Военные ордена Калатравы и Сантьяго внесли значительный и эффективный вклад в кастильское завоевание. На них была возложена ответственность за оборону наиболее важных рубежей, они служили в авангарде армий Альфонсо VIII [1158-1214] и Фернандо III [1217-52], которые начали и почти завершили завоевание Андалусии [1]. По мере роста их богатства и общественного уважения между ними возникло естественное соперничество, и, хотя они часто сотрудничали для достижения общих целей, время от времени возникали ревность и конфликты интересов, нарушавшие их добрые отношения. Надеясь побудить своих рыцарей жить и работать в большей гармонии, магистры Калатравы и Сантьяго несколько раз заключали hermandades, или договоры о дружбе и братстве. Эти документы проливают свет на причины разногласий между орденами и описывают процедуры, разработанные для разрешения трудностей. Но еще важнее то, что они свидетельствуют о постоянном желании достичь истинного духовного братства, которое можно было бы воплотить в совместных действиях на поле боя. Таким образом, знакомство с документами позволяет лучше понять ход «реконкисты» в конце XII – начале XIII века.
Рыцари орденов Калатравы и Сантьяго
Самый ранний из hermandade» был подписан Педро Фернандесом, основателем и первым магистром Сантьяго, и Суньо, comendador ордена Калатравы, действующим от имени своего магистра Мартина Переса де Сионеса [2]. Датированный 8 августа 1182 года, документ фиксирует захват Альфонсо VIII Ситефиллы близ Кордовы в июне того же года; вероятно, рыцари обоих орденов участвовали в кампании, и военное сотрудничество могло побудить их урегулировать оставшиеся разногласия. Речь шла о правах собственности в Уклесе и Окане, а также, возможно, о независимости ордена Сантьяго. В январе 1174 года Альфонсо VIll передал ордену Сантьяго крепость Уклес, расположенную в долине реки Тежу к востоку от Толедо, и вскоре она стала штаб-квартирой рыцарей. 30 апреля, через три месяца после этого дарения, король передал ордену Калатрава десятую часть королевских доходов в Уклесе [3]. Краткая заметка, содержащаяся в сборнике документов, относящихся к ордену Сантьяго, ясно показывает, что рыцари были очень сильно раздражены; они обвинили магистра Калатравы в том, что он получил грант от короля без их ведома, nec placuit eis [4]. Другой спор касался деревни Оканья, расположенной к востоку от Толедо, которую орден Калатравы приобрел несколько сложным путем между 1174 и 1177 гг. [5]. Рыцари ордена Сантьяго претендовали на Оканью на том основании, что она принадлежала к округу Ореха, который они получили от короля в 1171 году [6]. Таким образом, получалось, что Мартин Перес де Сионес, магистр ордена Калатравы, намеренно пытался получить собственность и доход в тех местах, которые рыцари ордена Сантьяго могли законно считать своей сферой влияния. Ломакс предполагает, что магистр надеялся подчинить Сантьяго своему ордену путем присоединения или инкорпорации [7]. Какой бы ни была его цель, договор 1182 года устранил орден Калатравы как соперника ордена Сантьяго в Уклесе и Оканье. В обмен на права Калатравы в Уклесе рыцари Сантьяго отдали замок Алькубилья [между Сан-Эстебан-де-Гормас и Осма на реке Дуэро]. Чтобы получить Оканью, они гарантировали орену Калатравы ежегодный доход в размере 100 мараведи [от исп. maravedí, порт. maravedi) — португальская и испанская монета, первоначально — золотая, затем — биллонная и медная. – прим. пер.] от соляных карьеров Эспартинаса. «И это они сделали для того, чтобы между ними всегда был прочный мир и дружба» [8].
