Матвей Парижский записал, что христиане с подозрением относятся к этой, очевидно, хорошей новости. Они заподозрили уловку: что тамплиеры изобрели эту новость, дабы привлечь больше пожертвований. По словам Матвея, у них было три причины не доверять военным орденам. Во-первых, тамплиеры и госпитальеры намеренно затягивали войну между христианами и мусульманами, чтобы собрать больше денег от паломников; во-вторых, тамплиеры и госпитальеры сражались друг с другом; наконец, они составили заговор против императора [CM, vol.4 p. 291.]. Мы уже обсуждали третий пункт; но первые две жалобы уже неоднократно подавались другими комментаторами и будут повторяться снова.
Что касается второго пункта, современные историки показали, что тамплиеры и госпитальеры не были такими уж смертельными врагами, как полагали их современники; они часто сотрудничали и стремились поддерживать друг с другом хорошие отношения [Riley-Smith, Knights of St. John, pp. 150-1.]. Тем не менее, многие другие писатели, помимо Матвея, жаловались, что первое обвинение Матвея было более серьезным. Это происходило из суеверной веры в то, что военные ордена, как рыцари Христа, непобедимы. Бог не допустит, чтобы Его рыцари были побеждены. Поскольку по прошествии более чем столетие им не удалось изгнать мусульман из Святой Земли, очевидный вывод для посторонних заключался в том, что они не желали успеха. Плохо информированные или простодушные наблюдатели пришли к выводу, что, поскольку военные ордены продолжали просить деньги у Запада, чтобы вести войну, в которой они так и не выиграли, они, должно быть, намеренно затягивают войну, чтобы собрать больше денег. Матвей продолжил обсуждение этого вопроса более подробно.
Он заявил, что тамплиеры имеют девять тысяч поместий по всему христианскому миру, а госпитальеры – девятнадцать тысяч, плюс различные доходы от братств [своего рода групп поддержки], проповедей и их привилегий. Доходы от каждого из этих имений могли легко поддержать рыцарей, защищающих Святую Землю от мусульман. Христиане утверждают, что должны быть это мошенничество и обман [писал Матвей], потому что в противном случае было бы достаточно много активных западных рыцарей, чтобы завоевать весь Восток [CM, vol.4 p.291.]. Хотя жалоба Матвея является самой ранней из сохранившихся жалоб подобного рода, такие жалобы, вероятно, высказывались в течение многих лет, когда имели место широкие протесты против распространенных привилегий тамплиеров и госпитальеров. Они получали такой большой доход, у них были такие огромные поместья и огромные привилегии; и все же они всегда просили большего. Либо они были жадными, либо обманывали христианский мир. Обвинения в жадности и предательстве выдвигались с самого начала карьеры военных орденов – со времен осады Дамаска в 1148 году и осады Аскалона в 1153 году [Siege of Damascus: John of Salisbury, Historia Pontificalis, ed. M. Chibnall (Edinburgh, 1956), p. 57; John of Würzburg; ‘Descriptio Terrae Sanctae’, in J. P. Migne, ed., Patrologiae Cursus Completus, Series Latina, 217 vols. (Paris, 1834-64), vol. 155, col. 1087; Würzburg Annals: ‘Annales Herbipolenses’, ed. G. H. Pertz, in MGHS, 16 p. 7. Siege of Ascalon: Egmont Annals: ‘Annales Egmundani’, in MGHS, 16 pp. 458-9.].
Жалобы, аналогичные жалобам Матвея на то, что ордена неэффективно использовали свои ресурсы – будут сделаны позже в этом же столетии [Richard Mepham, dean of Lincoln, at the second council of Lyons in 1274: Councils and Synods with other documents relating to the English Church, ed. D. Whitelock, F. M. Powicke et al., 2 vols. in 4 (Oxford, 1964-81), vol. 2.2, p. 815; the Church councils of 1292: Council of London, Councils and Synods, vol. 2.2, p.1113; Council of Rheims, MGHS, 25 p. 581.]. Кажется вероятным, что Матвей был прав, представив это как общую жалобу на военные ордена, особенно со стороны членов других религиозных орденов и других членов духовенства, которые завидовали очевидному богатству тамплиеров и госпитальеров. Богатство не соответствовало реальным военным потребностям ордена, поскольку многое было поглощено папскими и королевскими требованиями и судебными спорами, не говоря уже о расходах на управление и размещение братьев, базирующихся в Европе; но зрители не могли этого оценить.
