Автор под 1238 г. своей хроники рассказывает сначала различные внутренние события английской истории: брак Симона Монфора с сестрой короля Генриха III; восстание против него баронов; смерть королевы Шотландской; прибытие константинопольского императора в Англию; ссору папского легата с оксфордскими студентами; наконец, он упоминает о смерти египетского султана, покровителя христиан и друга Фридриха II, и по данному поводу говорит, что в этом же году явились в Европе в первый раз мусульмане проповедниками Крестового похода по случаю нападения на Переднюю Азию татаро-монголов.
МОНГОЛЫ И ЗАВОЕВАНИЕ ИЕРУСАЛИМА ХОРЕЗМИЙЦАМИ. 1244 г. [в 1259 г.]
[1238] Около этого времени к королю Франции прибыло торжественное посольство от сарацин, и особенно от Горного Старца, чтобы известить его и рассказать ему сущую правду о том, как с северных гор спустилось чудовищное и кровожадное племя людей, как оно наводнило собой пространные и богатые земли Востока, опустошило Великую Венгрию и повсюду разослало грозные письма и посольства. Их предводитель называет себя посланником Всевышнего, которому предназначено усмирить мятежные народы. Эти варвары отличаются огромной головой, несоответствующей остальному телу; пищей им служит сырое мясо и даже мясо людей. Они отличные стрелки; умеют переплывать всякие реки в кожаных ладьях, которые они носят с собой; при громадном росте они обладают страшной силой; безбожны и неумолимы; их язык не походит ни на одно из известных нам наречий. Они весьма богаты всякого рода скотом; лошади их быстры и могут в один день пробежать пространство трех дней пути; будучи отлично вооружены спереди, они не носят никакого вооружения сзади, так как им запрещено бегство. Их предводитель, человек свирепый, называется Кааном (то есть хан). Они обитают в северных странах и спускаются то с Каспийских гор, то с гор соседних; их называют татарами (или монголами) от названия р. Тар.
Будучи слишком многочисленны, к несчастью рода человеческого, они как бы выходят из земли кипучим ключом: они уже и прежде делали нападения, но в нынешнем году распространились с необыкновенной яростью. Вследствие того жители Готии (Скандинавии) и Фризии, опасаясь нападения варваров, не приходили по обычаю в Англию во время ловли сельдей, чем они обыкновенно нагружали свои корабли в Ярмуте. А потому в этот год селедку отдавали задаром, вследствие отсутствия вывоза; и в странах самых отдаленных от моря можно было купить за одну серебряную монету (pro uno orgenteo) от сорока до пятидесяти штук и самых свежих. Сарацинский посол, знатный человек и знаменитого происхождения, явился к королю Франции с поручением от восточных князей известить о случившемся и просить у западных народов помощи для отражения неистовства татар. Этот же посол поручил одному из сопровождавших его сарацин отправиться к королю Англии, рассказать ему о всем происшедшем и передать ему, что если сарацины не остановят вторжения варваров, то они опустошат весь Запад, а поэт сказал: «Если горит дом соседа, то подумай о своем доме». Посланный просил потому, чтобы в столь крайнем и важном для всего мира положении христиане поддержали сарацин и помогли им отразить общего врага. Епископ Винчестерский, принявший крест и присутствовавший случайно на этом свидании, ответил весьма умно: «Оставим собак грызть друг друга и взаимно истреблять; а когда придет наш черед, мы вступим в борьбу с теми из Христовых врагов, которые переживут, и очистим лицо земли от них; да подчинится весь мир единой Католической церкви, и да будет едино стадо и един пастырь!»
Этим отрывочным известием о появлении татаро-монголов в Азии и ограничивается автор под 1238 г.; затем он обращается к внутренним событиям европейской истории последующих 1239—1241 гг., останавливаясь преимущественно на борьбе Генриха III с английскими баронами и Фридриха II с Папой. Упомянув под 1241 г. о взятии Фридрихом II в Италии города Фаэнцы, державшего сторону Папы, автор вторично обращается к татаро-монголам.
[1241] Во время всех этих событий это племя бесчеловечное, неистовое, варварское, необузданное и беззаконное, известное под названием татар, дерзко напало на земли христиан с севера, произвело страшные опустошения и возбудило в целом христианстве страх и ужас. При своей неслыханной кровожадности они обратили почти в пустыню Фризию, Готию, Польшу, Богемию и большую часть обеих Венгрий, принудив к бегству и умертвив князей, прелатов и жителей городов и сел. Вот те письма, писанные в центр Европы, по которым можно судить о том разрушительном происшествии. В них говорилось следующее:
«Генрих, милостью Божьей, граф Лотарингский, палатин саксов, своему тестю и государю, любимому и вечно любимому, знаменитому владетелю, герцогу Брабантскому; свидетельствует о своей ревности и готовности служить ему как угодно!
