…На следующий год Евгений III прибыл в Париж. В аббатстве Сен-Дени перед алтарем король принял посох паломника и получил из рук Папы орифламму [Орифламма [aurea flamma — золотой пламень (лат.)] первоначально была лишь хоругвью или знаменем аббатства Сен-Дени. Ее красное полотнище было покрыто золотыми языками пламени].
На пасхальную октаву (27 апреля) Евгений присутствовал на генеральном капитуле ордена Храма в их новом доме в Париже, где были король Франции, архиепископ Реймсский и многие другие прелаты. Собралось сто тридцать рыцарей, все облаченные в белые плащи. Магистр во Франции Эврар де Бар напомнил своим лучшим воинам, идущим в горы Киликии на помощь французским рыцарям, об опыте войны в испанской марке. Впечатление, производимое тамплиерами, видимо, было замечательным, ибо оборот “братья ордена Храма <…>, все облаченные в свои белые плащи” — повторяют многие хронисты, даже в официальных документах [Curzon. La Maison du Temple a Paris. P. 13 прим.; Dugdale W. Monasticon Anglicanum. London, 1830. VoL VI, Part II, p. 819: “Hoc donum in capitulo […] Parisis fuit feci, domino aposfolico Eugenio presente et ipso rege Francorum, […] et fratribus militibus Templi alba chlamide indutis CXXX presentibus”. [Сие дарение было совершено в Париже, в присутствии господина нашего, апостольского преемника Евгения и самого короля Французского, и ста тридцати братьев-рыцарей Храма, облеченных в белые плащи” — в тексте хартии дарения, совершенного Бернаром де Байелем (лат.)].]. На этом капитуле Евгений III даровал тамплиерам право носить на левой стороне плаща, под сердцем, изображение алого креста “с тем, чтобы сей победоносный знак служил им щитом, и дабы никогда не повернули они назад пред каким-нибудь неверным” [“Postmodum tempore Eugenii papae cruces de panno rubeo suis assuerunt mantellis a parte sinistra ut esset eis tarn triumphale signum pro clipeo ne fugerunt pro aliquo infideli” [“Co времени папы Евгения кресты из алой ткани нашили на свои плащи с правой стороны, дабы был сей столь победоносный знак им щитом, да не побегут ни от какого неверного” (лат.)]. Матвей Парижский. Historia Angliae. I. A222. Цит. по: Curzon. Idem. P. 5 прим.]. Крест выкраивался из красной ткани и имел самую простую форму: “принадлежащие к ордену Храма носят его простым, алого цвета [Ernoul. Chronique. Paris, 1871. P. 8. Цит. по: Curzon. Idem. P. 66: “Знаком одежды]. Удивительное дело — к крестовому походу были готовы вовремя. Но чтобы избежать столкновений между французами и немцами и чтобы легче решить вопросы снабжения провиантом, две армии отбыли поочередно — одна за другой, с Конрадом Ш и его войском во главе. Они пошли старой дорогой крестоносцев, через Венгрию до Босфора, где состоялся традиционный спор с византийским императором. Тем не менее немецкие крестоносцы были уже в Анатолии, когда Людовик VII со своим войском прибыл в сентябре 1147 г. в Константинополь. Мануил Комнин, имевший виды на франкское княжество Антиохию и опасавшийся слишком могущественного Иерусалимского королевства, удвоил притязания и сам провоцировал нападение на свою столицу, чего, впрочем, опасался. В последовавших переговорах с французской стороны отличился Эврар де Бар…
…Из всего войска только у тамплиеров был опыт войны в горах. Ветераны Пиренеев, они знали, как уберечь лошадей и защитить поклажу. После смертельно тревожной ночи, когда восходящее солнце осветило турок, все еще хозяев вершин, Людовик воззвал к Эврару де Бару, чтобы спасти почти безнадежную ситуацию.
