11 апреля 1310 г. двадцать тамплиеров неорганизованной группой предстали перед папской комиссией, занимавшейся расследованием деятельности ордена и заседавшей в Париже [J. Michelet, Le Procès des Templiers, 2 vols (Paris, 1841-51; reprint, Paris, 1987), vol. 1, p. 74 (Здесь и далее том 1 будет цитироваться как: М. 1; том 2 будет цитироваться как: M. 2).]. В протоколе заседания тщательно описаны детали ношения тамплиерами одежды и бород. Это свидетельствует о пристальном внимании как членов комиссии, так и самих тамплиеров, поскольку именно они являлись визуальными признаками принадлежности к ордену [A. Demurger, article ‘Habit’, in Prier et combattre, Dictionnaire européen des Ordres religieux- militaires, ed. N. Bériou and P. Josserand (Paris, 2009), p. 421; A. Demurger, Moines et guerriers. Les ordres religieuxmilitaires au Moyen Âge (Paris, 2010), pp. 192-202.]. Иоганн де Сивриако и Иоганн де Фалледжио были одеты в светскую одежду, но утверждали, что являются братьями Ордена. Иоганн де Ювиньяко и Иоганн де Крепикордио были одеты в орденскую одежду. Иоганн Таиафер, Угетус де Бурис, Гуафредус де Татан и Иоганн Англикус [Londoniensis diocesum] объявили себя братьями ордена и были одеты в орденскую одежду и носили бороду тамплиеров. Каждый из них держал в руке свою мантию и, сделав резкий жест, бросил ее перед комиссарами, заявив, что больше не желает носить орденскую мантию. Члены комиссии отреагировали на это с недобрым юмором, заявив, что они могут делать все, что им заблагорассудится, в других местах, но не перед ними. Наконец, появилась группа из дюжины тамплиеров, ни один из которых не носил ординской одежды, но одиннадцать из двенадцати носили бороду, и только Герардус де Пассаджио был чисто выбрит.
При дальнейшем допросе 14 апреля Йоханнес Тайафер «был одет в простую одежду из серой ткани, без мантии и одежды ордена Храма» и только что сбрил бороду [M. 1, p. 187.]. Начиная с этой даты, в протоколах последующих допросов добросовестно отмечалось, носят ли братья орденскую одежду и сбрили ли они бороду.
Вильгельм Тирский отмечал, что через девять лет после основания ордена «бедные рыцари Христа и Храма Соломона» были одеты в светскую одежду, в ту одежду, которую люди пожертвовали для спасения их душ [G. de Tyr, Chronique, ed. R. B. C. Huygens, Corpus Christianorum, Continuatio Mediaevalis, 63, 63A (Turnhout, 1986), Book XII, Chapter 7, p. 554.]. Только на Соборе в Труа в 1129 г. было упомянуто о плаще: братья нового ордена носили белый плащ. Чуть позже белый плащ стал принадлежать только братьям-рыцарям. Остальные, братья-сержанты, а затем, когда они были введены в орден, братья-священники или капелланы, должны были довольствоваться одеждой другого цвета, практически черной, серой или темно-коричневой. Статья 51 французского перевода Латинского Устава запрещает:
que les sergans et les escuiers avoient blanches robes, dont il soloit avenir grant damaige a la Maison; quar es parties d’outre les mons sourdoient faus frers et maries et autres, qui disoient qu’ils estoient freres dou Temple, et ils estoient frer dou siecle…. Donques soient donees assiduelment robes noires [чтобы сержанты и оруженосцы носили белые одежды, от этого обычая был большой вред дому, ибо в областях за горами приводили к присяге ложных братьев, женатых мужчин и других, которые говорили, что они братья Храма, а они были из мира… поэтому пусть им даются черные одежды] [Il corpus normativo Templare, ed. G. Amatuccio (Salento, 2009), I.51, p. 36 (hereafter Corpus). This corresponds to the article 21 of the Latin Rule: La règle du Temple, ed. H. de Curzon (Paris, 1886), p. 68 (hereafter Curzon); translation from The Rule of the Templars: The French Text of the Rule of the Order of the Knights Templar, transl. J. M. Upton-Ward (Woodbridge, 1992), p. 35.].
