Что касается ссудных операций, то они известны, и изобилуют примерами – от ссуд, предоставленных орденом еще королю Людовику VII [R.H.F., (n. 17), t. 15, p. 496-501 et 509. Цитируется в: A. Demurger, Vie et mort de l’ordre du temple, Paris, Point-Seuil, 1989, p. 256. Отметим, что госпитальеры также ссужали деньги Людовику VII.], до самого конца ордена, уже накануне арестов. Эти ссуды предоставляются в Святой Земле, частным лицам или религиозным учреждениям Святой Земли, крестоносцам, в их числе князьям или их представителям; или же в Европе – крестоносцам, которые собираются исполнить свой обет. Эти ссуды гарантируются землями и рентами, которые отойдут Храму, если заёмщик не сможет погасить долг или же, случай довольно частый у крестоносцев, если он умрет в течение своего путешествия. Реже эти ссуды являются безвозмездными, но подлежащими значительному штрафу в случае невыплаты в должные сроки [Этот образ действий, пример которого – ссуда, предоставленная Ж. де Саржину, похож на тот, который использовался в договорах commenda или colleganza итальянских купцов в Венеции или Генуе – штраф, который защищает заимодавца от невозвращения капитала и невыплаты части прибыли, причитающейся по капиталу, в сроки предусмотренные контрактом.]; ещё реже имеются настоящие ссуды с процентами.
Я хотел бы только упомянуть о случае Жоффруа де Саржина, или, скорее, случае его вдовы и о её распрях с орденом. Изабель, вдова молодого Жоффруа, снова вышла замуж. Приговор Парламента сделал её (как и её нового мужа) ответственной за долги своего прежнего мужа и его отца (тоже Жоффруа, который играл роль первого плана в заморских землях в качестве капитана «французского полка», оставленного Людовиком IX после его отбытия из Святой Земли в 1254 г., а потом и в качестве сенешаля королевства [C. Marshall. «The French Régiment in the Latin East. 1254-1291», Journal of Médiéval History, vol. 15 (1989), p. 301-307.]. Она должна была, таким образом, вернуть Храму долг в 3000 ливров, взятый Жоффруа-старшим. Но она должна была также выплатить штраф такой же величины за неуплату в должные сроки. Парламент приостановил исполнение этого условия, оставляя за собой право вынести решение [L. Delisle, op. cit., p. 18 ; J. Piquet, op. cit., p. 55 ; E. Boutaric, Actes du Parlement de Paris, Paris, 1863 (репринтное издание – Georg Olms Verlag, Hildesheim, 1973), t. 1, p. 204, n° 2184.].
Госпиталь делал то же самое, как в Святой Земле, так и в Европе, и его ссуды гарантировались домами и рентами [2000 безантов, 110 мюи ячменя и 60 мюи овса, одолженные магистром Гареном де Монтегю Аймару Цезарейскому и его жене 18 ноября 1212, гарантированные их домами в Акре и в Тире и одним имением (casal); епископ Триполи, для своего путешествия за море (подразумевается Европа) берёт взаймы 1900 турских ливров 9 мая 1257 г.; Амори Барле занимает у магистра Г. Ревеля и у Госпиталя 14400 безантов для того, чтобы получить обратно свое имение из рук тамплиеров. Для гарантии этой суммы, он передаёт Госпиталю 2000 безантов полученной ренты. Delaville Le Roulx, «Inventaire de pièces de Terre Sainte de l’ordre de Saint Jean de Jérusalem», Revue de l’Orient latin, t. III (1895), n° 202, 307, 337.]. Он даёт ссуды князьям, герцогу Австрийскому в 1218 г. [idem, n° 224 : 2000 марок, которые герцог обещает возместить через два года.], Рожеру де Сан-Северино, представителю короля Карла Анжуйского, в Акре в 1278-1279 гг.: три ссуды по 450, 200 500 унций золотом [A. de Bouàrd, op. cit. (n. 18), p. 55 : 450 унций золотом 29 января 1278 г.; p. 146 : 200 унций 27 марта 1279 г.; 500 унций в тот же день, подлежащих возврату в дом Барлетты.]. В то же время – и здесь можно почувствовать разницу, по сути и по масштабу, финансовых операций, производимых тем и другим орденом – магистр Храма Гийом де Боже одолжил 2800 унций золотом Сан-Северино и поручился за другую ссуду в 1200 унций, выданную ему же купцами Акры, таким образом король Сицилии взял на себя обязательство вернуть Храму, в его домах Сицилии и Пуйля, 4000 унций золотом [idem, p. 146-147, акт от 24 марта 1279 г.].
