Как и следовало ожидать, портовый город Фамагуста, главный порт Кипра с конца XIII века и один из главных торговых центров Восточного Средиземноморья, имел значительное количество таверн. Нотариальные акты XIV и XV веков содержат интересную информацию об их владельцах. Большинство из тех, кто упоминается в источниках, происходят из Италии – Генуи, Венеции, Милана и других мест – возможно, это связано с тем, что большинство документов были составлены генуэзскими и, в меньшей степени, венецианскими нотариусами, отсюда и такая предвзятость. В некоторых случаях хозяева таверн выступают просто как свидетели коммерческих сделок, но в других случаях они упоминаются как кредиторы или заемщики денег, а в отдельных и чрезвычайно интересных случаях они и их таверны упоминаются в связи с каким-то спором.
К сожалению, сохранившиеся источники о тавернах в Фамагусте и даже на Кипре в целом, мало что говорят нам о типах людей, посещавших такие заведения, о еде и напитках, продававшихся в них, и об их расположении – были ли они сосредоточены в определенных кварталах или разбросаны по всему городу. Учитывая, что большинство людей, посещавших таверны, и тех, кто поставлял продаваемые там продукты, были местными жителями, они обычно не встречаются в генуэзских нотариальных актах, составляющих подавляющее большинство первоисточников. По той же причине нелатинские владельцы таверн, греки, армяне и сирийцы, также не упоминаются, что опять же объясняется латинским характером сохранившихся нотариальных актов. Положительным моментом является то, что в генуэзских актах и других документах в различных случаях среди владельцев таверн упоминаются женщины, что свидетельствует об их активном участии в социальной и коммерческой жизни того, что к 1300 году было главным портовым городом Кипра.
Первым трактирщиком, упомянутым в этих документах, является Бонозиурнус Лупус и его жена Ферния, которые 30 ноября 1296 года подтвердили некому Аллегро Фатейнанти получение определенных товаров, пообещав заплатить ему за них 136 белых безантов до следующего Марди Гра [фр. Mardi gras, букв. — «жирный вторник». Последняя ночь до начала поста.] [Notai Genovesi in Oltremare: Atti rogati a Cipro da Lamberto di Sambuceto (11 Ottobre 1296-23 Giugno 1299), ed. M. Balard, Collana Storica Fonti e Studi (henceforth CSFS) 39 (Genoa, 1983), no. 19.]. 2 сентября 1300 года генуэзец Гульельмо де Кварто письменно подтвердил возврат долга в 35 золотых трактирщиком Антонио Нигро, жителем Каффы или Кандии на Крите. Антонио занял эти деньги 15 июля, пообещав вернуть долг Гульельмо или его представителю в Константинополе к середине сентября или даже ранее, если корабль, на котором он путешествовал, прибудет раньше [Actes génois de Famagouste’, ed. C. Desimoni, Archives de l’Orient latin, 2 (1884), 3-120, no. 181; Notai Genovesi in Oltremare: Atti rogati da Lamberto di Sambuceto (3 Luglio 1300-3 Agosto 1301), ed. V. Polonio, CSFS 31 (Genoa, 1982), no. 2. The tavern keeper Antonio Nigro, mentioned as originating from Caffa in the deed of 15 July 1300 and from Candia in that of 2 September 1300 is clearly the same person, a scribal error having occurred in one of the documents.]. 10 ноября 1300 года Барбарино, судебный чиновник Фамагусты, одолжил пять белых безантов у трактирщика Беннато, пообещав вернуть заем, когда Беннато сочтет нужным, и представил в качестве поручителя Ламберта из Тира, имя которого указывает на то, что он был беженцем в Фамагусте после захвата Тира мусульманами в 1291 году. Трактирщики также выступают в качестве свидетелей. 1 августа 1300 года трактирщик Бартоломью, описанный как житель Фамагусты, засвидетельствовал возврат 220 безантов и некоторых предметов, которые каталонец Бернард де Роза, также проживавший на Кипре, одолжил у Бернарда Арнальдуса из Барселоны. В декабре 1300 года генуэзский трактирщик Бонджорно выступил свидетелем при оглашении завещания одного из своих умерших сограждан, Бернардо Зотардо, а в апреле 1301 года два генуэзца договорились о коммерческом предприятии в месте “перед домом трактирщика Гаринуса”. Очевидно, что этот дом был хорошо известной городской достопримечательностью. Гаринус, содержатель таверны, венецианец, упоминается и в других нотариальных актах этого периода.
