В прямом смысле искусства и архитектуры как таковых в ордене тамплиеров, в отличие от цистерцианцев или францисканцев, не существовало. Следует со всей ответственностью заявить, что в орденских статутах и уставе нет никаких конкретных указаний на этот счет. Мы можем говорить лишь о постройках, возведенных тамплиерами, и о произведениях живописи и скульптуры, созданных их фондами. Не стоит забывать и о том, что тамплиеры часто получали от своих благотворителей здания или комплексы зданий, которые уже были возведены или уже находились в эксплуатации в течение некоторого времени. Они часто могли прекрасно приспособить их к своим нуждам, особенно если они должны были служить оборонным и экономическим целям.
Окружение себя красивыми предметами, несомненно, не было мотивом или целью тамплиеров. В свете орденского устава это может показаться крайне неуместным, ведь монахи давали обет бедности. Кроме того, прагматизм, которым отличались тамплиеры, собирая средства для военных действий против неверных, постоянно вкладывая деньги в предприятия, призванные принести им дополнительные средства, казалось, исключал вложение денег в произведения искусства или создание архитектурных и строительных объектов, выходящих за рамки необходимой им утилитарной программы.
Еще в XIX веке Виолле-ле-Дюк сформулировал основные принципы архитектуры и искусства ордена тамплиеров в целом [1]. По его мнению, тамплиеры строили часовни круглой или многоугольной формы только в своей штаб-квартире, называемой templum, в память о Гробе Господнем в Иерусалиме. Далее он утверждал, что архитектура тамплиеров была очень строгой, лишенной каких-либо украшений, ради духовного родства с орденом святого Бернарда. Тезисы, выдвинутые этим исследователем и основанные на чрезмерных обобщениях, возможно, стоит обсудить еще раз.
Дошедшие до нас произведения архитектуры и строительства остаются осязаемым аспектом деятельности тамплиеров. Рыцари строили укрепленные замки и комплексы командорств, созданные в городах и поселках, но чаще всего в загородных поместьях, разбросанных по всему христианскому миру того времени. В основном они строили свои замки в Святой земле, на Пиренейском полуострове, в отдаленных или пограничных районах, где существовала реальная опасность для жизни и имущества. Иногда тамплиеры возводили командорства в крупных городах, с гаванями и товарными складами. Однако наиболее распространенными были сельские монастырские командорства – специализированные фермы, а также административные центры их обширных земельных латифундий.
Самыми типичными и в то же время самыми характерными зданиями, возведенными тамплиерами, были часовни, расположенные в каждой штаб-квартире ордена, в их замках или командорствах. Папа Иннокентий III, благосклонно относившийся к тамплиерам, в 1139 году буллой Omne Datum Optimum разрешил ордену строить часовни и церкви и одновременно постановил исключить их из-под епископской юрисдикции. Доходы от пастырской деятельности, включая погребение умерших, сбор приношений и церковных пожертвований, должны были поступать непосредственно в казну и, соответственно, идти на уставную деятельность ордена. Эта привилегия постоянно вызывала споры, то и дело вызывая недовольство духовенства.
Наиболее индивидуальными среди часовен тамплиеров были здания, построенные по центральному плану, то есть по круговому или многоугольному плану. Действительно, церкви рыцарей-тамплиеров должны были строиться исключительно по центральному плану, как считали ученые от Проспера Мериме [2] до Альбера Ленуара [3], Робера де Ластейри [4] и Жана Эберсольта [5]. Даже в наше время большинство церквей-ротонд, построенных в XII и XIII веках, связывали с тамплиерами. Это мнение было вызвано тем, что им приписывали ряд зданий, которые на самом деле никогда им не принадлежали, например, во Франции – ротонду в Ланлеффеб, церковь Нёви-Сен-Сепулькр [7], в Англии – ротонды в Кембридже и Нортгемптоне [8], в Испании – Торрес-дель-Рио и Эунате [9] и до недавнего времени – церковь Святого Креста в Сеговии в Кастилии [10]. Все эти атрибуции были подтверждены только благодаря подробным архивным исследованиям.
На самом деле у рыцарей-тамплиеров была всего дюжина или около того зданий такого типа. Несомненно, самым величественным из них была ротонда в орденском командорстве в Париже, разрушенная в 1796 году во время Великой французской революции. Церковь была построена в середине XII века как ротонда с внутренним кольцом опор и круговым ограждением. В 1218 году было решено расширить ее к востоку, а в 1240 году – пристроить нартекс [род сеней при входе в храм, в которых при богослужении стояли оглашенные, воссоединяемые с церковью, кающиеся и бесноватые. – прим. пер.] с западной стороны [11] [илл.1].
илл.1. Париж, церковь тамплиеров
Толчком к этой реализации послужила ротонда в так называемом Старом Темпле [Old Templum], который сейчас находится на Холборн-Барс в Лондоне. О храме, возведенном около 1135 года, известно из хроники XVI века и описания строительных работ XIX века, в результате которых стали известны его реликвии [12]. Еще одна ротонда такого типа сохранилась в Новом Темпле в Лондоне. Здание было торжественно освящено в 1185 году патриархом Иерусалимским Ираклием в присутствии короля Генриха II. Трехнефный алтарь был пристроен в 1240 году [илл. 2].
илл.2. Лондонский Темпл. Открытка 1920-х годов.
В Англии у рыцарей-тамплиеров было еще несколько скромных зданий-ротонд, таких как часовни в: Аслакби, Бристоле, Дувре, Гарвее и Темпл-Бруере [13] [илл. 3]. В последнем монастыре, являвшемся командорством местного значения, часовня, возведенная в 1185 году, имела внутреннее кольцо из восьми колонн, образующих круглый неф и круглое ограждение. С западной стороны находился многоярусный алтарь с примыкающими к нему донжонами [14].
илл.3. План часовни в Бруере
На Пиренейском полуострове одним из самых значительных монастырских поселений был замок Томар, расположенный в Португалии. Основание замка было создано шестым провинциальным магистром Гуалдимом Паэшем. От этого времени сохранилась шестнадцатигранная часовня с двухэтажной фонарной башней с центральной надписью, известной как charola [илл. 4].
илл.4. Томар, часовня тамплиеров
В ее верхней части первоначально хранились реликвии, привезенные из Святой земли [15]. На Пиренейском полуострове церковь Святого Креста в Сеговии также приписывалась тамплиерам. Однако недавние архивные исследования показали, что здание принадлежало каноникам Гроба Господня и было построено до 1118 года, то есть до основания ордена тамплиеров [16]. Предыдущая датировка – 1208 год – была вызвана неправильной интерпретацией документа, свидетельствующего о том, что в эту церковь привезли и поместили реликвию. Похожая церковь находится в Пизе, в районе Кинсика. Церковь Гроба Господня была построена на средства тамплиеров около 1150 года архитектором Диотисальви [17] [илл. 5].
илл.5. Пиза, церковь Гроба Господня. Фото 1914 г.
Храм основан на восьмиугольном плане, с внутренним кольцом из восьми контрфорсов. Самая загадочная постройка этого типа находилась в Атлите – на территории Замка Паломников в Святой земле. Это здание, построенное по многоугольному плану, было разрушено землетрясением в 1827 году и датируется, исходя из стилистических особенностей, 3-й четвертью XIII века [18]. Во Франции есть еще две небольшие восьмиугольные часовни в Лане [19] [илл. 6] и Меце [20] [илл. 7], относящиеся к архитектуре тамошних кладбищенских часовен. Их принадлежность тамплиерам иногда оспаривается [21].
