Также уже не раз отмечалось, что число серебряных ложек в английских владениях тамплиеров, зафиксированное в инвентарных описях, составленных при аресте, обычно оказывается больше числа проживавших на данных территориях в 1307 году тамплиеров [Gooder, Temple Balsall, 83–4.]. Необходимо, однако, сперва доказать, что эти ложки предназначались исключительно для самих тамплиеров, я не для гостей. Высказывалась также мысль, что орден Храма был не в состоянии обеспечить личным составом все свои владения, поскольку согласно материалах процесса главы сразу нескольких командорств проживали в соседних с ними Монпелье и Сен-Жиле [Riley-Smith, ‘Structures’, 127; см. L. Menard, Histoire civile, eccleґsiastique et litteґraire de la ville de Nismes, 7 vols (Paris, 1750-8), vol. 1, Preuves, 198–201, 203–4, 207–8.]. Необходимо, однако, сначала доказать, что данные командорства когда-либо являлись независимыми от Монпелье и Сен-Жиле и не были всего лишь дочерними владениями. Подобные административно зависимые командорства оставались частью своих более крупных соседей и часто упоминаются в грамотах, выдаваемых от лица командорства-прародителя. Мы все же располагаем данными об очевидной деградации некоторых владениях тамплиеров в Англии. Ко времени арестов зафиксировано существование общежитий тамплиеров в Докесворте (Даксфорде) в Кэмбриджшире и в Темплхёрсте в Йоркшире, однако каждое из данных поселений в то время насчитывало лишь одного брата за исключением прецептора. А в Рокли в Уилтшире, где располагались часовня и трапезная, вообще не проживало ни одного тамплиера [Gooder, Temple Balsall, 83.].
Запустение могло быть, конечно, вызвано скорее процессом реорганизации, чем прямым недостатком новых рекрутов: так командорство тамплиеров Шиверт в Валенсии было заброшено, когда центром администрации ордена в северной Валенсии стал замок Пенискола, приобретенный в 1294 году [Forey, Templars in the Corona de Aragoґn, 102.]. Кроме того, уже указывалось, что запустение Саут Уитема в Линкольншире, во время арестов управлявшегося королевским бейлифом, было вызвано скорее местоположением, чем недостатком в новобранцах [Gooder, Temple Balsall, 83. О зданиях в Саут Уитеме см. E. Lord, The Knights Templar in Britain (Harlow, 2002), 100–1; ‘South Witham’, Current Archaeology, 9 (1968), 232–7.]. В некоторых случаях деградация может быть объяснена нехваткой ресурсов, необходимых для снабжения поселения, а не потенциальных рекрутов. В конце XIII в. ордена Храма и Госпиталя столкнулись с финансовыми трудностями, вызванными потерей земель на востоке, сокращением пожертвований на западе, уменьшением числа привилегий и иммунитетов, а также появлением необходимости уплачивать новые королевские и папские налоги [О владениях тамплиеров и их привилегиях в Арагоне см. Forey, Templars in the Corona de Aragon, caps. 2, 4.]. Сложная денежная ситуация очевидна не только исходя из писем, где зачастую особо подчеркивается недостаток средств, но и судя по происходящему в то время частичному отчуждению собственности ордена ради покрытия текущих расходов. Можно, конечно, возразить, что после потери Святой Земли тамплиерам больше не приходилось содержать там замки с гарнизонами, однако и после 1291 года храмовники продолжали участвовать в военных кампаниях в Армении и контролировать остров Руад, расположеный напротив сирийского побережья, с 1300 по 1302 гг.
