В статье рассматриваются две грузинские рукописи из монастыря Святого Креста в Иерусалиме, содержащие поминальные записи. Эти документы содержат информацию о крестоносцах и тамплиерах и важны тем, что проливают свет на отношения между крестоносцами и восточными христианами. В данной статье показано, как крестоносцы и тамплиеры оказались запечатлены в хартиях монастыря Святого Креста. Крестоносцы и члены военных орденов часто посещали монастырь, приносили пожертвования и обращались за духовной помощью к восточным христианам. Изучение просопографии тех, кто был записан в монастыре Святого Креста, позволяет обнаружить имена, знакомые по истории крестовых походов, а также некоторых доселе неизвестных крестоносцев.
Две грузинские рукописи с поминальными записями крестоносцев из монастыря Святого Креста в Иерусалиме совершенно неизвестны западным ученым. Они представляют собой интересный источник по истории крестоносцев и тамплиеров, а в некоторых случаях позволяют связать записи с конкретными событиями и личностями. Данная работа посвящена этим записям и рассматривает их с просопографической точки зрения. Пожертвования были одним из основных источников доходов грузинских монастырей за рубежом. В ответ на них монастырь составлял поминальные записки, которые читались во время богослужений в установленные дни. Начиная с XI века некоторые из таких поминовений отдельных лиц в грузинских монастырях писались на полях евангелий и синаксарей [Синаксарь, или Синаксарий (греч. Συναξάριον — сборник; от греч. συνάγω — собираю, и греч. σύναξις — собрание) — сборник кратких повествований о святых, поминаемых в православных церквах Константинопольского патриархата, и расположенных по праздникам. – прим. пер.]. Эта практика была характерна для Грузинской Православной Церкви. В Грузию этот обычай пришел из монастыря Святого Креста в Иерусалиме [1].
Первая из двух рукописей, содержащих поминальные списки крестоносцев – Голгофский Синаксарий [Тбилиси, Национальный центр рукописей, H1661]. Рукопись содержит текст Большого Cинаксариона в переводе Георгия Афонита, написанный шрифтом «нусхури», и была скопирована иеромонахом Георгием Додисом в 1155 г. в монастыре Святого Креста в Иерусалиме. Рассматриваемые поминальные даты, обнаруженные в этой рукописи, относятся к 1155-87 гг. [2]. Второй документ – грузинская рукопись XII века, хранящаяся в Национальной библиотеке Франции [MS georgien 28]. Это копия Четвероевангелия, также из монастыря Святого Креста, и также написанная шрифтом «нусхури» [3].
Тедо Жордания первым описал Голгофский Cинаксарион, ошибочно определив западные имена в его колофонах [колофон – в рукописных и старопечатных книгах текст на последней странице, содержащий название книги, сведения о ее авторе, месте и времени переписки (или печатания), писце (или типографе) и др. – прим.пер.] как итальянские, что привело его к ошибочному выводу о дружбе грузинских и итальянских монахов, проживавших вместе в монастыре Святого Креста [4] Эта догадка была справедливо раскритикована Элен Метревели [5]. Она смогла прочитать поминальные6 записи, которые были стерты, под ультрафиолетовым светом [6]. Метревели ввела эти данные в более широкий научный оборот; она также приписала памятные знаки Голгофского Синаксариона членам ордена Храма и попыталась установить их имена [7] – хотя, как мы увидим ниже, не все записи связаны с тамплиерами.
Имя одного из тамплиеров, упомянутых в этих документах, впервые было установлено покойным С. Маргишвили, который отождествил его с Жоффруа Фуше [8]. Однако Маргишвили с некоторым сомнением относился к женщинам, упомянутым в Голгофской рукописи, и не считал, что эти семьи связаны с кругом рыцарей-тамплиеров, утверждая, что женщины «не могут упоминаться вместе с членами рыцарских орденов» [9]. Такая точка зрения слишком узка, поскольку вполне возможно было, что женатые люди становились ассоциированными братьями [confreres] и сестрами [consorores], завещая часть своего имущества ордену [10]; более того, хотя это и было запрещено, были случаи, когда женщины, приняв постриг, принимались в орден [11]. Тем не менее, сомнения Маргишвили оказались верными.
Прежде чем перейти к самим памятным датам, стоит разобраться, как и почему крестоносцы и тамплиеры упоминаются в хартиях монастыря Святого Креста. На первый вопрос ответить несложно: монастырь Святого Креста был построен в XI веке на месте церкви VI или VII века [12] . Он был построен на одном из святых мест, где библейский царь Соломон срубил дерево, посаженное Лотом; впоследствии из этого дерева был сделан крест, на котором был распят Христос [13]. По свидетельствам паломников, в монастыре также сохранилась рука святой Варвары [14]. Благодаря своему расположению и реликвиям монастырь Святого Креста стал обязательным пунктом паломнических маршрутов. Так, в XII веке монастырь посетили Зевульф [ок. 1101-3 гг.], русский игумен Даниил [ок. 1106-7 гг.] и Теодорих [ок. 1169-72 гг.], и все они упоминали о нем [15]. Даниил дает подробное описание места, где находилось дерево, из которого был изготовлен Истинный Крест: «И под большим алтарем, глубоко под алтарным столом, находится пень того истинного дерева, и он очень крепко закреплен и покрыт плитами из белого мрамора, а напротив дерева прорублено небольшое круглое окно» [16].
Как правило, поминальные записи делались в ответ на пожертвования, приносимые монастырю верующими за упокой их душ. Такие некрологи иногда писались в качестве колофонов к рукописям [17]. Таким образом, легко понять, что в рукописях монастыря Святого Креста могли упоминаться семьи крестоносцев, но с пожертвованиями тамплиеров дело обстоит сложнее, поскольку частная собственность членов ордена была строго ограничена. Тамплиеры не могли передавать в дар большие участки земли, как это предполагается в грузинской историографии [18]; даже Великий магистр не имел права единолично распоряжаться землей [19]. Великий магистр и командор Иерусалимского королевства [он же казначей] строго контролировали финансы друг друга [20]. Что касается пожертвований в денежной или натуральной форме, то рыцари-тамплиеры практически не имели частной собственности. Братьям не разрешалось иметь при себе даже самую незначительную сумму денег, превышающую сумму, достаточную для путешествия, для чего требовалось даже разрешение Великого магистра; если тамплиер умирал и обнаруживалось, что у него при себе есть деньги, они считались украденными, и умершего нельзя было хоронить в освященной земле [21]. Только высокопоставленным тамплиерам разрешалось иметь ограниченные суммы денег, и Устав тамплиеров строго регламентировал, какие подарки они могли делать. Они соответствовали их рангу, и им запрещалось причинять убытки ордену. Великий магистр мог подарить 100 кусков золота и товары соответствующей стоимости [22]; сенешаль мог подарить лошадь, мула, боевое седло или серебряный кубок [23]; командор Иерусалимского королевства мог делать аналогичные подарки [24]; командор города Иерусалима и маршал ордена могли подарить седло [25], командоры Триполи и Антиохии – лошадь [26]. Простым братьям разрешалось дарить друг другу только подержанную одежду [27]. Поэтому можно ожидать, что в памятных мероприятиях будут участвовать только высокопоставленные тамплиеры, поскольку только они могли распоряжаться денежными суммами или жертвовать ценности.
ПОМИНАЛЬНЫЕ ЗАПИСИ
Поминовения пронумерованы для удобства обсуждения. Памятки 1-19 взяты из Голгофского Синаксаря и занимают почетное место на первом листе: первые пять памяток написаны на полях листа 1r, остальные – на листе 1v [28]. Памятки 20-31 являются колофонами из Четвероевангелия: первая помещена на полях листа 246r, остальные – на листе 246v [29]
1. «… Sir ug da q~ni [moqvareni] misni:»… «Сир Уг и его близкие». Уг – это Хуго [Hugues], но при столь скудной информации определить его личность практически невозможно.
2. «J~ro p~tsno sheitsqale esaia da shvilni misni»: «Святой Крест, помилуй Исаию и детей его». Здесь также не представляется возможным определить, кем были Исаия и его дети.
3. «J~ro p~tsno sheitsqale dzmai ch~ni jofre fausat»: «Святой Крест, помилуй нашего брата Жофре Фаусата».