илл.6. План часовни тамплиеров в Лане
илл.7. План часовни тамплиеров в Меце
Насколько мы знаем сегодня, эти монахи построили тринадцать церквей по центральному плану, одиннадцать из которых были возведены в XII веке и две – в следующем; шесть – в Англии, две – во Франции, по одной – в Германии, Португалии, Италии и на Святой Земле. Только пять из них сохранились до наших дней. Число этих храмов, несомненно, составляло лишь малую часть всех культовых сооружений, принадлежавших тамплиерам. Следует отметить, что они строились только в исключительных случаях и, как правило, в важных монастырских центрах, таких как командорство в Париже, Лондоне или Томаре.На самом деле возведение подобных сооружений было явлением, выросшим на волне паломничества и крестоносного движения. Основателями этих святынь были рыцарские ордена, крестоносцы и паломники, возвращавшиеся из Святой земли, часто с реликвиями, которые они намеревались поместить в монументальный ковчег, напоминающий иерусалимскую архитектуру.
Исследователи архитектуры ордена разделились на две группы. По мнению одних, церкви-ротонды тамплиеров должны были быть идеологическими копиями храма Гроба Господня в Иерусалиме, а по мнению других, они скорее были копиями Купола Скалы, христианизированной мечети Омаядов в иерусалимском квартале Templum, здания, которое некоторые крестоносцы считали Храмом Соломона. Рассмотрение сходства оригинала и его подражаний вводит понятие копирования. По мнению Жана Юбера, отклонения от оригинала объясняются технической невозможностью создания точных копий [22]. Такая позиция кажется неприемлемой.
Скорее, речь шла о конкретном действии, соответствующем средневековому сознанию. Его суть заключалась в повторении идеи оригинала, то есть в переносе черт переднего плана в соответствии с ценностной иерархией средневекового зрителя. Ричард Краутхаймер считал, что для копии Гроба Господня достаточно возвести центральный план, то есть круглый, многоугольный или крестообразный, и содержать символическую Гробницу Христа с реликвиями иерусалимского происхождения или, по меньшей мере, обращение, отсылающее к оригиналу [23].
Храм Гроба Господня в Иерусалиме был одним из самых почитаемых мест во всем христианском мире, и рыцари-тамплиеры, в конце концов, были призваны защищать его [илл. 8]. Возведение средневековых копий Гроба Господня было в первую очередь выражением почитания иерусалимского комплекса, который являлся земным хранилищем Скалы Воскресения, расположенной в центре Святого города. Речь идет о фактическом почитании реликвий Гроба Господня из земного Иерусалима, выраженном в материальных репрезентациях – копиях [24].
илл.8. Иерусалим, церковь Гроба Господня. Открытка 1930-х годов.
Основной целью возведения копий Гроба Господня было точное воспроизведение Святого места. Они предназначались для всех тех, кто по разным причинам не мог принять участие в паломничестве на Святую землю, и посещение копии Гроба Господня было равносильно приближению к оригиналу. Копии Гроба Господня также служили сувенирами для тех, кто возвращался из Иерусалима, представляя собой своеобразный ковчег, в котором хранились святые мощи.
Некоторые ученые предполагают, что рыцари-тамплиеры своими церквями-ротондами подражали иерусалимскому памятнику – Куполу Скалы, мусульманской мечети Куббат ас-Сахра, построенной омейядским халифом Абд аль-Маликом в 705 -715 годах в центре старого храмового участка на террасе Харам аш-Шариф, на месте храма Соломона. Купол Скалы был возведен в честь Вознесения Мухаммеда. В то же время это место оставалось важным как для иудейской, так и для христианской религии [25]. Храм был построен по восьмиугольному плану с двойным ободом опор, отмечающих два обхода вокруг круглого святилища. Над ним располагался цилиндрический тамбур, покрытый куполом [илл. 9]. После взятия Иерусалима крестоносцами святилище было христианизировано и находилось на территории Templum, района дома тамплиеров. Следует отметить, что европейские штаб-квартиры этого ордена назывались тем же именем, отсюда и выдвигаемый учеными тезис о том, что иерусалимский храм был имитирован в западноевропейских религиозных штаб-квартирах и напрямую ассоциировался с Храмом Соломона [26].
илл.9. Иерусалим, Купол Скалы. Открытке 1920-х годов.
Читайте также
Рыцари-тамплиеры обычно строили укрепленные замки там, где вели военные действия, то есть в Святой земле и на Пиренейском полуострове. Реже – в других местах, например, в пограничных, неспокойных или пустынных районах. Вскоре после основания ордена тамплиерам стали передавать замки и даже, как это было в Святой земле и на Пиренейском полуострове, города-крепости. Что касается военной архитектуры, то масштабное строительство началось после потери Иерусалима в 1187 году. Целью крестоносцев, в том числе и рыцарей-тамплиеров, было создание ряда сильно укрепленных замков, способных эффективно противостоять мусульманам. Благодаря мощи своих крепостей крестоносцы могли контролировать пути сообщения и осуществлять контроль над многочисленными земельными владениями.
Среди самых больших и впечатляющих замков, которыми владели рыцари-тамплиеры, был Замок Пилигримов. Он был построен в 1217-18 годах на мысе Атлит, на дороге из Хайфы в Кейсарию. Замок был отделен от материка глубоким рвом и оборонительными стенами с двумя четырехугольными массивными башнями.
С приморской стороны находилась массивная стена с отдельной портовой пристанью для снабжения припасами во время осады. На территории замка располагались гарнизонные здания, конюшни и две часовни, одна из которых была многоугольной в плане. Другим не менее мощным замком была Тортоза в графстве Триполи, принадлежавшая ордену с 1165 года. Он имел четырехугольный донжон, с приморской стороны обрамленный двумя башнями. Подземелья замка были открыты с приморской стороны, что использовалось для доставки продовольствия на кораблях в случае необходимости. На переднем дворе стояла сводчатая часовня прямоугольной формы, напротив которой находился так называемый большой зал. После того как крестоносцы потеряли Иерусалим, замок служил материнским домом и резиденцией Великого магистра. Между Триполи и замком рыцарей Святого Иоанна – Крак де Шевалье – находилась еще одна твердыня тамплиеров, Сафита, известная также как Белый Замок. Эта крепость располагалась на склоне горы, а ее укрепления состояли из двойного кольца стен. Среди других важных замков тамплиеров в княжестве Антиохия были: Ла-Рош-Гийом, Порт-Боннель; во владениях королей Иерусалима: Красный замок; в округе Яффы и Аскалона: Газа и Натрон; в княжестве Галилея и Трансиордания: Ла-Фев.
Тамплиеры не были новаторами в искусстве строительства замков. Принято считать, что они переняли проверенные западноевропейские образцы, особенно французские. Вместо этого они переняли у арабских строителей возведение четырехугольных башен, выступающих за пределы оборонительной стены. В то же время они уделяли меньше внимания фланкировке, поднимая стены как можно выше и делая в скалах глубокие и широкие рвы, что делало невозможным подъем на вершину стены и использование подкопов.
Тамплиеры также имели замки на Пиренейском полуострове. Типичным примером укрепленного замка в этой области является Томар в Португалии. Это была резиденция провинциального магистра, основанная в 3-й четверти XII века. Замок имел неправильную форму, располагался на высоком скалистом холме над городом и долгое время был ключевым элементом системы противомусульманской обороны. В его внутреннем дворе находились 16-гранная часовня и массивный четырехугольный донжон, а также здания, вероятно, жилые и хозяйственные постройки, которые в настоящее время трудно установить. Другими известными замками тамплиеров в этой части их европейского владения были: в Испании: Миравет, Монгей, Пенискола, а в Португалии: Алмурол, Барбара, Лангроива. Замки тамплиеров в других европейских провинциях встречались гораздо реже.
В архитектуре их городских и сельских командорств не обошлось без заимствований из военной архитектуры. Командорство в Вулене упоминается в записках Эли Ламбера [27]. Эта важная резиденция провинциального магистра, хотя и была ориентирована на административные и хозяйственные нужды, содержала массивный донжон, на нижнем этаже которого располагалась часовня. Отдельно стоящие культовые здания в командорстве тамплиеров также были оснащены элементами военной архитектуры, примером чему может служить часовня в Хварщанах.