Орденское одеяние – это не просто мантия, белая или темная, но и знак красного креста, нашитый на левом плече, о чем уже упоминалось в папской булле Omne datum optimum [1139 г.], хотя – вслед за Вильгельмом Тирским – его введение долгое время приписывалось папе Евгению III. В папской булле прямо говорится, что тамплиеры уже в это время носили «знак живого креста» [Papsturkunden fur Templer und Johanniter, 1, p. 205: signum vivifice crucis in vestro pectore assidue circumfertis. Уже давно булла датируется не 1162, а 1139 годом; возможно, ошибка была допущена историками, следовавшими за Вильгельмом Тирским.]. Во время церемонии приема в орден передача кандидату мантии, украшенной знаком креста, означала тот самый момент, когда он был принят и стал братом ордена [Corpus, X.7, p. 386.]. И, наоборот, серьезные проступки наказывались «потерей одеяния», то есть временным исключением из ордена на срок до года и одного дня или на неопределенное время, по усмотрению капитула [Наиболее значительные проступки карались потерей дома, то есть окончательным изгнанием из ордена: Corpus, V, pp. 130-43; Curzon, articles 253-66.]. Точнее, брат, который выбрасывал одеяние или сбрасывал ее в гневе, наказывался потерей одеяния. Действия по сбрасыванию мантии рассматривались как нанесение ущерба одеянию [подобно сбрасыванию флага] и, следовательно, как нанесение ущерба Ордену [Corpus, V.40, p. 140; Curzon, article 263.].
В Уставе не говорится о необходимости ношения бороды, но если она носится, то к ней следует относиться так же, как к волосам, которые не должны ухудшать зрение боевого брата и поэтому должны быть подстрижены соответствующим образом. Борода и усы также должны быть коротко подстрижены:
Et le drapier se doit porveoir que les freres soient si raisonablement roignies que il puissent ordeneement esguarder devant et derreire; et celle meisme maniere comandons fermement a tenir a la barbe et as grenons, que nul superfluete de vice ne puisse estre notee en lor chere [и драпировщик должен следить, чтобы братья были так хорошо ухожены, чтобы их можно было осмотреть спереди и сзади; и мы повелеваем тебе твердо придерживаться такого же поведения в отношении бород и усов, чтобы на их теле не было заметно никаких излишеств] [Corpus, 1.8, pp. 14-16; Curzon, article 21 (28-29 of the Latin Rule); translation from The Rule of the Templars, p. 25.].
Борода со временем стала одним из основных компонентов идентичности тамплиеров: лысый, но бородатый крестоносец, захваченный сарацинами, по словам Жака де Витри, принимался за тамплиера [Jacques de Vitry, Sermon 37 in Analecta novissima, Specilegi Solesmensis altera continuatio, ed. J. B. Pitra, vol. 2 (Tusculano, 1838; reprint, 1967), pp. 412-13.]. Это не было фантазией: в “пересказах” брата-инфирматора, которые можно датировать второй половиной XII в., уточняются указания, предусмотренные правилом: брат-инфирматор может разрешить братьям «обрить голову» [rere lor testes], но «de rere lor barbe…… est le congie a prendre dou maistre ou de celui qui tient sen leu» [«чтобы брить бороды… разрешение должно быть получено от магистра или от того, кто занимает его место»] [Corpus, III.144, p. 114; Curzon, article 195; translation in The Rule of the Templars, p. 66.].