Мирное урегулирование этих вопросов освободило орден Сантьяго от любой угрозы его независимости и, несомненно, побудило каждый орден уважать целостность другого. Новые трудности неизбежно должны были возникнуть, что и произошло в течение нескольких лет, но их решение было, возможно, более легким. На curia plena [королевская курия (curia), в которой собирались магнаты и высшие церковные иерархи. По делам особой значимости созывалась расширенная курия, или общее собрание двора (curia plena или corte general). – прим. пер.], проведенной Альфонсо VIII в Каррионе в июне 1188 года, Суньо, магистр Калатравы, и Санчо Фернандес, магистр Сантьяго, аннулировали все разногласия между своими орденами с момента их возникновения до дня Святого Иоанна, то есть 24 июня, «чтобы отныне они были одного ума и одного сердца и жили в мире» [9]. Если же в будущем, «по наущению дьявола», возникнут какие-либо разногласия, каждый магистр должен был выбрать пять рыцарей из своего ордена для их разрешения [10]. Два дополнительных пункта указывают на повторяющиеся причины конфликтов. Поскольку переход из одного ордена в другой мог привести к значительным потерям личного состава, ни один рыцарь не имел права совершать такой переход без согласия своего магистра [11]. Соглашение также гарантировало каждому ордену мирное пользование своими доходами.
Последнее положение может относиться к давнему спору о владении и эксплуатации Альгарги, деревни, расположенной на берегу Тежу в округе Ильяна, провинция Гвадалахара. Рыцари ордена Сантьяго утверждали, что Мартин Перес де Сионес, магистр Калатравы, незаконно захватил Альгаргу [12], и что там стояла лодка для сбора пошлины с товаров, перевозимых через реку. После того как в ходе расследования было установлено, что прецедента такой практики не было, Альфонсо VIII приказал Калатраве убрать лодку [8 ноября 1204 года] [13]. Несмотря на его решение, есть свидетельства, которые будут приведены в дальнейшем, что вопрос ни в коем случае не был решен.
В решающие годы после сокрушительного поражения Альфонсо VIII от альмохадов [Религиозное движение, а позже династия, правившая в 1121—1269 годах в Альмохадском халифате и и Андалусе (мусульманскую Испанию) – прим. пер. ] при Аларкосе в 1195 году, ордена Калатравы и Сантьяго как никогда нуждались в укреплении своих связей. Оба ордена сильно пострадали от вражеских набегов, потеряв людей и замки. Сам орден Калатравы пал под ударами врага, что вынудио рыцарей основать свою главную резиденцию в Сальватьерре. Под этим именем они были известны более десяти лет [14]. В период между 1206 и 1210 годами, когда худшее от вторжений Альмохадов было позади и было заключено перемирие, магистры, Рой Диас из Сальватьерры и Фернандо Гонсалес из Сантьяго, подписали новый договор, который до сих пор не был опубликован [15]. В нем простым языком говорилось, что члены каждого ордена должны быть приняты в домах другого, и предусматривались соответствующие наказания за нарушение гостеприимства и ссоры. Например, comendador [командор], отказавший в гостеприимстве, обязан был босиком, неся свою провизию в подвешенных на шее корзинах, отправиться в один из главных домов другого ордена и там просить прощения. Тот, кто держал обиду на члена другого ордена, должен был в течение года совершать покаяние, поститься на хлебе и воде два или три дня в неделю, а если он был рыцарем, то лишался коня, оружия и encomienda [испанская трудовая система, вознаграждавшая завоевателей трудом покоренных нехристианских народов. Энкомьенда была впервые основана в Испании в ходе христианского отвоевания мавританских территорий, реконкисты. – прим. пер.] и понижался до низшего ранга. Такие наказания были типичны для аскетизма, который практиковали оба ордена, и подчеркивали стремление магистров устранить все источники трений.
Этому обновлению духовных связей между орденами предшествовало победа христиан над Альмохадами при Лас-Навас-де-Толоса в 1212 году. Теперь дорога в Андалусию была открыта, но изменившиеся политические обстоятельства отложили на несколько лет возобновление военных действий кастильцев против врага. Заключение перемирия между Кастилией и Альмохадами настолько возмутило магистра Калатравы, что он пожаловался папе Гонорию III. В резком обращении к христианским правителям Испании понтифик потребовал, чтобы они разрешили рыцарям отвечать на нападения мусульман, несмотря на перемирие [18 декабря 1220 года] [16].
