В ничем не примечательный день 1256 года генуэзский купец Бароцио Малоно [Barozio Malono] привел свое недавно купленное судно в гавань Акры и пришвартовал его у причала. Это вызвало настоящий переполох, так как венецианские жители города признали в нем судно, недавно захваченное у них пиратами. Те просто продали свой трофей Малоно. Неудивительно, что венецианцы несколько обиделись на Малоно за его выбор деловых партнеров. Они обменялись горячими словами и вскоре затем разногласия переросли в насилие. Группа венецианцев атаковала Малоно и силой захватила судно. Новость о ссоре быстро распространилась по генуэзскому кварталу, вызвав бурю гнева и негодования. По всему району мужчины взялись за оружие. Генуэзцы отправили гонца к пизанцам с сообщением, что учитывая союз, недавно заключенный между их общинами, те обязаны помочь им. Пизанцы подчинились.
Венецианцам не пришлось долго наслаждаться победой в гавани. Вскоре сотни генуэзцев и пизанцев хлынули в порт, сначала отвоевав спорное судно, а затем захватив все пришвартованные там венецианские корабли. Затем победители бросились в венецианский квартал, где нанесли значительный материальный ущерб, прежде чем были изгнаны [Caffaro’s Annales Ianuenses, MGH, SS 19:238.]. Последовали напряженные дни, о которых мы мало что знаем, хотя несомненно, что на время было заключено непрочное перемирие. По словам венецианского секретаря, посла и историка XVI века Джованни Джакомо Карольдо [Giovanni Giacomo Caroldo], который имел доступ к материалам, ныне утраченным, венецианский консул [bailo] Акры, Николо Михиль, который, “зная, что из таких ссор может возникнуть большая война, добился своей властью перемирия, которое было подписано венецианцами из чистых побуждений, но генуэзцами с большим искусством и притворством”. По словам современника событий венецианского летописца Мартино да Каналя [Martino da Canal], который часто придумывал диалоги, чтобы обогатить свое повествование, некоторые из генуэзцев, захвативших венецианские корабли, вернулись в Геную «с таким ликованием и великим торжеством, как будто они завоевали весь мир» [“… et fesoient li Jenoés si grant joie et si grant feste con s’il eüssent vencu trestos li mondes …”: da Canal, 1972, 156, 158.]. Когда они рассказали свою историю местному старейшине, он ответил: “Господа, знайте наверняка, что никогда с тех пор, как была основана Генуя, из-за моря не привозили товары, которые были бы для нас дороже. Вы опозорили Геную!» [“Seignors, sachés certainement que vos avés aportés tes merchandise dela la mer, que, puisque Jene fu faite, ne fu aportee nule merchandie que plus en fust perdux con se perdra de ceste. Vos avés honis Jene!” Ibid., 158.].
Как это часто бывает, мудрец оказался прав, поскольку эта ссора стала той искрой, от которой возгорелось пламя Войны Святого Саввы, которая велась в основном в Акре и Тире между 1256 и 1259 годами. Эта война, развернувшаяся между христианами в эпоху заката государств крестоносцев, часто приводится в качестве примера разногласий, которые ослабили их в то время, когда мусульманская сторона набирала силу. И это, безусловно, верно. Учитывая то место, которое ему отведено в большинстве историй крестовых походов, удивительно, что ему не уделялось большего внимания. Наиболее полно это рассмотрено у Георга Каро [Georg Caro] в его работе 1895 года Genua und die Mächte am Mittlemeer [Caro, 1895, 1: 28–43.]. Совсем недавно Антонио Мусарра [Antonio Musarra] предоставил дополнительные генуэзские материалы, посвященные этому событию [Musarra, 2017, 443.]. Одна из целей этого эссе — использовать дополнительные венецианские источники для описания событий, стремясь хотя бы частично распутать часто противоречивые хитросплетения других источников. Другая цель состоит в том, чтобы контекстуализировать войну в рамках более широкой динамики в Италии и восточном Средиземноморье.
Акра в XIII веке
Часто говорят, что Война Святого Саввы между Венецией и Генуей началась в Акре в результате давнего спора о праве собственности на монастырь [Святого Саввы], который находился на границе между их кварталами [Runciman 1962, 2: 568; Richard, 1999, 389; Goldsmith, 2006, 1059.]. Тем не менее, как показал Дэвид Якоби, спор на самом деле вращался вокруг дома, принадлежащего монастырю Святого Саввы и расположенному в стратегически выгодном месте с видом на гавань Акры в королевском Районе Цепи. Таким образом, это была борьба за контроль над гаванью, а не пограничный спор соседей [D. Jacoby, 1977, 227–228; Jacoby, 2003, 2: 246.]. Начало этой ссоры датируется по крайней мере 1251 годом, когда в двух письмах от папы-генуэзца Иннокентия IV упоминается рассматриваемая собственность. [I Libri iurium della Repubblica di Genova, 1998, 1: 69-72]. В первом настоятелю и монахам монастыря святого Саввы предписывается либо продать имущество [domum quam apud Acon, in vico qui catena dicitur] по справедливой цене генуэзцам Акры, либо передать это им в аренду с возможностью ее продления через десять лет. Второе письмо, адресованное архиепископу Тира Николо Леркари [Nicolò Lercari], также генуэзцу, предписывало ему наблюдать за этим вопросом, следя за тем, чтобы монастырь подчинился [Liber iurium reipublicae genuensis, 1854, 1, coll. 1097–1099, nos 818–819.]. В обоих письмах аббату угрожали отлучением от церкви, если он откажется повиноваться.
По-видимому, аббат не подчинился, хотя нет никаких свидетельств о каких-либо последствиях этого при понтификате Иннокентия. 22 апреля 1255 года, через несколько месяцев после того, как он стал папой, Александр IV вновь призвал монастырь Св. Саввы продать, сдать в аренду или обменять имущество в порту генуэзцам. Письмо Александра к аббату было гораздо более примирительным, в котором он просил, а не требовал передать имущество. В другом письме, отправленном в тот же день, Александр приказал приору Св. Лаврентия в Акре и cantori Tyrensi следить за этим делом. Однако и здесь папа избрал гораздо менее жесткий подход. Он заявил, что если аббат откажется передать имущество, приор может применить к нему церковное порицание, но только в том случае, если монастырю не будет причинен какой-либо вред от передачи [proviso quod monasterium ipsum dampnum aliquod non incurrat] [Les registres d’Alexandre IV, 1895, 1: 116–117, nos 390–391.]. Учитывая, что это письмо аббату повторяет форму предыдущего письма Иннокентия IV, в котором говорится о преданности Риму любимых сыновей Генуи, это, вероятно, была попытка Александра связать концы с концами предыдущего понтификата, но без рвения в этом вопросе его генуэзского предшественника. Однако в течение следующих нескольких месяцев Александр узнал, вероятно от венецианцев, что передача монастыря генуэзцам нанесет серьезный ущерб монастырю. В письме от 22 июля 1255 года приору Госпиталя и венецианскому приходскому священнику Сан-Марко в Акре, Александр аннулировал свое предыдущее письмо и запретил передачу [Ibid., 185, no. 606.].