Иконография и литература XIII века недвусмысленно указывает на ношение бороды «в тамплиерском стиле», о чем свидетельствуют фрески Сан-Бевиньяте в Перудже, скульптуры гробницы инфанта Филиппа, сына Фердинанда III Кастильского в церкви Санта-Мария-де-ла-Бланка в Вильялькасар-де-Сирга [Паленсия], фреска Джотто «Сон Иннокентия III» в Ассизи или иллюминация Cap Breu Якова II, короля Майорки, в Руссильоне [Templari e Ospedalieri in Italia. La chiesa di San Bevignate a Perugia, ed. M. Roncetti, P. Scarpellini and F. Tommasi (Milan, 1987), pp. 128, 133; A. Demurger, Les Templiers. Une chevalerie chrétienne au Moyen-Âge (Paris, 2005; new edn 2014), pp. 352-3.]. В exemplum проповедника Вильгельма Овернского также описывается подстриженная борода «в стиле тамплиеров»: «Таким образом, некоторые бреют вокруг рта и губ, как это делают тамплиеры, что означает отсутствие жадности и отказ от распутства» [Sermon CXII of William of Auvergne on the beards, BNF, ms. lat. 15953, fol. 49r.]. Полная и густая борода – это, по сути, знак дьявола. Тамплиеры были не единственными «бородатыми жителями запада»: бороду носили отшельники, паломники, цистерцианские конверсы [лат. сonversi – обратившиеся. Конверсами называли мирян, решивших вести более строгую духовную жизнь, оставаясь в миру. – прим. пер.]. Причину такого фетиша бороды следует искать скорее в этой традиции, особенно в традиции цистерцианцев, чем в восточной традиции, с которой тамплиеры также были знакомы [Burchard, a disciple of Saint Bernard and abbot of the Cistercian abbey of Bellevaux (d. 1164), wrote an Apologia de barbis, edited by R. B. C. Huygens, in Corpus Christianorum. Continuatio Medievalis, 62 (Turnhout, 1985), pp. 151-224), с длинным предисловием Джайлса Констебла на тему “Бороды в Средние века”, с. 47-150. Но ни в этом введении, ни в договоре Бурхарда тамплиеры не упоминаются!].
Фрески Сан-Бевиньяте.Перуджа
Скульптуры тамплиеров в церкви Санта-Мария-де-ла-Бланка
Фреска Джотто «Сон Иннокентия III». Ассизи
Эта борода «в стиле тамплиеров», очевидно, весьма проблематична, если человек хочет пройти незамеченным. Понятно, что тамплиеры-ренегаты или те, кто бежал, спасаясь от ареста, подстригали ее, чтобы пройти незамеченными. Большой интерес представляет также анализ отношения к тамплиерам со стороны братьев и со стороны их преследователей в ходе судебных разбирательств: пример, с которого я начал это исследование, показывает, что это отношение не было монолитным.
Только допросы, проведенные папской комиссией в Париже в период с конца декабря 1310 г. по 26 мая 1311 г., дают точные сведения по этому вопросу, поскольку нотариусы и писцы комиссии систематически отмечали, носили ли допрашиваемые братья мантию и/или бороду [Мы не находим сведений о мантии и бороде в других судебных заседаниях].
Двести одиннадцать тамплиеров были допрошены с 18 декабря 1310 г. по 26 мая 1311 г., начиная с Иоганна де Тара и заканчивая Райнальдусом Белли Пилли [Бопуа] [M. 1, pp. 290-1; M. 2, p. 267.]. Детальная разбивка показывает, что шестьдесят три брата носили мантию, а сто сорок четыре – нет; но четверо из них не носили ее, поскольку она была настолько изношена, что уже не годилась для ношения. С другой стороны, у них была борода; следовательно, этих четверых следует добавить к шестидесяти трем, носившим мантию. Алфавитный список этих шестидесяти семи человек приводится в приложении к данной главе [см. ниже]. Ношение бороды упоминается не всегда, но в целом оно сопровождалось ношением мантии: только Бодойнус де Гизиако носил мантию без бороды, поскольку был вынужден побриться из-за болезни [M. 2, p. 28.]. В случае со ста сорока четырьмя братьями, не носившими мантию, отсутствие бороды отмечено только у шестидесяти пяти из них. Это не означает, что остальные носили ее.
Братья приводили несколько объяснений, почему они не носят орденское одеяние. У двадцати четырех из них ряса была в лохмотьях, а другой им не дали [M. 1, pp. 368, 371, 374, 447, 461, 479, 532, 535, 619, 624, 632; M. 2, pp. 39, 44, 56, 74, 105, 112, 182, 218, 220, 225, 227, 228, 231.]. Бартоломеус де Глано продал свою мантию [M. 1, p. 344.], а Анрикус де Фаваролис, еще более милосердный, чем святой Мартин, отдал всю свою мантию брату, у которого ее не было [Ibid., p. 634.]. Гуго де Фауро больше не носил рясу, потому что она износилась, но отказался бриться, что означало, что он по-прежнему подтверждает свою солидарность с орденом [M. 2, p. 220.].