Эти же мысли прослеживаются в hermandad, опубликованном Гонсало Яньесом, магистром Калатравы, и Мартином Пелаэсом Барраганом, магистром Сантьяго, в Калатраве-ла-Нуэва 1 августа 1221 года [17]. Это соглашение предусматривало самое тесное сотрудничество между орденами, особенно во время войны. В случае нападения врага на один из орденов в нарушение перемирия, другой орден должен был поспешить на помощь, и ни один из орденов не должен был заключать сепаратный мир с врагом. Рыцари обоих орденов вместе выступали навстречу врагу и сражались бок о бок, иногда под началом одного командира [18], и делили поровну добычу, «чтобы во всем их считали братьями одного ордена». Магистры вновь пообещали взаимное гостеприимство и договорились, что умершие члены должны поминаться на мессах, ежегодно совершаемых священниками двух орденов. Процедура разрешения будущих конфликтов, предложенная первоначально в 1188 году, была изменена до такой степени, что шесть рыцарей [по три от каждого ордена, выбранные магистром другого] должны были получить необходимые полномочия для прекращения всех споров. Тот, кто отказывался подчиняться их решениям, изгонялся из своей общины, лишаясь орденского облачения.
Оба ордена вскоре были призваны действовать в соответствии с принципами, выраженными в их hermandad. В июле 1224 года Фернандо III на «курии» в Каррионе объявил о своем намерении предпринять первую кампанию против мусульман. Возможно, именно по этому случаю Гонсало Яньес, магистр Калатравы, и Гарсия Гонсалес де Кандамио, магистр Сантьяго, заключили «союз мира и согласия» с Мартином Санчесом, магистром ордена Храма в Леоне и Кастилии, и Хуаном Санчесом, приором ордена Госпиталя в этих королевствах. Документ не опубликован и не датирован, но имена сторон позволяют отнести его к 1224 году [19].
Выражая надежду, что между ними могут существовать более сильные узы любви, они заявили, что их договор был заключен ради служения Богу, чести королей Кастилии и Леона, блага христианства и уничтожения язычников. Для достижения этих целей они обещали добросовестно и без обмана помогать друг другу в борьбе с врагами креста Христова. В частности, они обязались, что во время похода, с согласия короля, они будут выступать вместе и действовать согласованно.
Большая часть документа посвящена процедурам, которым необходимо следовать при разрешении споров. Комиссия из двенадцати человек, по три от каждого ордена, очевидно, должна была обладать достаточной юрисдикцией в отношении всех видов разногласий между четырьмя орденами. Кроме того, они были уполномочены наставлять и исправлять любого магистра или приора Госпиталя, который окажется небрежным в исполнении своих обязанностей или в управлении имуществом своего ордена. Если он не реагировал, они могли донести на него его начальству, предположительно Великим магистрам орденов Храма и Госпиталя, аббату Моримонда в случае Калатравы и совету тринадцати в случае Сантьяго [20].
Процедуры, изложенные в договоре, кажутся особенно громоздкими и гарантированно приведут к задержкам, столь характерным для средневековых судебных процессов [21]. Полномочия, предоставленные комиссии для исправления мастеров или приоров, кажутся особенно вредными, поскольку, если довести их до крайности, это может серьезно подорвать их престиж и авторитет в их собственных общинах. Трудно поверить, что они действительно дали свое согласие на это положение. Никаких подробностей практического применения этого соглашения не обнаружено, и, возможно, из-за присущих ему недостатков оно так и не было введено в действие. Известно, что Калатрава и Госпиталь, без вмешательства других орденов, обозначили свои границы в 1232 году, а спор между тамплиерами и Калатравой был передан папой на рассмотрение судейскому делегату в 1238 году. Также в 1232 году ордена Сантьяго и Госпиталя поручили разрешение спора трем рыцарям от каждого ордена и по одному от Храма и Калатравы. Когда они не смогли договориться, магистров Калатравы и Храма попросили решить этот вопрос [22].
Калатрава и Сантьяго также нашли возможность уладить свои разногласия, не прибегая к помощи комиссии, представляющей четыре ордена. Мартин Руис, магистр Калатравы, и Родриго Иньигес, магистр Сантьяго, заключили соглашение 4 сентября 1239 года в Ла Мембрилья, определив границы между campo de Calatrava и campo de Montiel, обширными областями, принадлежащими орденам в современной провинции Сьюдад-Реаль. Они также согласились разрешить своим стадам совместно пользоваться ручьями, лесами и пастбищами и обещали не взимать друг с друга пошлин. Подтвердив все договоры, заключенные их предшественниками, и обязавшись уважать имущество и товары друг друга, они назначили comendadores для разрешения местных споров между орденами [23].