Согласно венецианским источникам, в 1256 году, вероятно, до начала насилия в порту, в Акре ходили противоречивые письма, касающиеся собственности. Недавно прибывший венецианский консул Марко Джустиниани [Marco Giustiniani] вручил Иерусалимскому патриарху письмо, в котором говорилось, что дом, о котором идет речь, должен быть немедленно передан венецианцам. В другом письме, представленном генуэзцами магистру госпитальеров, говорилось прямо противоположное, что собственность должна быть передана им [Torsello, 1611, 220.]. Согласно Андреа Дандоло [Andrea Dandolo] и Марино Санудо [Marino Sanudo], писавшим в XIV веке, письмо в пользу венецианцев пришло от папы. С другой стороны, по словам Дандоло, генуэзское письмо было «похожим», поэтому вопрос о том, пришло ли оно тоже из Рима, остается открытым [Dandolo, 1938, 307.]. С подачи Марино Санудо и Андреа Дандоло все это стало стандартной версией в Венеции и за ее пределами. Однако Карольдо не согласился с этим. Вместо этого он сообщил, что папские письма предписывали мирное соглашение и повелевали, чтобы спорная собственность находилась в общем владении обеих сторон. Карольдо утверждал, что письмо, которое Марко Джустиниани привез в Акру, было от дожа, в котором тот просил патриарха помочь венецианцам приобрести спорную собственность. Точно так же генуэзское письмо госпитальерам было от их орденского руководства с аналогичной просьбой [Caroldo, 2008–11, 2: 32–33.]. Описание Карольдо конкурирующих писем патриарху и госпитальерам кажется правдоподобным, поскольку оно устраняет необходимость в противоречивых посланиях, написанных одним и тем же папой и отправленных в один и тот же город [Мусарра правдоподобно предполагает, что генуэзское письмо могло быть оригиналом Иннокентия IV, впоследствии аннулированным Александром IV: Musarra, 2017, 444.]. Но призыв папы к миру не подтверждается никакими другими источниками и кажется маловероятным, учитывая, что война еще не началась. Что несомненно, так это то, что обе стороны искали поддержки своим противоположным заявлениям.
После беспорядков в гавани между венецианцами и генуэзцами продолжались серьезные уличные столкновения как в Акре, так и в Тире [Templar of Tyre, 1906, 2: 742–743, no. 269.]. Это было не просто результатом упадка Латинского Востока. Венецианцы и генуэзцы нападали на кварталы друг друга в Константинополе с 1171 года, а задолго до этого грабили суда. Оба государства вели дорогостоящую войну за Крит между 1206 и 1211 годами, которая в конечном итоге привела к установлению венецианского суверенитета над островом. И поскольку Венеция в это время контролировала три восьмых Константинополя, генуэзцам было в значительной степени запрещено торговать и там. Венецианцы и генуэзцы были жестокими конкурентами, легко проливающими кровь друг друга по всему восточному Средиземноморью. Что делало Акру и Тир необычными, так это то, что итальянцы жили там как в государствах-в-государстве, где у них были свои собственные суды, налоги и militia. Венеция впервые приобрела это благодаря Pactum Warmundi [Договор о союзе между Иерусалимским королевством и Венецианской Республикой – прим. пер.] от 1123 года, по которому им была передана треть Тира, а также четверть во всех других городах Иерусалимского королевства [Urkunden zur älteren Handels- und Staatsgeschichte der Republik Venedig, 1856–7 (henceforth, T. Th.), 1: 78, no. 38.]. К середине XIII века Акра и Тир представляли лоскутное одеяло из конкурирующих общин, подчинявшихся непосредственно правительствам своих стран и мало интересовавшихся королем или его представителями [Caroldo, 2008–11, 2: 32.].
Нигде это не проявляется так отчетливо, как на в конце XIII века в Акре. В большинстве источников, посвященных этому конфликту, описывается центральная роль массивных башен итальянских кварталов. В самом деле, если бы эта война не была так прочно связана с монастырем Св. Саввы, ее гораздо точнее следовало бы назвать Войной Башен. Как и в большинстве средневековых итальянских городов, башни были не просто укрепленными сооружениями, предназначенными для защиты квартала и нападения на соседей, но и видимым признаком власти их владельцев в городе, в котором власть постоянно менялась. Точно так же, как семьи и группировки строили башни в средневековых итальянских городах, так и италийская диаспора строила их в далекой Сирии. Генуэзская башня, например, пользовалась особой славой. Да Каналь [da Canal], который не был другом генуэзцев, описал ее как “самую красивую и самую укрепленную во всем мире” [“… la plus bele et la plus defensable que le’en seüst en tos li mondes”: da Canal, 1972, 170.]. По словам Карольдо [Caroldo], строительство генуэзской башни в Акре обошлось в 200 000 безантов, а ее высота и окружность составляли 200 футов [Caroldo, 2008–11, 2: 32. Карольдо считал башню в сорок Passi высотой и круглой. Passo составлял приблизительно пять футов. Krüger, 1830, 228–229.]. Итальянские башни в Акре были также символом слабости королевского правительства, уступившего исключительные права этим группам населения и бывшего не в состоянии помешать им укреплять автономность своих кварталов. В других местах такого не было. Хотя между итальянскими кварталами Константинополя время от времени вспыхивали военные действия, византийские власти быстро подавляли их и налагали штрафы. Никакая башня не могла быть построена в этих тщательно контролируемых районах. Только в XIV веке, когда Византийская империя была сильно ослаблена, генуэзцы возвели свою башню в Галате.
