Командорство ордена в Лане было типичным городским командорством тамплиеров. Храмовники владели здесь часовней, кладбищем и десятком домов сдаваемых в наем. Оно никогда не считалось крупным или значительным учреждением ордена, однако именно поводу этого командорства существуют сведения о наличии в ордене секретных уставов, являвшихся еретическими. Предлагаем вашему вниманию небольшую статью об истории командорства Лан и о некоторых показаниях свидетелей данных на процессе против ордена тамплиеров.
Командорство Лан обязано своим появлением Бартелеми де Виру – епископу этого города. В 1129 году он, вместе с другими крупнейшими французскими прелатами, присутствовал на знаменитом соборе в Труа, где орден храмовников получил свой устав и мировое признание. Его имя даже упоминается в уставе храмовников, в перечне, где перечислены представители французского духовенства, работавшие над его составлением и принятием [Upton-Ward, J.M. The Rule of Templars. Published by The Boydell Press, Woodbridge, Suffolk, UK, 1972].
В 1134 году он передает храмовникам дом, находящийся в квартале каноников, у монастыря Святого Жана принадлежавшего бенедиктинцам [Lucien Broche. Congrès archéologique de France, LXXVIIIe session tenue à Reims en 1911. Par la société Française d’Archéologie, tome I. Paris A. Picard 1912]. Интересно, что тамплиерам этот подарок обошелся совсем не бесплатно, до 1141 года они вынуждены были выплачивать за него ценз французской короне, пока Людовик VII не освободил их от этой повинности. В том же 1134 году папа Гонорий III дает разрешение тамплиерам из Лана построить свою церковь и обустроить возле нее кладбище [M. H. de Buttet Une mystification : La prétendue Commanderie du Temple de Royaucourt In: Mémoires de la Fédération des Sociétés d’histoire et d’archéologie de l’Aisne vol. 25 (1980) p. 47-56]. К 1140 году тамплиеры возводят здесь часовню, посвященную Иоанну Крестителю. Ее необычная восьмиугольная форма послужила темой различных исторических спекуляций рассказывающих о том, что тамплиеры везде, где могли, создавая свои церкви, копировали форму храма Гроба Господня в Иерусалиме. Реальность куда прозаичнее – храмовники фактически просто скопировали план с часовни соседнего аббатства Сен-Винсен построенной десятком лет ранее [Valerie Bessey – Laon in Prier et combattre. Dictionnaire européen des ordres militaires au Moyen Age, Fayard, Paris , 2009, p. 535], [E. Lambert L’église des Templiers de Laon et les chapelles de plan octogonal. Revue Archéologique, 1926].
Ну а сама часовня Лана позже послужила прототипом для создания совершенно аналогичной орденской часовни в Меце. Административно командорство Лан входило в состав одноименного орденского бальяжа Ланнуа, однако, судя по всему, его центр находился не здесь, а в командорстве Пюизье (Puisseux) в нескольких километрах от Лана. Поэтому хоть историкам ордена и известны несколько имен командоров Ланнуа, вряд ли их резиденция находилась именно здесь. Кстати, командоры Ланнуа имели достаточно солидный вес в орденской иерархии, например рыцарь Пьер де Норман, бывший в этой должности в 1274-1287 годах, совмещал этот пост с должностью лейтенанта магистра Франции [De Trudon des Ormes – Liste des maisons et de quelques dignitaires de l’Ordre du Temple en Syrie, en Chypre et en France, d’après les pièces du procès – Revue de l’Orient Latin, tome V, Paris , 1897, р. 242-243].
К 1250 году командорство Лан уже достаточно богатое орденское учреждение. Ему принадлежит одиннадцать жилых домов внутри городских стен, которые храмовники сдают в наем. За городскими стенами тамплиерам из Лана принадлежат многочисленные поля и луга, а также несколько виноградников. По поводу некоторых земель даже вспыхивают судебные тяжбы с их соседями – бенедиктинцами. Уцелевшие кассовые журналы парижского Тампля за 1295-1296 год говорят нам о выплатах весьма значительных сумм в орденскую казну, которые делал командор Лана в этот период [M. Léopold Delisle. Mémoire sur les opérations financières des Templiers. Mémoires de l’Institut de France. Académie des inscriptions et belles-lettres. Institut royal. Paris, 1833].
Практически не сохранилось сведений о командорстве Лан в связи с последовавшим в 1307 году арестом храмовников, а затем и процессом над орденом. