Захват Акры крестоносцами в 1104 году привел к политическим, социальным, экономическим и культурным изменениям городской структуры города и состава его населения, а также характер и динамику его повседневной жизни. Вскоре после завоевания Акра стала главным портом франкского Леванта, а также главным пунктом назначения для торговцев и иммигрантов и исключительным местом для крестоносцев и паломников в регионе до своего падения в 1291 году, за исключением четырех лет мусульманской оккупации [1187-1191].
В 1191 году город вернулся под власть франков и заменил Иерусалим в качестве политического и духовного центра Латинского королевства. Город принял перемещенные учреждения и отдельных лиц, а также новых иммигрантов и достиг пика своего городского, демографического и экономического роста в течение следующего столетия. Это период, которому посвящена настоящая статья.
Городская среда была одним из важных факторов, определяющих повседневную жизнь Акры . Акра была обнесенным стеной городом, разделенным на две части. Одна была унаследованная от до-крестоносного периода, которую для удобства можно назвать Старым городом, и пригород Монмусар, который расширился к северу от него после 1191 года [D. Jacoby, “Crusader Acre in the Thirteenth Century: Urban Layout and Topography” Studi medieval 3a serie, 20 (1979), 1-45; “Montmusard, Suburb of Crusader Acre: the First Stage of its Development” in Outremer, pp. 205-17; “Les communes italiennes et les Ordres militaires à Acre: aspects juridiques, territoriaux et militaires (1104-1187,1191-1291)]. Две карты Акры, составленные около 1320 года, одна Пьетро Весконте, а другая Паолино Венето [см.рис. ниже] [D. Jacoby, “Crusader Acre,” 2-7. The Venetian Marino Sanudo commissioned the Vesconte map. For further evidence on his presence in Acre in 1286, see David Jacoby, “Three Notes on Crusader Acre” Zeitschrift des Deutschen Palastina-Vereins 109 (1993), 95 and n. 76.], а также архитектурные исследования и археологические раскопки позволяют получить представление о городской конфигурации и уличной сети Акры, существовавшие в последние годы правления франков [Alex Kesten, The Old City of Acre. Re-examination Report 1993 (Acre [?], 1993)]. Они отражают результаты строительной деятельности на протяжении предшествующего столетия.
Карта Акры Петро Висконти
Карта Акры Паолино Венето
Когда в июле 1191 года в Старом городе Акра было еще много свободного места, она вернулась под власть франков. Два земельных надела, один от короля Ги де Лузиньяна в январе 1192 года, а другой от Генриха Шампанского в январе 1194 года, дали возможность для расширения комплекса госпитальеров [Cart Hosp, 1:582, no. 917 (RRH, no. 698); Cart Hosp, 1:617, no. 972 (RRH, no. 717). Jonathan Riley-Smith, “Guy of Lusignan, the Hospitallers and the Gates of Acre” in Michel Balard, Benjamin Z. Kedar and Jonathan Riley-Smith, eds, Dei Gesta per Francos. Études sur les croisades dédiées à Jean Richard (Aldershot, 2001), pp. 111-15; D. Jacoby, “Les communes italiennes,” pp. 201-2.]. Строительство так называемого crypt of St John [склепа святого Иоанна] на его южном фланге, возможно, было начато до 1220-х годов, когда госпитальеры убедились, что возвращение в их штаб-квартиру в Иерусалиме исключено. В любом случае строительство не было завершено до этого десятилетия и, возможно, только в 1230-х годах [Eliezer Stern, “Excavations in Crusader Acre (1990-1999),” in Maria Stella Calo Mariani, ed., Il cammino di Gerusalemme, Atti del II Convegno Internazionale di Studio (Bari-Brindisi-Trani, 18-22 maggio 1999), Rotte mediterranee della cultura 2 (Bari, 2002), pp. 163-68, a shortened English version of the author’s study originally published in Hebrew: “The Center of the Hospitaller Order in Acre” Oadmoniot 33 (2000), 4-13.]. Пристройка вдоль западного фланга относится к тому же периоду [Eliezer Stern, “’Akko, the Old City” Excavations and Surveys in Israel 109 (1999), 11-12, and map in the Hebrew section, 15, fig. 17; another section of the church has been recently uncovered.].
Его ромбовидный, а не прямоугольный план, который можно было бы ожидать, четко указывает на ограничения, вызванные пространственными стеснениями. После этой крупномасштабной строительной кампании, которая, возможно, закончилась около 1235 года, орден госпитальеров исчерпал лимит пустующих земель, находившихся в его распоряжении. Дальнейшему его территориальному расширению за счет строительства в Старом городе препятствовали соседние застройки, поэтому он прибегал к покупке домов в непосредственной близости от своих владений [See Jacoby, “Les communes italiennes,” pp. 202-4.]. Любой дополнительный крупный строительный проект Ордена мог быть осуществлен только на Монмюсар [Marie-Luise Favreau, Studien zur Frühgeschichte des Deutschen Ordens, Kieler historische Studien, Band 21 (Stuttgart, 1974), pp. 44-46; D.Jacoby, “Les communes italiennes” pp. 206-7 and 213, n. 62.].
Дальнейшее строительство после 1191 года в северо-западной части Старого города, называемой Боверель, области, находящейся под королевской властью [map of Crusader remains in Acre, The Old City; repr. in Dichter, The Maps of Acre, p. 72.] косвенно засвидетельствовано на картах Весконте и Паолино, Термины boverel и boveria обычно применялись к ферме, рынку крупного рогатого скота и стойловому содержанию крупного рогатого скота или лошадей [Meron Benvenisti, The Crusaders in the Holy Land (Jerusalem, 1970), pp. 259-61; idem, “Bovaria-babriyya: A Frankish Residue on the Map of Palestine” in Outremer, pp. 132-34.]. Первые два значения могут быть исключены, учитывая городской контекст Акры и связь Бовереля с тамплиерами, к которым мы скоро вернемся. В самом деле, маловероятно, что тамплиеры имели ферму или скотный рынок в Старом городе до 1187 года или позже на Монмюсаре. Скорее, название Boverel, похоже, указывает на местность, в которой одна или несколько конюшен укрывали боевых коней за городской стеной. Эти лошади предположительно принадлежали ордену Храма, комплекс которого располагался дальше на юг вдоль западного фланга Старого города [D. Jacoby, “Les communes italiennes,” pp. 204-6.]. В какой-то момент конюшни были перенесены из Бовереля в район Монмюсара к северу от стены Старого города, обозначенный boveria Templi на карте Паолино.
Впоследствии Боверель стал жилым кварталом, но сохранил свое первоначальное название. Примечательно, что дома на этой длинной и узкой территории выстроились вдоль почти прямой улицы, на которую выходили их входы. Оба Г-образных входа, по-видимому, имели караульные помещения. На западе дома упирались в стену толщиной в три метра, из которой все еще видны метров восемьдесят [Kesten, Acre, The Old City, pp. 18-19; repr. in Dichter, The Maps of Acre, pp. 78-80, and Kesten, The Old City of Acre, pp. 57-58 and map 14.; D.Jacoby, “Montmusard” p. 208.]. Эти особенности явно предполагают запланированное строительство, требующее значительных инвестиций, но, к сожалению, мы не знаем, было ли это королевское или частное предприятие. Вся планировка района явно контрастировала с извилистыми средневековыми улицами, обнаруженными в результате обследования Кестена, и отсутствием планировки в раскопанном квартале XIII века [см. ниже]. Есть веские основания полагать, что демографический рост вскоре после 1191 года привел к изменению функции Бовереля и что этот городской район был первым, застроили в то время [Jacoby, “Crusader Acre,” 44, and idem, “Montmusard” p. 210.].