Трактирщик Джеймс из Анконы, города на Адриатическом побережье Италии, упоминается в нотариальном акте от 7 апреля 1301 года, согласно которому он представил сумму в 17,5 белых безантов в качестве гарантии и штрафа за матроса Болгарино, который сбежал с галеры, где он работал. Бонаджиунта де Савио, писец на борту галеры, подтвердил уплату этого штрафа, а в соответствующем акте трактирщик Иаков описывается как житель окрестностей Тортосы в Фамагусте, района, населенного беженцами из одноименного сирийского города, захваченного мусульманами в конце XIII века. В том же месяце генуэзский трактирщик Перретино Карбонерио и его жена Алота признали перед своим согражданином Ноласко де Нигро получение некоторого количества товаров, за которые они обязались выплатить 92 белых безанта в рассрочку и полностью погасить долг до конца октября. В июне 1301 года генуэзец Питер Роберти назначил содержателя таверны Гирардино одним из своих душеприказчиков при составлении завещания. Кроме того, вышеупомянутые трактирщики Гаринус и Беннато упоминаются в качестве свидетелей в документе от сентября 1301 года, фиксирующем продажу турецкой девушки-рабыни, а также в другом документе, фиксирующем импорт индийских ароматических трав в Александретту [Notai Genovesi in Oltremare: Atti rogati a Cipro da Lamberto di Sambuceto (6 Luglio-27 Ottobre 1301), ed. R. Pavoni, CSFS 32 (Genoa, 1982), nos 168 and 173.].
За весь 1302 год в Фамагусте упоминаются несколько трактирщиков. В январе трактирщик Беннато вместе с Бертолино одолжили 25 белых безантов генуэзцу Паскалю де Сагона, причем последний обещал вложить деньги наилучшим образом во время морского путешествия, которое они втроем планировали. В том же месяце вышеупомянутый трактирщик Гирардино выступил в качестве свидетеля сделки по займу, а в феврале трактирщик Венетикус, возможно, также выходец из Венеции, также выступил в качестве свидетеля коммерческой сделки. В апреле 1302 года венецианский трактирщик Гаринус фигурирует в коммерческой сделке как покупатель тканей стоимостью 112 белых безантов у генуэзца Ансальдо Лаваджио. Гаринус заплатил за эти ткани натурой, а Ансальдо действовал от имени другого своего соотечественника, Гирардо из Сент-Панкраса. После смерти Ансальдо Гирардо назначил Аллегро Фатейнанти своим прокурором для возвращения этих товаров. В июне 1302 года вышеупомянутый генуэзский трактирщик Бонджорно передал своему будущему зятю, Иоанну Ксарраче из Бейрута, значительную сумму в 400 белых безантов в качестве приданого для его дочери Екатерины. Раймонд, трактирщик, уже упоминавшийся выше, был включен в число свидетелей этой сделки [Notai Genovesi in Oltremare: Atti rogati da Cipro da Lamberto di Sambuceto (Gennaio- Agosto 1302), ed. R. Pavoni, CSFS 49 (Genoa, 1987), nos 41, 52, 65, 177 and 231-4.]. Трактирщики в процветающем торговом порту Фамагусты были явно состоятельными и социально связанными людьми, даже если их профессия не была вполне респектабельной, как будет показано ниже.