Эта практика поручительств за ссуды, выдаваемые другими лицами, должна быть особо отмечена, если мы хотим дать объективную оценку важности тамплиерских ссуд. Тот факт, что частные лица или итальянские банковские компании просят поручительства Храма за ссуды, которые они делают, является очевидным знаком большого доверия, оказываемого ордену. Впрочем, в этой роли он часто связан с Госпиталем: когда Людовик IX в 1265 г. даёт полномочия Жоффруа де Саржину занять от его имени 4000 турских ливров у заимодавцев из Пласенты и Монпелье, Саржин просит о поручительстве Храма и Госпиталя и получает его. Ссуда будет погашена из королевской казны в парижском Тампле [J. Piquet, op. cit., p. 85-87 ; G Servois, «Emprunts de saint Louis en Palestine et en Afrique», B.E.C., 19 (1858), p. 116-117.]. Храм и Госпиталь несомненно могли бы одолжить эти суммы. В другие моменты, как мы видели, они это делали. Почему не в этот раз?
Здесь-то и возникает проблема кредитных возможностей военных орденов, в частности, тамплиеров. В момент второго крестового похода Людовик VII просит Сугерия быстро возместить издержки тамплиерам, которые сами попали в долги для того, чтобы служить ему [R.H.F., t. XV, p. 501.]. Известно также, что для того, чтобы дать в долг герцогине Бурбонской на Кипре в 1244 г., они должны были обратиться к итальянским банкирам для того, чтобы получить наличные средства для 10000 безантов ссуды [J. Piquet, op. cit. , p. 76-77; A. Demurger, op. cit., p. 212.]. Итак, всё это позволяет думать, что Храм не располагал своими собственными значительными и всегда легко доступными ликвидными средствами. Так как, как сказано выше, нельзя найти примеры использования фондов третьих лиц, помещённых в его учреждения [См. прим. 23.], приходится констатировать, что наши «великие банкиры Запада» стремились к развитию своей организации до определённых пределов, о которых, вероятно, судили сами. «Главная часть имущества ордена не состояла из его кассовой наличности», – пишет Ж. Фавье, который добавляет, что их финансовые операции были совершенно несопоставимы с теми, которые осуществляли итальянские дельцы в то же время. «Крупный банк рождается из крупной торговли», а тамплиеры никогда не занимались крупной торговлей [J. Favier, art. cit. (n. 2), p. 34.].
Тамплиеры не являлись банкирами, хотя некоторые из их операций являлись операциями, которые осуществляют банки. Их финансовые операции, конечно же, заслуживают внимания; у них больший масштаб, чем у операций, частично того же рода, которые осуществляли другие религиозные ордена и в частности Госпиталь. Но они оставались в значительной степени привязанными к Святой Земле: ссуды, переводы средств, поставки продовольствия, вооружения и тому подобное продолжались, даже после падения Акры, как об этом свидетельствуют анжуйские архивы Неаполя [J. Pryor, art. cit. (n. 18); см. также M. Barber, «Supplying the crusader states. The Rôle of the Templars», The Horns of Hattin, éd. B.Z. Kedar, Jérusalem, 1992, p. 314-326.]. Таким образом, будет неправдой сказать, что тамплиеры больше не занимались Святой Землей, слишком поглощенные своими финансовыми делами. Только за одним большим деревом не видно леса – службы ордена государству.