Иоанн Ибелин, номинально возглавлявший Акру, не смог подавить ежедневное насилие. Если, как это кажется вероятным, пизанцы продолжали поддерживать генуэзцев, то венецианцам, должно быть, пришлось хуже всего. Возможно, это сыграло роль в последующем решении Филиппа де Монфора изгнать всех венецианцев из Тира и конфисковать их квартал в конце 1256 года [Dandolo, 1938, 307; Caroldo, 2008–11, 2: 33.]. Филипп был судебным приставом [bailiff] или регентом Тира с 1246 года и долгое время поддерживал генуэзцев. Учитывая количество сохранившихся архивных документов и отчет Марсилио Зорци [Marsilio Zorzi], венецианского консула в Акре, венецианская община в Тире должна была быть многочисленной [Marino Zorzi in T. Th., 1856–7, 2: 351–389, no. 299; D. Jacoby, 2003, 243–245.]. По словам Андреа Дандоло, венецианцы планировали собрать войска в Тире для войны, которая, по их мнению, надвигалась на Акру [Dandolo, 1938, 307]. После их изгнания многие венецианские беженцы, несомненно, направились в Акру, но многие другие, вероятно, отплыли в Константинополь, Крит или Венецию. Изгнание из Тира, одного из старейших и самых прибыльных рынков, естественно, рассматривалось как акт войны. По словам Карольдо, Марко Джустиниани отправил вооруженный флот из Акры в Венецию с известием об изгнании. Похоже, у венецианцев не было никаких сомнений в том, что за этой акцией стояли генуэзцы. Дож направил посольство в Геную для обсуждения мирного соглашения, но оно вернулось с пустыми руками. Вскоре после этого генуэзцы отправили своих собственных послов в Венецию, но переговоры зашли в тупик по вопросу о генуэзских репарациях за ущерб, нанесенный венецианским кораблям и домам в Акре [Caroldo, 2008–11, 2: 33.].
Изгнание венецианцев из Тира превратило тлеющие гражданские беспорядки в Акре в полномасштабную войну между Венецией и Генуей. Учитывая количество башен в Акре и установленных на них камнеметных машин, можно было не сомневаться, что война будет разрушительной и кровопролитной. Обе стороны активизировали подготовку, ища дополнительных союзников везде, где они могли их найти. Успех венецианцев в этом деле в конечном итоге решил исход войны. Два венецианских посланника, Пьетро Бароцци [Pietro Barossi] и Джованни Ферро [Giovanni Ferro], были отправлены в Модену, где они вели переговоры о мире со своими пизанскими коллегами. Кульминацией их усилий стало подписание 18 июля 1257 года договора между двумя государствами. Он связал обе стороны десятилетним союзом против Генуи и аннулировал предыдущий договор Пизы с генуэзцами. Ссылаясь на ситуацию на Востоке, в договоре говорилось, что ни одна из сторон не обязана посылать войска против врагов другой стороны, однако, если они присутствуют, они должны помогать отражать любые нападения генуэзцев. На протяжении всего срока действия союза все венецианские и пизанские суда должны были ходить под обоими флагами [Müller, 1879, 447–450; Dandolo, 1938, 307; L’Estoire de Eraclès empereur et la conquest de la terre d’Outremer, in RHC, Occ. 2: 443; Caroldo, 2008–11, 2: 34.].
