«Военные ордена, – как говорил Ричард из Мефама, декан Линкольна, папе Григорию IX в 1274 году, – имеют самые богатые владения по всему миру. Если бы все они или даже большая их часть были правильно направлены, то их было бы достаточно для помощи Святой Земле, над которой все так усердно трудятся”. “Многие короли и принцы, – уверенно добавил он, – публично подтвердят это” [Maurice Powicke and Christopher Cheney, eds., Councils and Synods with other documents relating to the English Church 2, AD 1205-1313 (Oxford, 1964), p. 815.]. Он был не первым и не последним, кто критиковал использование военными орденами своих ресурсов. За сорок лет до этого другой критик в кресле, монах Матфей Парижский, писавший в безопасном Сент-Олбансе, жаловался, что военные ордена поглощают так много доходов христианства, “как будто они погружают его в бездну Преисподни” [Matthew Paris, Chronica Majora, ed. Henry R. Luard, RS 57 (London, 1872-83), 3:178.].
Такая критика стала обычным явлением во второй половине XIII века, но на самом деле маловероятно, чтобы многие из этих писателей имели какое-либо реальное представление о том, что на самом деле происходило на землях крестоносцев [Alan J. Forey, “The Military Orders in the Crusading Proposals of the Late- Thirteenth and Early-Fourteenth Centuries,” Traditio 36 (1980), esp. 324-329.]. Если почитать, к примеру, нормандского юриста Пьера Дюбуа, писавшего около 1306 г., то по его мнению торговля и судоходство в XII и XIII веках между Западом и Левантом имели незначительное значение [Pierre Dubois, De recuperatione Terre Sancte, ed. Charles V. Langlois, Collection de textes pour servir à l’étude et à l’enseignement de l’histoire (Paris, 1891), pp. 14-15.]. И это тогда, когда военные ордена несли огромное финансовое бремя, поскольку, помимо многих других задач, от них требовалось содержать замки и размещать гарнизоны; пополнять корабельные запасы продовольствия, одежды, вооружения и лошадей; предоставлять рекрутов для восполнения боевых потерь; защищать, перевозить, финансировать и выкупать паломников и крестоносцев; покупать наемников. Эти затраты стали особенно тяжелыми в середине и в конце XIII века, поскольку уменьшение площадей территорий государств крестоносцев вместе с потерями, понесенными из-за того, что некоторые торговые пути были смещены на север, уменьшили доходы и запасы. Поток писем из Утремера свидетельствует о растущей глубине кризиса, и показывают, что только военные ордена могли поддержать латинян, поскольку одно за другим светские владения Востока сталкивались с финансовым крахом [Jonathan Riley-Smith, The Feudal Nobility and the Latin Kingdom of Jerusalem, 1174-1277 (London, 1973), pp. 28-32.]. Не случайно с 1220-х и 1230-х годов появились признаки усиления давления на управляющих владениями тамплиеров на Западе, давления, которое не улучшало имидж Ордена [См., например, the activities of the Templar administrators of the two houses at Provins: Victor Carrière, Histoire et cartulaire des Templiers de Provins (Paris, 1919), Nos. 16, 30, pp. 53-54, 63-64.]. Однако это была лишь кульминация долгого процесса, ибо крестовые походы с самого начала стоили разорительно дорого [См. Jonathan Riley-Smith, The First Crusade and the Idea of Crusading (London, 1986), pp. 130-134.]. Неудивительно, что Матфею Парижскому казалось, что деньги исчезают в бездонной яме.