Башни-донжоны, которые по определению служили главным местом обороны, также были и в Парижском командорстве. Несомненно, одна из них также выполняла функцию монастырской сокровищницы, свидетельствуя всем и каждому о надежности помещенных туда вкладов. В Бруере сохранился четырехугольный донжон, первоначально примыкавший к алтарю часовни.
Одним из самых известных командорств, возведенных тамплиерами в городах, было парижское командорство, известное как Templum [Тампль] [28]. Оно было самым важным местом пребывания ордена в Европе, а в конце своей деятельности стало также резиденцией последнего Великого магистра Жака де Моле. Оно было построено на месте района Ле-Маре, состоящего из болот и топей, которые тамплиеры осушили и застроили, разбив на их месте сады. Командорство представляло собой настоящий город в городе. Он состоял из двух основных частей: так называемого Старого Тампля, основанного в середине XII века в пределах стен Филиппа Августа, и Нового Тампля, основанного во второй половине XIII века за пределами этих крепостных стен. Помимо часовни и монастырских построек, о которых говорилось ранее, здесь находились два массивных донжона, которые занимали доминирующее положение на горизонте средневекового города. Особенно величественной была так называемая Большая башня, возведенная в 1290 году для хранения монастырской казны. Не менее важной была и лондонская монастырская резиденция, расположенная на берегу Темзы, в районе современной Флит-стрит. Его важнейшей особенностью была часовня, сохранившаяся до наших дней.
В своих командорствах, расположенных в европейских провинциях, тамплиеры ориентировались на управление обширными поместьями, занимаясь растениеводством и животноводческим хозяйством. В связи с этим они чаще всего создавали сельские монашеские резиденции в виде комплексов зданий, похожих по своему характеру на цистерцианские grangiae [«грангий» – хозяйственный центр, в котором жила часть монахов, руководившая экономической жизнью данной группы земель и наблюдавшая за трудом обрабатывающего его подневольного населения. – прим. пер.]. Обычно они строились по четырехугольному плану, с часовней на северной или южной стороне, с внутренним двором репрезентативного и культового характера. На противоположной стороне от часовни находилось внушительное здание, так называемый большой зал, который был своего рода светским домом главы командорства. Иногда, помимо главного, представительского двора, существовал и служебный двор. Ведь хозяйственные постройки, такие как амбары, конюшни, коровники, овчарни или голубятни, также являлись частью этих строительных комплексов [29].
Тамплиеры на польских землях появились сравнительно поздно, вероятно, только в двадцатых годах XIII века. Они прибыли, как считается, из одного из немецких форпостов ордена, скорее всего, из Темпельхофа [ныне в черте Берлина] [30]. Их направили сюда по инициативе двух враждовавших между собой князей: Владислава Одонича из Великой Польши и Генриха Бородатого из Силезии [31]. Несомненно, в учредительной акции принимали участие и поморский князь Барним I Добрый, а также силезские магнаты, такие как Власт и Мрочко из Погоржелы, а также их преемники. По всей вероятности, на польских землях было основано восемь командорств этого ордена. Самым ранним из них было командорство в Олеснице Малой в Силезии, основанное Генрихом Бородатым в 1226 году. Следующим, восходящим к основанию того же герцога, с 1229 года была резиденция в Лесьнице, расположенная на левом берегу исторической Любушской земли. Дальнейшие пожалования, на этот раз по инициативе Владислава Одонича, состоялись в 1232 году: это были Хварщаны, административный центр Костшинской земли, и Велька-Весь, расположенная на западной окраине Великопольши. В 1235 году поморский герцог Барним I Добрый предоставил ордену землю Баня в Западном Поморье с центром в Рурке. В 1238 году Ладислав Одонич основал земли по обе стороны реки Мысли с центром в Мыслибоже. После битвы при Легнице в 1244 году было основано командорство в Суленцине – вероятно, в качестве подношения за участие тамплиеров в этой битве, – а затем в 1291 году тамплиеры получили Чаплинек. Эти командорства каждый раз были центрами крупных земельных пожалований. Периодически тамплиеры присутствовали также в Гнезно, Лукове, Вальце и других городах. Однако эти последние владения следует рассматривать лишь как эпизоды.
Самым древним свидетельством о резиденциях тамплиеров в польских землях является отчет французского магистра этого ордена Понса д’Обона, адресованный королю Людовику Святому и рассказывающий о разрушениях, причиненных татарами. В нем, в частности, описывается разрушение нескольких башен, принадлежавших ордену [32]. Командорства тамплиеров в польских землях обычно возводились в излучинах рек, на небольших, плоских возвышенностях, окруженных запрудами и болотами. По своей сути это были защищенные места, труднодоступные, за исключением, пожалуй, зимних месяцев. С другой стороны, масштабы этих командорств, вмещавших в себя целый ряд важнейших построек, включая культовые, представительские и хозяйственные здания, делали этот тип комплексов чрезвычайно обширным и в то же время трудно обороняемым в течение длительного времени. Преемники рыцарей-тамплиеров в Рурском командорстве – рыцари Святого Иоанна – убедились в этом, так как не смогли противостоять вторжению в 1375 году рыцарей из рода фон Ведель. Это вторжение окончательно положило конец существованию монашеской резиденции, и ее решили перенести в более удобное место [33]. Рыцари-тамплиеры, похоже, использовали местный опыт в обороне. Таким образом, они не были новаторами, а лишь умело использовали ранее проверенные решения.
Самой известной резиденцией тамплиеров в польских землях, в том числе благодаря сохранившейся в первозданном виде монастырской часовне, является командорство в Хварщанах в Костшинском воеводстве. Хварщаны были центром дарения тамплиерам в 1232 году, сделанного Ладиславом Одоничем или его политическим противником Генрихом Бородатым [34]. После завоевания этих земель бранденбургскими маркграфами он стал одним из важнейших тамплиерских центров в этой части Европы. Прецептор ордена в Польше, Богемии и Моравии Бернхард фон Эвирштейн, связанный с бранденбургскими маркграфами, периодически занимал здесь должность.
Расположенная здесь кирпичная готическая часовня [35] является остатком комплекса зданий средневекового командорства, элементы которого были разрушены во время битвы при Цорндорфе в 1758 году. Часовня находится в северо-западной части первоначального участка, расположенного в излучине реки Мысли, среди болот и топей. На месте нынешней часовни первоначально находился более ранний романский храм рыцарей-тамплиеров, построенный из тщательно обработанных гранитных квадеров [от лат. quadrus – четырехугольный. Камень, обтесанный в виде четырехугольника. – прим. пер.]. Здание было построено по прямоугольному плану, возможно, с отдельным алтарем, и, возможно, было похоже или идентично часовне рурских тамплиеров. Остатками первой часовни является нижняя часть западного фасада нынешнего здания с двусторонним порталом, датируемым 3-й четвертью XIII века, и строительный материал, использованный для возведения фундамента. В то же время следует подчеркнуть, что первая часовня в Хварщанах ничем не отличалась от сельских церквей орденских владений того времени, например, в Чихрах, Даргомысле или Оборжанах. При таком расположении только нахождение в пределах двора командорства поднимало статус здания до официального оратория [36].