Начиная с Каро [Caro], ученые традиционно рассматривали это как неудачную сделку для Пизы. Хотя они не были обязаны посылать кого-либо сражаться с генуэзцами в Акру, у пизанцев уже была там большая община, которая была вынуждена перейти на другую сторону в войне, повернувшись против своих бывших союзников. Однако необходимо учитывать и другие элементы. Предыдущий договор между Пизой и Генуей был заключен менее года назад, и он был заключен неохотно. Пиза была вынуждена заключить невыгодный мир с тосканской конфедерацией, когда их война в поддержку Конрада Гогенштауфена пошла неудачно [Конрад умер в 1254 году]. Пизанские власти в Кальяри, Сардиния, воспользовались ситуацией и объявили независимость. Когда пизанцы напали на них, те обратились за помощью к генуэзцам, которые были счастливы закрепиться на острове. В конце концов, это все, что они получили, прежде чем Александр IV положил конец войне и заставил Пизу и Геную заключить договор [Pryor, 1999, 5: 435.]. Новый союз между Пизой и Венецией явно был направлен на ведение войны против Генуи в Акре. Агенты дожа, должно быть, очень четко изложили венецианские планы на этот счет. Переходя на другую сторону, Пиза заставит Геную переместить ресурсы и людей с Сардинии, чтобы защитить свое прибыльное положение на Востоке. Однако это не прошло пизанцам даром. По словам Да Каналя,генуэзцы в Акре отреагировали на известие о предательстве вторжением в пизанский квартал, захватом их башни и гавани и перекрытием ее цепью [Da Canal, 1972, 160.]. По словам Карольдо, генуэзцы просто удержали пизанскую башню, которую они занимали, когда их союз был еще действителен [Caroldo, 2008–11, 3: 34.].
Флот Венеции
В августе 1257 года венецианский флот в составе четырнадцати галер [или, возможно, тринадцати галерей и одного нефа [naves]) отплыл из Венеции, направившись к Акре [Templar of Tyre, 1906, 2: 742, no. 268; L’Estoire de Eraclès, RHC, Occ. 2: 443; Dandolo, 1938, 308; da Canal, 1972, 160.]. Командовал флотом Лоренцо Тьеполо [Lorenzo Tiepolo], который позже станет дожем [1268–75]. Прибытие военного флота в Акру резко изменило ситуацию в городе. Бросив якорь за пределами гавани, Тьеполо сошел на берег, чтобы обсудить ситуацию с консулом Марко Джустиниани. Теперь, когда пизанцы были на их стороне, они согласились, что пришло время действовать. Прибытие флота привлекли внимание Филиппа де Монфора, который приехал в Акру и предложил провести переговоры в принадлежащем ему доме, чтобы избежать войны. Присутствовали Лоренцо Тьеполо и генуэзский консул Лео Гримальди. Современник событий тирский Тамплиер, чья информация о событиях в Акре является подробной и обычно точной, представил отчет о встрече. Тевтонские рыцари начали с заявления о своем желании заключить соглашение, которое было бы выгодным для всех. Тьеполо, у которого не было причин доверять Филиппу де Монфору или генуэзцам, начал с того, что заявил:
“что не уедет из Акры, пока не повезет в Венецию один из камней из фундамента генуэзской башни … Гримальди положил руку на свой меч, выхватил его и бросился на Лоренцо, и они были очень близки к тому, чтобы убить друг друга, но сеньоры Акры, тамплиеры и госпитальеры разняли их. И с этого момента началась война между ними, которая была самой кровавой” [Templar of Tyre, 1906, 2: 743, no. 270; tr. Crawford as The ‘Templar of Tyre’, 2003, 24.].
