Другое сооружение со входом возле Хан-аль-Умдана, также замеченное д’Арвье, следует отождествить с Железными воротами, Porta Ferrea, изображенными на картах XIV века. Этим районом Рей позиционировал пизанский квартал, опять же без каких-либо существенных доказательств в поддержку своих утверждений [Ibid]. Кроме того, сравнение Хана аль-Умдана со средневековым арсеналом Пизы крайне маловероятно. Единственное сходство между этими сооружениями заключается в том, что оба имеют сводчатые подземелья. Однако их внутреннее пространство совершенно другое. Более того, местонахождение пизанского квартала было определено неподалеку, к западу от Хан аль-Умдана [D. Jacoby, «Crusader Acre…», op. cit., p. 19-25.]. Можно с уверенностью заключить, что в средневековом порту Акры не было внутренних бассейнов или якорных стоянок.
Следует отметить, что Покок, английский путешественник, посетивший Акру в 1738 году, не упоминал устно и не изобразил на своем рисунке эти внутренние бассейны [R. Pocoke, Description of the East and Some Other Countries. London, 1743]. Он, несомненно, не пользовался картами XIV века, особенно версиями карт Пьетро Весконте (см. выше).
И все же, как можно объяснить расположение цепи в бухте, изображенной на версиях карт Пьетро Весконте и идентифицированной как место расположения нынешнего Хан аль-Умдана? Следует помнить, что карты были составлены Весконте и его командой не в Акре, а в Венеции, по рисункам и заметкам Марино Санудо, но это не точная карта.
Карта Акры Марино Санудо
Эти записи были сделаны во время более позднего посещения этого места в 1285 или 1286 году. Следовательно, карты Весконте исказили различные топографические данные, связанные с портом: расположение восточного мола; составление южного причала из двух секций вместо непрерывного; изображение небольшой бухты, как внутренней якорной стоянки, закрытой той же цепью, что закрывала вход в порт [D. Jacoby. «Crusader Acre…», op. cit., p. 7 and n. 29, p. 14.]. Поэтому следует задать вопрос: где именно находилась цепь, закрывавшая вход в порт в средневековый период? Подводные археологи, Линдер и Рабан, заявили, что цепь в период крестоносцев, как и в предыдущий период Тулунидов (IX век), закрывала западную часть порта Акры, формируя там независимую якорную стоянку. Вдоль своей южной стороны этот бассейн был фланкирован волнорезом, а с восточной стороны – внутренним восточным молом. Остатки этого сооружения, состоящие из небольших тесаных камней и повторно использованных пилонов, были найдены под водой, в ста метрах к северу от затопленной квадратной башни, упомянутой выше, на восточной оконечности южного мола. Цепь, замыкавшая эту западную якорную стоянку, протягивалась от северной оконечности внутреннего восточного мола на север до башни крестоносцев, расположенной на берегу, нынешнего Ptolemais Restaurant. По их расчетам, расстояние между этими сооружениями было короче, чем между Башней Мух и башней на восточном конце южной набережной. Эти ученые утверждают, что Ибн Тулун хотел придать порту Акры ту же конфигурацию, что и южному порту Тира. Они утверждают, что основывают свои аргументы на идентификации южного порта Тира как того, который функционировал в средневековый период. По словам Линдера и Рабана, эта идентификация была сделана Пойдебардом, археологом, который провел подводную экспедицию в южном порту Тира в 1930-х годах [E, Linder. A. Raban, «Underwater Survey in the Port of Acre (1964)». op. cit.. p. 183.].