Таким образом, похоже, что пакт 1224 года из-за своей невыполнимости остался недействующим, за исключением тех статей, которые касались военного сотрудничества между четырьмя орденами. Успех реконкисты под руководством Фернандо III, несомненно, во многом обязан дисциплине и гармонии между орденами, но особенно между орденами Калатравы и Сантьяго, чьи рыцари постоянно находились на передовой. После «курии» Карриона рыцари участвовали в кампаниях, приведших к сдаче Кордовы в 1236 году и подчинению Мурсии кастильскому владычеству в 1243 году [24].
Вернувшись из Мурсии, 1 августа 1243 года, Пелайо Перес Корреа, магистр Сантьяго, и Гомес, магистр Калатравы, ратифицировали и усилили hermandad от 1221 [25]. Обещая взаимную помощь против всех, они намеревались защищать имущество каждого ордена и отстаивать свои интересы при королевском и папском дворах. Однако их главной заботой были совместные действия в войне против мусульман. Недавний опыт, вероятно, подтвердил их веру в ценность и необходимость единого военного командования и сотрудничества даже в самых незначительных деталях. По этой причине они пересмотрели ряд положений, изложенных в пакте 1221 года [26].
Как и в прошлом, они также договорились совместно использовать леса и пастбища, не огораживать поля, которые ранее были открыты для выпаса скота, и не брать друг с друга пошлин. С другой стороны, они решили сотрудничать в сборе пошлин в Зорите и Аларилье, первая из которых принадлежала Калатраве, а вторая – Сантьяго. Оба ордена могли получить значительную прибыль от этих доходов, поскольку в 1222 году Фернандо III повелел, чтобы все товары и скот, проходящие по верхнему течению Тежу, пересекали его по мостам в Толедо, Зорите и Аларилье [27]. Пошлины, взимаемые в этих местах, могли значительно уменьшиться, если бы лодкам разрешили перевозить товары и животных в других местах реки. В 1204 году, как уже указывалось, Альфонсо VIII, по протесту ордена Сантьяго, запретил ордену Калатравы держать лодку в Альгарге для этой цели, но его указ, похоже, не был приведен в исполнение. Однако теперь магистры договорились, что ни один из орденов не будет использовать лодки для отвлечения движения от платных мостов в Зорите и Аларилье.
Возобновляя духовные связи между своими общинами, они предусматривали ежегодное проведение месс по усопшим членам и соблюдение правила гостеприимства. Если рыцарь заболевал в доме, принадлежащем другому ордену, к нему относились с большой заботой и любовью, а если он умирал, то его с почестями хоронили на кладбище. Переход из одного ордена в другой разрешался с согласия магистров, но это, по-видимому, было постоянным источником трудностей. Они усугублялись тем, что беглецы, стремившиеся попасть в новый орден, иногда приносили с собой деньги, лошадей, оружие и другое имущество, украденное в ордене, который они покинули. По этой причине магистры обещали вернуть украденные вещи, если они будут найдены [28].
Наконец, магистры согласились обмениваться ежегодными жалобами, которые должны были быть представлены на рассмотрение комитета из шести рыцарей. Чтобы hermandad оставался незыблемым и стабильным« на все времена» и чтобы никто не мог оправдаться за несоблюдение его условий, они повелели читать этот текст в каждой общей главе.
В следующие несколько лет ордена Калатравы и Сантьяго помогли Фернандо III захватить в начале 1246 года якобы неприступный город Хаэн, а два года спустя – Севилью [29]. На этом самая успешная эпоха в истории «реконкисты» была закрыта. В течение почти ста лет, прошедших с момента основания Калатравы и до падения Севильи, ордена выполняли свою задачу по защите испаноязычного христианства от ислама. Представляя собой постоянную армию, которая могла быть мобилизована в любой момент, они служили в качестве первой линии обороны, занимая наиболее уязвимые позиции вдоль границы. Понимая, что ценность их услуг может быть серьезно снижена неизбежными конфликтами по поводу собственности, границ, пастбищ, пошлин, личных отношений и тому подобного, магистры старались решить текущие проблемы и предусмотреть будущие. Но прежде всего они старались привить своим рыцарям чувство братства, которое выходило за рамки непосредственной преданности тому или иному ордену и побуждало их рассматривать себя как членов единого сообщества, объединенного общей целью и общей дисциплиной. Идеал был труднодостижим, но стремление работать в согласии и гармонии позволило орденам более эффективно служить интересам Кастилии и христианства. В той мере, в какой им это удавалось, они заслужили похвалу, данную ордену Калатравы архиепископом Родриго Хименесом де Рада: Grata Deo et hominibus fraterna societas [Братское общество угодно Богу и людям] [30].