Маргишвили идентифицировал jofre fausat как Жоффруа Фуше [Gaufridus Fulcherii]. Этот человек, видный тамплиер, был командором и казначеем ордена. Фуше, выходец из Бургундии [30], впервые появляется в рядах тамплиеров в 1144 году [31]. В это время он находился в Палестине, а в 1146 г. – в Испании [32]. Можно предположить, что в 1148 г., во время тяжелейшей кампании в Малой Азии, он сопровождал Людовика VII, когда король был спасен только благодаря беззаветной преданности тамплиеров [33]. Предположение Марион Мелвиль об участии Фуше во Втором крестовом походе кажется правдоподобным, и, возможно, именно в это время король Франции и тамплиер стали друзьями. Об этом свидетельствуют письма Жоффруа к королю, в которых он совершенно свободно напоминает Людовику о его обещании, призывая его выполнить свой долг в Святой Земле, «чтобы то, чего их отцы добились своей кровью, не было позорно потеряно их сыновьями» [34].
Дипломатический талант Фуше высоко ценился и использовался при каждом удобном случае [35]; он не менее пяти раз совершал поездки из Святой Земли на Запад [36]. В 1163 г. Великий магистр ордена отправил его за помощью в Европу, где он пытался организовать новый крестовый поход. В 1163 г. он был во Франции вместе с Людовиком VII [37]; затем отправился в Англию, где по просьбе папы Александра III пытался примирить Генриха II и Томаса Бекета [38]. В 1167 г. король Иерусалима Амори I направил Жоффруа Фуше вместе с графом Хуго с дипломатической миссией в Каир для заключения договора с Фатимидским халифом Египта против Нур ад-Дина, правителя Сирии [39]. Судя по всему, Фуше знал арабский язык [40]. В 1168 г. он находился в Париже, в 1169 г. – в Каталонии, в 1171 г. – во Фландрии. В 1171-9 гг. он был командующим Западом. Умер в 1179 г. [41]. Фуше по-разному называет себя в Ордене: в одном из писем, адресованном Людовику VII в 1164 г., он называет себя procurator Templi, в другом – praeceptor Templi [42]. Используемые им титулы многочисленны и многообразны, и, что особенно важно, не соответствуют уставу тамплиеров. Малкольм Барбер специально останавливается на этом моменте и затрудняется выделить ему определенное место в иерархии ордена [43].
Особый интерес представляет одно из писем Фуше, которое проливает свет на причину упоминания о нем в хартиях грузинского монастыря [44]. В апреле-мае 1164 г. он отправил Людовику VII из Акры письмо и подарок: «Чтобы ты не подумал, что твой слуга забыл, я с радостью получил просьбу, с которой ты обратился ко мне при моем отъезде. Вы сказали мне, что я должен помнить Вас и почитать от Вашего имени все святые места, которые я посещаю. Я не забыл и посылаю Вам это кольцо, которым я в память о Вас прикасался ко всем святым местам, которые я посещал. Умоляю Вас благоговейно хранить это кольцо и беречь его. Прощайте. Прощайте еще раз с моими молитвами [45]. Нет сомнений, что кольцо было привезено в грузинский монастырь Святого Креста его владельцем, который прикоснулся им к мощам [46], после чего оно попало к королю Франции. Как пишет Хелен Николсон, «Людовик мог хранить его как реликвию, как вещественное свидетельство о святых местах» [47].
Жоффруа Фуше, должно быть, находился в монастыре Святого Креста в 1155-64 годах, в период записи поминовений и отправки кольца. К счастью, мы можем более точно определить дату написания памятки. В 1163 г. Фуше находился во Франции вместе с Людовиком VII, и, видимо, именно тогда король обратился к нему с просьбой; по возвращении на Восток в 1164 г. тамплиер прислал ему кольцо, то есть поминовение было написано в 1163-4, но скорее всего, в 1164 году. Видимо, именно после этого визита имя Фуше появилось в монастырских грамотах.
4. «Ch. u~o sh~e sinenbrin da modear jiraod»: «Христос. Господи, помилуй Синенбрина и Модеара Джираода».
К сожалению, расшифровать четвертое поминание не удалось. Sinenbrin может быть сиром Энбрином, сиром де Брайеном и т.д. Jiraod – это Жиро. Modear определить невозможно [Мондидье?]. Жиро де Валанс, виконт Акры, упоминается в документах 1147-9 годов, но его нельзя однозначно отождествить с этой поминальной записью. [48].
5. «Ch. mokhse~v gi~lm marbal»: «Христос. Помяни Ги~льма Марбала».
Пятая поминальная запись выявила доселе неизвестного крестоносца – Гильома Мирабельского. Ги~лм, несомненно, Гильом [Guillelmus]; грузинское Марбал указывает на Мирабель – важный замок, расположенный в 20 км к северу от Рамлы в Иерусалимском королевстве. Судя по месту в списке, поминальная запись, видимо, была добавлена около 1163-6 гг. [49]. В это время Ибелины были сеньорами Мирабеля [50], а Гийом, видимо, был виконтом Мирабеля. Интересно отметить, что должность виконта, по-видимому, была вакантна именно в 1162-5 гг. В 1162 году виконтом был некий Роберт, а в 1165-7 годах – Вальтер [51].
«Ch. j~o ganmatskhovelebelo adide da sh~e e… e philipe, elisabed, da elene, stephane, da m~mi elisabedisi odi da dedai mabila, da papi philipeisi g~i»: «Христос. О Крест животворящий, возвеличь и помилуй Филиппа, Элисабед и Елену, Стефана, отца Элисабед Оди и мать Мабилу, а также деда Филиппа Г~и.»
Шестое поминовение дает достаточно материала для идентификации и, что особенно важно, позволяет проследить историю упомянутой в нем семьи [52]. Речь идет о семье Филиппа Наблусского, который в конце своей карьеры стал Великим магистром ордена тамплиеров. Филипп Наблусский впервые упоминается в 1138 г. как «сын Ги из Милли». У Ги де Милли и Стефании «Фламандки» было трое детей, из которых Филипп, видимо, был старшим. Сам Ги был сыном Вильгельма из Милли [53]. Следует особо отметить большой военный опыт, приобретенный Филиппом за время его карьеры: в 1144 г. он был одним из командиров армии, отправленной для освобождения Эдессы; участвовал в планировании нападения на Дамаск и в осаде Аскалона в 1153 г.; принимал участие в освобождении Баниаса в 1157 г. и в египетских походах короля Амори в 1164, 1167 и 1169 гг. [54]. Вильгельм Тирский описывает радость армии, расположенной на берегах Нила, когда к ней присоединился Филипп вместе с Хамфри Торонским, и характеризует их обоих как «храбрых мужчин и сильных бойцов, которые с ранних лет были хорошо обучены военному искусству» [55]. Филипп отличался храбростью: в 1164 г. во время осады Бильбейса, рискуя жизнью, он спас Хуго д’Ибелина, который после падения с лошади лежал на земле со сломанной ногой [56].
Женой Филиппа была 57-летняя Изабелла, которая к 1153 г. родила ему троих детей: Ренье, Елену и Стефанию [58]. В документе, датируемом 1155 г., вместе с членами семьи упоминаются и его братья [59]. По мнению М.Л. Булст-Тиле, которое разделяет и Барбер, свекрами Филиппа были Рохард из Наблуса и его жена Гизела [60]. По мнению Рея, тестем Филиппа был Морис из Монреаля [61[; этого же мнения придерживается Стивен Рансиман [62]. Однако в поминовении монастыря Святого Креста приводятся совсем другие сведения о родителях Изабеллы [Мабиле и Одо], которые следует считать наиболее достоверными из имеющихся на сегодняшний день.
В 1161 г. при перераспределении власти в Иерусалимском королевстве Филипп обменял Наблус на обширную территорию за рекой Иордан, включавшую крепости Монреаль, Керак, Ахамант и Айн-Муса [63]. В 1161-6 гг. он посетил гору Синай, где в монастыре Святой Екатерины обрел реликвию святой; он часто делал пожертвования прокаженным из ордена Святого Лазаря и каноникам Храма Господня [64]. Поэтому неудивительно, что он мог посещать монастырь Святого Креста в Иерусалиме и делать для него пожертвования.
В 1166 г. Филипп вступил в орден Храма. Это произошло, видимо, после смерти его жены, которая в последний раз упоминается в документе, датируемом 1161 годом [65]. После смерти сына Ренье Филипп продолжал активную деятельность, о чем свидетельствует поминальная запись из монастыря Святого Креста [66]. Вероятно, смерть жены заставила его отказаться от мирской жизни. В августе 1169 г. Филипп был избран Великим магистром ордена Храма [67]. В 1171 г., уйдя в отставку с поста Великого магистра, Филипп по просьбе короля Амори отправился с миссией в Константинополь для подготовки к визиту короля. По-видимому, именно в это время Филипп и умер [68].