Готическая капелла была основана на прямоугольном плане в виде трехпролетного зала, замкнутого многоугольником с восточной стороны. Интерьер был перекрыт поперечным ребристым сводом, опирающимся на капители пристенных столбов, нависающим над продольной частью и спускающимся до пола в многоугольном алтаре. Участки стен, определяемые столбами, пронизаны узкими остроконечными окнами. В южной и восточной стенах многоугольного корпуса есть два углубления с профилями из лепного кирпича, большее из которых закрыто остроконечной аркой и служило седалищем, а меньшее увенчано трехстворчатой аркой и служило сакрарием, где хранились гостии [облатки]. Корпус здания обрамляют массивные скарпы, сменяющиеся по углам фасада цилиндрическими башнями, увенчанными куполами. Они охватывают каменный двухсторонний портал и трехстворчатое окно над ним, ныне замурованное. В юго-западной башне находится винтовая лестница, соединяющая неф часовни с чердаком, а северо-западная башня полая внутри. На южном фасаде, на уровне второго пролета, находится замурованный терракотовый портал. Архитектурная детализация представлена специально вылепленными керамическими элементами, среди которых конструктивные элементы сводов с круглыми кисточками, чашеобразные капители, барабаны и основания столбов, каскады окон, маскарадный декор в резьбе оконных шпилей, профили ниш в алтаре и южном портале. Декор ограничивается мотивом стилизованных листьев, расположенных на округлых поверхностях под несколькими нависающими служками [вертикальный элемент небольшого сечения, прикрепленный к стене или столбу, используемый в церковном строительстве в период с XI по XV века. Использовался в качестве конструктивного и декоративного элемента. – прим. пер.]. Более поздние перестройки включают: эмпориум [склад] в первом пролете, пристройка двухпролетного крыльца к северному фасаду, измененный фронтон фасада с колокольней, а также частичное или полное заполнение оконных проемов южного портала [илл. 10].
илл.10. Хварщаны, часовня тамплиеров, вид с запада.
Часовня в Хварщанах создавалась хоринскими мастерами, которых маркграфы Бранденбургские всегда привлекали для реализации своих престижных архитектурных проектов в Бранденбургской марке в конце XIII века.
Пространственная планировка, репертуар архитектурных элементов и скульптурных деталей, а также использование крупноформатных керамических элементов свидетельствуют о связи с этми мастерами. Часовня в Хварщанах имеет особую форму, практически уникальную для Правобережья. Хотя часовни цистерцианцев, августинцев и доминиканцев устроены сходным образом, истоки архитектурной формы часовни восходят к традиции дворцовых капелл, поворотным пунктом которой стала реализация Сент-Шапель в Париже. Именно благодаря этой престижной форме готика динамично распространилась по всей Центральной Европе. В то же время отсылка к военной архитектуре в виде массивных фундаментов, цилиндрических башен с узкими стрельчатыми окнами создает впечатление намеренного обращения к специфике рыцарского ордена тамплиеров [37].
Ярослав Яжевич рассматривал архитектуру храма в Хварщанах как символическое представление Иерусалима [38]. В своем исследовании он опирался на исследовательские традиции, связывающие часовни тамплиеров с иерусалимской символикой. В 1961 году Йозеф Адольф Шмоль усмотрел в фасаде часовни отсылку к раннехристианским базиликам и предложил ссылку на Небесный Иерусалим [39], а Витольд Крассовский сравнил ее с Храмом Гроба Господня в Иерусалиме, поскольку, по его словам, ее восточная часть имеет централизованную форму [40]. В конечном итоге, по мнению Ярослава Яжевича, в хварщанской архитектуре следует видеть символико-идеологические отсылки к Храму Соломона через интерпретацию библейского текста, а также аналогичные средневековые образы в изобразительном искусстве [41].
Руркское командорство было основано около 1235 года в излучине реки Руржица на землях Банско по указу Барнима I Доброго. Это командорство, хотя и находилось на окраине монастырских владений, стало административным центром этого надела. Известно, что епископ Камень-Поморский освятил часовню, сохранившуюся до наших дней, в 1248 году [42]. Это одно из старейших каменных зданий на восточном берегу Одера. Многие исследователи убеждены в новаторской роли рыцарей-тамплиеров в развитии архитектуры и строительства на правом берегу Одера [43]. Каменная часовня, сложенная из правильных гранитных квинтов, имеет прямоугольный план, с отдельным алтарем на восточной стороне [илл. 11]. Внутрь вели два входа, расположенные на южной и северной сторонах. Первоначально, согласно последним исследованиям, алтарь часовни был перекрыт каменным сводом, опоры которого вместе с остатками полихромии сохранились как реликты [44].
илл.11. Рурка, часовня тамплиеров, вид с северо-востока
Збигнев Радацкий предположил, что рурское командорство имело типичную для тамплиерских резиденций планировку, представляющую собой четырехугольник с внутренним двором. Напротив приората, на его южной стороне, должен был находиться так называемый Большой зал [45]. Это не подтвердилось в ходе проведенных здесь археологических раскопок. Судя по всему, место, где стоял храм, сильно пострадало от позднейшей застройки, поэтому остатки какого-либо здания эпохи тамплиеров здесь не были найдены [46].
В 1229 году было основано командорство в Лесьнице [ныне Лицен] в Любушской земле, на западном берегу реки Одер. Это было пожалование от герцога Генриха Бородатого [47]. Тамплиеры основали свою штаб-квартиру на южном берегу Кученского озера. Реликтом этого обширного фонда остается каменная церковь. Она была построена по прямоугольному плану, расширена в XV веке к востоку за счет многоугольного алтаря и покрыта звездчатым сводом. В современный период с западной стороны была пристроена колокольня. Анализ архитектурной формы церкви показывает, что первоначально здесь была колокольня. Каменная церковь прямоугольная в плане и с восточной стороны замыкается многоугольником. С южной стороны находится каменный двухсторонний портал [илл. 12]. Внутри церкви сохранилось каменное надгробие времен рыцарей-тамплиеров, посвященное личности Иоганна фон Ниендорпа, каноника в Магдебурге. С южной стороны церкви находится каменно-кирпичное зернохранилище рубежа XIII-XIV веков с узкими окнами-бифориями [лат. biforis — двусторонний, на две стороны — арочное окно или проём, разделённый колонкой или столбиком на две части. – прим. пер. ], покрытое высокой двускатной крышей. В усадьбе, сохранившейся с восточной стороны церкви и принадлежащей в настоящее время семье фон Харденберг, хранятся средневековые реликвии.
илл.12. Лесьница, церковь рыцарей-тамплиеров
Вероятно, он был построен на месте первоначального представительского здания – так называемого Большого зала тамплиеров, в пределах первоначального основания командорства в Лесьнице.
К сожалению, основание старейшего тамплиерского командорства на польской земле в Олеснице Малой в Силезии не сохранилось. В начале XVIII века здесь был построен комплекс резиденций, не оставивший, как кажется, никаких останков от прежних построек. Некоторые указывают на то, что восьмиугольная дворцовая часовня имеет более раннее происхождение, и связывают ее со временами рыцарей-тамплиеров, но этому утверждению не стоит придавать значения без археологических и архитектурных исследований. Иное дело – Велька Весь [Магна Вилла] в Великой Польше. Этот центр был передан тамплиерам в 1232 году Владиславом Одоничем. Известно, что в современную эпоху это место было заброшено. Недавние полевые исследования подтвердили расположение командорства на небольшой возвышенности, известной в современной традиции как Шлоссберг, расположенной среди болот в излучине ручья Езиорна-Пески-Струмьен, то есть в характерной для тамплиеров польских земель манере [48].
В случае с Суленцином вопрос о местонахождении командорства представляется очень сложным. Не исключено, что тамплиеры обосновались на том месте, где до наших дней сохранилась современная усадьба госпитальеров. Это здание, построенное в фахверковом стиле, расположено в северо-восточной части городской застройки, в излучине реки Постомия. Ярослав Яжевич указывал на Острув как на центр тамплиеров в Суленцинском имении. Деревня находится в двух километрах к югу от Суленцина и не упоминается среди деревень, принадлежавших ордену тамплиеров. На плоском круглом холме, омываемом водами реки Постомия, стоит кирпичная, изначально без башен, церковь. Здание построено по прямоугольному плану, замкнутому с восточной стороны многоугольником. Необычными являются очень низкие крестово-ребристые своды, нехарактерные для сельских приходских церквей, построенных в то время [илл. 13]. Датировка этой церкви немецкими исследователями XV веком в результате последних исследований была перенесена на конец XIII – начало XIV веков [49]. Это позволило отнести ее основание к рыцарям-тамплиерам, при этом не исключена возможность, что эта церковь играла уникальную роль оратория в местном командорстве. Примечательно, что церковь в Оструве выполняла главенствующие функции по отношению к приходской церкви в Суленцине, и эта зависимость сохранялась вплоть до начала XIX века [50].