Штаб-квартира на Кипре также требовала средств, как и отправка людей и ресурсов по морю на восток вместе с морскими операциями в восточном Средиземноморье. То, что финансовая ситуация оставалась весьма сложной, вытекает из постоянных запросов на высылку новых подкреплений, которые ожидались от западных владений в добавок к обычным поставкам. К примеру, в 1300 году магистр провинции Арагон получил от Жака де Моле директиву оказать всю возможную поддержку тамплиерам в восточных землях [H. Finke, Acta Aragonensia, 3 vols (Berlin, 1908–22), vol. 1, 78–9, doc. 55.]. Исследователями отмечалось, что в середине 1290-х годов издавались специальные инструкции, ограничивающие выдачу милостыни тамплиерами по причине нехватки средств [Michelet, Proces, vol. 1, 629, 641; vol. 2, 87–8.], а также что во время арестов значительное число владений ордена находились в весьма плохом состоянии. Например, в Англии сукновальня в Уитеме была заброшена, а мельница в Рокли разрушена [Gooder, Temple Balsall, 86.]. В Нормандии в Бреттевилле зданиям потребовался серьезный ремонт, прежде чем они смогли быть сданы в арену в 1309 году королевской администрацией [Miguet, Templiers et Hospitaliers en Normandie, 177–8.]. Владения тамплиеров потребовали ремонта и в Арагоне, в то время как они находились под королевским контролем: среди восстановленных зданий была и приходская церковь в Орриосе, о которой в 1310 году было сказано, что ее состояние было настолько плачевно, что в ней невозможно было проводить службу [ACA, Cancillerıґa real, registro 291, f. 273; Forey, Fall of the Templars, 137.].
Если и наблюдалось какое-то снижение общей численности братьев, то причиной тому могло быть не отсутствие новобранцев, а скорее сознательная политика ордена по ограничению приема новых членов в период финансовой нестабильности, как то не раз делали многие монастыри в течение XIII в. или орден госпитальеров в начале XIV в.[U. Berliere, ‘Le Nombre des moines dans les anciens monasteres’, Revue benedictine, 41 (1929), 231–61; 42 (1930), 19–42; G.G. Coulton, Five centuries of religion, 4 vols (Cambridge, 1923–50), vol. 3, 540–58.] Мы располагаем свидетельствами, что в последние годы существования ордена провинциальные магистры сильно контролировали процесс вербовки и не позволяли начальникам командорств проявлять свободу действий. В своих показания во время судебного процесса Понсар де Жизи утверждал, что «упомянутые магистры бальяжей ищут у начальников провинций разрешения на набор братьев» [Michelet, Proces, vol. 1, 38.]. Примером данного разрешения могут быть письма, написанные на рубеже XIII и XIV столетий магистром Арагона Беренгером де Кардона к Петеру де Сан Хусто, когда последний занимал пост командора в Корбинсе и позже Мальорке: необходимых рекрутов разрешалось принять в орден [ACA, CRD Templarios 285, 400.]. Многие допрошенные тамплиеры также утверждали во время процесса, что были зачислены в ряды храмовников местным должностным лицом по приказу или разрешению вышестоящего начальника, обычно магистра провинции или визитатора, пользующихся правом контролировать весь процесс набора [См. Например, Michelet, Proces, vol. 1, 265, 342, 418, 541, 605, 611. A. Demurger, ‘Le Personnel des commanderies d’apres les interrogatoires du proces des Templiers’, in: La Commanderie. Institution des ordres militaires dans l’Occident medieval, ed. A. Luttrell and L. Pressouyre (Paris, 2002), 139–40, автор указывает, что в Провансе довольно многие из допрошенных тамплиеров были приняты в орден магистром провинции, в то время как в более северных частях Франции эта тенденция была не столь заметна. Более важным вопросом кажется, однако, то, в каком именно масштабе прием новых членов контролировался главами провинций.]. Поддержка со стороны семьи или могущественных друзей зачастую все так же как и ранее оставалась на рубеже веков необходимой для принятия в орден. Во время процесса в Париже посторонний свидетель сообщал, что примерно в 1300 году некий человек искал его помощи для того, что бы быть зачисленным в орден Храма, а Роберт ле Брийо, пополнивший ряды тамплиеров около 1297 года, заявлял, что его просьба была поддержана епископом города Безье [Michelet, Proces, vol. 1, 184, 449; см. также vol. 2, 259, 351.].