Мы легко можем простить Матвею его зависть к успеху военных орденов. Для любого члена старого религиозного ордена популярность новых орденов должна была быть в лучшем случае, испытанием. По традиционным представлениям, такие ордена часто имели сомнительную основу. Военные ордены, которые сражались копьем и мечом, или монахи, чьи братья ходили с места на место с проповедью, были неприемлемы в прежние века. Но теперь их принимали миряне и осыпали подарками, в то время как старые ордены страдали. Матвей очень подозрительно относился ко всем новым порядкам в церкви и ненавидел монахов так же сильно, как ненавидел военные ордены [See Vaughan, p.138.]. У него были и другие причины не любить военные ордены, которые не имели ничего общего с их собственными недостатками или заслугами или их действиями на Святой Земле. Он был стойко враждебно настроен ко всем, кто требовал мирской власти над ним извне его собственного монастыря, особенно к королю и папе [Discussed by Vaughan, p. 263.].
Но тамплиеры и госпитальеры были тесно связаны с обоими. Они обладали многими привилегиями от папства и от монархов и полагались на них для защиты и покровительства. Папство и английские монархи использовали военные ордены для охраны своих сокровищ, в качестве конфиденциальных посланников и личных слуг. Матвей, как правило, очень нелестно отзывался о своем короле Генрихе III; но Генрих был неизменно щедрым по отношению к тамплиерам и госпитальерам, особенно к тамплиерам. В 1231 году он и его королева завещали свои тела тамплиерам. Один брат Джеффри Тамплиер стал помощником Генриха в 1229 г. и хранителем его Гардероба в 1236 г. [For references see A. Sandys, ‘The Financial and Administrative importance of the London Temple in the thirteenth century’, in A.G. Little and F. M. Powicke (eds), Essays in Medieval History presented to Thomas Frederick Tout (Manchester, 1925), p. 150.].
Как казначей, он занимал очень ответственную должность, контролируя крупные суммы денег и товаров для раздачи бедным. Как хранитель Гардероба, он был главным финансовым менеджером Генриха. Джеффри также действовал от имени Генриха и в других вопросах [E.g., see R. C. Stacey, Politics, Policy and Finance under Henry III, 1216-1245 (Oxford, 1987), pp. 77, 145 note 64, 146.]. Матвей искренне ненавидел его [возможно, потому, что он был выскочкой], и когда тамплиер, наконец, ушел в отставку в 1240 году, он заявил, что тот был позорно уволен, потому что король больше не смог терпеть его наглую гордость. Некоторое время спустя он пересмотрел это мнение, заявив, что брат Джеффри Тамплиер и его коллега Саймон Норман были уволены за противодействие безответственной прихоти короля. Фактически, похоже, Джеффри вышел на пенсию с честью [CM, vol.3 p.629, and note 2; Stacey, Politics, pp.139-40, and note 38; Close Rolls of the reign of Henry IIIpreserved in the Public Record Office, 122 7-72 (London, 1902-38), 1237-1242, p.186.]. Вероятно, ненависть Мэтью к Джеффри Тамплиеру усилила его неприязнь к ордену в целом.
Генрих осыпал тамплиеров и госпитальеров небольшими подарками: бочками с вином, олениной и деревом для строительства; но до середины 1240-х тамплиеры пользовались большей щедростью, чем госпитальеры, а их магистры были более близки с королем, чем приоры госпитальеров. В 1245 году Генрих начал перестраивать Вестминстерское аббатство как храм для тела короля Эдуарда Исповедника, которому он, наконец, посветил его [к негодованию тамплиеров]. Примерно в это же время подарки Генриха военным орденам начали уменьшаться. В 1250-х годах госпитальеры получали больше личных знаков дружбы, чем тамплиеры, и брат Роберт де Маннеби, приор Госпиталя в Англии с 1256/7 по 1262 год, был ближе к королю, чем магистр тамплиеров в Англии того же периода, Амблар из Сен-Ромена. Это изменение в положении тамплиеров при дворе могло смягчить неприязнь Матвея к ним.
Кроме того, в течение 1250-х годов Матвей записал ряд случаев, когда госпитальеры и тамплиеры в Англии выступали против тирании Генриха III, как это видел Матвей. В 1252 году он изобразил приора Госпиталя в Англии, упрекающего короля за критику церковных привилегий: «Пока вы соблюдаете справедливость, вы можете быть королем; но как только вы нарушите это, вы перестанете быть королем» [CM, vol.5 p.339.]. В 1253 году он записал, что тамплиеры и госпитальеры отказались одолжить королю деньги на свадьбу племянницы Генриха, с представителем одной из ненавистных им семей Лузиньянов. В результате их стойкого противодействия его плану, Генрих преследовал ордены, что и записал Матвей [CM, vol.5 pp.363-5.]. Внезапно коварные, жадные и коварные люди, которых презирал Матвей, стали мучениками королевской тирании и, следовательно, заслужили его сочувствие. Мы можем рассматривать это как причину его более мягкого отношения к ним в Chronica Majora в течение большей части 1250-х годов и в его более поздних работах.