Масштабы бремени, которое несли тамплиеры, можно проиллюстрировать, рассмотрев две наиболее очевидные потребности: людские ресурсы и лошадей. После битвы при Хаттине Тьерри, великий командор и исполняющий обязанности магистра, описал, что едва ли кому-то из братьев удалось спастись, поскольку 230 человек были обезглавлены, а еще 60 до того были убиты у источника Крессон 1 мая [“Benedict of Peterborough,” Gesta Henrici II et Ricardi I, ed. William Stubbs, RS 49 (London, 1867), 2:13-14. RRH No. 660.]. Другие, должно быть, были убиты в самом Хаттине, а еще больше потерь пришлось понести при обороне таких замков, как Сафед, который продержался почти год после Хаттина. В разное время в XII и XIII веках тамплиеры Утремера держали гарнизоны по меньшей мере в пятидесяти трех замках и укрепленных местах, начиная с таких грандиозных сооружений, как Атлит, и заканчивая небольшими сторожевыми башнями, в которых могли укрываться паломники. Они владели замками уже в 1137 г. в Аманусе [Аман, горный хребет между Сирией и Киликией. – прим. пер.] и с 1149 г. в Палестине [См. Jonathan Riley-Smith, “The Templars and the Teutonic Knights in Cilician Armenia,” in The Cilician Kingdom of Armenia, ed. T.S.R. Boase (Edinburgh and London, 1978), pp. 92-97. WT 17.12, p. 776.]. В их руках оказалось значительное количество зданий во всех крупных городах, включая Иерусалим, Кесарию, Акру, Тир, Гибелет (Джубайль), Триполи, Тортосу, Джабалу и Антиохию. Они были особенно заметны на севере, поскольку доминировали в регионе вокруг Тортосы, где они обосновались к 1152 году, а к северу от Антиохии они владели квазиавтономной областью от Порт-Бонеля и Ла-Рош-де-Руасселя на побережье, и в глубине страны до Баграса, Дарбсака и Ла-Рош-Гийома [См. Claude Cahen, La Syrie du Nord à I’époque des croisades (Paris, 1940), pp. 582-621, и Riley-Smith, “Templars and Teutonic Knights,” pp. 92-93.; David Jacoby, “Les communes italiennes et les ordres militaires à Acre: aspects juridiques, territoriaux et militaires (1104-1187, 1191-1291),” in Etal et colonisation au Moyen Age et à la Renaissance, ed. Michel Balard (Lyon, 1989), pp. 193-214.].
Однако людские ресурсы были малоэффективны без постоянного снабжения их лошадьми. Военные ордена были особенно уязвимы к потерям из-за их незащищенного положения во фронте и в тылу колонн крестоносцев. Во время марша Ричарда I из Акры в сентябре 1191 года армия постоянно подвергалась нападениям; 3 сентября было особенно изнурительным. “Тамплиеры, – говорит автор Итинерария [лат. itineror, —, ari [iter] «путешествовать» — жанр латинской христианской литературы. В связи с движением паломников, усилившимся с IV в. н. э., рождается ряд путеводителей, описывающих Святую землю и её памятники. – прим. пер. ], – в этот день потеряли столько лошадей из-за нападений турок с тыла, что почти потеряли веру” [Itinerarium peregrinorum et gesta regis Ricardi, ed. William Stubbs, RS 38 (London, 1864), 1:257.]. Все более широкое внедрение длинных кольчужных плащей для лошадей с конца XII века должно было уменьшить такие потери. Но это, в свою очередь, увеличивало затраты, если учитывать, что большинство металлических изделий на Латинский Восток приходилось импортировать [H. Pryor, “In subsidium Terrae Sanctae: Exports of Foodstuffs and War Materials from the Kingdom of Sicily to the Kingdom of Jerusalem, 1265-1284,” Asian and African Studies 22 (1988), 127-146.]. В 1232 году Филипп Новарский считал, что вид немецкого рыцаря с лошадью, экипированного таким образом, достаточно необычен [Philippe de Novare, Mémoires, 1218-1243, ed. Charles Kohler, Les Classiques Français du Moyen Age (Paris, 1913), p. 77.]. Поэтому тамплиеры уделяли особое внимание обеспечению лошадьми, и этот факт отмечали все приезжающие на Восток. В начале 1160-х годов Иоанн Вюрцбургский заметил, что орден в Иерусалиме располагает местом для 2 000 лошадей или 1 500 верблюдов, а десять лет спустя немецкий паломник Теодорих утверждал, что конюшни в Храме Соломона могут вместить 10 000 лошадей [Johannis Wirzburgensis descriptio Terrae Sanctae, in Descriptiones Terrae Sanctae ex saec. Vlll. IX. XII. et XV., ed. Titus Tobler (Leipzig, 1874), pp. 129-130. Theodericus, ed. Butst, pp. 26-27.].