Следуя за Линдером и Рабаном, Бенвенисти и Якоби также реконструировали внутреннее пространство средневекового порта Акры. Однако на своем рисунке порта Бенвенисти преувеличил длину внутреннего восточного мола, в конце которого он изобразил башню [M. Benvenisti, The Crusaders in the Holy Land. Jerusalem, 1970, p. 95-97, and map p. 88,]. Такая башня не была указана в отчете о подводных исследованиях, проведенных в порту в 1964 году, также она или ее остатки не были обнаружены в этом районе во время раскопок, проведенных там в 1987 году [R. Gertwagen. «A Rescue Underwater Excavation in the Fishing Harbour of Acre », Centre of Maritime Studies News, 16 (1989)]. Кроме того, опираясь на описания Вильгельма Тирского и Теодориха, Бенвенисти приписал Акре двойной порт. Он ошибочно определил западную часть порта, окруженную цепью, как внутренний бассейн, в то время как восточная часть порта, фланкированная восточным молом и Башней Мух, считалась внешним бассейном. С другой стороны, Якоби заявил : “… Очевидно, что гавань [Акры] была разделена на две части, как и гавань Тира, о чем упоминает Теодорих…». Однако Теодорих прямо указал, что Тир имел двойной порт, один внутри городских стен, а другой за их пределами [«Theodericus», in R.B.C. Huygens (ed.). Peregrinationes Tres, Saewulf, John of Wurzburg, Theodericus, Tumhout. 1994, p. 196, lines 1605-1607.]. Аналогичное описание порта Акры было сделано Вильгельмом Тирским. По его словам, порт Акры находился внутри стен, то есть, внутри мола и причала. Корабли могли становиться на якорь за их пределами, где (или когда) было спокойно [Willelmi Tyrensis Archiepiscopi Chronicon, op. cit.], Однако на рисунке Якоби (см. в начале) ясно видно, что обе части порта были окружены стенами [D. Jacoby, «Crusader Acre…», op. cit., fig. 4.], таким образом, допущена та же ошибка, что и у Бенвенисти.
Рассматривая теорию Линдера и Рабана, нельзя было избежать следующих оговорок :
1. Тот факт, что южный порт Тира был построен с шестью молами. Если бы Ибн Тулун намеревался наделить Акру планировкой южного порта Тира, то можно было бы ожидать, что порт Акры также будет построен с таким же количеством молов. Вместо этого, согласно реконструкции Линдера и Рабана, в порту Акры было только три мола : южный, внутренний восточный и внешний восточный.
2. Повторное обследование здания, в котором сегодня находится ресторан Ptolemais, доказывает, что оно было построено в эпоху после крестоносцев – в османский период. Кроме того, сравнивая его архитектурные особенности со средневековыми укрепленными сооружениями в Акре, обсуждаемое здание следует классифицировать как жилое.
3. Утверждение археологов о том, что остатки сооружений к северу от восточного конца южного мола являются остатками мола, не имеет никакой существенной поддержки, поскольку они их не раскапывали.
4. Расстояние между северной оконечностью внутреннего восточного мола и Ptolemais Restaurant составляет 110 метров, тогда как расстояние между Башней Мух и восточным концом южного причала – восемьдесят пять метров.
Правда, что Пуадебар работал в южном порту Тира, но, как он сам заявил, хотя и не подкрепил свое утверждение научно, в средневековый период функционировал именно северный порт. Однако имеются неопровержимые доказательства того, что в этот период действовал только северный порт Тира. Первое из них – это согласованность между описаниями средневековых путешественников, в основном Ибн Джубайра, и остатками этого порта, запечатленными на рисунке Пуадебара. Согласно Ибн Джубайру:
«… [вход в порт] открывался между двумя высокими башнями… порт… окружен с трех сторон городскими стенами, а с другой стороны – стеной [мола]…». [«Extraits du Voyage d’Ibn Djobeïr», op. cit., p. 453.].
С другой стороны, южный порт Тира не окружен ни одной из городских стен, но полностью застроен шестью молами. Вторым доказательством являются результаты подводной съемки Х. Фроста, проведенной в 1960-х годах. Анализируя географические, морские инженерные и археологические данные обоих портов Тира, Фрост доказал, что южный порт функционировал только до конца римского периода. С тех пор и до нынешнего времени он заилен. Кроме того, когда этот порт был активен, он не мог принимать крупные торговые парусные суда, а только небольшие лодки, приводимые в движение веслами. С другой стороны, северный порт Тира не испытывал подобных проблем с морской техникой. Поэтому он функционирует с момента постройки и до сегодняшнего дня. Вдоль рифов, простирающихся к северу от этого северного порта, Фрост обнаружил различные виды византийской, раннемусульманской керамики и изделий крестоносцев. Никаких подобных свидетельств вокруг южного порта обнаружено не было [H. Frost, «Ancient Harbours and anchorages in the Eastern Mediterranean», in Underwater Archaeology, a Nascent Discipline, Unesco, 1972], что доказывает его бездействие в тот период.