ТАМПЛИЕРЫ – КАЗНАЧЕИ КОРОЛЯ
Следует ли рассматривать короля Франции как одного из клиентов, только более важного, парижского Тампля, как это делают Л. Делиль и особенно Ж. Пике [J. Piquet называет одну из своих глав: «Клиент Храма, король Франции».], или скорее как государя, берущего к себе на службу тамплиеров, чтобы использовать их в качестве казначеев, таким же образом, как он использует других из них как духовников [На эту тему см. книгу X. De la Selle, Le service des âmes à la cour : confesseurs et aumôniers des rois de France du XIII’ au XV siècle, Paris, Ecole des Chartes, Mémoires et documents, n° 43, 1995. Автор приводит просопографический список духовников; в XIII в. мы обнаруживаем четырёх духовников-тамплиеров (p. 284-285). Таким же образом Ж. Пике создаёт список восьми казначеев Храма в XIII в., от брата Аймара (1203-1227) до второго Жана дю Тура (1302-1307).]? Являются ли они банкирами или казначеями короля?
Короли Запада опирались на военные ордена, когда отправлялись в крестовый поход. В 1146 году, когда Людовик VII принял крест, он доверил свою казну тамплиерам, для того, чтобы облегчить приготовления к своему походу. В 1190 г. Филипп Август, отправляясь в крестовый поход, также решил, что парижскому Тамплю должны перечисляться все доходы от его домена [J. Baldwin, Philippe Auguste et son gouvernement, Paris, Fayard, 1991, p. 88.]. Полагают, что королевская казна тем временем оставалась в Тампле. Затем она находилась там до 1295 г. и возвращается туда в 1303 г. Король также располагал в Лувре особой кассой, обеспечивающей расходы его двора.
Итак, королевская казна является, прежде всего, переданными на хранение ценностями, которыми управляет казначей Тампля, как и другими подобными ценностями, и местом куда поступают ренты и оплачиваются расходы короля и его двора. Делаются перечисления; регулярно составляются отчёты о состоянии королевских счетов; проверка счетов осуществляется в Тампле, членами Curia régis, потом особо предназначенной для этого палатой, будущей Палатой Счетов. Король считает казначея парижского Тампля своим собственным казначеем («наш казначей») и перечисляет ему жалование [J. Piquet, op. cit., p. 183.]; и естественно, для казначея Тампля не может идти и речи о том, что бы смешивать казну короля с наличностью своего ордена. Всё это было прекрасно изложено Д. Делилем и Ж. Пике [J. Piquet, op. cit., p. 25 : Тамплиеры не предоставляли королю перманентных авансов. В управление королевскими деньгами не вовлекались собственные богатства ордена».]. Так происходит до 1295 г.
Король Англии также использовал лондонский Тампль, не перенося туда, однако, свою казну. Все финансовые операции, осуществляемые английскими королями для Святой Земли, проходили через тамплиеров. Они равным образом использовали их услуги для своих дел на континенте и доверяли им перевозку наличных средств, дом тамплиеров в Ла-Рошели долго был пунктом назначения судов, иногда тамплиерских, которые перевозили из Лондона на континент более или менее важные суммы.