Теодорих, возможно, слишком старался поразить своих читателей, но кажется вероятным, что цифры Иоанна Вюрцбургского представляют собой минимум, поскольку в Уставе тамплиеров полно упоминаний о лошадях, жеребятах, вьючных животных и верблюдах. И он содержит положения о количестве, разрешенном каждому должностному лицу, их выпасе, корме и содержании, покупке и продаже. Всем рыцарям полагалось по три лошади, а оруженосцам и сержантам – по одной, хотя во французских версиях Устава, изданных, когда Орден стал богаче, рыцари могли, по усмотрению магистра, иметь дополнительную лошадь и оруженосца. Высшие чиновники имели по четыре лошади, а пять сержантов, занимавших ключевые посты в Иерусалиме, – по две. Светским рыцарям, служившим ad terminum [определенный срок], полагалась лошадь (за которую они платили), заменяемую орденом в случае ее утраты во время оговоренного срока. Важность этих животных подчеркивается тем, что во время заутрени и утрени каждый брат должен был проверять своих лошадей и устранять любые проблемы, которые могли возникнуть. Мулы тоже были нужны в большом количестве, так как в XII и XIII веках наблюдался большой рост их использования в качестве вьючных животных. Согласно Устава, к примеру, командор Иерусалима был “обязан иметь в своем распоряжении десять рыцарей для сопровождения и охраны паломников, идущих к реке Иордан… и вести вьючных животных, и нести провизию, и возвращать паломников на вьючных животных, если потребуется”. Как разъясняет Устав, на Востоке, безусловно, можно было купить лошадей и мулов [Henri de Curzon, ed., La Règle du Temple, Société de l’Histoire de France (Paris, 1886; repr. Geneva, 1977), clauses 51, 66, 77, 114, 121, 143, 283, 305.], но надежда на то, что местные рынки смогут произвести достаточное их количество была не более вероятной, чем возможность того, что латинские поселенцы могут обеспечить тамплиеров достаточным количеством новобранцев.
Тогда было необходимо, чтобы Орден создал сеть поддержки, которая обеспечила бы жизнеспособность своей роли. Начиная с собора в Труа в 1128 году были предприняты энергичные усилия по вербовке людей и образованию командорств на Западе. Первые лидеры, Гуго де Пейн и Жоффруа де Сент-Омер, совместно с некоторыми из своих товарищей предприняли серию путешествий на Запад, руководствуясь этими целями. Между 1128 и 1130 годами Гуго в одиночку путешествовал по Шампани, Анжу, Нормандии, Англии и Шотландии. Затем вернулся во Фландрию и далее на Восток через долину Роны и Марсель. Согласно записи в англо-саксонских хрониках, он собрал больше людей, чем когда-либо со времен Первого крестового похода. Арно де Торож, девятый Великий магистр (1181–1184 гг.), должно быть, преследовал аналогичные цели, когда вместе с лидерами крестоносцев отправился в 1184 году с посольством на Запад. Цель поездки – предупредить христианских правителей о растущей угрозе, исходящей от Саладина. План состоял в том, чтобы посетить Италию, Германию, Францию и Англию, но Арнольд, будучи уже пожилым, умер в Вероне в сентябре 1184 года. В последнее десятилетие XIII века тамплиеры все еще придерживались этой политики. В 1294–1295 годах Жак де Моле, последний великий магистр, был в Италии, Франции и Англии, посещая Бонифация VIII в Риме и Филиппа IV в Париже. В 1306–1307 годах по просьбе Климента V он предпринял второй визит, на этот раз фатальный для себя и своего Ордена.
Во времена Моле Великий магистр возглавлял по меньшей мере 970 домов, включая командорства и замки на Востоке и Западе, обслуживаемые членами ордена, число которых вряд ли было меньше 7000, не считая служащих и иждивенцев, которых должно было быть в семь или восемь раз больше [Emile Léonard, Introduction au cartulaire manuscrit du Temple (1150-1317) (Paris, 1930); Alan J. Forey, The Templars in the Corona de Aragon (London, 1973), p. 89; and David Knowles and Richard Hadcock, Medieval Religious Houses. England and Wales (London. 1953), pp. 235-239.].
Источники о крестоносцах предполагают, что до Хаттина тамплиеры насчитывали на Востоке 600 или более рыцарей, и в этом случае цифра в 2000 сержантов, с возможно 50 священниками или капелланами, не является необоснованной. Случайное замечание, сделанное Климентом V в феврале 1308 года, позволяет предположить, что он насчитывал во Франции около 2000 тамплиеров, [Heinrich Finke, Papsttum und Untergang des Templerordens, 2 (Munster, 1907), Nos. 74, 114.] но, как мы увидим, эта цифра примерно на 50% занижена, поскольку представляется маловероятным, чтобы Орден мог функционировать без гораздо большего числа вспомогательного персонала, чем солдат на передовой.