илл.13. Фасад и поперечный разрез церкви тамплиеров в Оструве
Читайте также:
Последним основанием польских тамплиеров в конце XIII века был Чаплинек, как центр значительной земельной латифундии. Никаких реликтов, свидетельствующих об основании командорства, не сохранилось. Следует помнить, что период его функционирования был относительно коротким. Исследователи предполагают, что командорство находилась рядом с приходской церковью или современным монастырем, расположенным на северной стороне рыночной площади. Последний вариант кажется более вероятным. Однако не следует принимать всерьез версию о том, что командорство находилась на месте более позднего замка Драгим, расположенного к северу от Чаплинека, на перешейке между озерами. На самом деле фундамент был возведен гораздо позже преемниками тамплиеров – орденом госпитальеров [51].
Коллежский костел в Опатове также является одним из мест, связанных с тамплиерами. Согласно рассказу Яна Длугоша, декан Рафал из Бжези якобы повредил предполагаемые изображения тамплиеров на тимпане портала. Вероятно, это было недостоверное изображение основателей с красными полихромными крестами на мантиях, среди которых мог быть Якса из Копаницы, крестоносец, а также благодетель тамплиеров из их командорства в Темпельхофе [52].
Вполне возможно, что тамплиеры прямо или косвенно перенесли некоторые художественные образы на польские земли. Действительно, тамплиеры ссылались на архитектуру своих иберийских капелл в Томаре и Сеговии в связи с основанием капеллы замка Легница [53]. Также поздние центральные госпитальные часовни Святой Гертруды в Дарлово и Святого Георгия в Слупске отсылают к орденским церквям в Париже или Лондоне [54]. Легендарной резиденцией этого ордена также считались Калкув, Гливице и Болкув или Вильнюс. Однако трудно утверждать это однозначно, основываясь только на свидетельствах из вторых рук, поскольку документов, подтверждающих связь рыцарей-монахов с этими центрами, не сохранилось.Вполне возможно, что тамплиеры прямо или косвенно перенесли некоторые художественные образы на польские земли. Действительно, тамплиеры ссылались на архитектуру своих иберийских капелл в Томаре и Сеговии в связи с основанием капеллы замка Легница [53]. Также поздние центральные госпитальные часовни Святой Гертруды в Дарлово и Святого Георгия в Слупске отсылают к орденским церквям в Париже или Лондоне [54]. Легендарной резиденцией этого ордена также считались Калкув, Гливице и Болкув или Вильнюс. Однако трудно утверждать это однозначно, основываясь только на свидетельствах из вторых рук, поскольку документов, подтверждающих связь рыцарей-монахов с этими центрами, не сохранилось.
Рыцари-тамплиеры основывали в своих поместьях деревенские церкви под пастырским попечением орденского капеллана. Причиной основания таких церквей была, с одной стороны, забота о духовной жизни своих подданных, а с другой – стремление к независимости от епископальной власти. Это объяснялось тем, что доходы от капелланства можно было использовать для уставной деятельности ордена. За редким исключением, исследования этого типа зданий в рамках интереса к истории архитектуры и строительства тамплиеров не проводились. Можно предположить, что они не имели характерного облика и были связаны с опытом местных строительных мастерских. Этот тезис подтверждается исследованиями Шарля Дараса в Шаранте, который отмечает, что некоторые часовни тамплиеров, такие как в Англе, Малейране, Шатобернаре и Гранд-Мас-Деу, были прототипом священных зданий, распространенных по всему нынешнему департаменту и гораздо шире за его пределами [55].
Согласно аналогичному исследованию Лотара Ламбахера, посвященному сельским церквям в лесных и темпельхоффских владениях тамплиеров, эти здания обычно состояли из четырехугольного корпуса нефа, отдельного алтаря на восточной стороне, иногда закрытого апсидой, и башни на западной стороне [56]. Таким образом, они должны были свидетельствовать о финансовых возможностях своих основателей. Тамплиеры в землях за Одером использовали мастерские каменщиков для строительства деревенских церквей, следуя за немецкими колонистами на восток.
Наибольшее количество деревенских церквей во владениях тамплиеров сохранилось в поместье Cychrach. Самая ранняя из них, датируемая примерно серединой XIII века, – церковь в Чихрах. Перестроенная в XIX веке, она сохранила свою первоначальную часть в виде вытянутого нефа с порталом на западной стороне, с характерной пологой остроконечной аркой [57]. Чуть более поздней является церковь в Даргомысле, датируемая 3-й четвертью XIII века. Перестроенная в конце XIX века, она имеет оригинальный продольный неф, закрытый с восточной стороны прямой стеной с тремя узкими остроконечными окнами [ил. 14]. На южной стороне также сохранился обнесенный стеной остроконечный портал с характерными уступами в косяках [58]. Более скромной, однако, является церковь в Оборжанах, деревне, переданной тамплиерам из Хварщан в качестве подношения после битвы при Легнице. Храм, построенный по прямоугольному плану, относится к рубежу XIII и XIV веков. К сожалению, в современное время он был преобразован, были увеличены оконные проемы и пристроена колокольня с западной стороны. В южном подъеме сохранился каменный, ныне замурованный портал с остроконечной аркой [59]. Среди престижных построек, возведенных тамплиерами, с точки зрения сакральной архитектуры – каменная приходская церковь в Банехе в Западной Померании. Храм был построен из гранитных квадеров примерно в середине XIII века как трехнефное здание базилики с массивной башней на западной стороне. Разрушенная пожаром в 1690 году, церковь до сих пор несет в себе явные отсылки к церковной архитектуре Старой Марки и Саксонии и входит в круг саксонско-бранденбургского влияния [60].
илл.14. Даргомысл, вид на церковь с востока
Что касается живописи, то сохранилось несколько интересных групп настенных росписей, расположенных в орденских часовнях: в Крессакн в Шаранте, Меце в Эльзасе, Куломьере в Иль-де-Франс, Сан-Бевиньате в Перудже, Италия, а также чрезвычайно интересный набор росписей в Монсоне в регионе Верхняя Гаронна во Франции. Командорство в Крессаке, также известное как Догнон, было основано между 1150 и 1160 годами старшими Шатиньерами после их возвращения из Третьего крестового похода. В часовне тамплиеров в Крессаке хранится ценнейший набор фресок XII века, изображающих борьбу крестоносцев с неверными. На одной из стен нефа две горизонтальные полосы изображают сцены сражений с участием крестоносцев; вероятно, они относятся к победной битве 1163 года при Крак-де-Шевалье, триумфу Гуго де Лузиньяна и Готфрида Мартела, в которой участвовал благодетель ордена и основатель часовни [61].
Читайте также:
В часовне тамплиеров Сан-Бевиньяте в Перудже есть еще одна одна группа фресок, смысл которых кажется не совсем понятным. Группа рыцарей-священников стоит на возвышенной террасе замка, а напротив них по отвесной стене взбирается лев. Возможно, это отсылка к охоте на львов, которая была единственным занятием, разрешенным тамплиерам. Также видна битва между конными рыцарями и неверными, среди которых тамплиер на коне, с монашеским крестом на щите, а другой монах держит в руках знамя beaucent gonfanon, главный знак отличия ордена.
