, Cast, de Amposta, legajo 38, doc. 37.
[43] Родриго Гонсалес, который впоследствии стал лидером фракции в Ордене, не указан среди тех, кто согласился на объединение; но неизвестно, был ли он к 1186 году одним из ведущих членов Ордена. Хуан Гарсес, который впоследствии стал одним из его главных сторонников, числится среди тех, кто согласился на слияние..
[44] Формулировка документа, фиксирующего предполагаемое объединение в сентябре 1186 года, подразумевает, что на момент его составления он был еще жив.
[45] Gazulla, loc. cit., IX, 375.
[46] Ibid., x, 38-40; эта версия основана на стенограмме в ACA; оригинал, в котором видны лишь незначительные различия, находится в Hospitaller Archivo del Gran Priorado de Cataluña (now housed in the ACA), пергаменты Barberá no.127.
[47] Gazulla, loc. cit., ix, 106. M. Pallarés Gil, “La restauración aragonesa bajo Alfonso el Casto,” Boletín de historia y geografía del Bajo-Aragón, III (1909), 279, утверждает, что госпиталь Святого Искупителя был основан к 1184 году, но это предположение возникло из-за неправильной датировки пожалования Вильярлуэнго Святому Искупителю, которое было сделано только в 1194 году..
[48] P. Kehr, Papsturkunden in Spanien, II: Navarra und Aragon (Abhandlungen der Gesellschaft der Wissenschaften zu Gettingen. Phil.-hist. Klasse. Neue Folge, XXII, I, 1928), pp. 524-526, doc. 177.
[49] J. M. Ramos y Loscer tales, El cautiverio en la Corona de Aragón durante los siglos XIII, XIV y XV (Zaragoza, 1915), pp. 156-157.
[50] О других учреждениях, перенявших обычаи госпитальеров, см. L. Le Grand, “Les Maisons-Dieu, leurs statuts au XIII siècle,” Revue des questions historiques, lx (1896), 104 ff. Информация, представленная в булле Климента, показывает, что Газулла, loc. cit., IX, 106-107, явно ошибается, утверждая, что дом в Теруэле с самого начала был частью ордена Монжуа.
[51] Op. cit., p. 246, note I. Форма документа привела в замешательство нескольких историков: Delaville Le Roulx, loc. cit., pp. 46-51, например, предполагает, что госпиталь Святого Искупителя был основан осенью 1188 года, но без комментариев упоминает документы, относящие его к лету того же года.
[52] AHN, códice 466, p. 203, docs. 170,171. Это было имущество в Вильеле.
[53] Gazulla, loc. cit., x, 41, 98. Хотя версия о предоставлении Пуэнте де Фрага, содержащаяся в ACA, reg. 310, fol. 28-28v дает дату как май 1189 года, те в двух каталонских картуляриях ордена Храма (AHN, cód. 1032 pp. 72-73, doc. 47, и cód. 1312, p. 201, doc. 143) называют май 1188 года, и эта дата недавно была принята J. Caruana, “Itinerario de Alfonso II de Aragón,” Estudios de edad media de la Corona de Aragón, VII (1962), 243. Но в конце cód. 1032 указано, что том основан на регистре maior, который, вероятно, является регистром 310. То, что 1189 год является правильной датой, ясно из того, что дарственная была выдана Родриго Гонсалесу как члену церкви Святого Искупителя: в мае 1188 года он все еще был членом Монжуа..
[54[ AHN, cód. 689, p. 54, doc. 45. Дата этого документа указана как 1184 год, но он должен относиться к 1194 году.
[55] Gazulla, loc. cit., x, 99-100.
[56] Ibid., x, 100-101; Velo y Nieto, op. cit., pp. 125-127.
[57] AHN, Calatrava, signatura 1341-C, fols. 135-6.
[58] Gazulla, loc. cit., x, 124; P. Kehr, Papsturkunden in Spanien, I: Katalanien (Abhandlungen der Gesellschaft der Wissenschaften zu Gettingen. Phil.-hist. Klasse. Neue Folge, XVIII, II, 1926), pp. 577-580, docs. 267, 270.
[59] E.g. Guillermo de Peralta в октябре 1196 года был командором Альфамбры и Вильеля: AHN, cód. 466, p. 204, doc. 173.
[60] Звание командора обычно присваивалось в военных орденах любому, кто осуществлял власть, и неясно, кто из них был главой монастыря, а кто просто судебным приставом.
[61] Неизвестно, когда был приобретен Монфрагуэ. Альфонсо Vlll все еще удерживал замок в 1189 году.: González, El reino de Castilla, II, 891-893, doc. 520. Если, что кажется вероятным, замок “Фрага”, упомянутый в булле, изданной Иннокентием III, следует отождествлять с Монфрагуэ, то он, очевидно, был приобретен не ранее 1196 года.: ACA, reg. 309, fols. 13v-14; AHN, cód. 1312, pp. 98-104, doc. 62.
[62] Delaville Le Roulx, loc. cit., pp. 55-57; Blásquez y Jiménez, loc. cit., pp. 168-170; Gazulla, loc. cit., x, 125-126; Velo y Nieto, op. cit., pp. 121-124.