Свободная земля в Старом городе также подтверждается ссылками на gastine за 1230 год [Ernst Strehlke, ed., Tabulae Ordinis Theutonici (Berlin, 1869), pp. 57-58, no.73 (RRH, no. 1020).]. В городском контексте Акры этот термин относится к земле, лишенной построек или с разрушенными зданиями. В конце двенадцатого и тринадцатом веках на пустующей земле в северо-восточном углу современного Старого города появился жилой район, лишенный градостроительной планировки [Danny Syon and Ayyelet Tatcher, “’Akko, Ha-Abirim Parking Lot” Excavations and Surveys in Israel 20 (2000), 11-17 (English section)]. К 1257 году во франкском Старом городе больше не было земли для крупномасштабного строительства, за исключением сада королевского замка рядом с северной городской стеной и сада, принадлежащего монастырю Святого Романа, расположенного в северо-восточном углу этого городского района. Это ясно видно из хартии, данной анконцам Иоанном Ибелином, лордом Арсура, коннетаблем и байли Иерусалимского королевства. В ней предлагалось построить церковь, общественное здание и общежитие для размещения своих купцов либо на территории генуэзского сада или фруктового сада на Монмюсаре, либо купить большие дома в пригороде и получить между ними свободную землю [D. Abulafia, “The Anconitan Privileges in the Kingdom of Jerusalem and the Levant Trade of Ancona”]. . В какой-то неизвестный день до 1273 года настала очередь сада королевского замка быть захваченным домами, после того как один из правителей королевства разрешил их строительство на своей земле, предположительно по финансовым соображениям [Marie-Luise Favreau-Lilie, “The Teutonic Knights in Acre after the Fall of Montfort (1271): Some Reflections,” in Outremer, pp. 283-84].
Сад монастыря Св. Романа был, возможно, единственным большим свободным пространством, оставшимся в Старом городе в последние годы правления франков. Само по себе название, “садов” Св. Романа a zardini или de zardinis на картах Акры, не доказывает, что это было так, учитывая строительство домов в королевском саду, засвидетельствованное в 1273 г. Однако есть убедительные свидетельства того, что монастырский сад сохранился до захвата Акры мамлюками. Действительно, во время обороны города в 1291 году он предоставил достаточно места для размещения больших пизанских камнеметных машин и большого количества боеприпасов [Laura Minervini, ed., Cronaca del Templare di Tiro (1243-1314). La caduta degli Stati Crociati nel racconto di un testimone oculare (Naples, 2000), p. 214, § 261, and p. 218, § 263.].
В конце концов, Старый город стал плотно застроен, но распределение населения в его стенах было неравномерным. Квартал Цепи, расположенный недалеко от гавани, должно быть, был свидетелем большой концентрации жителей [D. Jacoby, “Crusader Acre” 15-19.]. Напротив, плотность размещения госпитальеров и тамплиеров должна была быть относительно низкой, несмотря на их многоэтажные здания, поскольку в них были обширные залы, многочисленные кладовые и просторные апартаменты для их лидеров [The Hospitaller compound also had a large courtyard, visible today, which apparently was not the case of the Templars.]. Низкую плотность населения можно также предположить для королевского замка и некоторых монастырей.
Другой важной особенностью Старого города было физическое разделение его пространства в течение XIII века в результате политических и военных столкновений между основными морскими державами. Пиза и Венеция построили стены, окружающие их кварталы, а Генуя укрепила входы в свои. Кроме того, поселения госпитальеров и тамплиеров стали самостоятельными городскими образованиями, четко отделенными от своего окружения [D. Jacoby, “Crusader Acre” 19-36; idem, “Les communes italiennes, pp. 194-98.].
После 1191 года Монмюсар постепенно расширялся [D. Jacoby, “Montmusard,” pp. 205-208.]. Первый этап этого процесса состоялся в течение того же десятилетия, как только началось возведение защитной системы на земельном участке перед пригородом. Дальнейший курс определялся на местах, и его завершение можно было ожидать в ближайшем будущем. Его строительство завершилось незадолго до 1212 года, что способствовало ускорению строительства жилых домов в пригороде. Перемещенные церковные учреждения и лица, переселившиеся в Акру после 1191 года, предположительно были одними из первых, кто обосновался на Монмюзаре. Пометки Ruga Bethleemina и Ruga de Saforie , на картах Весконте и Паолино, показывают местонахождение новой резиденции епископа и духовенства Вифлеема, соответственно, и бывших жителей Сефории в Галилее.