Папа также прибегал к услугам тамплиеров и госпитальеров для различных служб курии: два постельничих, один госпитальер (определённо), другой тамплиер (вероятно) наблюдают за сном папы Иннокентия III на фреске «Сновидение Иннокентия III», написанной Джотто в Ассизи. Александр Ш доверил управление финансами папства двум камерариям, из которых один являлся тамплиером, таким образом, известен некий Бернар Тамплиер и его преемник Франко [R.H.F., t. XV, p. 836-837, 849, 967. См. следующее примечание.]. Тамплиеры, здесь возможно, наследовали в этой роли клюнийцам, в 1160-е-1170-е гг. [S. Robinson, The papacy, 1073-1198. Continuity and Innovation, Cambridge, 1990, p. 257-259.]. Но и здесь в первую очередь сбор понтификальных доходов для крестового похода и их переправки на Святую Землю побудил папство пользоваться услугами Храма или Госпиталя. Для финансирования пятого крестового похода папство передало средства заботам магистров Храма и Госпиталя, и об этом попросили брата Аймара, казначея парижского Тампля и короля Филиппа-Августа [A History of the Crusades, éd. K.M. Setton, vol. 2, The later crusades, Wisconsin University Press, 1969, p. 383.]. Эта роль была дополнена функцией сбора десятин (налоги на доходы клира), которые папство взимало для крестовых походов; но наряду с тамплиерами и госпитальерами, монахи нищенствующих орденов, особенно францисканцы, в большом количестве участвовали в сборе этих налогов, а также же сумм, собираемых вследствие выкупа крестоносных обетов [На эти темы см. исследования S. Lloyd, English Society and the Crusades, 1216-1307, Oxford, 1988 ; et C. T. Maier, Preaching the Crusades. Mendicant Friars and the Cross in the thirteenth Century, Cambridge, 1994.].
Что касается управления казной короля, то тамплиеры делали это к общему удовлетворению государей. Однако, нельзя не отметить высказывание английского бенедиктинского историка Матвея Парижского, который пишет, что Людовик IX, разгневанный поведением тамплиеров в Дамаске в 1240 г. (то есть перед своим отбытием в крестовый поход), изъял свою казну из Тампля [M. Paris, Historia Anglorum, ed. F. Madden,, 3 vol., Rolls Séries 44, Londres, 1872-1883, t. 2, p. 273.]. Так же нельзя не упомянуть историю яростного гнева Жака де Моле, когда он узнаёт, что казначей парижского Тампля ссудил колоссальную сумму Филиппу Красивому; Жак де Моле снял казначея с должности и отказался его простить, несмотря на просьбы короля. Эта история, рассказанная в хронике тамплиера из Тира и воспроизведенная в более поздних итальянских хрониках, не является правдоподобной, орден и не хотел, и не мог бы одолжить королю подобных сумм [A. Demurger, op. cit., p. 296.]. Итак, мы снова возвращаемся к финансовым возможностям ордена, на этот раз по отношению к кредитным потребностям короны. В центре этого стоит вопрос изъятия королевской казны из Тампля между 1295 и 1303 годами.
ФИНАНСОВЫЕ ДЕЛА И ПРОЦЕСС ТАМПЛИЕРОВ
Сразу же уточним, что уже больше никто не думает, что это решение короля было связано с каким бы то ни было конфликтом с орденом, конфликтом, предвещающим грозу, которая разразилась в 1307 г. Ж. Фавье, Дж. Р. Стрейер, Р. Кэупер поочередно внесли вклад в формулировку правдоподобного объяснения этой, так называемой, немилости [J. Favier, Philippe le Bel, Paris, Fayard, 1978, p. 75-77; J. R. Strayer, The Reign of Philip the Pair, Princeton, 1980, p. 147-157; R. W. Kaeuper, Guerre, justice et ordre public. La France et l’Angleterre à la fin du Moyen Age, Paris, Aubier, 1994 (перевод английского издания 1988 г.), p. 78-100.]. Король Франции стремился быстро мобилизовать большие финансовые средства, необходимые в случае войны, при этом французская фискальная система грешила своей медлительностью. Следовало прибегнуть к кредиту. Однако, в отличие от короля Англии, который договаривается с сиенскими и флорентийскими крупными банковскими конторами и «застраховавает» ссуды, гарантированные таможенными пошлинами, взимаемыми главным образом с экспорта шерсти, король Франции не решается связываться с итальянскими компаниями, и в любом случае не может им предоставить эквивалентные страховки. Тем не менее, в своей борьбе против короля Англии в Гиени или во время своих вторжений во Фландрию, Филипп Красивый нуждался в значительных денежных суммах. Мне представляется маловероятным, что он мог бы думать о том, что найдёт в тамплиерах кредитора, которого искал. В исследованиях Л. Делиля и Ж. Пике не обнаруживается никакого намека на это, при этом Ж. Пике твёрдо настаивает на факте, что Храм никогда не хотел завязывать дел с королем, кроме как по вопросу отдельных ссуд небольшого размера [J. Piquet, op. cit., (n. 42), p. 25.]. В этом вопросе утверждение Р. Кэупера, который считает Храм «единственной неитальянской организацией, располагающей ресурсами и необходимой компетенцией для того, чтобы играть роль, более или менее сопоставимую с ролью крупных итальянских компаний» [R. Kaeuper, op. cit., (n. 49), p. 99-100.] не представляется подкреплённой свидетельствами. Напротив, так как Храм был неспособен предоставить (или собрать) средства на значительные кредиты, король, в конце концов, решил, несмотря на свои предубеждения, обратиться к итальянским банковским компаниям.