Несчастья, предсказанные в Писании издревле, не иссякли и теперь и в наказание за наши грехи появляются отовсюду. На самом деле, народ кровожадный и бесчисленный, племя неистовое и беззаконное вторглось и заняло соседние нам страны. Они достигли даже Польши, ограбив предварительно другие страны и истребив их народы. По этому случаю я получил уведомление и просьбу как от частных лиц, так и от нашего любезного брата, короля Богемии, поспешно вооружиться и прийти на помощь и защиту верных. Действительно, теперь нет уже никакого сомнения, что эта татарская нация намерена через неделю после Пасхи кровожадно ворваться в Богемию и опустошить ее, если королю не будет оказана заблаговременная помощь. Так как горит дом у соседа, а соседняя нам земля подверглась разграблению и часть ее уже опустошена, то мы просим со слезами помощи и совета у Бога и у своих соседей, наших братьев, во имя вселенской церкви. Всякое промедление будет опасно, и мы молим вас настойчиво спешить, как можно скорее, нам на помощь, ибо дело идет столько же о вашем избавлении, сколько и о нашем; соберите многочисленную конницу, храбрую и отважную: ваши вассалы поставят вам ее; держите ее всегда наготове, в ожидании, когда мы пошлем вторично дать знать. А мы через содействие своих прелатов и братьев проповедников и миноритов объявим повсюду Крестовый поход, так как дело идет о Боге распятом, молебствия и посты и призовем к священной войне всех обитателей страны. Заметим при этом, что значительная часть этой проклятой нации с другой армией, соединенной с ними, опустошает Венгрию с неслыханным варварством; в руках короля этой страны, как уверяют, осталась самая ничтожная часть его владений. Одним словом, церковь и население северных стран угнетены и подавлены бедствия ми всякого рода до того, что еще никогда от начала мира эти земли не претерпевали столь великих зол.
Дано в год благодати 1241-й, в день, когда поют: “Возрадуйся, Иерусалиме!”
Таково же было содержание письма, отправленного герцогом Брабантским епископу Парижа. Почти в тех же выражениях писал и архиепископ Кёльнский королю Англии. Вот почему, вследствие этих тяжких бедствий и несогласия, горестного для церкви, между императором и Папой, предписаны были во многих странах посты и молитвы со щедрой раздачей милостыни, дабы Господь, поправший своих врагов и торжествующий руками и слабых, и сильных, сжалился над своим народом и низринул гордыню татар.
В то время, когда этот бич гнева Господня угрожал народам, королева Бланка, мать короля Французского (Людовика IX Святого), женщина уважаемая и любимая Богом, воскликнула при получении этих известий: «Где вы, король Людовик, мой сын?» Он подбежал и ответил: «Что с вами, мать моя?» Тогда она с плачем и вздохами, как женщина, но с большей твердостью, нежели обыкновенные женщины, говорила ему, помышляя о предстоящей опасности: «Что теперь делать, мой сын, при этом печальном событии, ужасный слух о котором распространился между нами? Ныне всем нам и всей святой церкви угрожает вторжение татар». На эти слова король отвечал, хотя и печальным голосом, но вдохновленным свыше: «О мать моя, да подкрепят нас небесные утешения! Если эта нация нападет на нас, то или мы отправим этих татар в тартар (ад), откуда они вышли, или они откроют нам дорогу на небо». Он как бы хотел этим сказать: «Или мы их отразим, или, в противном случае, мы отойдем к Богу, как исповедники Христа и мученики». Эта замечательная и благородная речь воодушевила не только французское рыцарство, но и жителей соседних стран. Император, узнав об этом вторжении, писал в следующих выражениях христианским владетелям и в особенности королю Английскому:
«Фридрих (II), император римлян и Август и проч., королю Англии привет!
В настоящее время происходят события, которые занимают столько же Римскую империю, имеющую обязанность распространять Евангелие, сколько и остальные государства вселенной, исповедующие христианскую веру; как ни поздно пришли к нам известия о том, но мы не можем не сообщить их вам. Какой-то народ, вышедший уже давно из последних пределов земли, прибыл из стран южных; долгое время скрываясь в жарком поясе и обоженный солнцем, он направился потом к Северу; овладев силой всей страной, это племя долгое время оставалось там и множилось, как желуди. Это народ варварский и по происхождению, и по образу жизни; не знаю, откуда явилось их название татары, от их ли происхождения, или от места, в котором они жили; по-видимому, божественное Провидение держало их до настоящего времени с целью наказать ими и исправить Божий народ: но да не послужит то к падению всего христианства! Это вторжение сопровождалось общественными бедствиями; всеобщее разорение было последствием его, и плодоносные земли, по которым прошла эта нечестивая нация, остались опустошенными. Не щадя ни возраста, ни пола, ни достоинства, они стремятся к уничтожению всего рода человеческого; уверенные в своем могуществе и надеясь на свою многочисленность, татары желают одни господствовать на всей поверхности земли. Предав грабежу и смерти все страны, которые они могли только завидеть, оставив позади себя бесконечные пустыни, они прибыли в землю, густо населенную куманами (половцами).