Примечательно, что эти районы не были смежными, первые находились в западной, а вторые в восточной части Монмюсара [Vesconte’s map in Oxford, Bodleian Library MS. 10,016 (Tanner 190), fol. 207r; D. Jacoby, “Montmusard,” p. 209.]. Больница и церковь Св. Фомы [Томаса] Бекета, основанные в Старом городе, были перенесены в 1227-28 годах в северную часть пригорода, позже известную как английский район [Alan Forey, “The Military Order of St Thomas of Acre” English Historical Review 92 (1977), 481-95, repr. in idem, Military Orders and Crusades (Aldershot, 1994), no. XII. On the vicus Anglorum and its location, see David Jacoby, “Some Unpublished Seals from the Latin East,” Israel Numismatic Journal 5 (1981), 87-88; David Jacoby, “Pilgrimage in Crusader Acre: The Pardouns dAcre” in Yitzhak Hen, ed., De Sion exibit lex et verbum domini de Hierusalem. Essays on Medieval Law, Liturgy and Literature in Honour of Amnon Linder, Cultural Encounters in Late Antiquity and the Middle Ages 1 (Turnhout, 2001), pp. 110-11.]. Некоторое время после 1230-х годов, еще до 1270 года, госпитальеры построили большой комплекс, который стал новой резиденцией ордена. Известный как auberge [корчма, трактир], он обозначен как hospicium Hospitalis на карте Весконта и как albergum Hospitalis на венецианской копии карты Весконта, между Св. Лазарем на севере и Ruga Bethleemina на юге [Venice, Marciana, MS Z. lat 399 (colloc. 1610), fol. 84v.; Joshua Prawer, “Historical Maps of Akko” Eretz Israel 2 (1953), 175-84 (Hebrew), Pl. XXI, fig. 2 and Pl. XXII, fig. 1].
Назначение района вдоль берега к северу от стены Старого города также претерпела некоторые изменения. В хартии, изданной в 1198 году, упоминается porta boverie Templi в районе, близком к porta nova [D. Jacoby, “Crusader Acre” 21, n. 103.], , что говорит о том, что конюшни, установленные в пригороде к северу от этих ворот и Бовереля, все еще находились там. Это, по-видимому, также имело место в 1237 году, когда папа Григорий IX перечислил имущество, принадлежавшее монастырю Св. Троицы вдоль берега Монмюсара juxta bovariam Templi [Lucien Auvray, ed., Les registres de Grégoire IX, Bibliothèque des Écoles françaises d’Athènes et de Rome, 2e série (Paris 1896-1955), 2:col. 843-44, no. 4014.].
Близость монастыря к этому району также подчеркивается картами Весконте и Паолино. Однако три года спустя в хартии упоминается, что boveria Templi находится недалеко от дома рыцарей Св. Лазаря, расположенного в английском районе. Это расположение совпадает с местом вдоль двойной стены пригорода, представленным на карте Весконти [Comte de Marsy, “Fragment d’un cartulaire de l’ordre de Saint Lazare en Terre Sainte,” AOL 2 (1884), part B, 155-57, no. 39. For the location of St Lazarus “of the knights”, see Jacoby, “Pilgrimage in Crusader Acre,” pp. 110-11.]. Отсюда следует, что конюшни тамплиеров снова были перенесены, на этот раз, очевидно, между 1237 и 1240 годами в пределах самого Монмюсара. Освободившаяся территория вдоль северной стены Старого города превратилась в жилой район, названный burgus Templi на карте Весконти [Giuseppe Müller, ed., Documenti suile relazioni delle città toscane coll’Oriente cristiano e coi Turchi fino all’anno MDXXXI (Florence, 1879), p. 38, no. 32.; D. Jacoby, “Montmusard,” pp. 208-10.].
Аэрофотоснимки, сделанные в 1918 и 1923 годах, выявили подземные очертания более или менее прямоугольного и удлиненного строительного комплекса, представляющего особый интерес, который, был расположен к северу от burgus Templi, между берегом моря и Ruga Bethleemina. Посередине он разделен улицей, напротив которой расположены помещения, которые, видимо, служили магазинами и, возможно, были снабжены вторыми жилыми этажами. Южный вход, по-видимому, был защищен укрепленной сторожкой. Планировка этого комплекса в какой-то мере напоминает жилой район Боверель [Adrian J. Boas, “A Rediscovered Market Street in Frankish Acre?” ‘Atiqot 31 (1997), 181-86.; Kedar, “The Outer Walls of Frankish Acre,” 163, figs. 3 and 4.]. Он явно был построен в рамках единой, хорошо спланированной строительной кампании, датировать которую, к сожалению, невозможно, и это подразумевает, что территория ранее была полностью пуста.