Поскольку его сын Ренье умер раньше, трансиорданские земли Филипп завещал своей дочери Елене и ее мужу Вальтеру III Бейрутскому. У них также не было сына, и трансиорданские владения перешли по очереди к трем мужьям Стефании: Хамфри III Торонскому [ум. 1173 г.], Милю де Планси [ум. 1174 г.] и Рейнальду Шатильонскому [ум. 1187 г.] [69]. Самым знаменитым из них, несомненно, был Рейнальд Шатильонский, заклятый враг мусульман, которого после битвы при Хаттине Салах ад-Дин убил собственными руками [70].
После Хаттина и падения Иерусалима Стефания заключила с Салах-эд-Дином соглашение о том, что в обмен на освобождение своего сына, Хамфри Торонского, она передаст ему крепости Керак и Монреаль. Хамфри был освобожден, но оба гарнизона отказались капитулировать. Не сдержав обещания, Стефания отправила сына обратно к Салах-эд-Дину, который был настолько впечатлен ее благородным поведением, что отпустил Хамфри [71].
Таким образом, участников поминовения можно идентифицировать следующим образом: Филипп – Филипп из Наблуса; Элисабед – его жена; Елена и Стефан [Стефания] – его дочери; Оди [Одо] и Мабила – родители Элисабед; Г~и – брат Филиппа Гай [72], который по ошибке назван дедом Филиппа. Поэтому поминание следует читать так: “Христос. Крест животворящий, возвысь и помилуй Филиппа, Изабеллу и Елену, Стефанию, отца Изабеллы Одо и мать Мабилла, а также брата Филиппа Гая”. Можно приблизительно определить дату написания поминовения, так как оно может быть отнесено к 1161-6 годам, времени после смерти Ренье и до вступления Филиппа в орден.
7. «Ch. j~ro p~tiosano adide da sh~e sir per kumanduri tadzrelta»: «Христос. Истинный Крест, возвысь и помилуй сира Пера, командора тамплиеров».
8. «Ch. sheitsqale dzmai peri tadzrelta»: «Христос. Помилуй брата Пери из тамплиеров».
Записи 7 и 8 могут относиться к одному человеку, к имени которого в седьмой памятке добавлен титул «сир». В этот период единственный рыцарь-тамплиер, которого звали Пьер [Petrus bellus oculus], 27 апреля 1168 г. оформил документ, в котором упоминается пожертвование ордену [73]. Однако имя Пьер было распространенным, и в памятных записях может упоминаться командор тамплиеров, не зафиксированный в сохранившихся хартиях.
9. «Ch. Ch~e gh~o daitsev dzmai ch~ni peria da sheundven [tsodvani] misni da dedai misi b~sila da mamai misi pelin»: «Христос, Господь наш, защити брата нашего Перия и прости ему его [грехи] и матери его Б~силы и отца его Пелина».
Единственная идентификация, которую здесь можно сделать, – это Пелин, который может быть формой Балина или Балиана [этот вариант иногда встречается на Востоке]. Балиан как Палиан встречается в армянской хронике царя Хетума [74]. Его идентификация с Балианом д’Ибелином затруднена отсутствием Перия и Б~силы среди членов семьи Ибелин.
10. «Ch~e gh~o sh~en dzmai ch~ni gviliam patera da dedai da mamai misi»: «Христос, Господь наш, прости брата нашего Гвилиама Патеру и его мать и отца».
Гвилиам Патера – это, видимо, Гийом Петри [Gillelmus Petri]. В картулярии тамплиеров Дузена есть документ, который дает нам основание связывать этого человека с поминовением из монастыря Святого Креста. В 1134 г. Гийом Петри, уроженец Южной Франции, собираясь отправиться в Иерусалим, распорядился о землях и виноградниках своей семьи и обо всем своем имуществе: «Если я останусь в Иерусалиме, умру или по какой-либо другой причине», он передает их в дар тамплиерам «для искупления грехов своих и своих родителей и упокоения их душ» [75]. Гийом Петри и его родители упоминаются вместе как в этом документе, так и в поминальной записи.
Несколько документов, составленных в прецептории Дузена, свидетельствуют о том, что в 1150 г. Гийом Петри уже состоял в ордене тамплиеров [76]. По-видимому, он совершил еще одно путешествие в Святую землю и посетил также монастырь Святого Креста, что подтверждается поминальной записью.
В документах, составленных в Святой Земле в 1141-4 гг., упоминается еще один человек, некий Петр Вильгельм [Petrus Willemi, Petro Willelmo], член ордена госпитальеров, причем грузинский монах, записавший это имя, возможно, не был точен в отношении его правильной формы и ордена [77]. После 1143-4 гг. его имя появляется после имени Великого магистра, что указывает на рост его влияния. Поскольку после 1144 г. он не упоминается, менее вероятно, что именно он фигурирует в поминовениях монастыря Святого Креста, написанных после 1155 г.
11. «U~o gh~o daitsev dzm~i ch~ni jirard da ded~i da m~mai misi»: «О Боже, защити нашего брата Жирарда и его мать и отца».
Jirard – это Жерар, но идентифицировать его и его семью [мать и отца] невозможно.
12. «Ch. U~o gh~o daitsev da sheitsqale dzm~i ch~ni sir sishod [или “sibod”]. silgilam delolivel»: «Христос, Боже, защити и помилуй нашего брата сира Sishod [или Sibod]. Сильгилам [или сир Гилам] Делоливел»
Здесь упоминаются два человека: сир Сишод, или Сибод, и Сильгилам Делоливел, чье имя может дать различные возможности для идентификации, хотя ни одна из них не является однозначной. Двумя наиболее вероятными кандидатами на место сира Гийома [Гилама], наиболее близкими по форме имени и дате, являются маршал Гийельмус де Лулен, отмеченный в документе 1151 года [78], или Гийельмус Ловель, упомянутый в документе 1176 года [79].
13. «Ch. U~o gh~o sheitsqale sir vridrish»: «Христос, Боже, помилуй сира Вридриша».
По мнению М. Эпремидзе, сир Вридриш – это Фридрих, немец по происхождению [80]. В рассматриваемый период единственным Фридрихом [Fridericus] в регионе является человек, упомянутый как palatinus comes в документе 1168 года [81]. К сожалению, нет никакой дополнительной информации, которая могла бы помочь идентифицировать этого человека.
14. «Ch. rau, gila, askitan, asilini, juan, elisabed, i~e»: «Христ. Рау, Гила, Аскитан, Асилини, Хуан, Элисабед».
Рау – это Рауль, Асилини, должно быть, Асцелин или Ацелинус, Хуан – Жан [Иоганн]; но более точно идентифицировать эту семью не удалось.
15. «Sir udri da mahad moikhsen~n u~o»: «О Боже, помяни сира Удри и Махада».
Сир Удри может быть Николасом де Худериком, упоминаемым в документе 1173 г. [82]. Махад – это женское имя Махалдис; нам известны две монахини с именем Махалдис [83], и одна Махалдис – жена некоего Стефана [84]; ни одна из них не связана напрямую с Николасом, хотя нельзя исключать, что после смерти мужа [которым мог быть Николаc] одна из них могла принять постриг.
16. «Sir rao da mikael u~o she~n da i~ne»: «Боже, помилуй сира Рао и Микаэля».
Сир Рао – это Рауль, Микаэль – Михаил; сведения из поминания точно соответствуют Михаилу, сыну сеньора Базеля: «Михаил, сын Рау, владыки Базеля», – гласит документ, датируемый 1249 годом [85]. Не исключено, что отец и сын могли посетить святые места Иерусалима, в том числе монастырь Святого Креста, до 1244 года [86]. Если это так, то terminus ad quem поминальной даты должна приходиться на 1244 год.