Двадцать четыре брата также вспоминали о давлении [вплоть до применения силы], которому они подвергались, чтобы заставить их отказаться от мантии. Можно упомянуть Стефана де Дивионе, которого через пятнадцать дней после ареста лишили мантии сержанты герцога Бургундского [M. 1, p. 301.] ; трое других сняли ее во время ареста под давлением королевского прево Шато Ландона [Ibid., pp. 320, 324, 331.] ; еще одного лишили мантии сержанты в тюрьме Сенс [Ibid., pp. 334, 348, 53, 358, 364.]; а рыцарь, арестовавший Петруса де Санкто Мамерто, забрал его мантию [Ibid., p. 586.].
Многие из них сняли мантию – и некоторые заявили, что сделали это «добровольно» – на соборе в Сансе [52] или Реймсе [28] [Ibid., pp. 461, 558, 402, 424, 591.]; некоторые – в епархиальной комиссии: в Амьене – Иоганн де Болленкуриал, выходец из той же епархии; Одо де Кастродуни в Орлеане, Гуго де Кальмонте, Альбертус де Канеллис и Райнандус Бержерон в Париже. Часто кажется, что тамплиеры отделяли акт отказа от мантии от акта сбривания бороды, возможно, потому, что, как я уже говорил, миряне или церковные власти настаивали на отказе от мантии, и давление было более сильным и порой жестоким. Филипп Агат был брошен на землю своими стражниками, которые отобрали у него мантию; после этого он побрился [Ibid., p. 428.].
География этих актов снятия или неснятия мантии очень информативна. Большинство тамплиеров, которые больше не носили мантию и сбривали бороду, были выходцами с севера королевства. Очевидно, что на них оказывалось давление, в частности, на советах в Сансе и Реймсе, а также со стороны королевских офицеров, например, в тюрьмах Санса. Тамплиеры, которые все еще носили мантию и бороду, были примирены с Церковью епископами центра и юга королевства:
- Епархия Пуатье: пять
- Епархия Сен-Санса: двенадцать
- Епархия Тура: девять
- Лиможская епархия: один
- Клермонская епархия: одиннадцать [однако вторая группа из десяти человек, прибывшая из Клермона позднее, отказалась и от мантии, и от бороды]
- Епархия Родеза: 8.
Шесть других тамплиеров были примирены епископом Парижа Вильгельмом де Бауфетом. Это составляет лишь меньшинство тамплиеров, примиренных этим епископом, но свидетельствует о стойкости тамплиеров даже по отношению к епископу, который не был к ним благосклонен, поскольку именно он был автором доклада о том, как следует допрашивать тамплиеров, явившихся в епархиальную комиссию, в котором предусматривалось применение пыток [Le dossier de l’affaire des templiers, ed. G. Lizerand (Paris, 1964), pp. 138-45.].
Безусловно, сопротивление тамплиеров само по себе недостаточно для того, чтобы объяснить это «географическое распространение бороды и мантии». Другое дело – отношение епископов: они проявили решительность перед лицом королевских предписаний, поскольку именно королевские агенты повсеместно оказывали давление на братьев, независимо от того, были ли они хранителями тамплиеров от имени Церкви. Среди них, естественно, был и Иоганн де Жанвилль, который вместе с Филиппом де Воэтом отвечал за охрану тамплиеров на всем севере королевства; именно он уговорил Рейнандуса де Ла Лопьера [или де Вилла Моструэ, Виллемуазон] побриться после того, как тот снял свою мантию на Санском соборе [M. 1, p. 348.].