Трактирщики в Фамагусте упоминаются в последующих нотариальных актах за период 1307-10 гг. В марте 1307 года генуэзский трактирщик Питер Ансельм также составил завещание, назначив свою жену Марию душеприказчиком и оговорив, что в случае его смерти ей будет поручено его погребение и сопутствующие расходы. Кроме того, Петр Ансельм завещал различные суммы денег церквям Фамагусты, доминиканским и францисканским монахам города и часовне Святого Георгия Генуэзского, расположенной в районе лоджии генуэзской общины. Его жена унаследовала большую часть его имущества, а все присутствующие свидетели были генуэзцами. Ни о каких детях не упоминается.
Первое упоминание о содержательнице таверны, Маринарии, появилось в январе 1310 года, когда она призналась, что взяла в долг у генуэзца Пагано ди Порта Санкти Андри 200 белых безантов, выданных ей в предыдущем году. Как она сама призналась, она заняла эту сумму “для покупки и продажи вина в таверне”, пообещав вернуть ему всю сумму с процентами “добросовестно и без обмана”. В феврале 1310 года миланский трактирщик Джон присутствовал при кредитной операции, связанной с экспортом пива в королевство Киликийская Армения [Notai Genovesi in Oltremare: Atti rogati a Cipro da Lamberto di Sambuceto (31 Marzo 1304-19 Luglio 1305, 4 Gennaio-12 Luglio 1307) e Giovanni de Rocha (3 Agosto 1308-14 Marzo 1310), ed. M. Balard, CSFS 43 (Genoa, 1984), no. 82 (di Sambuceto), 38 and 75 (de Rocha).]. В сохранившихся венецианских нотариальных актах Фамагусты середины XIV века нет упоминаний о трактирщиках, за исключением одного, датированного 1362 годом, в котором трактирщик Бартоломью Фурлано упоминается просто как свидетель завещания, составленного венецианским купцом Николасом Контарено [C. Otten-Froux, ‘Un notaire vénitien à Famagouste au XIV siècle: Les actes de Simeone, prètre de San Giacomo dell’Orio (1362-1371)’, Θησαυρίσματα 33 (2003), no. 181.].
Интересные упоминания о тавернах и трактирщиках Фамагусты можно найти в нотариальных актах XV века, составленных в городе, а также в письменных показаниях, представленных в ходе судебных расследований, проведенных против двух капитанов Фамагусты, которых генуэзцы захватили во время своего вторжения на Кипр в 1373 году и удерживали до 1464 года. В 1428 году произошел особенно интересный случай, связанный со священнослужителем, посетившим таверну вместе с друзьями. Этот священнослужитель по имени Антоний Мансур, сын Авраама из Пера, в октябре 1428 года зашел в таверну со своими друзьями, чтобы поесть и выпить. Житель Фамагусты по имени Бисарра находился в той же таверне со своей компанией, и в какой-то момент эти две компании сошлись и начали веселиться. Священник Антоний, который держал нож, чтобы нарезать хлеб и макароны, которые все ели, к своему несчастью, случайно, не преднамеренно и не в шутку, ударил Бисарру, ранив его в грудь так сильно, что тот умер.
Вследствие этого капитан Фамагусты или его офицеры арестовали Антонио, сначала посадив его в тюрьму, а затем передав латинскому епископу Фамагусты, когда узнали, что он священнослужитель. Епископ также поместил его под стражу, но в какой-то момент Антонио удалось бежать и добраться до Рима, где он попросил отпущения грехов, поскольку преступление не было преднамеренным. Рачелло де Ауро де Бонония, госпитальер и папский представитель, дал ему просимое отпущение грехов, чтобы он мог вернуться в Фамагусту в прежнем официальном качестве и восстановить свои прежние почести и привилегии, не подвергаясь там суду светского суда. Его адвокат передал его просьбу дожу и сенату Генуи, которые приняли ее и постановили освободить его от всех обвинений, выдвинутых против него [S. Blijnyuk, Die Genuesen auf Zypem ende 14. und im.15. Jahrhundert, Studien und Texte zur Byzantinistik 6, ed. P. Schreiner (Frankfurt 2005), no. 8.]. Этот инцидент в некоторой степени объясняет запреты на посещение таверн клириками, которые можно найти в соборах и декретах, принятых латинской церковью Кипра в XIII и XIV веках [The Synodicum Nicosiense and other documents of the Latin Church of Cyprus, 1196-1373, ed. and trans. C. Schabel (Nicosia, 2001), 92-3, 214-15, 232-3.].