17. «Christodul ekon~mi moikhsene u~o ch~ni dzmai»: «О Боже, помяни нашего брата Христодула Экономи»
Считается, что Христодул Экономи был членом ордена Храма [87]. что, на мой взгляд, неверно. Скорее всего, Христодул был греком, а приглашать иностранцев для руководства хозяйственной деятельностью было более характерно для зарубежных грузинских монастырей [88]. Хозяйственной деятельностью в прецепториях тамплиеров занимались братья ордена.Считается, что Христодул Экономи был членом ордена Храма [87]. что, на мой взгляд, неверно. Скорее всего, Христодул был греком, а приглашать иностранцев для руководства хозяйственной деятельностью было более характерно для зарубежных грузинских монастырей [88]. Хозяйственной деятельностью в прецепториях тамплиеров занимались братья ордена.
18. «Siri jilibed moikhsene u~o»: «О Боже, помяни господина Джилибеда».
Jilibed соответствует Gilbertus [Gillebertus], имени, которое было популярно в Святой Земле в это время и которое делает невозможным установление личности этого человека.
19. «Ch. j~ro p~tiosano sh~e da daitsev sir arberd bche da dzm~i tadzrelta juan»: «Христос, Святой Крест, помилуй и защити сира Арберда Бче и брата тамплиеров Хуана».
Arberd – это Роберт; вполне возможно, что грузинский монах мог перевести латинское porta [ворота] грузинским словом «ворота» – bche [89] Некий Роберт де Порта 2 ноября 1156 г. Выступал свидетелем подписания договора между королем Иерусалима Балдуином III и пизанцами [90].
Juan – это Иоганн, который может быть тамплиером Иоганном де Баррисом [91] или капелланом тамплиеров, который вместе с Жоффруа Фуше составил документ, датируемый 1160 годом [92].
Любой из них мог быть тем братом Иоганнесом, который посещал монастырь Святого Креста вместе с Робертом де Порта.
20. «Ch~e gh~o sh~e grigol, dzmai misi c~stantine da dedai mati mar~m»: «Христос, Боже, прости Григола, его брата Константина и его мать Мариам».
Двадцатое поминовение не имеет ничего общего с тамплиерами, и эти люди должно быть были грузинами.
21. «Sheitsqale, u~o ghmerto, uistasi, garniel, gatier, damid, uistasi, hued, rinir, musur, archnbat»: «Господи, помилуй Uistasi, Garniel, Gatier, Damid, Uistasi, Hued, Rinir, Musur, Archnbat».
Можно идентифицировать упомянутую здесь семью, поскольку она сыграла важную роль в истории Иерусалимского королевства. Династия была основана крестоносцем в первом поколении Юсташем [Юстасом] Гарнье [Eustache Granarius], фламандским рыцарем короля Балдуина I, который стал сеньором Кесарии и графом Сидона. Он участвовал в третьей битве под Рамлой, где в 1105 г. Балдуин I разбил фатимидскую армию [93]; в 1109 г. он участвовал во взятии Триполи. Балдуин II передал ему Сидон, завоеванный в декабре 1110 г. [94]; а в 1111 г. во время осады Тира он руководил строительством осадной башни [95]. В 1120 г. он принял участие в Наблусском соборе, который принял новую серию канонов для реформирования королевства. В апреле 1123 г., после того как Балдуин II попал в плен к врагам, Юсташ Гарнье был избран коннетаблем Иерусалимского королевства. В мае того же года он возглавил армию, которая под защитой Истинного Креста разбила египтян под Ибелином. Умер Юсташ Гарнье 15 июня 1123 года [96]. Альберт Аахенский называет его «знаменитым рыцарем и первым в доме и совете короля» [97]; Фульхер Шартрский отзывается о нем как о «крепком человеке с честным характером» [98].
Женой Юсташа Гарнье была Эмма, племянница патриарха Арнульфа, родившая Гарнье двоих детей: Юсташа [Евстахия] II, которому был выделен Сидон, и Вальтер [Готье], получивший Кесарию [99]. Старший сын, Юсташ II Гарнье, командовал 20 галерами во время осады Аскалона в 1153 г. [100]. Его женой была Агнесса де Бюре, от которой он имел двух сыновей: Рейнальда и Юсташа [101]. Рейнальд Сидонский был образованным и известным человеком. В 1177 г. он участвовал в битве при Монжизаре, когда Балдуин IV одержал блестящую победу над Салах аль-Дином. После падения Иерусалима Салах-эд-Дин почти без боя захватил большую часть территорий королевства и осадил замок Бофор, принадлежавший Рейнальду. Рейнальд Сидонский, используя свои знания арабского языка и литературы, льстил Салах-эд-Дину, вел с ним беседы о Коране и обещал, что примет ислам, на что ему требовалось три месяца. За это время он укрепил крепость [102]. По словам Баха ад-Дина, Рейнальд Сидонский «был прекрасным собеседником и культурен в своих разговорах». Через три месяца султан понял, что Рейнальд медлит, и серьезными угрозами попытался заставить его сдать крепость, но Рейнальд не сдался и приказал гарнизону сопротивляться врагу. Разгневанный Салах-эд-Дин взял его в плен и отправил в Дамаск. Осажденный замок сдался только в 1190 г. в обмен на освобождение своего повелителя [103]. Знание Рейнальдом арабского языка делало его позицию дипломата на переговорах с мусульманами очень весомой [104].
Младший сын Юсташа I, Вальтер [Готье], был сеньором Кесарии. По словам Вильгельма Тирского, Вальтер славился своей силой и внешностью [105]. Когда его мать вышла замуж за молодого графа Яффы Хуго, родственника королевы Мелисенды, он выступил с обвинением против своего отчима и вызвал его на единоборство, но граф уклонился от поединка. [106]. Последний раз Вальтер Кесарийский упоминается в документе 1149 г., свидетельствующем о пожертвовании госпитальерам. Он умер в период между 1149 и 1154 годами, так как его сын Гуго в 1154 году уже был сеньором Кесарии [107].
У Вальтера было два сына от жены Юлианы: Юсташ и Гуго [108]. В раннем возрасте его старший сын Юсташ заразился проказой и вступил в орден Святого Лазаря. Гуго стал стал сеньором Кесарии. Он был близок к королевскому двору и, несмотря на свою молодость, принимал участие в походах Балдуина III и Амори I [109]. В 1167 г. Гуго вместе с Жоффруа Фуше находился в Египте с дипломатической миссией [110] До этого он попал в плен в Каире, где ему залечили рану на ноге. Юный Гуго едва не сорвал миссию, когда в обмен на помощь потребовал от халифа, согласно европейской традиции, оказать ему почтение, то есть вложить свою руку в руку Гуго, что халиф в итоге и выполнил [111]. В Египте, в одном из сражений с Ширкухом, полководцем Нур ад-Дина, Гуго попал в плен: он мужественно атаковал отряд, возглавляемый Салах ад-Дином, но его спутники покинули его на поле боя. Учитывая популярность Гуго, Ширкух предложил ему роль посредника в переговорах с крестоносцами. Несмотря на то что граф был военнопленным, он отказался выступить в роли посланника, чтобы никто не подумал, что он пытается спасти свою жизнь [112].
В поминовении упоминаются Юсташ II Гарнье, его брат Вальтер [Готье], сыновья Вальтера – Юсташ [113] и Гуго [114], а также сын Юсташа II Рейнальд. Мусур и Архнбат указывают на членов этой семьи [115], ранее неизвестной. Дамид не может быть идентифицирован и, возможно, является соединительным словом, а не собственным существительным. Поэтому поминание следует читать как: «Боже, помилуй Юсташа II Гарнье, Вальтера Кесарийского [брата], Дамида [?], Юсташа Кесарийского [племянника], Гуго Кесарийского [племянника], Рейнальда Сидонского [сына], Мусура [?], Архнбата [?].
22. «Ch~e gh~o daitsven da sheundven dzmata chuenta iakobs, alberd gliam, vido»: «Христос, Боже, защити и прости наших братьев Якоба, Альберда, Глиама, Видо».
Отследить Якоба, Альберта, Гильома и Гвидо в рядах тамплиеров не удалось, хотя удалось установить имена четырех госпитальеров, действовавших в тот период в Святой Земле, и, возможно, именно они упоминаются в колофонах Четырех Евангелий. Брат Иаков, госпитальер, встречается в документах 1178-86 годов [116]; брат Альберт был командором госпитальеров в 1191 году [117]; брат Гвидо, госпитальер, засвидетельствован в документе 1183 года, написанном для упокоения души Филиппа из Наблуса [118]. Существует несколько кандидатур на роль Гийома: это мог быть брат Гийом д’Асир [119], брат Гийом, госпитальер [120], или брат Гийом Борель, маршал госпитальеров в 1193 году [121]. Все эти четверо госпитальеров могли посещать грузинский монастырь Святого Креста в 1180-х годах перед падением Иерусалима.