Джозеф Ф. О’Каллахан
Фордхэмский университет
Перевод с английского
ПРИМЕЧАНИЯ
[1] О происхождении и развитии орденов см. мое исследование «The Affiliation of the Order of Calatrava with the Order of Citeaux,” Analecta Sacri Ordinis Cisterciensis, xv (19.59), 161-193; XVI (1960), 3-59, 255-292; Derek W. Lomax, La Orden de Santiago (1170-1275) (Madrid, 1965), and Francisco Rades y Andrada, Chrónica de las tres Ordenes militares y Catallerias de Santiago, Calatrava y Alcántara (Toledo, 1572). Документы, относящиеся к Орденам, опубликованы в Bullarium Ordinis Militiae de Calatrava (Madrid, 1761), далее цитируется как BC, and Bullarium equestris Ordinis Sancti Jacobi de Spatha (Madrid, 1719), cited hereafter as BS.
[2] Rades y Andrada, Crónica de Santiago, fol. 16r. Копия XIII века находится в Tumbo menor de Castilla, Liber III, no. 43, pp. 284-285, Madrid, Archivo Histórico Nacional, Sección de Códices, Sign. 1040 B.
[3] Julio González, El reino de Castilla durante la época de Alfonso Vill, 3 vols. (Madrid, 1900), ir, nos. 195, 204, pp. 323-324, 336-337.
[4] Tumbo menor de Castilla, Liber III, no. 74, p. 311, опубликовано в BS, 12-13.
[5] 11 апреля 1173 года Альфонсо VIII пожаловал Оканью Педро Гутьерресу и Тельо Пересу де Менесесу;В следующем году (15 февраля) они передали четвертую часть Оканьи Калатраве. В январе 1177 г. Тельо Перес, который, возможно, приобрел долю Гутьерреса, передал половину Оканьи ордену. 3 января 1181 г. орден передал Оканью Пересу для пожизненного владения и заселения. BC, 8-9, 13, 17. Alfonso VIII, II, nos. 179, 354, pp. 301-302, 601-602.
[6] González, Alfonso VIII, II, no. 162, pp. 275-277. См. также примечание в Tumbo menor de Castilla, Liber III, no. 75, p. 311, published in BS, 121.
[7] Lomax, La Orden de Santiago, 42. Примечательно, что первые владения в Леоне (1178 г.) и Арагоне (1179 г.) Калатрава получила во время правления Мартина Переса. С другой стороны, принадлежность португальского ордена Эворы и леонского орденаSan Julián del Pereiro к Калатраве не может быть датирована так рано, как предполагает Ломакс. Самое раннее документальное свидетельство о существовании этих орденов относится к 1176 г.; в 1178 г. Григорий VIII включил их владения в число владений Калатравы. Это предполагает, что они были связаны с Калатравой до 1187 г., но более точно сказать нельзя. См. мою статью, «The Foundation of the Order of Alcántara, 1176- 1218», The Catholic Historical Review, XLVII (1962), 471—486.
[8] Rades y Andrada, Crónica de Santiago, fol. 16r: «Et hoc fecerunt ut semper sit firma pax et firma societas inter cos et cum amore atque dilectione hoc fecerunt ut semper sit.” Альфонсо VIII передал Алькубилью Сантьяго 28 марта 1182 г., за несколько месяцев до того, как она была уступлена Калатраве.. González, Alfonso VIII, n, no. 386, pp. 669-070.
[9] BC, 25-26 and BS, 42. Among the witnesses were the former masters Martin Pérez de Siones of Calatrava and Fernando Diaz of Santiago, as well as Miguel, prior of the Cistercian monastery of Valbuena and Pierre de Sal, a monk of the Cistercian monastery of Morimond, with which Calatrava was affiliated in 1187.