Однако в целом строительство на Монмюсаре шло спонтанно, о чем свидетельствует создание церковных учреждений в различных частях пригорода до позднего франкского периода. Участки застроенной территории чередовались с открытыми пространствами, на которых существовали отдельно стоящие сооружения. Некоторые районы предместья долгое время сохраняли полусельский вид. Обширная территория пригорода была настолько велика, что она могла легко поглотить растущее население Акры после 1191 года и никогда не была полностью покрыта строениями. Отсутствие основных морских держав в Монмюсаре создает дополнительный контраст между пригородом и Старым городом. В первом не было физического разделения, постепенно навязанного второму соперничеством между этими народами в течение XIII века.
На качество жизни во франкской Акре, очевидно, влияла природа городской среды и экологические условия [D. Jacoby, “Three Notes,” 88-91.]. Как отмечалось ранее, в Старом городе было несколько автономных кварталов и комплексов, каждый из которых, по-видимому, утилизировал свой собственный мусор и отходы. Неясно, как это было осуществлено на городской территории, находящейся под королевской властью, которой не хватало территориальной преемственности. Зимой дождевая вода несла в гавань часть мусора, сбрасываемого жителями на улицы, так как город был построен на склоне. С другой стороны, похоже, существовала общая канализационная система, обслуживающая весь Старый город, что подразумевает сотрудничество как в планировании, так и в обслуживании между различными политическими институтами, действующими в его стенах.
Канализационный канал под комплексом госпитальеров и его уборными, так называемый туннель, идущий на запад от комплекса тамплиеров под Пизанским кварталом, а также отдельные дома в раскопанном районе XIII века, упомянутом ранее, по-видимому, были связаны с этой городской канализационной системой, которая несла отходы в гавань [Eliezer Stern, Archeological Supervisor for Western Galilee, Israel Antiquities Authority. See Miriam Avissar and Eliezer Stern, “’Akko, the Old City” Excavations and Surveys in Israel 14 (1995)]. Отходы с королевской скотобойни и рыбного рынка, находившиеся недалеко от гавани, скорее всего, сбрасывались в воды последней. Район гавани, должно быть, был особенно загрязнен. В 1261 году венецианцы решили заделать главные окна в апсиде церкви св. Димитрия, расположенной недалеко от этого места, чтобы ветер не приносил грязь на алтарь. Циркуляция воды в гавани была недостаточной, чтобы очистить ее от накопленных отходов. Примечательно, что гавань называлась по-французски Lordemer [«грязное море»], термин, также подразумевающий неприятный запах.
Условия особенно ухудшались в мае-июне и сентябре-октябре, когда дул восточный ветер и температура существенно повышалась. Это был именно тот период, когда тысячи купцов и паломников прибывали с сезонными морскими конвоями или находились в городе, чтобы отправиться домой [D.Jacoby, “Pèlerinage médiéval et sanctuaires de Terre Sainte: la perspective vénitienne” Ateneo veneto 173 (n.s. 24) (1986), 27-30, repr. in Jacoby, Studies on the Crusader States, no. IV; idem, “Pilgrimage in Crusader Acre,” pp. 105-107; D. Jacoby, “Il ruolo di Acri nel pellegrinaggio a Gerusalemme” in Calo Mariani, Il cammino di Gerusalemme, pp. 31-50.]. Условия благоприятствовали распространению болезней и сезонному росту смертности, особенно среди путешественников, непривыкших к местному климату и еде. Неудивительно, что их суждения было суровыми. Греческий паломник Иоанн Фока, предположительно прибывший в Акру в 1177 году, сообщает, что “воздух портится из-за огромного наплыва странников, возникают различные болезни и приводят к частым смертям среди них, следствием чего являются дурные запахи и порча воздуха” [“Ioanna Foki Skazanie vkratce o gorodach i stranach ot Antiochii do Ierusalima” ed. I. Trojckij, Pravoslavnyi Palestinskij Sbornik 8/2 (fasc. 23) (1889), 6, chap. 9. English trans. by Aubrey Stewart, The Pilgrimage of Joannes Phokas in the Holy Land, PPTS, 5/3 (London, 1896), p. 11, used here; slightly different trans. in John Wilkinson with Joyce Hill and W.F. Ryan, eds., Jerusalem Pilgrimage, 1099-1185, Hakluyt Society, Second Series 167 (London, 1988), p. 319.]. Несмотря на глубокую предвзятость по отношению к христианам, мусульманский путешественник Ибн Джубайр, посетивший город в сентябре и начале октября 1184 года, дает аналогичную картину: «Дороги и улицы [Акры] задыхаются от напора людей… Там яростно горят неверие и неблагочестие, и много свиней [под ним он имел в виду христиан] и крестов. Он воняет и грязен, так как полон отбросов и экскрементов” [The Travels of Ibn Jubayr, trans. Ronald J.C. Broadhurst (London, 1951), p. 318.]. Жалобы обоих иностранцев всячески подтверждают название Lordemer, придуманное местным франкским населением.