23. «Ch~e gh~o daitsev da sheunden dzmai ch[ue]ni sisi da shvilni: iane da petre da g~i da mr~m dasadi, daghania, setlali, ramond»: «Христос, Боже, защити и прости нашего брата Сиси и детей: Яне и Петре и Г~и и Мр~м Дасади, Дагания, Сетлали, Рамонд».
Установить личность «нашего брата Сиси» оказалось непросто. Единственным человеком с таким именем среди тамплиеров, по-видимому, был Этьен де Сиси, но он действовал в XIII веке [122]. Существует небольшая вероятность того, что поминовение было добавлено в период до 1244 г., когда Иерусалим находился под контролем крестоносцев, хотя это довольно сомнительно. Наиболее вероятным кандидатом является Раймунд Константини Саиси [Raimundus Constantini Saisi], который фигурирует в документах 1179-85 гг. [123]. Имя Раймунд совпадает с фамилией, упомянутой в памятнике, что может означать преемственность разных поколений одной и той же семьи. Хотя он, по-видимому, был светским человеком, вполне возможно, что впоследствии он мог принять монашеский постриг или вступить в какой-либо орден.
24. [124] «Upalo ghmerto sheitsqale dzmai ch[ue]ni sikilieli otos karpon, p~tre da ch~ephore shvilni misni. da tsitsilia da loberdi, frangos fraga»: «Господи, помилуй Сикили [из Сицилии?] [125], Otos Karpon и Petre и Christephore его детей. И Цицилию и Лоберди, Франгос Фрага».
Otos Karpon очень похож на Отто фон Керпена, который был Великим магистром Тевтонского ордена в 1200-8 гг. Однако магистр происходил не из Сицилии [семья Керпен проживала в Рейнской области] [126], и сомнительно, что у него была семья с детьми.
25. «Upalo ghmerto sheitsqale ch[ue]ni dzmai babiki vardis dze da shvilni misni…»: «Господи, помилуй брата нашего Бабика, сына Варди, и детей его…».
Бабик, сын Варди, и его дети – это, очевидно, грузины. Эта семья была достаточно влиятельной, чтобы за счет своих пожертвований вписать свое имя в монастырскую хартию. Такие случаи, по-видимому, были нередки. В XII веке в Святой Земле можно проследить и другие грузинские семьи: дети Сабае Георгиани – Иосиф и Иоанн – были достаточно богаты, чтобы в 1160 году подарить ордену Госпиталя дом [127].
26. «Christe ghmerto sheitsq[a]l[e]n dzmani ch[ue]nni kondophre, k[o]st[a]ntine, da botier [или “shotier”]: amen, iqavn»: «Христос, Господи, помилуй братьев наших: Кондофре, Константине и Ботире [или Шотире]: Аминь».
Kondophre – это Годфри; имя встречается в этой форме [Kondophri, Kontop’ri] в работах Вардена Аревелци и Киракоса Гандзакеци; Botier может быть Вальтером [Готье, Gauterius]. Братья Годфрид, Константин и Вальтер, упоминаемые в этой поминальной записи, являются представителями духовенства или ордена. Военные ордена должны быть исключены, так как в рассматриваемый период мне не удалось обнаружить в их рядах никакого Константина. Таким образом, остаются только священнослужители, среди которых необходимо было найти трех человек с такими именами, которые могли находиться в монастыре Святого Креста в одно и то же время. Можно выделить две группы, каждая из которых состоит из трех человек, которые могли вместе посещать монастырь в 1150-х или 1170-х годах. В 1150-х гг. монастырь могли посещать Годфри, настоятель Храма Господня [129]. вместе с Константином, епископом Лидды [130] и Готье, монахом храма Гроба Господня [131]. Примечательно, что существуют документы 1156, 1158 и 1160 гг., выполненные как Константином, так и Годфри, что означает, что они были знакомы друг с другом. В 1170-х гг. Константин, диакон храма Гроба Господня [132], Готье, священник из Назарета, и Годфри, диакон храма Гроба Господня, могли находиться вместе в монастыре [133]. В 1175 г. они вместе оформили документ. Совершенно очевидно, что Константин и Годфри были хорошо знакомы друг с другом, поскольку оба были монахами храма Гроба Господня, поэтому все трое, скорее всего, могли посещать монастырь Святого Креста вместе. Без дополнительной информации трудно сделать выбор между этими двумя группами, хотя последняя, с ее связями с Храмом Гроба Господня, может быть более вероятной.
27. «Moikhsenen upalo ghmerto khazin lusmara da peris»: «Господи, вспомни Хазин Лусмару и Перис».
Метревели предполагает, что здесь упоминаются арабы-христиане [134].
28. «Ch~e sh~e sir der[mad] da sibila da a [. ]l[i? ] ae»: “Христос, помилуй сира Дермада и Сибилу и».
Если предположить, что поминальные даты относятся к более позднему периоду [до 1244 г.], то сиром Дермадом мог быть сеньор Кесарии Адемар де Лерон, второй женой которого была Сибилла де Сурдеваль. В документе, фиксирующем пожертвование госпитальерам в 1220 г., Сибилла уже значится его женой [135]. Если это предположение верно, то поминовение должно было быть добавлено в 1220-44 гг.
29. «Ch~e gh[mert]o sheitsqalen… per. irian[?] da [meugh]le da misi… irsa da shvilni matni: sriner da [rou]jer da jehan da zal[ts]… el. da an[el], amen»: «Христос, Господи, помилуй… Пер. ириана[?] и жену его и… ирсу и детей их Шринера и [Ру]джера и Джехана и Зал[ца]… эл. и ан[эл], аминь».
Это поминовение должно относиться к семье Балдуина, виконта Наблуса. Его женой была Изабелла, у него был дядя Петр [возможно, Пер, упомянутый в поминовении] и девять детей [сыновья Амори, Рейнальд, Жан, Роже, Раймонд, Балиан и дочери Мелисенда, Жизель и Агнес], имена которых указаны в семейном пожертвовании 1178 г. в пользу госпитальеров [136]. При сопоставлении с текстом большинство этих имен можно идентифицировать: Sriner – Рейнальд; Roujer – Роже; Jehan – Жан; Zal[ts] – Жизель [Гислаэ]; el. – Melisende; и An[el] – Agnes. Хотя текст испорчен и не поддается однозначному прочтению, отождествление семьи виконта Наблуса с поминовением не вызывает особых сомнений. Примечательно, что в памятках, помимо сеньора Наблуса, встречается также имя виконта Наблуса.
30. «Ch~e gh[mert]o sheitsqale dzmai chueni per martine, per gonsal, rodri avres»: «Христос, Господи, помилуй брата нашего Пер Мартин, Пер Гонсал, Родри Аврес».
На мой взгляд, в памятнике упоминаются испанские братья Петр/Пер [Педро] Мартин, Петр/Пер [Педро] Гонсалес и Родриго Альварес. Граф Родриго Альварес происходил из знатной галисийской семьи. Он был принят при дворе Фердинанда II Леонского, но случай, произошедший в 1171 г., неожиданно положил конец его светской карьере [137]. Родриго, «охваченный дьявольской яростью», сжег и разрушил церковь Санта-Мария-де-Маль [138]. Затем, одолеваемый угрызениями совести, он пожертвовал свою церковь в Саррии в дар Луго, но так и не обрел покоя. Родриго Альварес отказался от своих владений в Галисии и вступил в орден Сантьяго, где в течение двух лет служил простым рыцарем; он бросил свою жену, которая впоследствии приняла постриг [139].
Родриго покинул орден Сантьяго, поскольку хотел присоединиться к организации с более строгими правилами, и в 1174 г. основал орден Монжуа, который в 1175 г. взял под свое покровительство папа Александр III. 140 Орден получил свое название [Mountjoy – Гора Радости] [141] от холма близ Иерусалима, с которого счастливые крестоносцы впервые увидели Святой город [142].
Из буллы папы от 1180 г. следует, что в это время орден уже владел этим участком [143]. Одежда членов ордена была украшена красно-белыми крестами [144]. В 1176-1180 гг. Родриго, по-видимому, находился в Святой Земле, где его орден получил некоторые земли от короля Балдуина IV, с разрешения Рейнальда Шатильонского и графов Аскалона и Хайфы, при условии, что орден будет вести неустанную борьбу с мусульманами [145]. В 1181-3 годах Родриго Альварес находился в Испании, где и умер в 1187 году [146]. После его смерти орден не получил поддержки и в 1196 г. слился с тамплиерами [147].