[10] В сентябре 1178 г. во время «курии», проведенной в Саламанке Фернандо II Леонским, ордена Сантьяго, Храма и Госпиталя подготовили соглашение, аналогичное тому, что было заключено в 1188 г. между Калатравой и Сантьяго. В случае спора между двумя орденами третий выступал в роли судьи; рыцарь, нанесший увечье члену другого ордена, должен был дать удовлетворение перед капитулом обиженного. Каждый орден обещал отстаивать интересы других в римской курии и защищать их в судебных разбирательствах. Калатрава, вероятно, не участвовала в этом договоре, поскольку в то время у нее было мало владений в королевстве Леон, если вообще были. Cм. BS, 20.
[11] Среди наиболее заметных переходов – Родриго Альварес де Сарриа, один из первых членов ордена Сантьяго, который вышел из него, поскольку хотел вести более строгую форму религиозной жизни. С согласия папского легата в Испании он и его соратники в 1172 г. приняли орден цистерцианцев (instituía Cisterciensis ordinis) и организовали орден Монтегаудио или Монжуа. В 1173 г. Александр III дал свое согласие, но запретил принимать в орден тех, кто был членом ордена Сантьяго, а также приобретать деревни и замки, право собственности на которые могло оспариваться орденом Сантьяго. BC, 497-498 и J. Delaville Le Roulx, «L’Ordre de Montjoye», Revue de l’Orient Latin, r (1893), 42-57, и A. Blázquez, «Bosquejo histórico de la Orden de Monte Gaudio», Boletín de la Real Academia de la Historia, LXXI (1917), 138-172. Каноническое право запрещало переходить от строгого правила к менее строгому; жизнь рыцарей Калатравы, основанная на правиле святого Бенедикта и цистерцианском обряде, была самой строгой среди испанских военных орденов. Так, Гонорий III запретил госпитальерам принимать рыцарей Калатравы без согласия их магистра, «cum ad laxiorem vitam non sit ab arctiori migrandum» (1220). J. Delaville Le Roulx, Cartulaire général de l’Ordre des Hospitaliers de Saint-Jean de Jérusalem, 4 vols. (Paris, 1894-1906), II, no. 1699, p. 278.
[12] Tumbo menor de Castilla, Liber III, no. 76, p. 312: «Memoria de Algarga quod nos fratres de Sancti Iacobi tenebamus illam et molinos et panem et in iniuria nostra illam nos tenendo, uenit magister de Calatraua Martin Perez de Syones et suis fratribus et tulit earn nobis sicut ut nos non placuit.»
[13] González, Alfonso Vlll, III, no. 766, p. 337.
[14] Рыцари обосновались в Сальватьерре вскоре после потери Калатравы в 1195 г. и оставались там до восстановления Калатравы в 1212 г. См. мои статьи «Martín Pérez de Siones, Maestre de Salvatierra», Hispania, XXII (1962), 163-170, and «Sobre los orígenes de Calatrava la nueva», Hispania, XXIII (1963), 495-504.
[15] Tumbo menor de Castilla, Liber II, no. 45, pp. 180-181. Рой Диас, мастер Сальватьерры, фигурирует в документах с 1206 по 1212 г., а Фернандо Гонсалес (имя которого в рукописи указано просто как «el maestro don F.») был мастером Сантьяго с 1206 по 1210 г.
[16] BC, 57.
[17] BC, 683-686. Копия конца XV века находится в Bulario de Calatrava, no. 42, Madrid, Archivo Histórico Nacional, Sign. 834 B. Rades y Andrada, Crónica de Calatrava, fols. 39-40.
[18] Если присутствовал только один из магистров, то все рыцари подчинялись ему; в отсутствие обоих магистров и comendador одного из орденов они подчинялись comendador другого. Если рыцари Калатравы вступали на мусульманскую территорию через Уклес, то они принимали командование командора Уклеса; и наоборот, рыцари Сантьяго, проходящие через Кампо-де-Калатрава, подчинялись командору Калатравы.