Через несколько дней флот Тьеполо прорвал цепь, занял порт и уничтожил все находившиеся там генуэзские суда [Согласно Дандоло, сожженных судов было двадцать восемь naves и две галеры: 1938, 308. Да Каналь называет тридцать naves и две галеры: 1972, 160. Карольдо объясняет расхождение, сказав, что Тьеполо спас два судна, сохранив их для своего флота: 2008–11, 2: 35.]. Согласно Да Каналю и Дандоло, генуэзцы построили укрепление на крыше спорного здания. Венецианцы быстро сожгли его дотла. Как показал Якоби, именно стратегическое местоположение, а не само здание, сделало его таким ценным. Действительно, после войны венецианцы заплатили за собственность и руины 7000 безантов – более чем в пять раз больше средней цены за дворец в городе [D. Jacoby, 2003, 247.]. Затем венецианцы и пизанцы вторглись в генуэзский квартал вплоть до Монмюсара [район Акры], после чего заключили двухмесячное перемирие [Dandolo, 1938, 308; da Canal, 1972, 160.].
Однако перемирие не уняло страсти. Когда оно истекло, война Святого Саввы превратилась в крайне разрушительную городскую схватку. Башни города были заполнены лучниками и увенчаны осадными машинами, швырявшими по городу тяжелыми камнями. Согласно тирскому Тамплиеру, эти машины бросали камни днем и ночью, “и они причинили много вреда друг другу и разрушили несколько домов” [Crawford, tr. Templar, 2003, 24.]. Каждая из них имела свое название. Одну из них звали Боверель [Boverel], что могло означать «конюшни» или могло относиться к окрестностям Акры [D. Jacoby, 2005, 73–105, esp. 77.]. Другие назывались Винчегерре [Vincheguerre], Перетин [Peretin] и Маркемозе [Marquemose]. По сообщениям, одна из машин могла метать камни весом более 280 фунтов [Templar of Tyre, 1906, 2: 743, no. 270; Crawford, Templar, 2003, 24, n. 4.]. Магистр тамплиеров Тома Берар даже перевел свою резиденцию в орден св. Лазаря, «чтобы выйти из-под ударов осадных орудий, которые стреляли друг в друга, ибо дом тамплиеров находился очень близко от пизанского квартала» [Templar of Tyre, 1906, 2: 746, no. 281; Crawford, Templar, 2003, 27.]. Annales Ianuenses утверждали, что в городе было более пятидесяти камнеметов [Carrafo, Annales, 239.]. Несмотря на то, что у них была большая башня и много осадных машин, генуэзцы оказались в трудном положении. У них было всего 800 вооруженных людей для удержания квартала, и они не могли рисковать ими за его пределами. Венецианцы не пропускали в гавань суда из Генуи, надеясь уморить генуэзцев голодом. Но Филипп де Монфор, явно не желавший венецианцам победы, отправил провизию контрабандой через гавань госпитальеров в Акре [Templar of Tyre, 1906, 2: 745, nos 274–276.]. С различными перерывами на другие события, эта городская война продолжалась в течении следующих четырнадцати месяцев.
Как пизанцы и предполагали, генуэзцы отправили из Генуи в Тир дополнительные военные корабли чтобы организовать нападение на Акру. Под командованием капитана Паскетто Малоно [Pasquetto Malono] генуэзский флот то и дело приближался к Акре, но когда венецианцы готовились дать ему отпор, Малоно всякий раз давал приказ к отступлению [Da Canal, 1972, 162; Dandolo, 1938, 308.]. В какой-то момент в конце 1257 года Тьеполо привел венецианский флот к Тиру и вступил в бой с генуэзцами. Это была громкая победа венецианцев. Тьеполо захватил самого Малоно, три галеры и 300 генуэзцев [Da Canal, 1972, 162; Torsello, 1611, 220.]. Согласно Да Каналю:
“…генуэзцы, находившиеся в Акре, были так опечалены и так разгневаны, увидев прибытие своих родственников, друзей и соседей, взятых в плен, что подумали будто никогда уже не будут счастливы. И, по правде говоря, они не были счастливы с тех пор, как мессир Лоренцо победил их в Тире” [Da Canal, 1972, 162; tr. Morreale as Martin da Canal, 2009, 62.].
И венецианцы, и генуэзцы требовали от своих правительств прислать больше галер.