Там татары, этот народ, не щадящий жизни и привыкший к своим лукам, стрелам и дротикам более, нежели мы к своему оружию, руки которых более мощны и изведаны, нежели у других народов, рассеяли тот народ и покорили его; меч татар обагрился в крови тех, которые не успели бежать. Но такое соседство не могло внушить более благоразумия и осторожности русским (rutheni); враг был вовсе не так далеко, чтобы они, не видав прежде никогда такого народа, не пришли в ужас от приближавшегося пожара и не приняли мер против набега татар, или вообще не подумали бы о своем спасении. Между тем варвары явились внезапно с целью грабить и истреблять. Когда этот неистовый народ, бросающийся с быстротой гнева Божия или молнии, напал на них, город Киев (Cleva), один из самых больших городов этой страны, был уже осажден и взят приступом, и все то знаменитое государство, жители которого были перерезаны, было предано грабежу и опустошению. Такая участь должна была бы заставить венгров, соседних им, подумать о мерах предосторожности; но венгры, по своей небрежности, не подумали о защите.
Далее автор рассказывает о завоевании Венгрии татаро-монголами и о приближении их к границам империи.
Теперь ужас и страх, внушаемый неистовством этих завоевателей, должен овладеть сердцем каждого; подавляющая нас необходимость, близко угрожающая опасность заставляют подумать о мерах к отражению врага. Всеобщее истребление мира и в особенности христианства требует поспешной помощи, ибо эта свирепая и беззаконная нация не знает человеколюбия. Между тем она следует за повелителем, которого чтит и послушно уважает, называя его богом земли. Это – люди малорослые, но сильные; широкоплечие, с мощными руками и ногами, мускулистые, неустрашимые и всегда готовые броситься в опасность по одному слову предводителя. Лицо их широкое, глаза скошенные; они издают пронзительный крик, вполне выражающий свирепость их сердца. Они одеваются в недубленую кожу и прикрываются воловьей шкурой или шкурой ослов и лошадей, нашитой на железный обруч; таково их вооружение, которое они употребляют до настоящего времени. Но, о чем мы не можем говорить без сожаления, они успели теперь облечься в лучшее вооружение, пользуясь добычей, отнятой у христиан, чтобы к нашему стыду мы истреблялись собственным оружием: так хочет гнев Божий! Теперь они ездят на лучших лошадях, лучше едят и одеваются менее дико. Эти татары – отличные стрелки; они носят с собой искусно изготовленные меха, при помощи которых безопасно и скоро переправляются по рекам и болотам. Говорят, что их лошади, когда недостает фуража, питаются древесной корой, листьями и корнями трав; они ведут лошадей за собой, и, несмотря на то, их лошади в случае нужды обнаруживают легкость и быстроту. Я предвидел и предсказывал эти бедствия, я часто писал к вашему величеству и извещал через послов как вас, так и других христианских государей; я убеждал их сохранять между собой мир и просил прекратить раздоры, вредные республике Христовой; я говорил, что необходимо с поспешностью подняться всем, чтобы остановить успехи этого народа, готового броситься на нас, ибо стрела ранит не так опасно, когда предвидеть ее. Нашим врагам остается только радоваться, видя, как несогласие разделяет христианских государей и расчищает им дорогу.
Император, пользуясь этим случаем, обращается с упреками к Папе, который враждует с ним, молит все христианские народы собраться воедино «для низвержения татар в тартар» и в заключение перечисляет все народы, которые могли бы соединиться вместе для борьбы с общим врагом.
Так, сойдутся вместе Германия, бурная и пылкая на войне; Франция, мать и вскормленница отважного рыцарства; Испания, воинственная и неустрашимая; плодоносная Англия, богатая героями и мощная своим флотом; Алеманния, славная мужественными витязями; Дакия (Дания), искусная в морских боях; неукротимая Италия; Бургундия, не знающая моря; Апулия, которая не может терпеть покоя; острова морей Адриатического, Греческого и Тирренского, Крит, Кипр, Сицилия, доставляющие непобедимых мореходов; кровожадная Ирландия; острова и страны, соседние океану; живой Валлис; болотистая Шотландия; ледяная Норвегия; одним словом, все знатные страны Запада, управляемые королями, пошлют избранное воинство, которое выступит под знаменем животворящего креста, креста, который наводит страх не только на мятежных людей, но и на неистовых демонов.
Дано во время обратного движения, после сдачи и разорения Фаэнцы, в 13-й день июля».
Таково было содержание письма, с которым император, в своей заботе об общественном деле обратился к различным государям, меняя только титул и некоторые слова в самом содержании. В письме, адресованном к королю Франции, следующее место весьма раздражило его: «Я удивляюсь, – писал Фридрих, – что дальновидность французов не может лучше других раскрыть хитрости Папы и не видит его намерений. Действительно, его ненасытное властолюбие стремится подчинить себе все государства верных. Папа берет за образец английскую корону, которую он поверг к своим стопам, и теперь, чтобы поработить своей воле императорское величество, он осмеливается в своей дерзости объявлять самые наглые притязания».