Некоторые тамплиеры также утверждали, что прием в орден на принципах симонии был все еще распространен, и некоторым новобранцам приходилось платить, чтобы быть принятыми [Michelet, Proces, vol. 1, 38; vol. 2, 206; Finke, Papsttum, vol. 2, 338, doc. 155.]. Не стоит забывать, что младшие сыновья, не получавшие доли при дележе наследства, по-прежнему должны были сами позаботиться о своей судьбе, и для многих из них вступление в военно-монашеский орден было гораздо более привлекательным, чем уход в монастырь. Хотя в отличие от ордена госпитальеров, стремившегося в начале XIV в. не допустить финансового перенапряжения из-за чрезмерной вербовки, ни один из указов, изданных орденом Храма, до нас не дошел, все же кажется вероятным, что тамплиеры также старались ограничить прием новых членов и не испытывали недостатка в потенциальных новобранцах.
РОЛЬ СЕРЖАНТОВ
В литературе утверждалось, что сержанты в ордене тамплиеров не только были многочисленней, чем у госпитальеров, но и выполняли более существенные функции [Riley-Smith, ‘Structures’, 125]. Без сомнения, они действительно часто назначались на весьма важные должности в конце XIII – начале XIV вв. В штаб-квартире ордена на Кипре именно сержантами были занят целый ряд вполне конкретных позиций. За исключением должностей, отнесенных в уставе тамплиеров к прерогативе сержантов [La Regle du Temple, ed. H. de Curzon (Paris, 1886), 113, art. 143.], на Кипре в начале XIV в. пост казначея занимал сержант Петер де Кастеллон. Все допрошенные на этом же острове братья, отвечающие за раздачу милостыни и работу лазаретов, также были сержантами [Schottmüller, Untergang, vol. 2, 184, 262, 296, 298, 301, 303; Gilmour-Bryson, Trial in Cyprus, 106, 210, 255, 257, 260, 263; A.J. Forey, ‘Letters of the last two Templar masters’, Nottingham Medieval Studies, 45 (2001), 164–5, 168–70, docs. 11, 17; Finke, Papsttum, vol. 2, 371, doc. 157.]. То же самое можно сказать и о двоих казначеях ордена в Париже по имени Жан дю Тур, а также об их предшественнике Хумбере [Michelet, Proces, vol. 1, 595; vol. 2, 192. О казначеях в Париже см. L. Delisle, Meґmoire sur les opeґrations financie`res des Templiers (Paris, 1889), 61–73.]. Многие прецепторы во Франции были сержантами, и некоторые их них занимали весьма важные посты: сержанты Овре и Филипп Агате были прецепторами в Нормандии, а последние три главы важного командорства в Понтье также принадлежали к этому рангу [Miguet, Templiers et Hospitaliers en Normandie, 127; A. Trudon des Ormes, ‘Liste des maisons et de quelques dignitaires de l’ordre du Temple en Syrie, en Chypre et en France’, Revue de l’orient latin, 7 (1899), 247, 269–70. Riley-Smith, ‘Structures’, 126–7, автор утверждает, что сержант Уильям Шамье «как кажется достиг должности великого командора», что делает его главой целой провинции. Уильям был в действительности сержантом, и один тамплиер в Италии назвал его в своих показаниях «великим прецептором в Патримонии святого Петра в Тоскане», в то время как иной свидетель упомянул в данном случае римскую провинцию: Michelet, Proces, vol. 2, 137; A. Gilmour-Bryson, The trial of the Templars in the Papal State and the Abruzzi (Vatican City, 1982), 202, 206, 209; T. Bini, ‘Dei Tempieri e del loro processo in Toscana’, Atti della Reale Accademia Lucchese di Scienze, Lettere ed Arti, 13 (1845), 497. Однако Патримония скорее сего не являлась провинцией ордена: F. Bramato, Storia dell’ordine dei Templari in Italia. Le fondazioni (Rome, 1991), 90, 157–8; Gilmour-Bryson, Papal State, 131–2, 173, 188, 201–2, 214, 250; F. Tommasi, ‘L’ordine dei Templari a Perugia’, Bollettino della Deputazione di Storia Patria per l’Umbria, 78 (1981), 12, 51–2, doc. 7.]. В некоторых случаях во Франции даже рыцари оказываются в подчинении у сержантов [A.J. Forey, ‘Rank and authority in the military orders during the twelfth and thirteenth centuries’, Studia monastica, 40 (1998), 310.]