Некоторое время Иоанн Ибелин и магистр ордена Храма искали способ положить конец войне. Они убедили Боэмунда VI, князя Антиохии и графа Триполи, приехать в Акру со своей сестрой Плезанцией [Plaisance], королевой-консортом и регентшей Кипрского королевства при своем малолетнем сыне Гуго II, а также регентшей [от имени сына] Иерусалимского королевства при шестилетнем Конрадине Гогенштауфене. Иоанн и магистр явно считали, что для прекращения хаоса требуется сильная рука. Они убедили Плезанцию уговорить баронов королевства принять Боэмунда в качестве регента ее сына, что позволило бы ему использовать свое положение и власть, дабы привести две стороны к соглашению. Но генуэзцы не доверяли Боэмунду. Хотя они и помогли в свое время в завоевании Триполи, генуэзцы уже много лет были лишены там прав и собственности. По словам тирского Тамплиера, Боэмунд опасался, что если генуэзцы одержат победу, они смогут форсировать эту проблему, и вернуть свои позиции в Триполи. Другими словами, отношение Боэмунда к генуэзцам было очень похоже на отношение Филиппа к венецианцам. Генуэзцы убеждали Филиппа и других своих сторонников среди баронов отклонить предложение Плезанции, говоря, что она не имеет права менять регентство, и заявляли о своей верности только Конрадину. Плезанция, пытавшаяся сохранять нейтралитет, ответила на этот вызов, поддержав Венецию и Пизу и велела всем баронам сделать то же самое. С Генуей остались только Филипп де Монфор и госпитальеры [Templar of Tyre, 1906, 2: 743, no. 271; Dandolo, 1938, 308; Richard, 1999, 390.].
Последний акт в этой драме произошел позже в том же году. Еще десять военных кораблей были отправлены из Венеции под командованием Паоло Фалье [Paolo Falier] и пятнадцать с Крита под командованием Андреа Дзено [Andrea Zeno] [Da Canal, 1972, 166, 168.]. Генуэзцы отправили около двадцати пяти судов из Генуи и Сардинии под командованием Россо делла Турка [Rosso della Turca], в результате чего у обеих сторон насчитывалось около сорока галер [Ibid., 168; Dandolo, 1938, 309; Caroldo, 2008–11, 2: 36–37.]. По словам Да Каналя, когда в Акру пришло известие о прибытии генуэзского флота, генуэзцы громко праздновали это событие на своей башне, украсив ее флагами своих союзников. Они кричали своим врагам: «Бегите, бегите из города, ибо вы все мертвецы!». Вот, цвет христианства прибыл! Завтра вас всех убьют, и на море, и на суше!” [“Fuiés, fuiés de la vile, que vos estes mors, que ja s’en vient la flor de Crestientés! A l’endemain serés trestuit ocis, que en mer que en terre!”: da Canal, 1972, 170.].
Остальные союзники Генуи разделяли этот энтузиазм. Филипп де Монфор вывел за Акру отряд из примерно восьмидесяти всадников и тридцати лучников, которую дополнил отряд госпитальеров. Тем временем генуэзский флот подошел к Акре и бросил якорь перед перегороженной цепями гаванью. Согласно Да Каналю и тирскому Тамплиеру, генуэзский флот превосходил по численности венецианский. Последний описал его как сорок восемь галер и четыре nefs, все с осадными машинами. План состоял в том, чтобы генуэзцы обезопасили гавань, в то время как сухопутные войска захватили бы венецианские и генуэзские кварталы. По мнению тирского Тамплиера, если бы генуэзцы прорвали цепь и немедленно атаковали, они бы одержали победу [Templar of Tyre, 1906, 2: 745–46, no. 281; da Canal, 1972, 170.]. Но они, возможно, опасались множества осадных машин в городе, а также атаки из Башни Мух [Tower of Flies], мощной башни у входа в гавань, которую контролировали венецианцы.