Уже наши лошади страдали от голода, так как прошли много дней без овса и почти без травы; уже не хватало продовольствия людям, которые брели в течение двадцати дней, в то время как жаждущие крови турки окружали нас, подобных жертвенным животным. Магистр ордена Храма сеньор Эврар де Бар, почитаемый за свою веру и ценный пример для войска, и его братья следили за своими собственными лошадьми и поклажей и, насколько могли, храбро защищали поклажу и лошадей других. Король, который любил их и охотно подражал их примеру, пожелал, чтобы все войско держалось их и чтобы наше духовное единство укрепило слабых. Наконец, по общему согласию, решили держаться в этой опасности по-братски, все вместе. Все, богатые и бедные, дали слово, что не сбегут из лагеря и во всем будут повиноваться магистру, которого им пошлют. Потом таковым избрали командира по имени Жильбер и определили ему пятьдесят рыцарей в качестве соратников <…> Все войско слушалось его приказов, и мы радовались, спускаясь в безопасности с гор, избавленные от любого нападения врага <…> В порту Анталии французские бароны под угрозой бунта настояли, чтобы король оставил дорогу по суше и отплыл в Антиохию. Людовик заставил византийского наместника пообещать, что воины, сержанты, паломники, которых приходилось покинуть, будут проведены под охраной до Сирии. Пустое обещание: как только король уехал, греки предоставили этих несчастных их участи — турецкому рабству для тех, кто отправился к Святой Земле, голодной смерти — остававшимся у городских ворот.
Сам Людовик прибыл в Антиохию только после трех недель бури на море. Он настолько поиздержался, что Эврару де Бару пришлось вновь прийти ему на помощь и отправиться в Акру на поиски средств [Людовик VII аббату Сугерию в: Migne. Т. 186. Р. 1374]…
…Крестовый поход, который начался при столь добрых предзнаменованиях, так и не воспрял после разгрома в Малой Азии. И отныне наступает начало конца, сопровождаемое смятением и раздорами. Император Конрад III покинул Византию по морю и первым подошел к Святой Земле. Он собрал совет в Акре, на котором присутствовал, среди прочих баронов Святой Земли, Робер де Краон, магистр ордена Храма [Гийом Тирский. Кн. XVII. Гл. I в: Recueil des Historiens… T.I. IIе partie. Р. 759. L’Art de verifier les dates считает, что Робер де Краон умер до 1148 г. и магистром Ордена был тогда Эврар де Бар, потому что Одон де Дей и Людовик VII называли его “магистром” (magister). Путаница может проистекать из того, что он был магистром Франции [Maitre de France), употребление титула “Magister” весьма неопределенно. См.: Leonard Е. G. Introduction au Cartulaire manuscrit du Temple. Paris, 1928. P. 16 sq.].
…К несчастью, отступление от Дамаска сокрушило последние силы крестового похода. Конрад отправился в Европу раньше, а Людовик последовал за ним весной 1149 г. Во Францию его сопровождал Эврар де Бар. Он был уже магистром ордена Храма, и, возможно, был избран во время своего отсутствия. [Булла от 30 марта 1150 г. называет Эврара де Бара “магистром”, а Робера — “доброй памяти”. Albon. Cartulaire general (Bullaire). P. 386, n. XXII.] 14 мая 1150 г. он собрал в Париже капитул, [Albon. Cartulaire general, n. DLXXXIX, 14 мая 1150 г. (оригинал — в собрании Национального архива в Париже, К. 23).] во время которого пришло письмо от Андре де Монбара, сенешаля, сообщающее о гибели Раймунда Антиохийского на поле битвы и призывающее магистра вновь в Палестину. [Roehricht. Regesta Regni Hierosolymitani, 216, 1150 г.] Но Эврар больше никого не слушал. Охваченный ностальгией по Клерво, он сменил одеяние ордена Храма на цистерпианскую мантию и оказался неколебим в своем новом решении, несмотря на упорство, с которым тамплиеры побуждали его к возвращению. Эврар умер в Сито 25 ноября 1174 г. [L’Art de verifier les dates, со ссылкой на Цистерцианский месяцеслов. Он умер 25 ноября. Во время его пребывания во Франции в сане магистра ордена Храню Петр Достопочтенный из Клюни писал ему с просьбой простить Умбера де Боже, собрата Дома, возвратившегося во Францию без разрешения капитула: “Я прошу вас, и даже советую по-дружески, ежели вам есть в чем [его] упрекнуть, умолчите об этом пока что и предоставьте его своей совести… полагаю, что было бы добрым делом поговорить нам об этом до вашего отъезда из Франции…”. Первая часть письма содержит комплименты магистру и его ордену. Не слишком зная, что сказать, клюнийский аббат заимствует обильно и буквально из “Похвалы” св. Бернара: Migne. Т. 189. Р. 454]
Мелвиль «История Ордена тамплиеров»
Melville Marion. La Vie des Templiers. Paris: Gallimard, 1982.
СПб.: Евразия, 2000. 415 с.