[19] Копии находятся в Tumbo mayor de Castilla, Liber III, no. 101, pp. 337-330; Bulario de Calatrava, no. 50, и Registro de Escrituras de la Orden de Calatrava, II, fols. 84r-85r, Archivo Histórico Naconal, Ordenes Militares, Sign. 1342 C. Хуан Санчес, приор Госпиталя, впервые упоминается в документах 1224 г., а Гарсия Гонсалес де Кандамио был магистром Сантьяго с 1222 по 1224 гг. См. J. Delaville Le Roulx, Les Archives de l’Ordre de l’Hopital dans la péninsule ibérique (Paris, 1893) и Consuelo G. del Arroyo, Privilegios reales de la Orden de Santiago (Madrid, 1946).
[20] The abbot of Morimond, named pater abbas of Calatrava by the Cistercian general chapter in 1187, was authorized to visit that community each year and to reform it. The council of thirteen elected the master of Santiago and were in turn chosen by him; together with the prior and the contento mayor they could depose the master. See Lomax, La Orden de Snatiago, 54-55.
[21] Делегаты ордена, против которого было совершено преступление, могли созвать остальных членов комиссии в определенное время и в определенном месте. Если кто-либо не являлся, его начальство могло наказать его за неповиновение. В случае смерти или отсутствия одного из делегатов остальные могли выбрать замену из своего ордена. Решение, принятое большинством голосов, было обязательным для всех членов четырех орденов.
[22] BC, 64-66, 69 and Lomax, La Orden de Santiago, 49.
[23] BC, 686-687; копия XVI века находится в Bulario de Calatrava, no. 48. Конфликты, касающиеся районов Зорита (принадлежащих Калатраве) и Уклес (принадлежащих Сантьяго), должны были решать comendadores Асека (Калатрава) и Ореха (Сантьяго); в пограничных районах на юге в качестве арбитров выступали clavero Калатравы и comendador Монтиэля.
[24] Подробнее об этих кампаниях см. Julio González, Las conquistas de Fernando III en Andalucía (Madrid, 1945), 34-89, and Antonio Ballesteros, La reconquista de Murcia por el infante Don Alfonso de Castilla (Murcia, 1959).
[25] BC, 685-686; there is a sixteenth-century copy in Bulario de Calatrava, no. 42.
[26] Все рыцари должны были подчиняться присутствующему на поле боя магистру или comendador того или иного ордена, защищать штандарты обоих орденов как свои собственные и предоставлять своих лошадей в качестве замены магистру или comendador того или иного ордена, который мог потерять в бою свою лошадь. Мусульманские военнопленные подлежали обмену на пленных рыцарей любого ордена. Рыцарю, путешествующему по делам своего ордена, разрешалось менять лошадь в домах другого ордена.
[27] Memorias del sanio rey don Fernando III, ed., Miguel de Manuel Rodriguez (Madrid, 1800), 842. The archbishop of Toledo and the master of Santiago shared the tolls at Toledo, but in 1238 the archbishop protested that Santiago kept a boat at Oreja to divert traffic from Toledo. See Derek W. Lomax, «El arzobispo don Rodrigo Jiménez de Rada y la Orden de Santiago», Hispania, LXXVI (1050), 342.
[28] Ricardo Magdaleno, Catálogo X del Archivo de Simancas (Valladolid, 1927), nos. 613, 617, cites letters of Alexander IV and Urban IV forbidding knights of Calatrava to enter the Order of Santiago. Lomax, La Orden de Santiago, 94-95, discusses the efforts of Pelayo Pérez Correa, master of Santiago, to persuade fugitives (including some who apparently had converted to Islam) to return to the Order. Innocent IV, on 11 October 1248, authorized the master of Calatrava to receive «apostatas ordinis vestri ad ordinem ipsum volentes cum humilitate rediré.» BC, 87. The recurrence of the problem is suggested by a complaint of the master of Calatrava that fugitives carried away stolen goods and then after wandering about the world, obtained papal authorization, under false pretenses, to enter other Orders. Pope Urban IV, therefore, forbade any Order to receive fugitives until they restored stolen goods (28 May 1264). BC, 121.
[29] González, Las conquistas de Fernando III en Andalucía, 87-123 and his Repartimiento de Sevilla, 2 vola. (Madrid, 1951), I, 24-92, 147-226.
[30] De Rebus Hispaniae, Liber Vlll, cap. 3, in A. Schott, Hispania IIlústrata, 4 vols. (Frankfort, 1603-1609), II, 130.