Одним из возможных способов оценки численности может быть трудоемкий метод подсчета голов, но не все командорства оставили достаточно материалов, чтобы сделать это возможным, а имеющиеся данные не позволяют получить цифру для определенного момента времени. Поэтому необходимо найти цифру, которую можно использовать в качестве основы для подсчета. Проблема заключается в том, чтобы найти типичный дом. Описи имущества тамплиеров, сделанные в 1307 году, показывают, что многие командорства были просто небольшими сельскими общинами, управляемыми, возможно, двумя или тремя орденскими братьями, с более многочисленным персоналом, не являющимся тамплиерами [Leopold Delisle, Etudes sur la condition de ta classe agricole et l’état de agriculture en Normandie au moyen âge (Paris, 1903), pp. 721-728, и Forey, Aragon (note 17 above), pp. 276-279.]. Такие дома должны были составлять подавляющее большинство в таких странах, как Франция, Британские острова и Италия, но среди них были и гораздо более крупные дома, такие как большие казначейства и административные центры в Париже и Лондоне, в то время как укрепленные командорства и замки Арагона и Португалии имели гораздо более многочисленный штат.
В некоторых регионах небольшие дома, по-видимому, были связаны с крупными командорствами, такими, как Ришранш [Richerenches] в регионе Воклюз в Провансе. У него имеется картулярий, из которого следует, что оно было основано еще в 1136 году [Le Mis de Ripert-Monclar, ed., Cartulaire de la Commanderie de Richerenches de l’Ordre du Temple ( 1136-1214) (Paris-Avignon, 1907) [hereafter quoted Cart. Rich.], No. 128, pp. 121-122.]. Картулярий содержит 262 документа, охватывающих период до 1214 года, 249 из которых поименно относятся к тамплиерам, присутствовавшим в доме в то время. Их число колеблется в произвольном порядке, поскольку в некоторых сделках считалось достаточным присутствие прецептора и/или claviger или казначея, в то время как в других прилагается гораздо более длинный список членов ордена. Уже в 1138 году в одном документе упоминаются десять тамплиеров в Ришранше; к 1163 году там присутствовало целых двадцать братьев. К 1180 году кажется маловероятным, что в доме проживало менее восемнадцати тамплиеров – цифра, основанная на анализе имен тамплиеров, упомянутых и повторенных в 1179 и 1180 годах.
Согласно Дюрбеку, у Ришранша было восемь зависимых домов [J.-A. Durbec, “Les Templiers en Provence, Formation des commanderies at répartition géographique de leurs biens,” Provence historique 9 (1959), 14.] и в каждом из них проживало в среднем до трех тамплиеров. Тогда в этом небольшом объединении из девяти домов могло содержаться около 42 тамплиеров (т.е. 18 + 24). Если такой расчет применить к Франции в целом, исходя из того, что в ней было 660 домов [Léonard, Introduction, pp. 13-173.], разделенных на 73 центра, подобных Ришраншу, и 587 зависимых, то получится цифра в 3 075 тамплиеров. Вряд ли эта цифра была меньше, поскольку Ришранш являлся в Провансе исключением, имея целых восемь зависимых домов [Durbec, “Templiers en Provence,” p. 16.]. Французские дома, конечно, составляли большинство, две трети от общего числа. Но даже если принять общую цифру около 7 000, это все равно оставляет только около 1 300 тамплиеров для домов в других землях, кроме Утремера и Франции, регионов, которые включали около 250 домов. Таким образом, структура тамплиеров обеспечивала чуть больше, чем три человека вспомогательного персонала на двух бойцов на Востоке, хотя, поскольку число служащих, не являющихся тамплиерами, намного больше, этого могло быть достаточно. Следует отметить, что этот расчет предполагает, что все тамплиеры в Испании были частью этой вспомогательной структуры, хотя, конечно, некоторые из них, очевидно, также участвовали в боевых действиях.