В часовне рыцарей-тамплиеров 1180 года в Монсоне, расположенной в регионе Верхняя Гаронна на пути в Сантьяго-де-Компостелла, мы находим набор интригующих фресок, датируемых началом XIII века. Наиболее характерным является крест тамплиеров, обрамленный двумя карбункулами – изображениями геометрических фигур, включая круги, треугольники, квадраты и прямоугольники. Особого внимания заслуживают астрономические изображения с глубоким символическим содержанием, отсылающим к зодиакальным знакам. Набор росписей в Монсоне свидетельствует о необычайной чувствительности основателя и осведомленности представителей местного монастыря.
Исследования архитектуры тамплиеров, казалось бы, решительно опровергают утверждение Виолле-ле-Дюка, приведенное в начале этой статьи, который выступал за абсолютную аскетичность убранства принадлежащих им капелл. Как оказалось, ничто не может быть дальше от истины. Мы находим ансамбль архитектурной скульптуры в церкви Св. Георгия в Идесе, в Верхней Оверни. В капителях представлены фигурные сцены, изображающие, в частности, зодиакальные изображения [62]. Богато представлены и портальные скульптуры во французских орденских капеллах, взявшие за образцы местные школы романской архитектурной скульптуры. Среди наиболее интересных, например, портал часовни в Прессаке. На польской земле хорошим примером в этом отношении является часовня в Хварщанах. Архитектурные и скульптурные детали здесь, на первый взгляд, очень скромны и аскетичны. Тем не менее, мы находим здесь относительно богатый репертуар лепнины и, скрытые под округлыми капителями колонн изображения виноградных или дубовых листьев – символ физической силы.
До наших дней сохранились ансамбли надгробных скульптур в таких крупных орденских центрах, как Лондон и Томар. В церкви-ротонде рыцарей-тамплиеров в Лондоне находится комплекс надгробий XIII века, посвященный Жофрею де Маргуавилю, Уильяму Марехилю и его сыновьям [илл. 14]. На самом деле они не были тамплиерами, а лишь их могущественными благодетелями. Благодаря своим заслугам перед этой общиной они нашли здесь место упокоения и духовной заботы. В Испании наиболее впечатляющие воплощения надгробной скульптуры можно найти в церкви Санта-Мария-ла-Бланка в Вильярказар-де-Сирга, включая надгробия XIII века командора Хуана Переса и дона Фелипе – брата короля Альфонсо X Мудрого. Церковь Санта-Мария-ла-Бланка находится на территории местного командорства тамплиеров, одного из самых богатых на паломническом маршруте, ведущем в Сантьяго-де-Компостелла.
илл.14. Лондон, надгробия в Темпле. Открытка 1920-х годов.
Кроме того, в монастырских церквях можно найти каменные четырехугольные надгробия с контурными гравированными изображениями монахов, например, брата-командора Пьера де Льежа в часовне в Ла-Рошели; брата Этьена де Тильшателя в Фонтенотте, брата-командора в часовне в Куломьере. Плита в полу церкви с изображением усопшего также найдена в Плюриене в Бретани. Надгробия тамплиеров в часовне Сен-Венсан в Лане, напротив, были украшены простыми гравированными орденскими крестами. Все эти воплощения формально и стилистически связаны с местными художественными школами и имеют свои аналоги в местных воплощениях. Также в часовне тамплиеров в Леснике [Лицен Норд] находится надгробие Иоганна фон Ниендорпа, каноника из Магдебурга. Оно свидетельствует о связях местного монастыря с магдебургскими епископами и представляет собой тип плиты, широко распространенный в районе средней Эльбы [63]. Надгробия тамплиеров, выставленные на кладбищах, рядом с монастырскими часовнями, были еще более аскетичными. Это очень простые надгробные стелы с изображениями тамплиерских крестов или просто надгробные плиты в виде этих крестов. Ансамбли или единичные экземпляры сохранились в относительном изобилии в Англии, Франции и Испании.
Из монастырского убранства часовен времен тамплиеров до наших дней дошло немногое. Некоторое представление о предметах культа дает документ, написанный королевским администратором, управлявшим командорством в Пейнсе после 1307 года. Он отметил, что в часовне находились три алтарных украшения, два лиможских креста, один серебряный крест, серебряный киворий, два кувшина, четыре подсвечника, два из которых были сделаны из меди, один позолоченный серебряный потир. три реликвария, два шелковых мешочка с реликвиями, три алтарных покрывала, один миссал, один псалтырь, один антифонарий, один бревиарий и один ординарий [литургическая книга, содержащая установленные молитвы мессы] [64]. Исключением в этом отношении является часовня рыцарей-тамплиеров в Карентуаре в Бретани, где до сих пор хранится деревянная скульптура тамплиера в доспехах, которого местные жители называют спящим святым. Эта иконографически редкая работа, датируемая XIII веком, имела не совсем понятное назначение. В той же часовне находится крест-реликварий, изготовленный, вероятно, в III четверти XIII века и привезенный монахами, скорее всего, из Святой Земли [65].
Сфрагистика имела особое значение для тамплиеров. В настоящее время трудно определить, занимались ли подготовкой штемпелей для печатей монахи, специально обученные для этой цели, или специализированные мастера, работавшие по поручению ордена.
В любом случае, тамплиеры должны были оказать значительное влияние на темы изображений и их символических значений, найденных там. Для командорств, разбросанных по всему христианскому миру, оборот документов при одновременной централизованной орденской власти был чрезвычайно важен. Каждое крупное командорство выпускало документы и, следовательно, должно было иметь канцелярию. На сегодняшний день известно несколько десятков оттисков печатей, принадлежащих ордену тамплиеров.
Среди наиболее известных – изображение двух всадников – рыцарей-тамплиеров на одной лошади, что, по мнению многих исследователей, должно было свидетельствовать об их программной бедности [илл. 15]. Однако это кажется несовместимым с прагматизмом, характерным для тамплиеров. Нетрудно представить, как в такой ситуации пострадали бы качества их вооруженных сил. Кроме того, следует учесть, что орденский устав гарантировал некоторым монастырским чиновникам даже по несколько лошадей в распоряжении. Другие ученые, напротив, считают это представление свидетельством гомосексуальных практик внутри ордена. Анри де Керзон, кажется, наиболее точно объясняет это изображение, указывая на объединение всех усилий и навыков в борьбе с неверными [66].
илл.15. Печати ордена тамплиеров.
Изображение на печати купольного храма [илл. 22] является характерным и чрезвычайно интригующим. Это сооружение, называемое tuba, было не чем иным, как изображением Храма Господня или, скорее, Купола Скалы в Иерусалиме, который некоторые крестоносцы считали даже копией Храма Соломона. Это здание было главной церковью конгрегации и считалось одним из мотивов ее деятельности. Жан Эберсольт даже полагал, что изображение купольного здания на оттиске печати послужило образцом для монастырских архитекторов, возводивших храмы тамплиеров по всему христианскому миру того времени [67].
Еще одно характерное изображение, появившееся на гербовой печати и тесно связанное с Парижским командорством, – донжон так называемой Большой башни, расположенной внутри этого престижного заведения. У подножия этого монументального сооружения изображен тамплиер – вероятно, Жан де Тур, казначей ордена в то время. Это одно из самых древних изображений тамплиера в искусстве. Согласно фантастическим интерпретациям, этот бородатый, коленопреклоненный брат тамплиеров держит в руке чашу – статуэтку Святого Грааля.
Убранство религиозных домов, особенно капелл, почти полностью не сохранилось до наших дней. Во Франции они в первую очередь стали жертвой чиновников Филиппа Красивого. К протоколам, которыми в то время были описи, следует относиться с известной долей осторожности. Среди наиболее интересных документов – протоколы из командорств Божи и Пейн, которые обычно считались процветающими. Список найденных там предметов, особенно ремесленных, представляет для нас большой интерес, давая представление о богатстве ордена [68].