Венецианцы тоже отложили свою атаку, но не известно, почему. По словам тирского Тамплиера, они опасались, что пока они будут снаряжать свои корабли, генуэзцы атакуют их кварталы. Поэтому они попросили Тома Берара, магистра ордена Храма, предоставить братьев и туркополов для защиты кварталов в их отсутствие. Тот согласился. Братья на лошадях, снаряженных доспехами, с развевающимися знаменами, выглядели так внушительно, что генуэзцы Акры бежали в свой квартал, опасаясь, что им придется его защищать [Templar of Tyre, 1906, 2: 745–46, nos 281–282]. По словам Да Каналя, венецианцы не беспокоились, потому что они были «сильны как львы» [“hardis come lions”, da Canal, 1972, 170. ]. И у них было много денег. Согласно тирскому Тамплиеру, венецианский полководец предложил десять сарацинских безантов каждому, кто пойдет к нему служить на флот. Желающих было так много, что они заполнили не только свои сорок галер, но и еще семьдесят судов, на многих из которых были лучники [Templar of Tyre, 1906, 2: 746, no. 284.]. Они быстро решили, что консул Джустиниани будет следить за защитой венецианского и пизанского кварталов, а Зено и Тьеполо будут командовать флотом. «Но ветер дул так сильно, что венецианцы не смогли добраться до них, чтобы наказать их за самонадеянность в тот день” [Da Canal, 1972, 170; Morreale, Martin da Canal, 2009, 65.]. Восприняв это как трусость, генуэзцы зажгли факелы и всю ночь выкрикивали оскорбления и угрозы венецианцам по другую сторону цепи. На следующее утро после мессы и небольшого завтрака цепь была спущена, и венецианские галеры вышли из гавани [Da Canal, 1972, 170, 174.].
В конце концов, венецианцы окончательно разгромили генуэзцев. Тирский Тамплиер подсчитал, что число убитых и захваченных в плен генуэзцев составляет 1700 человек, что было установлено на данных переклички в Тире. Они также потеряли двадцать четыре галереи [Templar of Tyre’, 1906, 2: 746, no. 284.]. Да Каналь насчитал двадцать пять галер, на них 666 человек было захвачено, 400 утонуло и 600 «разрублено на куски» [Da Canal, 1972, 174.]. С учетом поэтической вольности первого цифры те же. Филипп де Монфор и госпитальеры вернулись по домам. По словам Да Канала, Филипп воскликнул: «Генуэзцы – это люди, которые только хвастаются и будто чайки, которые едят рыбу, бросаются в воду и тонут там! Их высокомерие уничтожено!» [“Les Jenoés ne sont pas homes se de borde non et resenblent osiaus que manjuent poison, que il se jetent en mer et se neient dedens: lor orgueill est abatus!”: Ibid., 172.].
Война башен, вызвавшая столько разрушений в Акре, закончилась у великой генуэзской башни. Увидев, что их флот уничтожен, генуэзцы сняли свои знамена и бежали в пристанище госпитальеров. Впоследствии им было разрешено навсегда переехать в Тир. Затем Лоренцо Тьеполо приказал полностью снести генуэзскую башню, так что, как сообщает Да Каналь, «не осталось камня на камне» [Ibid.]. Как он и обещал, сообщает тирский Тамплиер, Тьеполо взял с собой в Венецию камень из башенного фундамента. Остальные камни были использованы венецианцами и пизанцами для возведения стен вокруг их кварталов [Templar of Tyre, 1906, 2: 747, no. 286.].
Война Святого Саввы немедленно привела к разделению генуэзцев и венецианцев, первые переселились в Тир, а вторые остались в Акре. Но война между ними продолжилась по всему восточному Средиземноморью и Черному морю. Акра была лишь одной из граней в этой более масштабной борьбе. Она послужила важным полем битвы, в ней не было правительства, обладающего властью, средствами и волей для наведения порядка. Результатом этого стали разрушения в сердце Латинского Востока. Как сообщалось в ротелинском продолжении Вильгельма Тирского, «почти все башни и укрепленные дома Акры были полностью разрушены, за исключением религиозных домов, и в этой войне было убито 20 000 человек с одной и другой стороны».
Томас Ф. Мэдден
Университет Сент-Луиса
Перевод с английского
При копировании статьи указание на источник обязательно