В какой-то степени эти дома были разбросаны случайным образом из-за произвольного характера пожертвований. Однако тамплиеры, похоже, пытались создать рациональную схему. Согласно Устава, существовало десять провинций: Иерусалим, Триполи и Антиохия на Востоке и Франция, Англия, Пуату, Арагон, Португалия, Апулия и Венгрия на Западе. Однако со временем эта схема была адаптирована в соответствии с осознанными потребностями не зафиксированными в Уставе. Помимо провинциальных прецепторов существовал магистр по эту сторону моря [deca mer], который, по-видимому, имел общее командование на Западе. Около 1250 года эта должность была преобразована в должность визитатора. Алан Фори отметил, что это не было простым изменением титула, поскольку совпадало с перегруппировкой провинций на Францию, Англию и Германию с одной стороны, и Пиренейские земли с другой, с двумя отдельными иерархиями [Forey, Aragon, pp. 328-329.].
Посредством этой сети тамплиеры снабжали государства крестоносцев людьми, деньгами, лошадьми и товарами. Новобранцы поступали через местные дома, служившие как центрами вербовки, так и отправными пунктами для светских рыцарей-крестоносцев. Если возрастная картина, показанная на графике (рис. 1), основанном на показаниях 115 тамплиеров в Париже в 1307 г., в какой-то мере типична, то это предполагает, что тамплиеров призывного возраста отправляли на Восток, в то время как в западных командорствах была большая часть людей среднего и пожилого возраста [Jules Michelet, Le Procès des Templiers. 2, Collection de documents inédits sur l’histoire de France (Paris, 1851), pp. 277-418.]. Анализ 76 показаний тамплиеров, допрошенных на Кипре в 1310 г., показывает, что только пятеро вступили в Орден в государствах крестоносцев, четверо на Кипре и один в Киликии. Как и следовало ожидать, большинство, то есть 40 из них, присоединились во Франции, а остальные были набраны со всего латинского христианского мира, включая Арагон, Кастилию, Португалию, Англию, Германию, Италию, Далмацию и Морею [Konrad Schottmüller, Der Untergang des Templer-Ordens, 2 (Berlin, 1887), pp. 166-218.]. Для попавших на Восток, освобождение от обязанности служить там было делом нелегким. Пункт 93 Устава устанавливает процедуры, которым необходимо было следовать, чтобы тамплиер мог вернуться на Запад. Только болезнь или домашние нужды оправдывали это, но даже тогда письменное обоснование должно было быть заверено своего рода подкомитетом, в который входили маршал, драпьер, командор в Акре и три или четыре опытных члена Ордена [Règle, clause 93.].
Рис. 1. Возраст членов ордена тамплиеров. Данные взяты из 115 показаний, взятых в Париже в октябре и ноябре 1307 года
Возможно, не менее важным было то, что дома тамплиеров предоставляли услуги, которые облегчали логистические проблемы крестового похода и таким образом способствовали дальнейшему снабжению Утремера людьми. В картулярии Ришранша приводится пример Понса Лотье из Колонзеля, который в июне 1160 года собирался отправиться в Святую землю. Он оставил свои земли в залог тамплиерам на пятнадцать лет. Если за это время он умрет или не вернется из Иерусалима, то орден получит права собственности. Его экспедиция в Иерусалим, по его словам, была “путешествием, которое вышеупомянутые братья приготовили для меня” [Cart. Rich., No. 163, pp. 145-146.]. Поставки людей, вероятно, были нерегулярными, на них сильно влияли превратности набора и состояние дел в Утремере. Но денежные отчисления и отсылка товаров были более регулярными, поскольку западные дома были обязаны посылать на Восток треть своих доходов, хотя Пиренеи были исключением, поскольку здесь тоже была линия фронта, и здесь ограничивались десятой частью: [Forey, Aragon, pp. 322-324.].
(i) “Кто… помогает им и создает общину для столь святого братства и ежегодно передает им бенефиции (beneficia), тому мы даем индульгенцию на седьмую часть наложенной на него епитимьи”;
(ii) “Когда, братья Храма, занятые сбором, прибывают в город, замок или деревню, если случайно это место окажется под интердиктом, ради чести Храма и почитания их рыцарства, раз в год открываются церкви и, исключая отлученных, совершаются богослужения”.