Упоминание о том, что в таверне подавали хлеб и макароны, очень интересно. Это одно из слишком редких упоминаний о видах пищи, подаваемой в этих заведениях Фамагусты. Учитывая, что оба эти блюда сделаны из пшеницы, это подчеркивает, хотя и косвенно, важность поставок зерна для этого генуэзского анклава в составе Лузиньянского королевства на Кипре. Реестры двух генуэзских городских казначеев, «массари», хотя и неполные для периода генуэзской оккупации Фамагусты, содержат важную информацию в этом отношении. В соответствии с системой двойной бухгалтерии, практиковавшейся в Генуе с 1340-х годов, записи слева состояли из exitus или расходов, а справа – introitus или доходов. Например, покупка зерна регистрировалась как расход, но само зерно регистрировалось справа как приход, в разделе доходов. Генуэзцы импортировали зерно на Кипр из Сицилии, и в бухгалтерских записях казначеев из городских башен на стенах, окружавших генуэзскую Фамагусту, называлась Зерновой. Кроме того, к концу XIV века, когда городская экспансия ушла в прошлое, в кварталах или «контрадах» св. Космы, св. Марии на Горе Кармель и в Лимассоле были построены мельницы. [M. Balard, ‘La massaria génoise de Famagouste’, in Diplomatics in the Eastern Mediterranean 1000-1500: Aspects of Cross-Cultural Communication, ed. A. Beihammer, M.G. Parani and C.D. Schabel (Leiden, 2008), 237-41; Blijnyuk, Die Genuesen, nos 2-4, 6-7 and 17-18.].
Как уже говорилось выше о Маринарии, женщине, содержавшей таверну в Фамагусте около 1310 года, эта профессия отнюдь не была исключительно мужской. Второй зафиксированный случай женщины-трактирщицы встречается в 1448 году. Это некая Маросса Пансана. Явившись к судьям в ходе судебного дознания по обвинению Пьетро ди Марко, бывшего генуэзского капитана Фамагусты, она выдвинула против него два конкретных обвинения. Согласно первого из них, во время исполнения им своих обязанностей каталонец по имени Иоанн де Летта украл у нее золотой сосуд стоимостью 30 дукатов. Когда она донесла на него капитану, тот приказал отвести обвиняемого в камеру пыток. Присутствовавшая там Маросса потребовала, чтобы его пытали, дабы ужаснувшись, он вернул золотой сосуд, но капитан показал, что крайне не хочет идти на такой шаг. Согласно второму обвинению, выдвинутому Мароссой против капитана, некий Антонио де Альба задолжал ей 15 белых безантов вместе с серебром на сумму 25 белых безантов. По возвращении в Фамагусту упомянутый Антонио был помещен под стражу, а соответствующая расписка была конфискована Джустиниано Фатинанти. Однако после этого капитан Пьетро ди Марко приказал Джустиниано отдать эту расписку, несмотря на возражения Мароссы, и в результате Антонио уехал, не заплатив ей того, что был должен [Genova e Cipro: L’inchiesta su Pietro di Marco capitano di Genova in Famagosta (1448-1449), ed. S. Fossati Raiteri, CSFS 41 (Genoa, 1984), no. 17.].
В свою защиту по первому обвинению бывший капитан Пьетро ди Марко заявил, что он действительно подвергал обвиняемого пыткам, но, убедившись в отсутствии уличающих доказательств, не захотел продолжать. Что касается второго обвинения, он заявил, что действительно отдал Джустиниано приказ отдать расписку, находящуюся у него. Окончательный исход этого дела неизвестен, хотя Маросса привела двух свидетелей, которые в своих показаниях подтвердили правдивость обвинений. Однако в феврале 1455 года Маросса Пансана упоминается еще раз, на этот раз как покупатель дома с пристроенной к нему таверной у некоего Барнабаса Тернатио. Это заведение находилось на улице, простиравшейся от рыночной площади до таможни Фамагусты. Документ, фиксирующий ее покупку, бесценен не только тем, что в нем указано расположение таверны, очевидно, близкой к центральной артерии Фамагусты, но и тем, что в нем зафиксировано, как к таверне был пристроен дом, доказательство того, что, как и в других странах Европы и Средиземноморья, дома имели пристроенные к ним коммерческие помещения, служащие в архитектурном плане двойной цели – жилью и рабочему месту.