Per Martine – это, видимо, тамплиер Пере Мартин. В ноябре 1150 г. он находился в Испании, где заверял какой-то документ [148]. После этого он мог находиться в Святой Земле вместе с Педро Гонсалесом, также рыцарем тамплиером, но это предположение, хотя оно объясняет, почему они оба упоминаются в поминовении раньше Родриго Альвареса: имена членов ордена Монжуа не должны были писаться раньше имени их Великого магистра; поскольку имена Мартина и Гонсалеса предшествуют имени Родриго, следует предположить, что они были тамплиерами. Поминки были написаны в 1176-80 годах, в то время, когда Родриго Альварес находился в Святой Земле.
31. «Es Santa sanfo… na». Последнее поминовение фрагментарно и не поддается прочтению.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Хотя эти поминальные даты нуждаются в дальнейшем просопографическом исследовании, некоторые предварительные выводы могут быть сделаны на основе настоящего исследования. Во-первых, не все поминовения, занесенные в Голгофский Синаксарь, связаны с тамплиерами, как это предполагалось ранее [149]; кроме тамплиеров, здесь есть поминальные записи знатных семей крестоносцев. Поэтому правильнее было бы называть их просто поминаниями крестоносцев. Тамплиеры, несомненно, упоминаются только в памятках 3, 7, 8, 19; возможно, они присутствуют также в памятниках 9, 10, 11, 12 и 30. Филипп Наблусский, упоминаемый в шестом поминовении, присоединился к тамплиерам только впоследствии. Кроме тамплиеров, возможно, другие религиозные ордена, в том числе госпитальеры и орден Монжуа. Во-вторых, в поминальных записях упоминаются предположительно грузинские семьи, жившие и действовавшие в Святой Земле. В-третьих, эти поминальные даты важны для понимания отношений между крестоносцами и восточными христианами. Очевидно, что крестоносцы и даже члены военных орденов часто посещали восточные храмы, приносили туда пожертвования и обращались за духовной помощью. Присутствие высокопоставленных представителей военно-религиозных орденов свидетельствует о том, что грузинский монастырь пользовался большим авторитетом как в восточном, так и в западном христианском мире. Крестоносцев привлекали реликвии монастыря и его связь с Истинным Крестом. Наконец, terminus ad quem поминовений может приходиться на 1229-44 годы, когда крестоносцы во второй раз утвердились в Иерусалиме.
Монастырь Святого Креста был хорошо известен как франкским поселенцам на Востоке, так и приезжим паломникам и крестоносцам. Эти поминальные даты свидетельствуют о масштабах связей между монастырем и латинянами, поддерживаемых как через отдельных людей, так и через институты, и дают интереснейшее представление о культурном взаимодействии в Иерусалимском королевстве.
Мамука Цурцумия
Тбилисский государственный университет
Присоединяйтесь к нашей группе MILITES TEMPLI во ВКОНТАКТЕ
ПРИМЕЧАНИЯ
[1] Darejan Kldiashvili, Sinas tsm. ekaterines monastris kartvelta eklesiis sulta matiane [in Georgian: Georgian Monastic Synodika, vol. 1, Synodikon of the Georgian Church at the Monastery of St Catherine on Sinai] (Tbilisi: Nekeri, 2008), 26.
[2] Elene Metreveli, ‘Ierusalimis erti khelnatseri’, Sakartvelos sakhelmtsipo muzeumis moambe [in Georgian: ‘One of the Jerusalem Manuscripts’, Bulletin of the Georgian State Museum] 15–B (1948): 38, 48.
[3] Elene Metreveli, ‘Jvris monastris kidev erti kartuli khelnatseri jvarosanta mosakhseneblebit’, Ivane Javakhishvilis dabadebis 100 tslistavisadmi mizgvnili saiubileo krebuli [in Georgian: ‘Another Georgian Manuscript of the Monastery of the Holy Cross with Crusaders’ Commemorations’, in A Memorial Collection of Works Dedicated to the Hundredth Anniversary of the Birth of Ivane Javakhishvili], ed. G. Melikishvili (Tbilisi: Mecniereba, 1976), 256. On the manuscript preserved in Paris, see Nestan Tchkhikvadze, ‘Georgian Manuscripts in the European Depositories (National Library of France)’. For the latest edition of these documents, see Vladimer Kekelia, ‘Kartul sinodikonebshi dacul jvarosanta mosakhseneblebis prosopograpiuli shestsavlis sakitkhisatvis’, in Saistorio krebuli [in Georgian: ‘Towards the Study of the Commemorations of Crusaders Preserved in Georgian Synodika’, in Historical Collection, vol. 1], ed. M. Tsurtsumia (Tbilisi: Mkhedari, 2011), 390–7.
[4] Tedo Zhordania, Kronikebi da sxva masala sakartvelos istoriisa da mtserlobisa [in Georgian: Chronicles and Other Materials on Georgian History and Literature], vol. 2 (Tiflis: publisher unknown, 1897), 524.
[5] Metreveli, ‘One of the Jerusalem Manuscripts’, 44–5.
[6] Metreveli, ‘Another Georgian Manuscript’, 256.
[7] Metreveli, ‘One of the Jerusalem Manuscripts’, 45–6.
[8] Soso Margishvili, Mitebi da realoba davit agmasheneblis mepobis shesaxeb [in Georgian: Myths and Reality About the Reign of David the Builder] (Tbilisi: Siesta, 2006), 263.
[9] Margishvili, Myths and Reality, 262–3.
[10] J.M. Upton-Ward, trans., The Rule of the Templars: the French Text of the Rule of the Order of the Knights Templar (Woodbridge: Boydell Press, 1992), 36, no. 69. For more detailed information about the associates of the Temple, see Jochen G. Schenk, ‘Forms of Lay Association with the Order of the Temple’, Journal of Medieval History 34 (2008): 79–103.
[11] Alan Forey, ‘Women and the Military Orders in the Twelfth and Thirteenth Centuries’, Studia Monastica 29 (1987): 65–6.
[12] Denys Pringle, The Churches of the Crusader Kingdom of Jerusalem, vol. 2 (Cambridge, 1998), 33.
[13] Metreveli, ‘Another Georgian Manuscript’, 258.
[14] Accounts are given by Sebaldt Rieter (1464), the pilgrim Vasily (1465–6), Felix Fabri (1480–3) and Count Philip Ludwig of Hanau-Munzenberg (1484). Gregory Peradze, ‘An Account of the Georgian Monks and Monasteries in Palestine as Revealed in the Writings of Non-Georgian Pilgrims’, Georgica 4–5 (Autumn 1937): 192–4; Pringle, Churches of the Crusader Kingdom, 35.
[15] For extensive evidence for the Monastery of the Holy Cross in the pilgrim texts of the twelfth and thirteenth centuries, see Pringle, Churches of the Crusader Kingdom, 33–4.
[16] Pringle, Churches of the Crusader Kingdom, 33.
[17] Elene Metreveli, Masalebi ierusalimis kartuli koloniis istoriisatvis (XI-XVII ss.) [in Georgian: Materials on the History of the Jerusalem Georgian Colony (Eleventh–Seventeenth Centuries)] (Tbilisi: publisher unknown, 1962), 9.
[18] Metreveli, ‘One of the Jerusalem Manuscripts’, 47; Shota Badridze, Sakartvelo da jvarosnebi [in Georgian: Georgia and the Crusaders] (Tbilisi: Mecniereba, 1973), 26.
[19] Upton-Ward, trans., Rule of the Templars, 40, no. 85.
[20] Upton-Ward, trans., Rule of the Templars, 40, no. 81; 41–2, no. 89; 47, no. 111.
[21] Upton-Ward, trans., Rule of the Templars, 93, nos. 330–1.
[22] Upton-Ward, trans., Rule of the Templars, 40, no. 82.
[23] Upton-Ward, trans., Rule of the Templars, 44, no. 100.
[24] Upton-Ward, trans., Rule of the Templars, 47, no. 112.
[25] Upton-Ward, trans., Rule of the Templars, 50, no. 123; 45, no. 103.
[26] Upton-Ward, trans., Rule of the Templars, 51, no. 129.
[27] Upton-Ward, trans., Rule of the Templars, 54, no. 142.