В начале 1295 г., король прислушивается к своим флорентийским советникам, двух братьям Гвиди деи Францези (знаменитые Биш и Муш) и связывает судьбу французской монархии с итальянским кредитом, он назначает их казначеями и получает около 800000 ливров кредита от двух братьев и их банковской конторы, а также от купцов и королевских сановников (часто это одни и те же лица), мобилизованных ими. Казна короля переходит в руки новых казначеев; она изъята из Тампля и помещена в Лувр. Король не поссорился с тамплиерами, но, опираясь на кредит Биша и Муша, он предоставляет последним необходимые гарантии, поручая им королевскую казну. Однако, очень быстро два флорентийца остаются в стороне, и король снова изменяет политику, прибегая, с середины 1295 г., к монетной реформе. Но она перестает производить свои благоприятный (для королевских финансов!) эффект к 1302-1303 гг. Не случайно, именно в этот момент, казна возвращается в Тампль [G. Sivery, op. cit. (n. 4), p. 47, указывает, что в 1202-1203 гг., король Филипп-Aвгуст решительно положился на орден в управлении своей казной после неудачи в управлении ею группой парижских деловых людей. Параллель с тем, что происходит спустя век, является поразительной, и мы увидим, что гипотеза, которую из этого выводит Севери, хоть, возможно, и смелая, хорошо проливает свет эту на ситуацию.]. Это не возврат к ситуации до 1295 г., так как на сей раз казначеи короля будут назначаться и работать рядом с казначеем Храма [J. Piquet (Ж. Пике), op. cit., p. 46 упоминает формулу, используемую королём, по его словам, по отношению к казначею Храма: thesauris nostri Templi Parisius, даты -14 января 1305 и 6 ноября 1306. Она скорее относится к этим новым королевским казначеям, которые теперь находились рядом с казначеем ордена.].
Таким образом, между 1295 и 1303 гг., Филипп Красивый поменял управляющих своей казной, для того, чтобы опробовать новую финансовую политику; но он не поменял банкира. Разрывая временно отношения с Тамплем, он освободил от управления казной «служащих», не являвшихся его людьми, для того, чтобы прибегнуть к услугам настоящих банкиров, однако потом он вернулся к тамплиерским служащим, но с некоторой неуверенностью: он присоединяет к ним своих собственных чиновников. Ни итальянские банкиры, ни пунктуальные управляющие ордена не являлись людьми короля. Если есть желание искать «финансовое» объяснение падения Храма, следует выйти за рамки вопросов финансовых практики и политики как таковых. Король не хотел зависеть в вопросе своих финансов от независимых организацией, иностранных или международных. Он не испытывал доверия к «ломбардцам» и предпочитал использовать их, регулярно их обирая. Что касается тамплиеров, которые хоть и не являлись независимой финансовой организацией, но славным (хотя, несомненно, небезупречным) международным религиозным институтом, непосредственно подчинённым папству, они избегали, или имели средства избежать нажима и указаний короля. Добавим, что нельзя было ожидать от них финансовых услуг, в которых монархия теперь нуждалась, не по причине их злой воли, но потому, что они не могли оказывать эти услуги, не являясь, в основе, финансовым институтом.