. С другой стороны в Арагоне, где тамплиеры продолжали выступать в качестве военной силы, командоры-сержанты были малочисленны и обычно назначались в малозначительные командорства или города. В большинстве случаев командование замками им не поручалось [A.J. Forey, ‘Templar knights and sergeants in the Corona de Aragoґn at the turn of the thirteenth and fourteenth centuries’, in: As ordens militares e as ordens de cavalaria na construзa˜o do mundo ocidental, ed. I.C.F. Fernandes (Lisbon, 2005), 634–5.]. Используя сержантов на административных должностях, в особенности вдалеке от границ христианского мира, орден тамплиеров всего лишь разумно прибегал к их навыкам, коими зачастую обладали братья этого ранга. Подобная практика в данном контексте вряд ли может быть признана архаичной, даже если распространение власти сержантов над рыцарями в некоторых случаях и вызывало негодование [О напряженности в отношениях между рыцарями и сержантами см. Forey, ‘Rank and authority’, 325–7.].
Информация о ранге должностных лиц в ордене тамплиеров происходит по большей части из материалов допросов, и таким образом установить статус отдельных управляющих в ордене госпитальеров на рубеже XIII-XIV вв. оказывается делом намного более затруднительным. Однако высказывалась мысль, что казначей Госпиталя Томас Мосу мог быть сержантом [J. Burgtorf, ‘Leadership structures in the orders of the Hospital and the Temple (twelfth to early fourteenth century): select aspects’, in: The crusades and the military orders. Expanding the frontiers of medieval Latin Christianity, ed. Z. Hunyadi and J. Laszlovsky (Budapest, 2001), 384–5.], а в 1338 году половина командорств госпитальеров в Англии и Уэльсе управлялась сержантами. Шестеро из эти сержантов-командоров имели рыцарей в своем подчинении: в Квенингтоне, в Глочестершире, где проживало трое госпитальеров, сержант руководил двумя рыцарями [Forey, ‘Rank and authority’, 311.]. Практика ордена Госпиталя по привлечению сержантов к административной работе не отличалась в корне от того, что мы знаем об ордене тамплиеров.
Были, однако, высказаны мысли, что в то время как многие сержанты-тамплиеры выполняли подсобную черновую работу, госпитальеры для этого привлекали специальных слуг [Riley-Smith, ‘Structures’, 126.]. В ордене Храма братья действительно часто использовались для многих бытовых или сельскохозяйственных работ. Так в Арагоне тамплиерами, например, являлись в том числе следующие лица: повар, башмачник, портной, кузнец, садовник, пастух. Многие названы в документах словом «работник» (operarius, obrero) и были скорее всего просто чернорабочими без определенным навыков [Forey, Templars in the Corona de Aragon, 280–1.]. Однако из-за того, что количество братьев во многих командорствах тамплиеров было крайне невелико, работы по дому, также как и сельскохозяйственные, неизбежно передавались на выполнение посторонним лицам. В Божи в Нормандии в 1307 году насчитывалось всего трое братьев, однако на командорство работали 27 внешних работников, выполнявших обязанности пастухов, возницы, пекаря, повара и привратника. Опись, составленная в то же время для Бреттевилля в Нормандии, показывает наличие среди работников 12 нетамплиеров [L. Delisle, Eґ tudes sur la condition de la classe agricole et de l’eґtat de l’agriculture en Normandie au moyen age (Evreux, 1851), 721–4; G. Lizerand, Le Dossier de l’affaire des Templiers (Paris, 1964), 46–54; сравните M. Miguet, ‘Le Personnel des commanderies du Temple et de l’Hospital en Normandie’, in: La Commanderie, 96.]. Ситуация в английских владениях Госпиталя в 1338 году кажется весьма схожей, в то время как в приорстве госпитальеров в Провансе количество постоянных сельскохозяйственных работников варьировалось от 0 до 37, в среднем давая 10 [Larking, Hospitallers in England, xxx–xxxii, xxxiv–xxxv; B. Beaucage, ‘L’Organisation du travail dans les commanderies du prieureґ de Provence en 1338’, in: La Commanderie, ed. Luttrell and Pressouyre, 110–12.]. Таким образом, в использовании посторонних лиц для бытовых и сельскохозяйственных работ провести четкое различие между тамплиерами и госпитальерами кажется затруднительным.