Булла Milicia Dei еще больше укрепила независимость Ордена, позволив тамплиерам строить собственные часовни и хоронить своих умерших на прилегающей освященной земле [Marquis d’Albon, ed., Cartulaire général de l’Ordre du Temple, 1119?-1150 (Paris, 1913), Bullaire, Nos. 5, 8. 10, pp. 375-379, 381, 382.]. Это, в свою очередь, означало, что командорства могли налаживать прочные связи с местным населением, связи, которые хорошо видны при изучении их картуляриев. Например, в картулярии Ришранша содержится множество дарственных от людей, которые хотели закончить свою жизнь в Ордене и быть похороненными на тамплиерских кладбищах, и которые за эту привилегию делали дарственные дому. Особенно часто в Ришранше мужчины обещали свою лошадь и оружие после смерти или денежный эквивалент, если тех не было в наличии [Joseph H. Lynch, Simoniacal Entry into Religious Life from 1000 to 1260 (Columbus, Ohio, 1976), pp. 190-192.].
Система должна была, конечно, обеспечить средства для соединения составных частей. На карте показана подробная концентрация домов на богатых землях Парижского бассейна и Шампани, а также дома, расположенные вдоль основных торговых и паломнических путей, особенно в Испанию, южную Францию и Италию. Прованс, по всей видимости, был ключевой областью. У Ордена были дома по всему коридору Рона-Сона, включая Ришранш, а также в пунктах посадки на Восток или рядом с ними, включая Арль, Сен-Жиль, Био, Ниццу и Тулон (рис. 2). Однако Марсель был самым важным отправным пунктом в регионе. В 1216 году консулы предоставили и Храму, и Госпиталю право держать в порту корабли, которые можно было использовать для плавания в Утремер, Испанию или другие регионы и «собирать или принимать на этих кораблях или судах паломников, купцов и их деньги, когда они пожелают, с платой или без платы за проезд, в соответствии с их суждением и желанием». Эта широкая привилегия вскоре вызвала напряженность. К 1233 году тамплиеры с госпитальерами жаловались, что эти льготы игнорируются, причиняя им большой ущерб, и требовали 2000 марок серебра в качестве компенсации.
Рис. 2. Ориентировочное расположение домов тамплиеров около 1300 г. 12. Барлетта; 13. Бари; 14. Троя; 15. Таранто; 16. Мессина; 17. Сиракузы; 18. Палермо; 19. Рим; 20. Кьети; 21. Перуджа; 22. Лукка; 23. Болонья; 24. Венеция; 25. Верона; 26. Милан; 27. Асти; 28. Йер; 29. Марсель; 30. Авиньон; 31. Сен-Жиль; 32. Мас-Деу; 33. Ампуриас; 34. Барселона; 35. Тортоса; 36. Валенсия; 37. Мальорка; 38. Помбаль; 39. Томар; 40. Источник; 41. Сеговия; 42. Бордо; 43. Ла-Рошель; 44. Нант; 45. Анже; 46. Орлеан; 47. Париж; 48. Провен; 49. Труа; 50. Мец;51. Аугсбург; 52. Бамберг; 53. Темпельхоф; 54. Харлем; 55. Остенде; 56. Лондон; 57. Сэндфорд; 58. Уиллоутон; 59. Клонтарф; 60. Балантродох
По решению суда Эда де Монбельяра, коннетабля Иерусалима и Жана д’Ибелина, лорда Бейрута, в Акре был достигнут компромисс, гораздо более ограничивавший деятельность орденов. С этого времени Храму и Госпиталю разрешалось отправка двух кораблей в год, один в мартовский или пасхальный переход, а другой в августе, «на которых они могли свободно и без ограничений грузить и выгружать свои товары и персонал и принимать на каждом корабле до 1500 паломников и столько купцов, сколько они пожелают». Орденам было разрешено использовать дополнительные корабли для перевозки личного состава и товаров, но они не могли больше принимать паломников и торговцев, ограничение, которое было вызвано, вероятно тем, что они подрывали местных судоходных операторов. Великие магистры двух орденов были вынуждены согласиться, что на широком участке средиземноморского побережья, от Коллиура до Монако, который консулы, очевидно, считали законной сферой интересов города, они не могли перевозить паломников или торговцев на своих кораблях [Eduard Winkelmann, Acta Imperii inedita saeculi XIII et XIV, I (Innsbruck, 1880), Nos. 139, 117. Delaville, Cartulaire, Nos. 1464, 2067, pp. 186-187, 462-464. RRH Nos. 889, 1046.].