Тем не менее, мы должны также иметь в виду, что в 1250-х годах Матвей также смягчил свой тон и по отношению к другим старым врагам. Chronica Maiora заведомо враждебно настроена по отношению к королю Иоанну, отцу короля Генриха III. Но в Historia Anglorum, после упоминания о смерти короля Иоанна, Матвей продолжил запись некоторых добрых дел, которые, «можно надеяться, будут защищать его перед трибуналом Верховного Судьи» [HA, vol.2 p.194.]. Он основал аббатство Болье, он завещал свое сердце аббатству Крокстон с десятью наделами земли и помешал некоторым греческим философам излагать свои ереси в Англии. Обратите внимание, что Матвей не упомянул, что король Иоанн также был большим покровителем военных орденов! Таким образом, мы можем подозревать, что некоторая перемена взглядов Матвея после 1250 г. была вызвана опасением не обидеть короля Генриха. Хотя Матвей утверждал, что ненавидит и презирает своего короля, он, должно быть, осознавал опасность утраты королевской благосклонности [Vaughan, pp. 3-4.].
Но Матвей также презирал ордены за их связь с папством. Он ненавидел своего папу по тем же причинам, по которым он ненавидел своего короля: потому что он считал его коррумпированным, жадным и некомпетентным, но главным образом потому, что он возмущался его властью [Vaughan, pp. 140-1, 263.]. Тамплиеры и госпитальеры делали грязную работу папы; поэтому и ненавидел их. В частности, Матвей записал один случай в 1236 году, когда брат Томас Тамплиер, доверенное лицо папы, был отправлен в Англию с полномочиями освободить от обетов тех, кто принял крест и поклялся отправиться в Святую Землю в крестовый поход, в ответ на проповедь монахов. Он должен был получить плату в обмен за отмену клятвы. Матвей испытывал отвращение к жадности римлян и их методам обмана людей. Он задавался вопросом, в чем смысл побуждать людей брать крест, а затем вместо этого брать у них деньги? Должно быть мошенничество [CM, vol. 3 p. 374.].
Трудно понять, как военные ордена могли избежать ненависти Матвея и ему подобных. Они зависели от поддержки и защиты светских властей, чтобы выполнять свое предназначение на Святой Земле. Тем не менее, и это правда, что они пожертвовали большей частью своего нейтралитета, своей отстраненности от мирских дел ради служения королям и папам и, таким образом, потеряли из виду свое первоначальное призвание. Матвей мог утверждать, что это была одна из причин, по которой им не удалось одержать победы на Святой Земле.
Таким образом, Матвей испытывал сильную личную неприязнь к орденам Храма и Госпиталя, особенно к ордену Храма, который был любимым орденом короля Генриха III и конфликтовал с императором. Он возражал против политической принадлежности военных орденов, их богатства и накопления денег, их неэффективности, их соперничества, их новизны. Он преувеличивал их недостатки и представлял их скорей как бременем для Святой Земли, чем как ее защитников. Единственным военным орденом, который ему нравился – хотя он очень мало о нем говорил – был Тевтонский орден, который был особенным фаворитом императора. В своих жалобах на неэффективность, богатство и соперничество тамплиеров и госпитальеров он повторил возражения, высказанные другими писателями, и, похоже, выражает общее мнение. Однако его жалобы на их политическую принадлежность и вся проистекающая из этого горечь были уникальны для Матвея.
Однако важно помнить, что Матвей Парижский был прежде всего рассказчиком; некоторые сказали бы разжигатель скандалов! Основное влияние на его рассказы об орденах Храма и Госпиталя оказала его любовь к хорошей истории. Как искусный рассказчик, он предпочитал скандальные истории, которые могли привлечь внимание аудитории. Большинство рассказов, которые он рассказывал о тамплиерах и госпитальерах, были враждебно настроены по отношению к орденам, потому что есть особая привлекательность в рассказывании скандальных историй против религиозных людей. Он записывал любой скандал, который мог раскрыть.