Промышленная деятельность добавляла испарений и неприятных запахов. В 1187 году в Старом городе работал сахарный завод. После захвата города войсками Саладина племянник последнего, Таки ад-Дин, демонтировал завод, захватив его оборудование и вывез печи из города [Imad ad-Din in Abu Shama, “Livre des Deux Jardins,” RHC Or, 4:296.]. Несколько мастерских по стеклу и металлу, по-видимому, также действовали в Акре, хотя мы не знаем, в каких районах города. Мыловаренный завод существовал в генуэзском квартале примерно в середине XIII века [D. Jacoby, “Mercanti genovesi e veneziani e le loro merci nel Levante crociato”; D. Jacoby, “A Venetian Manual of Commercial Practice from Crusader Acre”]. Улица, граничащая с кожевенными заводами, была расположена в Монмюсаре на земле, принадлежащей епископству Хеврона, недалеко от района св. Екатерины, расположенного к северу от burgus Templi [Strehlke,Tabulae Ordinis Theutonici, p. 83, no. 104 (instead of tavaria, read tanaria), and Cart Hosp 3:296-97, no. 3514 (respectively RRH, nos. 1207 and 1389]. Экологические условия в Акре ухудшились в XIII веке с расширением строительства и увеличением населения, особенно в Старом городе.
Передышку от унылых городских условий можно было получить в некоторых районах Монмюсара, сохранивших полу-сельский характер или в зеленом поясе к востоку от Акры. Равнина, расположенная в непосредственной близости от города, и близлежащая горная местность Нижней Галилеи были покрыты полями, садами, виноградниками и фермами, снабжающими город пшеницей, фруктами и овощами и обеспечивающими пастбища для скота и лошадей [The Travels of Ibn Jubayr, pp. 317, 325; Rafael Frankel, “Three Crusader Boundary Stones from Kibbutz Shomrat” Israel Exploration Journal 30 (1980), 199-201, with map.]. Большая песчаная равнина, протянувшаяся вдоль залива к юго-востоку от Акры, также пользовалась популярностью у жителей города. Она служила манежем для лошадей и тренировочной площадкой для рыцарей [The Travels of Ibn Jubayr, p. 325.].
Неоднородное население Акры было важной чертой жизни города [Jacoby, “Il ruolo di Acri nel pellegrinaggio” pp. 38-39; David Jacoby, “Society, Culture and the Arts in Crusader Acre” in Daniel H. Weiss, ed., France and the Holy Land: Frankish Culture at the End of the Crusades (Baltimore, 2003).]. После 1104 года латинские поселенцы из многочисленных регионов Запада быстро стали крупнейшим и доминирующим элементом в городе. Разнообразие среди них стало еще более явным после возвращения города в 1191 году, когда Иерусалим остался под властью мусульман, а Акра стал центром западной иммиграции в Леванте. Франкское население включало носителей как французского, так и провансальского языков [Cyril Aslanov, “Languages in Contact in the Latin East: Acre and Cyprus” Crusades 1 (2002), 156-75, 180-81.], в дополнение к торговому компоненту, в подавляющем большинстве итальянского происхождения, в основном сосредоточенному в привилегированных кварталах Генуи, Венеции и Пизы [Laura Minervini, “La lingua franca mediterranea. Plurilinguismo, mistilinguismo, pidginizzazione sulle coste del Mediterraneo tra tardo medioevo e prima età moderna” Medioevo Romanzo 20 (1996), 237-39, 244-45. On the quarters, see Jacoby, “Crusader Acre” 19-36.]. После 1191 года возникли новые группы населения, основанные на общем происхождении и языке. Достаточно будет упомянуть два из них: Тевтонский орден, поселившийся в Старом городе, который, предположительно, привлекал немецкоговорящих; и Английский район в северной части Монмусара [D. Jacoby, “Les communes italiennes,” pp. 207-208.]. Этническое и языковое разнообразие также было заметно среди торговцев, паломников и вооруженных людей, временно проживающих в Акре или проходящих через город. Однако французский язык, по-видимому, был общим языком для многих паломников. Молитвы, читаемые священниками-госпитальерами в монастырской больнице для больных, вероятно, составленные в Акре в 1197 году, написаны на французском языке [Léon Le Grand, “La prière des malades dans les hôpitaux de l’Ordre de Saint-Jean de Jérusalem, Bibliothèque de l’École des Chartes 57 (1896), 325-38, esp. 329-32], так же как и маршрут паломничества по городу, записанный в Pardouns dAcre.