К XIII веку у Храма были дома в крупных портах на обоих концах Средиземного моря, на побережье Ла-Манша и Атлантического океана. Помимо Прованса, у них были дома в Лондоне и Дувре, Ла-Рошели и Бордо, Тортосе и Валенсии, Венеции, Барлетте, Бари, Таранто, Палермо, Мессине и Сиракузах. На Востоке они обосновались в важных городах, а в Акре содержали собственный флот [Règle, clause 119.]. Когда во второй половине XIII века основные торговые пути стали смещаться на север, они приспособились к обстоятельствам, так как в 1270-х и 1280-х годах у них уже была своя пристань в Айясе в Киликии [Cornelio Desimoni, “Actes passés en 1271, 1274 et 1279 à l’Aïas (Petite Arménie) et à Beyrouth par devant des notaires génois,” AOL 1 (1881), No. 4, p. 495.].
Как показывают документы из Марселя и Акры, орден обладал как собственными кораблями, так и ресурсами для фрахта других, хотя свидетельства об этом относятся в основном к XIII веку. В XII веке тамплиеры, безусловно, импортировали такое необходимое сырье, как железо, но, похоже, они пользовались услугами коммерческих операторов, таких как братья Майрано из Венеции, с которыми они заключили контракт через агента в 1162 году. К 1207 году появляется упоминание о корабле тамплиеров в Константинополе [Raimondo Morozzo délia Rocca and Antonio Lombardo, Documenti del commercio veneziano nei seco/i XI-XIII. 2 vols. (Turin, 1940), l:No. 158, 155-156; 2:No. 487, pp. 27- 28.] и с этого времени появляются довольно частые, хотя и нерегулярные упоминания о судоходстве тамплиеров и, более того, названия кораблей тамплиеров не только в Средиземноморье, но и в Ла-Манше и Бискайском заливе [Thomas W. Parker, The Knights Templars in England (Tucson, Arizona, 1963), pp. 56- 57.]. Два договора с Марселем позволяют предположить, что в начале XIII века флоты военных орденов были не очень большими, но после 1216 года произошло значительное увеличение как численности, так и размеров отдельных кораблей.
Эти корабли использовались как для ведения войны, так и для снабжения. Во время египетских кампаний XIII века тамплиерские галеры с деньгами и оружием причаливали к побережью, а в 1279 году тамплиеры Акры смогли отправить тринадцать галер во время их конфликта с Боэмундом Триполийским [Oliver of Paderborn, Historia Damiatina, in Die Schriften des Kolner Domscholasters, spateren Bischofs von Paderborn und Kardinalbischofis von S. Sabina Oliverus, ed. O. Hoogeweg. Bibliothek des litterarischen Vereins in Stuttgart 202 (Tubingen, 1894), pp. 181, 194; Joinville (note 18 above), pp. 206-211; Gaston Raynaud, ed.. Gestes des Chiprois (Geneva, 1887), p. 207.]. Подвиги Роже де Флора, осиротевшего сына немецкого сокольничего в Апулии, который дослужился до командования большим судном, построенным генуэзцами для ордена под названием Сокол, были просто ярким примером такой деятельности. В возрасте восьми лет Роже был взят на корабль тамплиеров, который прибыл в Бриндизи. Со временем он стал сержантом ордена, а к двадцати годам командовал собственным кораблем. Согласно Рамону Мунтанеру, который хорошо его знал, он, как говорят, много нажил для Храма на этом корабле – фраза, подразумевающая как пиратство, так и законную торговлю. Он присутствовал при падении Акры в 1291 году и, по-видимому, спас многих женщин и детей, хотя, возможно, за это им пришлось заплатить, поскольку после этого его преследовал Орден, очевидно, чтобы вернуть некоторые суммы денег, которые он присвоил [Lady Goodenough, trans., The Chronicle of Muntaner 2, Hakluyt Society (London, 1920), pp. 466-469.].