о, что он не сказал, тоже важно. Он не повторял тех отвратительных обвинений, выдвинутых против ордена Храма Филиппом IV Французским в 1307 году: в частности, в содомии и ереси. Обвинение в ереси в XIII веке было столь же серьезным, как обвинение в коммунизме в США в 1950-х годах. Если бы такой слух был в ходу, Матвей, вероятно, слышал бы о нем, так как его источники информации были очень широкими. Он непременно повторил бы это, не уважая репутацию братьев-рыцарей! Однако он не упомянул о таких слухах; поэтому мы можем быть почти уверены, что ордены не были виновны в подобных преступлениях. Матвей также не призывал к отмене военных орденов. Он считал их коррумпированными и неэффективными, но, похоже, видел, что реформа, а не упразднение, была бы лучшим ответом на их неудачи.
Возвращаясь к нашему открытому вопросу: можно ли доверять этому Безумному монаху? Нет; не более чем современным таблоидам. Его рассказы не всегда основывались на достоверной информации. Подобно ведущим журналистам, он гордился тем, что высказывал свое мнение, презирал авторитет, выступал против неправды там, где видел ее. Тем не менее, он также редактировал свои тексты, чтобы не оскорблять влиятельные корыстные интересы. Поэтому его работы далеки от объективной истины. Приятная задача для историка – просеять золотой песок информации, которую ему предлагают, и попытаться воссоздать как события, стоящие за его историями, так и ум человека, который их написал.
Хелен Дж. Николсон
Литература
Alberic des Trois Fontaines, ‘Chronica,’ ed. P. Scheffer-Boichorst, in Monumenta Germaniae Historica Scriptores, ed. G. H. Pertz et al., 32 vols, (Hanover, 1826-1934), vol. 23 ‘Annales Egmundani,’ ed. G. H. Pertz, in MGHS 16 ‘Annales Herbipolenses,’ ed. G. H. Pertz, in MGHS 16
Bartholomaeo de Neocastro, ‘Historia Sicula,’ ed. G. Paladino, in Rerum Italicarum Scriptores, ed. L. Muratori, new edition ed. G. Carducci, V. Fiorini, P. Fedele (Citta di Castello, Bologna, 1900ff.), vol. 13.3.
Chronique d’Ernoul et de Bernard le trésorier, ed. L. de Mas Latrie, Société de l’histoire de France (Paris, 1871)
Close Rolls of the reign of Henry III preserved in the Public Record Office, 122 7-72, 14 vols (London, 1902-38)
Councils and Synods with other documents relating to the English Church, ed. D. Whitelock, F. M. Powicke et al., 2 vols in 4 (Oxford, 1964-81)
‘La continuation de Guillaume de Tyr, de 1229-1261, dite du manuscrit de Rothelin’, in Recueil de Historiens des Croisades, Historiens occidentaux, pub. Académie des Inscriptions et de Belles-Lettres, 5 vols (Paris, 1841-95), vol. 2
‘Du bon William Longespee’, in A. Jubinal (ed.), Nouveau Recueil de contes, dits, fabliaux et autre pièces in,dits des XIIIe, XIVe et XVe siècles, 2 vols (Paris, 1839-42), vol. 2, pp.339-53 ‘Estoire de Eracles empereur et la conqueste de la Terre d’Outremer’, in Recueil des Historiens des Croisades, Historiens Occidentaux, pub. Académie des Inscriptions et de Belles-Lettres, 5 vols (Paris, 1872-1906), vol. 2
Historia Diplomatica Frederici Secundi, ed. J. L. A. Huillard-Bréholles, 6 vols in 11 (Paris, 1852-61, reprinted Turin, 1963)
John of Salisbury, Historia Pontificalis, ed. and trans. M. Chibnall (Edinburgh, 1956)
John of Würzburg, ‘Descriptio Terrae Sanctae’, in J.-P. Migne (ed.), Patrologiae Cursus Completus, Series Latina, 217 vols (Paris, 1834-64), vol. 155
Philippe de Novara, ‘Mémoires’, in Les Gestes des Chiprois: Recueil des chroniques françaises écrites en orient aux XIII et XIV siècles, ed. G. Raynaud (Paris, 1887)
Robert of Torigny, ‘Chronica’, in Chronicles of the reigns of Stephen, Henry II and Richard I, ed. R. Howlett, 4 vols, Rolls Series 82 (London, 1884-9), vol. 4
Roger of Wendover, Flores Historiarum, ed. H. Hewlett, 3 vols, Rolls Series 84 (London, 1886-9)