Восточные христиане, которых франки называли сирийцами, остались в Акре после ее завоевания. Они были разделены между несколькими религиозными общинами, каждая из которых сохранила свои церкви и монастыри. Число этих учреждений было небольшим по сравнению с латинскими, однако весьма важно, что некоторые из них находились в Монмусаре [D. Jacoby, “Three Notes” 83-88.]. Их расположение подразумевает приток восточных христиан после 1191 года, когда строительство в пригороде расширилось. Некоторые восточные христиане, должно быть, были привлечены экономическими возможностями, предлагаемыми в Акре. Другие, предположительно, были беженцами, в основном с франкских территорий, завоеванных мусульманами в 1187 году или в XIII веке, или же из сирийских городов, находящихся под угрозой или атакованных монголами около 1260 года [Robert Irwin, “The Supply of Money and the Direction of Trade in Thirteenth Century Syria”; D. Jacoby, “Society, Culture and the Arts”]. Было также много разнообразия среди восточных христианских крестьян, паломников и купцов, посещающих город. Византийское паломничество в Святую Землю продолжалось непрерывно на протяжении двух столетий франкского присутствия в Леванте, хотя и в гораздо меньших масштабах, чем западное паломничество [Alice-Mary Talbot, “Byzantine Pilgrimage to the Holy Land from the Eighth to the Fifteenth Century,” in Joseph Patrich, ed.; Jacoby, “Society, Culture and the Arts”]. Византийские купцы торговали в городе или проходили через него по пути в Египет и из Египта в XII а также в XIII веке [ D. Jacoby, “Byzantine Trade with Egypt from the Mid-Tenth Century to the Fourth Crusade” Thesaurismata 30 (2000), 62-64.]. Арабско-старофранцузский разговорник XIII века, написанный коптскими буквами, предполагает, что коптские паломники и торговцы из Египта посещали Акру [Aslanov, “Languages in Contact” 156-67, esp. 157-58.]. Есть веские основания полагать, что многие, если не большинство, посещавших торговцев и особенно резидентов коммерческих агентов из городов под мусульманским правлением, которые действовали в Акре, были восточными христианами, как несторианцы из Мосула, а не мусульманами [Jean Richard, “La confrérie des Mosserins d’ Acre et les marchands de Mossoul au XIIIe siècle”; D. Jacoby, “The Kingdom of Jerusalem and the Collapse of Hohenstaufen Power in the Levant” Dumbarton Oaks Papers 40 (1986), 99, n. 112; repr. in Jacoby, Studies on the Crusader States, no. III.].
Некоторые евреи также остались в Акре после завоевания 1104 года, и еврейская община существовала в городе в течение всего франкского периода. По словам еврейского путешественника Вениамина Тудельского, он насчитывал около двухсот членов, когда он посетил Акру в 1163 году или несколько позже [D. Jacoby, “Benjamin of Tudela in Byzantium”]. Еврейское население было усилено в XIII веке иммиграцией, как с мусульманских территорий, так и с латинского Запада [Joshua Prawer, The History of the Jews in the Latin Kingdom of Jerusalem (Oxford, 1988)].