Более мирским делом была регулярная перевозка необходимых припасов, особенно во второй половине XIII века, когда в сокращающихся землях крестоносцев не хватало почти всего самого необходимого. К этому времени перевозка лошадей по морю была хорошо развита, хотя на данный момент роль тамплиеров в этом деле относительно малоизвестна. В своем подробном исследовании морских перевозок в государства крестоносцев, основанном на анжуйских регистрах, профессор Прайор нашел только один случай, когда тамплиеры сами перевозили лошадей в 1277 году, хотя очевидно, что они участвовали в этой операции, так как в регистрах показано, что лошади и мулы из Испании, предназначенные для тамплиеров на Востоке, проходили через Мессину [John Pryor, “Transportation of horses by sea during the era of the Crusades: Eighth Century to 1285 AD,” Mariner’s Mirror 68 (1982), 110, and “In subsidium Terrae Sanctae”]. Устав ордена также показывает, что чиновники обладали широкими полномочиями для закупки необходимых животных либо в Утремере, либо путем ввоза с Запада [Règle, clauses 84, 103, 107, 115, 135.]. Тамплиеры чаще упоминаются при перевозке пшеницы и овощей (иногда специально упоминается, что они были произведены в их собственных поместьях), ячменя для лошадей, оружия, особенно арбалетов, и ткани. В конце 1260-х и в 1270-х годах они особенно активно использовали порты Бари, Бриндизи и Манфредонии [Ricardo Filangieri, I registri della cancellaria angioina 2 (Naples, 1951), No. 473, p. 124; 3 (1951), No. 715, p. 239; 5 (1953), No. 99, p. 234; 6(1954), Nos. 706, 1270, pp. 140, 238-239; 7 (1955), Nos. 43, 99, 198, pp. 17-18, 45, 199; 9 (1957), Nos. 98, 22, pp. 215, 293-294; 11 (1958), No. 145, p. 122.], а при Жаке де Моле, Великом магистре с 1293 года, король Карл II выдал тамплиерам целую серию экспортных лицензий, особенно в период с 1295 по 1299 год [Barber, “Molay” (note 16 above), p. 95.]. Среди грузов в обратном направлении, должно быть, были рабы-мусульмане, поскольку в 1274 году возник спор о происхождении двух таких людей, которые, как утверждали тамплиеры, сбежали из их дома в Бари, куда их привезли из-за границы [Filangieri, Registri 11, No. 143, p. 55.].
Анжуйская Сицилия, очевидно, стала жизненно важным центром снабжения Востока, особенно после того, как в 1277 году Карл I Анжуйский купил право на иерусалимский трон. Связи с тамплиерами уже были крепкими, когда Гийом де Божё, родственник Карла, стал Великим магистром в 1273 году [Filangieri, Registri 9 (1957), No. 288, pp. 264-265; Gestes des Chiprois (note 40 above) pp. 201-202; Eracles, p. 463. RRH No. 1387.]. Однако, поскольку большинство упоминаний относится к южной Италии, эти документы, возможно, дают довольно несбалансированную картину, поскольку Марсель продолжал использоваться, как показывает упоминание об экспорте зерна и других товаров в 1270 году, в то время как нотариальные регистры города показывают регулярное движение кораблей тамплиеров на Восток и обратно между 1229 и 1290 годами, где они, очевидно, являются частью нормальной коммерческой системы, поскольку на них встречаются купцы, выполняющие контракты для других сторон [Filangieri, Registri 6 (1954), No. 147, p. 42; Louis Blanchard, Documents inédits sur le commerce de Marseille au Moyen Age (Marseille, 1884), 1:28-29, 73 103 134-135 314-315′ 2:272, 436, 446.]. Другие правители также проявляли активность. Например, два указа Эдуарда I Английского, сделанные в Бервике в 1296 году, показывают, что король дал разрешение на экспорт лошадей, камвольной ткани и наличных денег для тамплиеров из Дувра [Barber, “Molay,” p. 96.]. Такие поставки осуществлялись не только в кризисные годы конца XIII века. Устав показывает, что тамплиеры на Востоке рассчитывали получать такой импорт в обычном порядке. Пункт 609 гласит: “Если командир хранилища приводит корабли, груженные пшеницей, а брат, отвечающий за зернохранилище, говорит, что она влажная, то ее нужно просушить” [Règle, clause 609.].
Из этих свидетельств, пожалуй, можно сделать некоторые общие выводы. Профессор Джайлс Констебл без преувеличения утверждает, что потребность в товарах, услугах и человеческих ресурсах, вызванная крестовыми походами, была одним из самых значительных вкладов в разрушение старого социально-экономического порядка [Giles Constable, “The Financing of the Crusades in the Twelfth Century ” in Outremer p. 88.]. Это началось от случая к случаю, когда отдельные монастыри предоставляли кредиты будущим крестоносцам, но затем развилось в институционализированную структуру, центром которой были Госпиталь и Храм.
БАРБЕР Малколм
Университет Рединга