Более того, в июне 1455 года Маросса снова упоминается как работодатель некоего Лоса из Никосии, который задолжал ей четыре дуката – цену “за ужин и постель”. Кроме того, Маросса записана в реестре долгов, представленных во время правления генуэзского капитана Бартоломео де Леванто в 1455-57 годах, дважды как кредитор и один раз как должник [Un enquète à Chypre au XV siècle: Le sindicamentum de Napoleone Lomellini, capitaine Génois de Famaguste (1459), ed. C. Otten-Froux (Nicosia, 2000), 242.]. Еще одной трактирщицей, зафиксированной в государственных архивах Генуи в середине XV века, была Серини Качотрипитри, содержавшей трактир в доме, принадлежавшем генуэзцу. Ее имя, возможно, было сокращением от Эйрини Какотрипити, в таком случае эта трактирщица, вероятно, была этнической гречанкой [L. Balletto, ‘Ethnic groups, cross social and cross cultural contacts on fifteenth century Cyprus’, in Intercultural Contacts in the Medieval Mediterranean, ed. B. Arbel (London 1996) 42 and n. 27.].
Еще одно интересное обвинение, выдвинутое против Пьетро ди Марко в связи с тавернами в Фамагусте, касалось Азара де Каффа, который, похоже, происходил из крымских владений генуэзцев с таким названием. Во время пребывания Пьетро ди Марко в должности он зашел в таверну некоего Антонио Коджио, который в то время горячо спорил с человеком по имени Варфоломей из Пера, генуэзской колонии напротив Константинополя. В ходе этой ссоры Антонио в какой-то момент схватил кувшин с вином, чтобы ударить им Варфоломея, и Азар, наблюдая за происходящим, подошел, чтобы разнять их, после чего Антонио в порыве гнева так сильно ударил Азара кувшином по голове, что проломил ему череп. В результате этого несчастного случая Азар был вынужден пролежать в постели целый месяц и еще 17 дней, прежде чем он смог снова выйти на работу, и понес финансовые потери в размере более 80 безантов. Кроме того, он был человеком, живущим на поденную зарплату, не имея ничего, кроме пота со своего чела. В связи с этим он предстал перед капитаном, как только смог передвигаться, и попросил его восстановить справедливость, и получить компенсацию за нанесенные ему увечья, полученные от Антонио, но капитан не захотел ему помочь. Он также попросил капитана возместить ему расходы на лечение и парикмахерские услуги, которые ему пришлось оплатить.
В свою защиту капитан Пьетро ди Марко утверждал, что заявления Азара были лживыми, а также заявил, что поручил решение этого вопроса своему заместителю, Лорансу де Арморинису, чтобы тот мог отправлять правосудие в отношении Азара в качестве судьи уголовного суда. Окончательный исход дела неизвестен, но очевидно, что подобные инциденты создали дурную славу тавернам и тем, кто их посещал. В связи с тавернами генуэзской Фамагусты XV века следует упомянуть, что во время судебного дознания, проведенного в 1459 году против Наполеоне Ломеллини, бывшего капитана города, один из его обвинителей, упомянутый выше Джованни Фатинанти, утверждал, что всякий раз, когда этот капитан позволял пиратам проникать в город со своими крадеными товарами, которые Наполеоне и его сын Лука скупали, а затем перепродавали, выступая таким образом в роли получателей краденого, те же самые пираты иногда посещали таверны города, и Луке часто приходилось заставлять их покидать эти заведения, чтобы побудить их уехать из города [Otten-Froux, Une enquète, pp. 59, 164-5.].