Отказ от орденского одеяния означал разрыв с орденом, отказ от него. Гуго Кальмонтский, тамплиер из Руэрга, снявший мантию, когда предстал перед епископом Парижским, спросил его, не следует ли ему также сбрить бороду. Епископ не ответил ни «да», ни «нет», но сказал, что он должен поступить по своему усмотрению. Гуго объяснил комиссии, что до сих пор продолжал носить мантию, чтобы показать свою принадлежность к религиозному ордену, но не в знак одобрения или неодобрения ордена Храма [Ibid., p. 402.]. Альбертус де Канеллис, допрошенный 20 января 1311 г., заявил, что «не носит мантию, поскольку добровольно снял ее перед епископом Парижа с намерением, что, поскольку он имел и носил эту мантию от Церкви, он возвращает ее Церкви» [Ibid., pp. 424-5.]. А Раймунд де Вассиниачо, который предстал в светской, «нетемпларской» одежде, отказался защищать орден, добавив, «что он не снял бы орденскую одежду, если бы хотел его защищать» [Ibid., p. 112.].
Таким образом, тамплиеры прекрасно понимали значение этого поступка: он означал разрыв с орденом. С другой стороны, продолжение ношения мантии и бороды – знак приверженности, членства в ордене – становилось актом сопротивления. Тамплиеры, прибывшие 12 февраля 1310 г. из Корбейя и бальяжа Шомон для защиты ордена, требовали вернуть им их мантии [Ibid., p. 67.]. Чуть позже тамплиеры, содержавшиеся в городском доме аббата Прейи, жаловались на то, что их лишили мантий, и требовали их вернуть [Ibid., p. 137.]. Пьер де Болонья, выступая от имени всех тамплиеров, 28 марта обратился к ним с тем же требованием [Ibid., p. 101.].
Эти «сопротивляющиеся» тамплиеры могли полагаться на то, что было сказано тем из них, кто предстал перед папой в Пуатье в 1308 г.: после отпущения грехов они в последний раз встретились 10 июля 1308 г. в доме кардинала Пьера де ла Шапеля, который указал им, что, поскольку орден на тот момент не был осужден, они могут сохранить отличительные эмблемы – мантию и крест [а значит, и бороду] [H. Finke, Papsttum und Untergang des Templerordens, vol. 2 (Munster, 1907), p. 152.].
Не дожидаясь будущего решения собора, епископы провинции Санс под руководством архиепископа Филиппа де Мариньи лишили тамплиеров, которых они судили, их мантий. То же самое сделали и епископы провинции Реймс. 5 марта 1311 г., осудив Рено де Провена и двух других священников ордена, епископы провинции Санс также лишили их мантии тамплиеров [M. 2, pp. 3-4: … degradati in concilio Senonensi ab omnibus et majoribus ordinibus, exiti tamen privilegio clericali et privati habitu Templi.]. На Вьеннском соборе папа распустил «упомянутый орден Храма, его состояние, одеяние и название» [Les conciles œcuméniques, vol. 2: Les décrets, I, De Nicée à Latran V, ed. G. Alberigo (Paris, 1994), p. 711.].
Вопрос о ношении мантии и бороды, таким образом, не случаен. Историки обычно недооценивают сопротивление тамплиеров в течение пяти лет, пока длился суд, ограничивая это сопротивление коротким периодом между февралем и маем 1310 года. В действительности же, хотя они не всегда привлекали внимание, в существующей документации есть четкие указания на то, что тамплиеры оказывали постоянное сопротивление, и вопрос о ношении мантии и бороды является одним из проявлений этого [См. A. Demurger, The Persecution of the Templars (London, 2018).].
Ален ДЕМЮРЖЕ
ПРИЛОЖЕНИЕ
Cписок шестидесяти семи тамплиеров, допрошенных по поводу мантии и бороды в период с 17 декабря 1310 г. по 26 мая 1311 г.