Была высказана мысль, что французская монархия времён Филиппа Красивого вошла в процесс рационализации структур управления и «национализма» [S. Menache, «The templar order : a failed Idéal ?», The Catholic Historical Review, LXXIX (1993), p. 1-20.]. – Можно, если следовать привлекательной гипотезе Ж. Сивери, провести параллель с ситуацией 1203 г., когда, что бы финансировать завоевание Нормандии, король Филипп-Август решительно сделал своей опорой тамплиеров и предоставил полную свободу действий брату Аймару, казначею парижского Тампля, последний вошёл в созданный тогда узкий королевский совет (как раз с госпитальером братом Гереном). Но в 1203 г., не утратив доверия короля, брат Аймар был исключён из этой группы и должен был вернуться к более традиционной практике в управлении королевскими финансами. Согласно Ж. Сивери, эта частичная немилость могла быть мотивирована опасностью захвата орденом королевских финансов, и означала, таким образом, желание королевской власти снова взять под свой контроль функционирование своих средств. Это конечно только гипотеза, Ж. Сивери честно предупреждает, что нет ни одного документального доказательства, подтверждающего какую бы то ни было попытку тамплиеров контролировать королевские финансы [G. Sivery, op. cit., p. 51-52 и 61. Какой бы привлекательной ни была эта параллель, она, тем не менее, остаётся искусственной. В 1202-1203 гг. сложилась исключительная ситуация, вынуждающая действовать быстро и поспешно принять предотвращающие меры, брат Аймар был человеком ситуации (и Храм вместе с ним). В 1295 г. ситуация совершенно иная, так как королевская власть в течение века выработала собственные средства управления и контроля. Это развитие произошло не в противовес Храму, но было вызвано внутренней необходимостью системы: растущая сложность королевских финансов (а именно с увеличением важности чрезвычайного финансирования) в королевстве, где укрепление королевской власти неразрывно связано с расширением территории, на которой эта власть реализуется. Храм, скажем так, больше не мог этому способствовать.].
В 1295 г., это политическое желание национализма выразилось в исключении иностранных элементов из административного и правительственного аппарата, и частично из финансового аппарата, для того, чтобы опереться на национальные элементы, а именно на городскую буржуазию и королевских сановников. Из 89 итальянцев, задействованных в той или иной должности в администрации в 1285 г., только 16 всё ещё исполняли какую-либо обязанности на службе короля в 1305 г. Арест тамплиеров и уничтожение ордена должны быть рассмотрены в контексте этой ситуации. Так как храмовники не являлись ни евреями, ни ломбардцами, но связанными с крестовым походом французами, так как им нельзя было поставить в вину никакого хищения в управлении финансами, так как из защищал папа, так как их непопулярность не являлась всеобщей [На мой взгляд, эту непопулярность остаётся уточнить, если не продемонстрировать, так как обычно забывают сравнить Храм с другими религиозными орденами; тамплиеры никогда не были одиноки в сатирических трудах, которые, как правило, приводятся в качестве обвинительных свидетельств. Почему забывают о том, что госпитальеры и нищенствующие ордена критиковались с той же язвительностью, что и тамплиеры? За последнее десятилетие на эту тему были опубликованы важные исследования; жаль, что они никогда не цитировались и не использовались в многочисленных трудах или статьях, посвящённых ордену во Франции, возможно, потому, что это иностранные публикации! Для этих вопросов приведём фундаментальный труд Х. Николсон: H. Nicholson, Templars, Hospitaliers and Teutonic Knights. Images ofthe Military Orders, 1128-1291, Leicester University Press, 1993. Прямолинейная критика Матвея Парижского была пересмотрена в трёх статьях, опубликованных независимо одна от другой: A. Demurger, «Les templiers, Matthieu Paris et les sept péchés capitaux», dans I Templari : Mito e Storia (atti del convegno internazionale di Poggibonsi-Siena, 29-31 maggio 1987), éd. G. Minnucci et F. Sardi, Siena, 1989 ; H. Nicholson, «Steamy Syrian Scandals. Matthew Paris on the Templars and Hospitaliers», Médiéval History (Cardiff), 2 (1992); S. Menache, «Rewriting the History of the Templars according to Matthew Paris», dans, Cross Cultural Convergences in the Crusader Period. Essays presented to Aryen Grabois, ed. M. Goodich, S. Menache, S. Schein, New York, Peter Lang, 1996. См. также: H. Nicholson, «Jacquemart Giélée’s Renart le Nouvel : The image of the Military Orders on the Eve of the Loss of Acre», Monastic Studies 1 (1994).] (они сохраняли прочные позиции в кругах знати), для начала следовало их оклеветать, прежде чем получить возможность на них напасть. Отсюда утверждения о ереси и использование, без особого воображения со стороны Ногаре и некоторых других, общих обвинений в этом вопросе (до этого, совсем недавно они послужили против Бонифация VIII)[S. Menache, art. cit. (n. 54), p. 19-20. J. Coste, Boniface VIII en procès. Articles d’accusations des témoins (1303-1311), Edition critique, introduction et notes, Rome, L’Erma, 1996.].