[28] Metreveli, ‘One of the Jerusalem Manuscripts’, 45, 48.
[29] Metreveli, ‘Another Georgian Manuscript’, 256.
[30] E. Rey, ‘Geoffroy Foucher: Grand-Commandeur du Temple, 1151–1170’, Revue de Champagne et de Brie 6 (1894): 259.
[31] Reinhold Röhricht, ed., Regesta regni Hierosolymitani, 1097–1291 (Innsbruck, 1893) [hereafter RRH], 57, no. 226.
[32] As is clear from the document he executed in Gerona: Marquis d’Albon, ed., Cartulaire général de l’Ordre du Temple 1119?–1150 (Paris, 1913), 246.
[33] Marion Melville, La vie des Templiers. 2nd ed. (Paris: Gallimard, 1974), 81.
[34] J.-P. Migne, ed., ‘Regum Jerusalem, principum, praelatorum, epistolae viginti sex ad Luxovicum Francorum regem’, in Patrologiae cursus completus, series Latina, vol. 155, ed. J.-P. Migne (Paris: J.-P. Migne, 1880), cols. 1273–4, 1279–80; Melville, Vie des Templiers, 81–2.
[35] He was employed by King Louis VII of France, King Henry II of England, King Amaury I of Jerusalem and Pope Alexander III. Jochen Burgtorf, The Central Convent of Hospitallers and Templars: History, Organization, and Personnel (1099/1120–1310) (Leiden: Brill, 2008), 709.
[36] Jochen Burgtorf, ‘The Templars’ and Hospitallers’ High Dignitaries: Aspects of International Mobility’, in International Mobility in the Military Orders (Twelfth to Fifteenth Centuries): Traveling on Christ’s Business, ed. Jochen Burgtorf and Helen Nicholson (Tuscaloosa: University of Alabama Press, 2006), 19.
[37] Malcolm Barber, The New Knighthood: a History of the Order of the Temple (Cambridge: Cambridge University Press, 1994), 189.
[38] Melville, Vie des Templiers, 90.
[39] Melville, Vie des Templiers, 88–90. Hugh occurs again in commemoration 21.
[40] Hussein M. Attiya, ‘Knowledge of Arabic in the Crusader States in the Twelfth and Thirteenth Centuries’, Journal of Medieval History 25 (1999): 206, n. 20.
[41] Rey, ‘Geoffroy Foucher’, 259; Melville, Vie des Templiers, 86.
[42] RRH, 106, nos. 403, 404.
[43] Barber, New Knighthood, 189–90; Helen Nicholson, The Knights Templar: a Brief History of the Warrior Order (London: Robinson, 2010), 129.
[44] RRH, 105, no. 398.
[45] M. Barber and K. Bate, trans., Letters from the East: Crusaders, Pilgrims and Settlers in the 12th–13th Centuries (Farnham: Ashgate, 2010), 58; Migne, ‘Regum Jerusalem, principum, praelatorum, epistolae viginti sex’, in Patrologiae … series Latina, vol. 155, ed. Migne, cols. 1280–1; Melville, Vie des Templiers, 90–1.
[46] We must assume that Fulcher touched the stump of the tree with the king’s ring.
[47] Nicholson, Knights Templar, 188.
[48] E.G. Rey, ed., Les familles d’Outre-Mer de Du Cange (Paris: Imprimerie impériale, 1869), 646.
[49] It is placed between the commemorations for Geoffrey Fulcher and Philip of Nablus, i.e., it was written between 1163 and 1166.
[50] Baldwin of Ibelin is referred to as lord of Mirabel from 1162. Denys Pringle, ‘The Castle and Lordship of Mirabel’, in Montjoie: Studies in Crusade History in Honour of Hans Eberhard Mayer, ed. Benjamin Z. Kedar, Jonathan Riley-Smith and Rudolf Hiestand (Aldershot: Ashgate, 1997), 97.
[51] Pringle, ‘The Castle and Lordship of Mirabel’, 97.
[52] In Jonathan Riley-Smith’s opinion the Grand Master of the Hospitallers, Garnier of Nablus, came from this family as well; J.H. Round suggests that he may have been one of the family of the viscounts of Nablus. Jonathan Riley-Smith, The Knights of St John in Jerusalem and Cyprus c.1050–1310 (London: Macmillan, 1967), 107. Both families, that of the lord of Nablus and that of the viscount, are represented in the commemorations.
[53] Malcolm Barber, ‘The Career of Philip of Nablus in the Kingdom of Jerusalem’, in The Experience of Crusading: Defining the Crusader Kingdom, vol. 2, ed. Peter Edbury and Jonathan Phillips (Cambridge: Cambridge University Press, 2003), 61–2.
[54] Barber, ‘Career of Philip of Nablus’, 61.
[55] Barber, ‘Career of Philip of Nablus’, 61.
[56] Barber, ‘Career of Philip of Nablus’, 61.
[57] Helizabet could easily have mutated into Elisabed in a Georgian manuscript.
[58] Barber, ‘Career of Philip of Nablus’, 63.
[59] ‘Philippus Neapolitanus, Ysabel(la) uxore, Stephania matre, Rainerio filio, Helena et Stephania filiabus, Guidone Francigena et Henrico Bubalo fratribus consentientibus’: RRH, 79, no. 308.
[60] Barber, ‘Career of Philip of Nablus’, 66, n. 35.
[61] Emmanuel G. Rey, ‘Les seigneurs de Montréal et de la terre d’outre le Jourdain’, Revue de l’Orient Latin 4 (1896): 20.
[62] Steven Runciman, A History of the Crusades, vol. 2, The Kingdom of Jerusalem and the Frankish East 1100–1187 (London: Cambridge University Press, 1952), 335n.
[63] Barber, ‘Career of Philip of Nablus’, 68–9.
[64] Barber, ‘Career of Philip of Nablus’, 71.
[65] RRH, 96–7, no. 366; Melville, Vie des Templiers, 117.
[66] In 1161 both Isabella and Rainier were alive. RRH, 96–7, no. 336. In the commemoration, there is no mention of Rainier and Isabella is still alive.
[67] Barber, ‘Career of Philip of Nablus’, 73.
[68] Barber, ‘Career of Philip of Nablus’, 75.
[69] Barber, ‘Career of Philip of Nablus’, 72.
[70] Baha al-Din Ibn Shaddad, The Rare and Excellent History of Saladin, trans. D.S. Richards (Farnham: Ashgate, 2002), 75.
[71] Runciman, History of the Crusades, 468.
[72] In 1164 Guy was royal seneschal: C.K. Slack, ‘Royal Familiares in the Latin Kingdom of Jerusalem’, Viator 22 (1991): 34.
[73] RRH, 116, no. 446.
[74] R. Bedrosian, ed., Chronicle Attributed to King Het’um II (2005)
[75] Pierre Gérard and Élisabeth Magnou, eds, Cartulaires des Templiers de Douzens (Paris: Bibliothèque nationale, 1965), A, no. 45; Malcolm Barber, ‘The Templar Preceptory of Douzens (Aude) in the Twelfth Century’, in The World of Eleanor of Aquitaine: Literature and Society in Southern France Between the Eleventh and Thirteenth Centuries, ed. Marcus Bull and Catherine Léglu (Woodbridge: Boydell Press, 2005), 46.
[76] Marquis d’Albon, ed., Cartulaire général de l’Ordre du Temple, 356–8.
[77] RRH, 50–1, nos. 204–5; 55, no. 215; 57, no. 226.
[78] RRH, 68, no. 270.
[79] RRH, 143, no. 538.
[80] M. Epremidze, ‘Sapranget-sakartvelos urtiertobis satskisebtan’, Goris sakhelmtsipo pedagogiuri institutis shromebi [in Georgian: ‘At the Outset of French-Georgian Relations’, Proceedings of the Gori State Pedagogical Institute] 10 (1965): 162.
[81] RRH, 116, no. 446.
[82] RRH, 130–1, no. 496.
[83] RRH, 137, no. 516.
[84] RRH, 103, no. 391.
[85] RRH, 308, no. 1175.
[86] Following Metreveli’s assumptions, Georgian scholars consider the terminus ad quem of the commemorations to be 1187, the date Salah al-Din took Jerusalem. I am also in favour of this conjecture as the most probable date. At the same time it is worth noting that Jerusalem was in the crusaders’ possession in 1229–44 as well. Though 1244 as a terminus ad quem for the commemorations seems less probable, the possibility should not be ignored.