- Johannes Adam, M. 2, pp. 121, 141 Bernardus Ademari, M. 2, pp. 151, 156
- Bertandus de Alzonio, Bernardus de Alsonio, M. 2, pp. 121, 146
- Petrus Amalini, M. 2, pp. 151, 165
- Raymundus Amalini, Amalvini, M. 2, pp. 151, 167
- Guillelmus Audeberti, Audenbon, M. 2, pp. 198, 202
- Geraldus de Augnihaco, M. 2, pp. 52, 82
- Bartholomeus Bartholeti, M. 2, pp. 165, 186
- Bertrandus, Bernardus Boni Homines, M. 2, pp. 151, 162
- Raynardus de Borto, M. 2, pp. 151, 152
- Arnaudus Brucgeon, Breion de Goerta, M. 2, pp. 165, 189
- Guillelmus de Cardalhac, M. 2, p. 256
- Hugo Charnerii, M. 2, pp. 121, 143
- Jacobus de Cormele, M. 1, pp. 540, 545
- Lambertus de Cormeles, M. 1, p. 439, M. 2, p. 3
- Helias de Chasac, dictus Cotati, Costati, M. 2, pp. 198, 209
- Stephanus d’Omont, de Domont, M. 1, pp. 540, 556
- Johannes Durandi, M. 2, pp. 52, 91, 108
- Guillelmus Terice, de Erree, M. 2, pp. 6, 13
- Johannes Fabri, M. 1, pp. 601, 614
- Hugo de Fauro, M. 2, pp. 217, 220
- Baudoynus de Gisiaco, M. 2, pp. 23, 28
- Johannes de Gisiaco, M 1, p. 566
- Petrus Gotandi, M. 2, pp. 151, 158
- Bertrandus Guasc (Castri), M. 2, pp. 256, 258
- Guido de La Chataneda, M. 2, pp. 121, 127
- Hugo La Hugonia, M. 1, pp. 601, 616
- Petrus de Lanneis, Lanoys, M. 2, pp. 165, 188
- Guido Las Chassandas, las Chaussandas, M. 2, pp. 217, 225 Stephanus (de) Las Gorsolas, M. 1, pp. 601, 604, 614.
- Petrus La Vernha M. 2, pp. 198, 216
- Guillelmus deu Liege, M. 2, p. 6
- Bosco de Masualier, M. 2, pp. 217, 228
- Petrus Maysorilier, Poncius de Masualier, M. 1, pp. 601, 611
- Guillelmus de Mazayas, Masayas, M. 2, pp. 121, 125
- Johannes de Mendaco, Menat, M. 2, pp. 121, 133
- Gaufredus de Monchanson, de Montchausit, M. 2, pp. 165, 181
- Petrus de Monte Chalveti, M. 2, pp. 52, 99
- Andreas de Monte Laudato, M. 2, pp. 52, 103
- Martinus de Monte Trichardi, M. 2, pp. 52, 88, 107
- Petrus Geraldi alias dictus de Meleduno, de Mursac, M. 2, pp. 198, 211
- Hugo de Narzac, Narsac, M. 2, pp. 198, 205
- Johannes de Barleta, de Nivella, M. 1, pp. 540, 548
- Petrus de Nobiliaco, M. 2, pp. 198, 214
- Thomas de Pampalona, M. 2, pp. 6, 15
- Durandus Passerion, Passarion, M. 2, pp. 151, 160
- Jordanus Pauta, M. 2, pp. 217, 227
- Guillelmus de Plexeyo, M. 2, pp. 165, 184
- Bartolomeus de Podio Revelli, M. 2, pp. 52, 101
- Ahimericus, Aymericus de Primi, M. 1, pp. 601, 608
- Petrus Piffandi, Pufandi, M. 2, pp. 217, 231
- Helias Raynaudi, M. 2, pp. 6, 21
- Guibertus Rogerii, M. 2, pp. 151, 169
- Johannes de Ruans, de Ruivans M. 2, pp. 52, 94, 109
- Rogerius la Rocha, de Rupe, M. 2, pp. 121, 148
- Gerardus de Rupe Amatoris M. 1, pp. 601, 602
- Guigo de Rupe Talhada, Talhata, M. 2, pp. 151, 154
- Petrus de Sancto Benedicto, M. 2, pp. 52, 96
- Johannes Senandi (Cenaudi), M. 2, pp. 121, 136
- Petrus de Siven, Siveu, M. 2, pp. 52, 80
- Guillelmus de Sermoya, de Soromina, M. 2, pp. 198, 199
- Guillelmus Textoris, M. 2, pp. 121, 129
- Petrus Theobaldi, M. 2, pp. 6, 18
- Guillelmus de Torrage, M. 2, pp. 6, 11
- Petrus de Turonis, M. 2, pp. 165, 172
- Johannes de Valbellant (Valle Bellaudi), M. 1, pp. 540, 550 Petrus de Villaribus M. 2, pp. 121, 122