Экономические причины снова выходят на первый план; но от некогда предложенного «первоначального» финансового объяснения – алчностью короля, стремящегося приобрести любыми средствами деньги, необходимые для его политики – перешли к более сложному финансовому обоснованию. Впрочем, оно тоже не исключается, и теория Р. Казелля должна быть принята в расчёт. Он помещает процесс Храма в контекст, общий для Европы, возвращения королём имущества своего домена, рассматриваемого, как противозаконно отданное религиозным орденам. В частности, он добавляет, что среди различных методов, используемых королём для того, чтобы найти деньги, было ограбление (евреев, ломбардцев и всех прочих) в пользу проводящих реформы групп. Конфискация же имущества тамплиеров в 1307 г. была, согласно Р. Казеллю, очень плодотворной и позволила королю пополнять дефицит казны в течение нескольких лет. Для него «корни процесса следует искать в тех категориях подданных, которые пользовались тогда покровительством короля», в первом ряду которых находится деловая буржуазия из городов королевства, в особенности парижская. К тому же, именно этим воротилам национальных средств было доверено управление имуществом, конфискованным у Храма [R. Cazelles, «Les variations du prélèvement et de la répartition selon les équipes au pouvoir», Genèse de l’Etat moderne. Prélèvement et redistribution (Actes du colloque de Fontevraud, 1984), éd. J.Ph. Genêt et M. Le Mené, Paris, Editions du C.N.R.S., 1987, p. 203-207. Исходя из указаний, данных Р. Казеллем в сообщении, сделанном на коллоквиуме в университете Фларан IV, но не опубликованном, я смог уточнить роль некоторых из этих буржуа в управлении тамплиерским имуществом Оксерского командорства, поставленного под королевский контроль после ареста тамплиеров. См. A. Demurger, «Dal Tempio all’Ospedale : il destino délie commende templari nella contea di Auxerre (sec. XIV)», Acri 1291. La fine délia presenza degli ordini militari in Terra Santa e i nuovi orientamenti nel XIV secolo, éditeur F. Tommasi, Pérouse, Quatroemme, 1996.].
Только этих причин не может быть достаточно для того, чтобы объяснить такое запутанное дело, но они мне представляются важным элементом политического обоснования дела тамплиеров, обоснования, которое является для меня предпочтительным [S. Menache, art. cit., (n. 54), p. 20 : «In sum, the arrest of the Templars in the Kingdom of France was intégral to a political process in which the king promoted townsmen to key positions in administration and finance».]. В любом случае необходим исчерпывающий сбор информации касательно финансов всех орденов; следует сравнить и уточнить суть финансовых операций, а также использовать более чёткие обозначения, и в этом отношении слово «банк» не представляется мне адекватным термином для обозначения ордена Храма.
Демурже А.
Перевод с французского: Романов Б.
Перевод выполнен по изданию: Pouvoir et Gestion, p. 73-85, “Collection Histoire-Gestion, Organisation”, n° 5, Toulouse, 1997