Тамплиеры, несомненно, были полувоенным и полурелигиозным орденом. Однако военные функции, безусловно, имели для них первостепенное значение, поэтому культовые сооружения напоминали скорее укрепленные замки, чем изысканные дворцовые часовни, принадлежавшие королям, светским и духовным князьям. Иногда часовня занимала один этаж донжона, как, например, в командорстве в Вулене во Франции. Исключением является притвор церкви тамплиеров в Париже, построенный в придворном стиле в 1240 году, что на несколько лет предшествовало возведению парижской Сент-Шапель [69].
Рыцари-тамплиеры должны были обладать определенным запасом реликвий, особенно тех, что связаны с жизнью и деятельностью Христа. Они имели относительно легкий доступ к ним, постоянно находясь в Святой земле и имея дипломатические контакты с сарацинами и Византией. Торговля реликвиями, должно быть, была чрезвычайно прибыльным делом, о чем свидетельствует печально известный случай, когда тамплиеры продали реликвии Тернового венца Людовику Святому. Известны также примеры того, как они помещали реликвии в свои часовни. Так было с часовней в Томаре, где, вероятно, были помещены мощи Святого Креста, о чем свидетельствует более позднее изображение ангела, несущего arma christi, выполненное в мануэлинском стиле. Помимо монументальной архитектуры часовни, местом хранения реликвария обычно служил драгоценный ковчег.
Тамплиеры были прежде всего неграмотными, хотя и чрезвычайно храбрыми и галантными рыцарями или, если говорить о братьях-слугах, искусными администраторами или финансистами, которым было чуждо изысканное придворное искусство. Судя по прагматизму, которым дышало их правление, красота для них заключалась в простоте и функционализме. Однако, вероятно, в Ордене существовала и узкая элита, в частности, представители высших слоев средневекового общества, которые по разным причинам решили облачиться в монашеские одеяния. Однако не стоит забывать, что они, в конце концов, сознательно отказались от придворной жизни в пользу тягот и жертв, которые были уделом братьев-монахов. Да, рыцари-тамплиеры сыграли вдохновляющую роль в развитии архитектуры и строительства в местных условиях, но это не следует рассматривать как преднамеренное действие, а лишь как финансовые возможности выше среднего и стремление к практической основательности. В этом контексте можно поразиться реализации притвора парижской церкви в придворном стиле или сложной символической программе фресок в Монсоне в Пиренеях. Особенно выделяется изображение креста тамплиеров с двумя карбункулами и вездесущие зодиакальные изображения. Замысловатая, тщательно продуманная иконографическая программа кажется нам всего лишь исключением, подтверждающим принцип, сформулированный одним из самых ранних исследователей их архитектуры и искусства.
Блажей Сказиньский
Перевод с польского
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Eugene Viollet-le-Duc, Dictionnaire raisonnee de I’architecture franęaise, t. VIII, Paris 1854-1868, s. 288; t. IX, s. 14-20. Этот исследователь также проследил в архитектуре тамплиеров так называемый закон триединства, состоящий из числовых отношений, связанных с числом девять, что является отсылкой к происхождению ордена.
2. Prosper Merimee, Notes d’un voyage dans l ’Ouest de la France, Paris 1836, s. 132.
3. Albert Lenoir, Influence de I’architecture byzantine dans toute la Chretienté, Annales Archéologique de Didron 12, 1852, s. 389 i n.
4. Robert de Lasteyrie, L’architecture religieuse en France a l’époque romane, Paris 1926, s. 279.
5. Jean Ebersolt, Orient et Occident. Recherches sur les influences byzantines et orientales en France avant et pendant les croisades, Paris, s. 125-126.
6. P. Merimee, Notes…, jak w przyp. 2, s. 132.
7. Jean Hubert, Le Saint-Sépulcre de Neuvy et le pélerinages en Terre Sainte au Xl siecle, Bulletin Monumental 90, 1931, s. 91100.
8. Michael Gervers, Rotundae anglicanae, [w: ] Evolution generale et développements régionaux en histoire de l’art, Actes du XXII -e congrés international d’histoire de l’art, Budapest 1969, t. I, Budapest 1972, s. 365.
9. Thomas Igor C. Becker, Eunate (Navarra). Zwischen Santiago und Jerusalem. Eine spätromanische Marienkirche am Jakobsweg, Tübingen 1995, S. 1 i n.
10. Laurent Dalliez, Les Templiers dans la Penisule Iberique, Archeologia 27, 1969, s. 38-39.
11. Richard Branner, St. Louis and the Court Style in Gothic Architecture, London 1965, p. 72-76.
12. H. St. John Hope, The Round Church of the Knights Templars at Temple Bruer, Lincolnshire, Archaeologia 61, 1908, s. 178-179; Elie Lambert, L’architecture des templiers, Paris 1978, s. 73-75; M. Gervers, Rotundae…, jak w przyp. 8, s. 365.
13. Tamże, s. 364.
14. H. St. J. Hope, The Round…., jak w przyp. 12, p. 78 i n.; M. Gervers, Rotundae…, jak w przyp. 8, s. 365.
15. Georg Dehio, Gustav von Bezold, Die kirchliche Baukunst des Abendlandes, t. II, 1901, s. 479-481; Elie Lambert, Les grands monasteres portugais et leur caractere natinal dans l’histoite de l’architecture monastique internatinale, Bulletin des Etudes Portugaises et de l’Institut Franęais au Portugal, Lisbonne 1953, s. 267-270; Ursula Zänker-Lehfeldt, Die Matthiaskapelle auf der Altenburg bei Kobern, Bonn 1970, S. 61
16. Stephanie Dathe, Die Kirche La Vera Cruz in Segovia. Untersuchungen zur Bedeutung eines romanischen Zentralbaus in Kastilien, Mitteilungen der Carl Justi-Vereinigung 5, 1993.
17. Arthur Demarsy, Quelques monuments élevés en l’honneur du Saint-Sépulcre de N. S. Jésus-Christ, Revue de l’Art Chrétien 13, 1869, s. 199; Genevieve Bresc-Bautier, Les imitations de Saint-Sépulcre de Jerusalem, (IX-XV). Archéologie d’une dévotion, Revue d’Histoire Spiritualité, 50, 1974, s. 330.
18. Edouard Rey, Etude sur les monuments de l’architecture militaire des Croises en Syrie et dans l’Ile de Cypre, Paris 1871, s. 9899; E. Lambert, Les grands monasters…, jak w przyp. 15, s. 30-31.
19. Elie Lambert, L’église des templiers de Laon et les chapelles de plan octogonal, Revue Archéologique, 24, 1926, s. 224-233.
20. F. de Saulcy, Les templiers de Metz, Revue Archeologique 5, 1848, s. 605-617; Eugene Voltz, La chapelle des templiers de Metz, Archeologia 56, 1973, s. 24-31.
21. Wolfgang Götz, Die Zentralbau und Zentralbautendenz in der gotischen Architektur, Berlin 1968, s. 289-298.
22. Jean Hubert, Les imitations du Saint-Sépulcre au moyen âge, La Revue Franęaise de l’Elite Européenne, 3, 1950, s. 25.
23. Richard Krautheimer, Introduction to an Iconography of Medieval Architecture, Journal of the Warburg and Courtauld Institutes, 5, 1942.
24. G. Bresc-Bautier, Les imitations…, jak w przyp. 17, s. 320.
25. U. Zänker-Lehfeldt, Die Matthiaskapelle…, jak w przyp. 15, s. 59.
26. Edouard Corroyer, L’architecture romane, Paris 1888, s. 202; G. Dehio, G. v. Bezold, Die kirchliche…, jak w przyp. 15, S. 542, 544; J. Ebersolt, Orient et Occident…, jak w przyp. 5, s. 125-126.
27. E. Lambert, L ’architecture…, jak w przyp. 12, s. 94-95.
28. Henri de Curzon, La Maison du Temple de Paris. Histoire et descriptions, Paris 1888.
29. Marion Melville, Deux aspects de l’architecture des templiers, Archeologia, 27, s. 24.
30. Banie nad Tywą Z dziejów ziemi bańsko-swobnickiej., red. Edward Rymar, Pyrzyce 1999, s. 86.
31. Mateusz Goliński, Uposażenie i organizacja zakonu templariuszy w Polsce do 1241 roku, Kwartalnik Historyczny, nr 1, 1991, s. 3 i n.