НЕВЕЖЕСТВО БРАТЬЕВ
Следует признать, что в конце XIII – начале XIV вв. многие тамплиеры имели лишь смутные представления об уставе и правилах своего ордена [Riley-Smith, ‘Structures’, 131; A.J. Forey, ‘Novitiate and instruction in the military orders during the twelfth and thirteenthcenturies’, Speculum, 61 (1986), 15–16.]. Свидетельства в пользу этого мы находим в показаниях, сделанных во время процесса, и потому, естественно, мы не обладаем схожими данными по другим орденам, хотя Тевтонский орден счет необходимым издать указание, что на братьев, не выучивших «Отче наш», Символ веры и «Аве, Мария» в течение шести месяцев после принятия, будет наложена епитимья, а к тем, кто не справится с этим и по прошествии года, будет применено и более суровое наказание [M. Perlbach, Die Statuten des Deutschen Ordens nach den ältesten Handschriften (Halle, 1890), 61, Gesetze II(e).]. Однако было бы странным, если бы члены ордена Госпиталя или какого-либо другого военно-монашеского объединения были проинформированы лучше тамплиеров. Все они обычно имели схожее происхождение и были в большинстве своем мирянами. У нас нет свидетельств, что все госпитальеры проходили период ученичества, когда им бы объяснялись основные положения устава и правил. В Тевтонском ордене испытательный срок также не был обязательным [Forey, ‘Novitiate’, 2, 4–5.]. Хотя в большинстве военно-монашеских орденов существовали копии правил, статутов и предписаний на местных языках, многие братья были по всей видимости не в состоянии прочитать их. По этой причине во всех орденам предполагалось, что данная информация будет частично усваиваться на периодических публичных чтениях. То, что эта практика не являлась всего лишь рудиментарным пережитком раннемонастырской жизни, видно на примере ордена Госпиталя, издавшего в 1293 году указ, что часть орденского устава и правил должна зачитываться на каждом собрании [Delaville Le Roulx, Cartulaire, vol. 3, 638–40, doc. 4234, art. 7; сравните Forey, ‘Novitiate’, 14.].
Отмечалось, что согласно одному указу в ордене тамплиеров ни одному брату не разрешалось иметь при себе копию устава или правил без разрешения сверху – лишь братьям, занимавшим какие-либо управленческие должности, позволялось иметь такие копии – и что в допрошенные в начале XIV в. тамплиеры утверждали, что никогда не видели текста устава [Riley-Smith, ‘Structures’, 129–30; об уставе тамплиеров см. Regle du Temple, 189, art. 326; см. также Michelet, Proces, vol. 1, 388.]. Но в 1283 году госпитальеры также издали указ, запрещавший рядовым братьям, не находящихся ни на каких постах, держать при себе копию устава или правил без особого разрешения магистра [Delaville Le Roulx, Cartulaire, vol. 3, 450–5, doc. 3844, art. 7; сравните A. Luttrell, ‘The Hospitallers’ early statutes’, Revue Mabillon, 75 (2003), 12.]. Сколько командорств различных орденов в действительности обладали копиями устава, доподлинно не известно. С уверенностью можно лишь сказать, что лишь небольшое число таких копий было захвачено во время ареста тамплиеров [Менее дюжины подобных копий упомянуты в дошедших до нас описях и других документах, относящихся к владениям тамплиеров в Арагоне, перешедшим в руки Хайме II: J. Villanueva, Viage literario a las iglesias de Espana, 22 vols (Madrid, 1803–52), vol. 5, 200–2, doc. 2; J. Rubioґ , R. d’Alos s and F. Martorell, ‘Inventaris inedits de l’orde del Temple a