[63] Loc. cit., IX, 206-208.
[64] ACA, parchments of Alfonso II, no. 468.
[65] AHN, cód. 466 pp. 8-4, doc. 2; ACA, reg. 2, fols. 76-77
[66] E.g. Gazulla, loc. cit., IX, 159-160; Blásquez y Jiménez, loc. cit., p. 151.
[67] Iв грамоте, фиксирующей предоставление Пуэнте де Фрага, он упоминается как “qui nunc estis in loco magistri.” Когда Альфонсо II в 1189 году издал подтверждение владений ордена, он назвал Родриго Гонсалеса титулом “preceptor”: ACA, reg. 310, fol. 28
[68] AHN, cód. 466, p. 203, docs. 170, 171. Эти документы были составлены писцом госпиталя Святого Искупителя в Теруэле.
[69] AHN, cód. 467, pp. 431-432, doc. 404.
[70] Colección de documentos inéditos del Archivo de la Corona de Aragón, IV, 395-411, doc. 168.
[71] Kehr, Papsturkunden in Spanien, I; Katalanien, p. 560, doc. 254.
[72] Ibid., pp. 577-580, docs. 267, 270.
[73] Отсутствие доказательств подчеркивается в M. L. Ledesma, “Notas sobre la actividad militar de los hospitalarios,” Principe de Viana, xxv, (1964), 51-56. S. García Larragueta, “La Orden de San Juan en la crisis del imperio hispánico del siglo XII,” Hispania, XII (1952), 483-524, утверждает, что госпитальеры принимали незначительное участие в Реконкисте, но его аргумент основан в основном на отсутствии доказательств.
[74] Delaville Le Roulx, loc. cit., pp. 55-57; Blásquez y Jiménez, loc. cit., pp. 168-170; Gazulla, loc. cit., x, 125-126; Velo y Nieto, op. cit., pp. 121-124.
[75] AHN, San Juan, Cast, de Amposta, legajo 39, docs. 61, 67.
[76] AHN, San Juan, Cast, de Amposta, legajo 138, doc. I.
[77] Ibid.
[78] Bullarium ordinis de Calatrava, pp. 101-102; González, El reino de Castilla, III, 106-108, doc. 659; 382-383, doc. 787; 507-509, doc. 859; Velo y Nieto, op, cit., pp. 129-134; cf. AHN, Calatrava, signatura 1342-C, fol. 46. Сегура, о которой идет речь, предположительно Сегура-де-Торо, между Плосенсией и Бехаром. Земли, полученные в результате обмена, находились в основном в Магане, который расположен примерно в десяти милях к северо-востоку от Толедо.
[79] ACA, reg. 309, fols. 13v-14; AHN, cód. 1312, pp. 98-104 doc. 62; J. M. Canivez, Statuta capitulorum generalium ordinis Cisterciensis, I (Louvain, 1933), 448.
[80] ACA, reg. 309, fols. 13-14; AHN, cód. 1312, pp. 98-104, doc. 62. Магистр тамплиеров обозначается просто инициалом P. Поскольку Гильермо де Монтредон в то время был провинциальным магистром в Арагоне и Каталонии, тамплиер, о котором идет речь, был Педро Альварес Альвито, который был магистром в Кастилии и Леоне..
[81] ACA, reg. 309, fols. 13-14; AHN, cód. 1312, pp. 98-104 doc. 62.
[82] Bullarium ordinis de Calatrava, p. 56; Blásquez y Jiménez, loc. cit., pp. 171-172; Velo y Nieto, op. cit., pp. 135-137. О выживании Монфрагуэ после 1215 года свидетельствует не только хартия Фернандо, но и две сделки, в которые орден был вовлечен в 1218 году: R. Menéndez Pidal, Documentos lingüísticos de España, I; Reino de Castilla (Madrid, 1919), pp. 438-440, docs. 327, 328.
[83] D. Mansilla, La documentación ‘pontificia de Honorio III (1216-1227) (Rome, 1965), pp. 400- 401, doc. 542.
[84] L. Auvray, Les registres de Grégoire IX, I (Paria, 1896), 1061-1062, doc. 1954.
[85] Ibid., I, 1060-61, doc. 1953.
[86] Bullarium ordinis de Calatrava, pp. 83-85.
[87] E.g. ACA, reg. 13, fol. 182; reg. 48, fol. 71.
[88] H. Finke, Papsttum und Untergang des Templerordens (Munster, 1907), II, 214, doc. 113.
[89] Cf. Auvray, Les registres de Gregoire IX, II (Paris, 1907), 822, doc. 3975; 979, doc. 4285; E. Berger, Let registres d’Innocent IV, I (Paris, 1884), 429, doc. 2869; M. Prou, Les registres d’Honorius IV (Paris, 1888), cols. 124-125, doc. 151; G. Digard, M. Faucon, etc., Les registres de Boniface VIII, I (Paris, 1907), 97, doc. 264; II (Paris, 1904), 655-656, doc. 3499.
[90] Mansi, op. cit., XXII, 1002-03.