Можно сделать вывод о том, что Ибн Тулун хотел придать порту Акры конфигурацию северного порта Тира. Рифы к северу от него были внешним портом, о котором упоминает Теодорих [«Theodericus», op. cit., p. 196, lines 1608-1611.]. Вход во внутренний северный порт Тира находился между двумя башнями, одна из которых находилась на юго-западном конце северного крота, а другая – на западном берегу. Между этими башнями протягивали цепь, на что также указывает Ибн Джубайр. То же самое можно сказать и о порте Акры. Цепь простиралась между Башней Мух и другой башней к западу от нее, которая находилась на восточном конце южной набережной. В отличие от Линдера и Рабана, мы предполагаем, что остатки тесаных камней и колонн, найденные под водой к северу от восточной оконечности южной рыбацкой пристани, принадлежат башне, построенной Абу Бакром в IX веке в той же ненадежной технике, что и восточный мол [рис. 1 № 5], Когда эта башня рухнула, ее заменили другой, квадратной, остатки которой находятся на глубине 1 метра под водой [рис. 1, № 4], Эта конфигурация порта Акры полностью соответствует описанию порта, данном Насиром Хосровом:
«Он [порт] напоминает конюшню, сзади которой находится стена [северная городская стена] и две боковые стены [восточный мол и южный причал], уходящие в море. Между ними есть проем в пятьдесят “эллов” [32 метра], и цепь тянется от одной стены до другой [между башнями]» [D, Jacoby, «Crusader Acre…», op. cit., fig. 4.].
Нынешняя ширина входа в порт Акры составляет восемьдесят пять метров, что на пятьдесят три метра больше, чем зафиксировано Насиром Хосровом. Следует отметить, что затопленные башни [рис. 1 №№ 4,5] никогда не раскапывались, поэтому их размеры неизвестны, как и размеры средневековой Башни Мух. Кроме того, подводные раскопки доказали, что начиная со средневекового периода, эта башня подвергалась наклону на три-пять градусов в разные стороны [E. Linder, «The Excavations in the Port of Acre-The First Season»]. Следовательно, невозможно рассчитать точную ширину входа в средневековый порт. Однако цепь, закрывавшая его во времена крестоносцев, была привезена из Константинополя и, возможно, имела длину около 750 метров [D. Jacoby, «Crusader Acre…», op. cit., p. 13-14 et n. 65.].
Подводя итог, можно с уверенностью заключить, что напоминая северный порт Тира, средневековый порт Акры был окружен с восточной стороны молом, а с южной – причалом и не имел внутренних бассейнов. Согласно аль-Мукаддаси, Абу Бакр построил для него [порта] “большие ворота [железные ворота] на западе… и… над воротами большое здание [башня, рис. 1, № 1], и суда каждую ночь входят в порт, а за ними протягивают цепь, как в Тире” [J. Drori, cited by Architect A. Kesten, The Old City of Acre. A Revision. The Conclusions of 1993, The Company for the Development of Acre, 1993. p. 20.].
Цепь защищала порт от вражеских вторжений [рис. 1, № 6]. В 1258 году, во время войны Святого Саввы, генуэзцы усилили защиту входа в порт, добавив плавучую цепь из толстых деревянных балок, чтобы помешать венецианцам доставлять подкрепления и припасы в свой квартал в городе [Andrea Dandolo, «Chronicon venetum», in E. Pastorello (ed.). Rerum Italicarum Scriptores. XII. Bologna, 1937, vol. XII, pars. I. p. 308.]. Плавучая цепь была временной, и именно до железной цепи гребные суда итальянского города Пьомбино преследовались генуэзскими гребными судами в 1287 году [Gestes des Chiprois, op. cit., p. 227, n° 454.]. Несмотря на защиту от вражеских вторжений, порт не мог принять торговые и паломнические суда на безопасных причалах.
ПРОБЛЕМЫ ЯКОРНОЙ СТОЯНКИ В ПОРТУ АКРЫ
Положение и планирование портов зависит главным образом от морских условий. Первостепенное значение имеет ряд топографических и морских факторов: защита от преобладающих штормовых ветров, которые могут угрожать судоходству и якорной стоянке в порту; достаточная глубина для осадки современных судов; защита от волн и морских течений, которые могут затопить порт.
Преобладающими ветрами вдоль левантийского побережья в течение всего года являются северо-северо-западные. А штормовыми – юго-юго-западные и западные. Природная конфигурация залива Акры обеспечивает ему защиту от северо-северо-западных ветров, но не от штормовых юго-юго-западных. Расположение нынешней южной рыбацкой пристани, построенной на более древних слоях, доказывает, что первые строители в эллинистический период уже знали об этих опасных ветрах. Описание Теодориха в конце 1160-х годов свидетельствует о бдительности, которую проявляли его современники к опасности, ожидавшей корабли вокруг порта Акры из-за этих ветров [«Theodericus», op. cit., p. 185, lines 1310-1312.].