Дальнейшие возможные упоминания о тавернах в Фамагусте встречаются при короле Якове [Жаке] II, предпоследнем короле Кипра, который в 1464 году отвоевал Фамагусту у генуэзцев, вернув ее Лузиньянам. В документе от 21 мая 1468 года король предоставил Марко Габриэлю, генуэзскому бургомистру Фамагусты, состоящему у него на службе, освобождение от уплаты 49 безантов налогов, причитающихся с доходов, которые он получал от домов и пяти канут, принадлежавших ему в Фамагусте. Это слово, возможно, армянского происхождения, может обозначать как небольшие магазины, так и таверны, и, возможно, некоторые из пяти заведений, описанных как кануты, на самом деле были тавернами. Тот же аргумент применим и к другому документу от 1 июня 1468 года, в котором король подобным образом освободил аббатство св. Симеона Фамагустского от уплаты налога в 12 безантов, обычно причитающихся с доходов, которые оно получало от четырех канут, расположенных в Фамагусте и прилегающих к королевскому дворцу [Le livre des remembrances de la secrete du royaume de Chypre (1468-1469), ed. J. Richard (Nicosia, 1983), nos 159-60 and no. 159, n. 3.].
Таверны позднесредневекового Кипра, которые на языке этого периода также назывались канутами, существовали и в Никосии, столице Лузиньянов и венецианского Кипра, и даже в пригородах города, и их следует кратко обсудить для сравнения.
Случай, описанный в хронике Георгия Бустрониоса, в которой рассказывается о гражданской войне 1460-1464 годов между королевой Шарлоттой и ее незаконнорожденным сводным братом Жаком, который в итоге победил и правил Кипром как король Яков II до 1473 года, после чего венецианцы аннексировали остров, показывает относительно низкое социальное положение, но также и возможности для богатства, связанные с людьми, содержащими таверны на Кипре. Рассказывая о возвышении своего врага Якова Мальтийского во время гражданской войны, Бустрониос утверждает, что изначально он прибыл на Кипр бедным человеком. Тем не менее, он был достаточно проницателен, чтобы жениться на дочери трактирщика Николаса из Палермо, который до своего освобождения был крепостным графа Триполи, но после этого открыл таверну и заработал много денег [Τζώρτζης (Μ)πουστρούς (Γεώργιος Βο(σ)τρ(υ)νός ή Βουστρώνιος, Διήγησις Κρονίκας Κύπρου, ed. G. Kehayioglou (Nicosia, 1997), σσ. 140-41, George Boustronios, A Narrative of the Chronicle of Cyprus 1456-1489, ed. and trans, by N. Coureas (Nicosia, 2006), § 93.]. В целом, мы видим человека скромного происхождения и иностранного происхождения, который, тем не менее, сумел разбогатеть благодаря открытой им таверне.
Очевидно, что таверны на Кипре могли быть прибыльным предприятием, даже если их содержание не считалось респектабельным занятием. До 1474 года в пригородах Никосии существовало пять канут, и поскольку они находились за пределами города, их владельцы считались освобожденными от уплаты муниципального налога на ввозимые в город товары, так называемого габеля. В венецианский период местные власти дали разрешение на открытие еще семи канутов, начиная с 1531 года, но после их открытия началась жесткая конкуренция, которая привела к упадку некоторых канутов в городе. Такие заведения приобрели репутацию центров экстравагантности и моральной распущенности из-за напитков, которые они продавали своим клиентам, и считались отбивающими у христиан желание соблюдать богослужения [N. Coureas, G. Grivaud and C. Schabel, ‘The Capital of the Sweet Land of Cyprus: Frankish and Venetian Nicosia’, in A History of Nicosia, Rimai Publications]. Однако, несмотря на свою скверную репутацию, они продолжали функционировать на протяжении лузиньянского и венецианского периодов истории Кипра, засвидетельствованные как в Никосии, столице Кипра, так и в Фамагусте, главном порту острова.
Николас С. Х. Куреас
Перевод с английского
При перепечатке статьи указание на источник обязательно