Catalunya’, Anuari de l’Institut d’Estudis Catalans, 1 (1907), 393–6, doc. 4; F. Martorell y Trabal, ‘Inventari dels bens de la cambra reyal en temps de Jaume II (1323)’, Anuari de l’Institut d’Estudis Catalans, 4 (1911–12), 553, 562–6; J.E. Martınez Ferrando, ‘La caґmara real en el reinado de Jaime II (1291–1327). Relaciones de entradas y salidas de objetos artısticos’, Anales y Boletın de los Museos de Arte de Barcelona, 11 (1953–54), 182–98, doc. 134 (в этом и предыдущем источнике под 1323 годом как принадлежащие королю упомянуты семь копий); J. Massoґ Torrents, ‘Inventaris dels bens mobles del rey Martı d’Arago ’, Revue hispanique, 12 (1905), 415, 420, 422, 435, 453 nos 6, 39, 53, 154, 285 (здесь упомянуты еще пять копий в начале XV в.). Копия, принадлежащая командорству в Мас-Деу в Руссильоне, являвшимся тогда частью провинции ордена Арагон, была передана капелланом тамплиеров епископу Эльна в 1310 году: Michelet, Proces, vol. 2, 434.], однако, и эти данные не отличаются полнотой. В исследовательской литературе утверждалось, что в ордене госпитальеров «устав и предписания циркулировали довольно широко», но нет никаких свидетельств о том, какой именно процент всех владений ордена располагал копиями этих документов [Riley-Smith, ‘Structures’, 130. Ссылки в данной работе сделаны на A. Luttrell, ‘ The Hospitallers’ early written records’, in: The crusades and their sources. Essays presented to Bernard Hamilton, ed. J. France and W.G. Zajac (Aldershot, 1998), 143–6, но в этой статье упомянута лишь незначительная часть рукописей.].
Было бы чересчур поспешным заявлять, что в командорствах госпитальеров обычно имелись таки копии, поскольку известно, что Тевтонский орден счел необходимым издать указ, предписывающий своему каждому владению иметь текст устава [Perlbach, Statuten, 63, Gesetze III(b); 71, Gesetze 17.]. Более того, в XIII в. даже некоторые монастыри, где процент грамотности должен был быть несравненно выше, чем в военно-монашеских орденах, не располагали копиями своего устава [C.R. Cheney, Episcopal visitation of monasteries in the thirteenth century, 2nd ed. (Manchester, 1983), 157–8, 168. Также утверждалось, что в ряде вопросов, таких как, например, суть заседаний капитулов и различные виды законодательной власти в ордене, многие тамплиеры были крайне не осведомлены: Riley-Smith, ‘Structures’, 136, 141. Из этого, однако, не следует, что, поскольку термин «генеральный капитул» употреблялся как для провинциальных, так и для центральных собраний, тамплиеры были не в состоянии различить их. И было бы удивительно, если бы все тамплиеры, допрошенные во время процесса, имели четкое представление о всех видах орденских правил и постановлений. Правомочно, конечно, поставить вопрос о том, возможно ли было вообще эффективное управление без умения провести четкое различие между видами законодательных органов и собраний. Однако подобное же невежество ни в коем случае не было чуждо и ордену госпитальеров: см. Luttrell, ‘Hospitallers’ early written records’, 151; Luttrell, ‘Hospitallers’ early statutes’, 15, 17; и вряд ли представляется возможным утверждать, что все правила и устав в Госпитале являлись цельным и легко понятным сборником инструкций.].
Фори А. “Система управления в ордене тамплиеров
и его личный состав на рубеже XIII и XIV вв. – часть I.
Личный состав, роль сержантов, невежество братьев”
Перевод с английского Глеба Казакова