32. Bolesław Ulanowski, O współudziale Templaryuszów w bitwie pod Lignicą, Rozprawy i Sprawozdania z posiedzeń Wydziału Historyczno-Filozoficznego Akademii Umiejętności, t. 17, 1884, s. 283-284; Mateusz Goliński, Templariusze a bitwa pod Legnicą próba rewizji poglądów, Kwartalnik Historyczny, 1991, z. 3, s. 3-15.
33. Zbigniew Radacki, Średniowieczne zamki Pomorza Zachodniego, Warszawa 1976, s. 118-119.
34. M. Goliński, Templariusze a bitwa…
35. Stanisław Pasiciel, Średniowieczna architektura kaplicy templariuszy w Chwarszczanach, Poznań 1964 (mps, Instytut Historii Sztuki Uniwersytetu Adama Mickiewicza w Poznaniu); Jarosław Jarzewicz, Gotycka architektura Nowej Marchii. Budownictwo sakralne w okresie Askańczyków i Wittelsbachów, Poznań 2000, s. 213-245.
36. Błażej Skaziński, La premiere et la seconde chapelle du château des templiers de Chwarszczany, [w: ] Mitteleuropa. Kunst-Regionen-Beziehungen, red. Krisztina Passuth, Budapest 1995, s. 64.
37. Jarosław Jarzewicz, Gotycka architektura…, jak w przyp. 35, s. 237-245.
38. Tamże, s. 217-237.
39. Josef Adolf Schmoll gen. Eisenwerth, Das Kloster Chorin und die askanische Architektur in der Mark Brandenburg 1260-1320, Veröffentlichungen der Berliner Historischen Kommission beim Friedrich-Meinecke Institut der Freien Universität Berlin, Bd. 2, Berlin 1961, S. 211.
40. Witold Krassowski, Dzieje budownictwa i architektury na ziemiach Polski,, t. II, Warszawa 1990, s. 96.
41. J. Jarzewicz, Gotycka architektura…., jak w przyp. 35, s. 241-245.
42. Banie…, jak w przyp. 30, s. 87.
43. Wojciech Łopuch, Fundacje kościelne Warcisława III i Barnima I rozwój architektury murowanej w Księstwie Zachodniopomorskim w latach 1247-1278, [w: ] Mecenat artystyczny książąt Pomorza Zachodniego, Szczecin 1990, s. 37.
44. Maciej Płotkowiak, Stefan Kwilecki, Problemy odbudowy kaplicy templariuszy w Rurce, [w: ] W cieniu trzech katedr, Cz. 2. Materiały z konferencji naukowej 22 kwietnia 1999 r., red. Bogdan Twardochleb, Szczecin 2001, s. 62.
45. Z. Radacki, Średniowieczne zamki…, jak w przyp. 33, s. 115-121.
46. Przemysław Kołosowski, Badania archeologiczno-architektoniczne przy kaplicy templariuszy w Rurce w 2003 roku, Gryfiński Rocznik Historyczny, 3-4, 2003, s. 15-26.
47. Piotr Hope, Curia Militiae Liceniz. Z dziejów templariuszy na zaodrzańskim obszarze diecezji lubuskiej, Poznański Rocznik Archiwalno-Historyczny, II/III, 1994-1995, s. 11-18.
48. Alina Łosińska, Badania weryfikacyjno-sondażowe na stan. 61 6A w miejscowości Wielowieś – Wszeborów, gm. Sulęcin, woj. Gorzowskie, Wielkopolskie Sprawozdania Archeologiczne, II, Poznań 1993, s. 201-213.
49. J. Jarzewicz, Gotycka architektura…., jak w przyp. 35, s. 246-250.
50. Walenty Wojtkowiak, Geneza miasta Sulęcina, Przegląd Zachodni, 11/12, 1961, s. 524-541.
51. Z. Radacki, Średniowieczne zamki…, jak w przyp. 33, s. 126-134.
52. Andrzej Tomaszewski, Sub habitu templariorum-porta occidentalis ecclesiae Oppatoviensis, [w: ] Kultura średniowieczna i staropolska. Studia ofiarowane Aleksandrowi Gieysztorowi w pięćdziesięciolecie pracy naukowej, red. Danuta Gawinowa i Stanisław Gawlas, Warszawa 1991, s. 298-302.
53. Andrzej Grzybkowski, Kaplica zamkowa w Legnicy, Kwartalnik Architektury i Urbanistyki, t. 32, 1987, s. 86-87. Wcześniej kaplica legnicka została skojarzona z angielskimi i francuskimi kaplicami templariuszy, zwłaszcza w Londynie i Paryżu, zob. Marian Kutzner, Społeczne uwarunkowania rozwoju śląskiej architektury w latach 1200-1330, [w: ] Sztuka i ideologia XIII wieku, Wrocław-Warszawa-Kraków-Gdańsk 1974, s. 213. Najtrafniejsze wydaje się jednak odwołanie do kaplicy zamkowej św. Macieja na Altenburgu k. Kobern, należącej do tej samej grupy typologicznej, co kaplice w Tomarze i Segowii, zob. Andrzej Grzybkowski, Średniowieczne kaplice zamkowe Piastów śląskich, 1990, s. 23-67.
54. Andrzej Grzybkowski, Centralne kaplice Pomorza Środkowego, [w: ] Sztuka Pomorza Zachodniego, Warszawa 1973, s. 91-138.
55. Charles Daras, Les commanderies et chapelles des Templiers dans la région charentaise, Archeologia, 27, s. 42-49.
56. Lothar Lambacher, Die Pauperes Commilitiones Christi Templique Salomonis in der Mark Brandenburg, Sprawozdania PTPN. Wydział Nauk o Sztuce, nr 108, 1991, s. 67-81.
57. Zygmunt Świechowski, Architektura granitowa Pomorza Zachodniego w XIII wieku, Poznań 1950, s. 72.
58. Tamże, s. 73-74.
59. Willy Hope, Die Kunstdenkmäler der Provinz Brandenburg. Bd. VII, Teil 1. Die Kunstdenkmäler des Kreises Königsberg Nm., Berlin 1928, S. 404.
60. Z. Świechowski, Architektura granitowa…, jak w przyp. 57, s. 27-29; Banie…., jak w przyp. 30, s. 100-103, 288-291. Templariusze rureccy posiadali patronat nad kościołem farnym w Chojnie, jednak oryginalna budowla z epoki nie zachowała się. Przypuszcza się też, że partia wschodnia kolegiaty w Myśliborzu może być fragmentem kościoła templariuszy. Przeczy temu jednak J. Jarzewicz, Gotycka archiatektura…., jak w przyp. 35, s. 109.
61. Jean-Luc Aubarbier, Michel Binet, Les sites templiers de France, Rénnes 1997, s. 75.
62. Francine Saunier, Une fondation des templiers en Haute Auvergne Saint Georges d’Ydes, Sprawozdania PTPN, Wydział Nauk o Sztuce, nr 108, 1991, s. 51-65.
63. Lothar Lambacher, Die Pauperes Commilitiones…, jak w przyp. 56, s. 73-74.
64. Georges Bordonove, Życie codzienne zakonu templariuszy, Poznań 1998, s. 110-114.
65. J.-L. Aubarbier, M. Binet, Les sites…, jak w przyp. 61, s. 58.
66. H. de Curzon, La Maison…, jak w przyp 28, s. 115.
67. J. Ebersolt, Orient et Occident…., jak w przyp. 5, s. 125.
68. G. Bordonove, Życie codzienne…, jak w przyp. 64, s. 110-114.
69. R. Branner, St. Louis…, jak w przyp. 11, s. 72-76.