[87] Metreveli, ‘One of the Jerusalem Manuscripts’, 47.
[88] See the Typicon of the Georgian Monastery of Petritsoni: ‘I say it again and resolve by legitimation that no Greek priest or monk be present at the monastery while I am here except the one who can write and act as a scribe, be able to see to the monastery affairs and be invited by the Father Superior himself’: ‘Petritsonis kartvelta monastris tipikoni’ [in Georgian: The Typicon of the Georgian Monastery of Petritsoni], in Kartuli samartlis dzeglebi [in Georgian: Monuments of Georgian Law], vol. 3, ed. I. Dolidze (Tbilisi: Mecniereba, 1970), 85–6.
[89] The word bche, meaning ‘gate’, occurs in a composition by Queen Tamar’s historian: ‘… came out of the city bche [gate]’: ‘Istoriani da azmani sharavandedtani’ [in Georgian: Histories and Eulogies of the Sovereigns] in: Kartlis tskhovreba [in Georgian: Life of Kartli], vol. 2, ed. S. Qaukhchishvili (Tbilisi: Sabchota sakartvelo, 1959), 59.
[90] RRH, 82–3, no. 322.
[91] As in a document of 1148: RRH, 63, no. 252.
[92] RRH, 95, no. 364.
[93] Albert of Aachen, Historia Ierosolimitana: History of the Journey to Jerusalem, ed. and trans. Susan B. Edgington (Oxford: Clarendon Press, 2007), 707–9.
[94] Runciman, A History of the Crusades, 68–9, 93.
[95] Albert of Aachen, Historia Ierosolimitana, ed. Edgington, 832–3.
[96] Fulcher of Chartres, A History of the Expedition to Jerusalem 1095–1127, trans. Frances Rita Ryan, ed. Harold S. Fink (New York: W.W. Norton, 1973), 240–2, 246.
[97] Albert of Aachen, Historia Ierosolimitana, ed. Edgington, 833.
[98] Fulcher of Chartres, History of the Expedition to Jerusalem, trans. Ryan, ed. Fink, 240.
[99] Rey, ed., Familles d’Outre-Mer, 274–5.
[100] Runciman, History of the Crusades, 338–9.
[101] Rey, ed., Familles d’Outre-Mer, 432.
[102] Runciman, History of the Crusades, 469.
[103] Baha al-Din Ibn Shaddad, Rare and Excellent History of Saladin, trans. Richards, 90–1, 95–7, 108.
[104] Baha al-Din Ibn Shaddad, Rare and Excellent History of Saladin, trans. Richards, 194.
[105] Rey, ed., Familles d’Outre-Mer, 276.
[106] Runciman, History of the Crusades, 191–2.
[107] John L. LaMonte, ‘The Lords of Caesarea in the Period of the Crusades’, Speculum 22 (1947): 148.
[108] Rey, ed., Familles d’Outre-Mer, 276–7.
[109] La Monte, ‘Lords of Caesarea’, 149.
[110] La Monte, ‘Lords of Caesarea’, 277.
[111] Melville, Vie des Templiers, 83–5.
[112] La Monte, ‘Lords of Caesarea’, 150.
[113] Alternatively, he might have been Eustache II’s son, but it is more logical to mention the brother and nephews together.
[114] The Georgian form must be Hued, that is, Hue in Roman script.
[115] Or a member only, if ‘Messir Archibald’ is what is meant.
[116] RRH, 148, no. 558; 161, no. 607; 173, no. 651.
[117] Jochen Burgtorf, ‘The Military Orders in the Crusader Principality of Antioch’, in East and West in the Medieval Eastern Mediterranean. Vol. 1, Antioch from the Byzantine Reconquest Until the End of the Crusader Principality, ed. K. Ciggaar and M. Metcalf, Orientalia Lovaniensia analecta 147 (Leuven: Uitgeverij Peeters en Departement Oosterse Studies, 2006), 239.
[118] A. de Marsy, ‘Fragment d’un cartulaire de l’Ordre de Saint-Lazare en Terre Sainte’, Archives de l’Orient Latin 2 (1884): 146–7; RRH, 166, no. 628.
[119] Recorded as a Hospitaller in documents of 1158–85: RRH, 87, no. 333; 132, no. 502; 142, no. 532; 161, no. 607; 169–70, no. 642.
[120] Attested in two documents of 1187: RRH, 177–8, nos. 665–6.
[121] RRH, 189, no. 708.
[122] Étienne Sissi did fight in the Holy Land, but in 1261, when the crusaders suffered a crushing defeat to the east of the Sea of Galilee, he was condemned for losing the battle. The Grand Master of the Temple divested him of his cloak of the Order and sent him to be tried in Rome, though with the help of Pope Gregory X, Sissi was able to return to the Order. Paul Crawford, ed. and trans., The ‘Templar of Tyre’: Part III of the ‘Deeds of the Cypriots’ (Aldershot: Ashgate, 2003), 36–7; Barber, New Knighthood, 158.
[123] RRH, 155–6, no. 585; de Marsy, ‘Fragment d’un cartulaire’, 147–8.
[124] After commemoration 23, there is a further entry, but as it refers to Georgian monks alone with no connection to the question under discussion, it has been omitted here.
[125] Sikilieli was understood as ‘Sicilian’ by E. Metreveli. Kekelia, ‘Towards the Study of the Commemorations of Crusaders’, 394, no. 13.
[126] Christian von Stramberg, ed., Denkwürdiger und nützlicher rheinischer Antiquarius, abth. I, bd. 2 (Coblenz: Hergt, 1853), 380.
[127] Reinhold Rohricht, ed., Regesta regni Hierosolymitani, additamentum (Innsbruck, 1904) [hereafter RRH Add.], 21, no. 365b.
[128] Vardan Areveltsi, Msoplio istoria [in Georgian: World History], transl. Nodar Shoshiashvili and Eka Kvachantiradze (Tbilisi: Artanuji, 2004), 132; R. Bedrosian, trans., Kirakos Ganjakets’i’s History of the Armenians (2005).
[129] He is present in documents from between 1137 and the 1160s. RRH, 43, nos. 172–4; 45, no. 181; 50, no. 201; 51, no. 205; 54, no. 213; 57, no. 226; 59, no. 234; 61–2, nos. 244–5; 66–7, no. 262; 68, no. 268; 79, no. 307; 80–1, no. 313; 83, no. 323; 86–7, no. 333; 92–3, no. 354.
[130] He accompanied Patriarch Foucher during his visit to Rome, confirmed by his execution of documents of 1155–6, 1158 and 1160–1. Rey, ed., Familles d’Outre-Mer, 800; RRH, 76–7, no. 299; 83, no. 323; 87, no. 333; 92–3, no. 354; 94–5, nos. 358, 360; 98, no. 371.
[131] He appears in 1158: RRH, 87, no. 335.
[132] Present in documents of 1175 and 1177–8. RRH, 141, no. 529; 144–5, no. 543; 149, no. 561.
[133] RRH, 141, no. 529.
[134] Metreveli, ‘Another Georgian Manuscript’, 257.
[135] RRH Add, 60, no. 938a.
[136] At this time his eldest son Amaury was already the viscount of Nablus. RRH, 149–50, no. 562.
[137] Simon Barton, The Aristocracy in Twelfth – Century Leon and Castile (Cambridge: Cambridge University Press, 1997), 158–9.
[138] Barton, Aristocracy in Twelfth – Century Leon and Castile, 208.
[139] Barton, Aristocracy in Twelfth – Century Leon and Castile, 159.
[140] Alan Forey, ‘The Order of Mountjoy’, Speculum 46 (1971): 250–1.
[141] The full name is ‘S. Mariae Montis Gaudii’. RRH Add, 33.
[142] Forey, ‘Order of Mountjoy’, 253.
[143] Pringle, Churches of the Crusader Kingdom, 44.
[144] Forey, ‘Order of Mountjoy’, 251n.
[145] Pringle, Churches of the Crusader Kingdom, 44; RRH Add, 33, no. 553a.
[146] Forey, ‘Order of Mountjoy’, 256.
[147] Forey, ‘Order of Mountjoy’, 259.
[148] Gérard and Magnou, ed., Cartulaire général de l’Ordre du Temple, 366.
[149] Metreveli, ‘One of the Jerusalem Manuscripts’, 45–8; Metreveli, ‘Another Georgian Manuscript’, 255.
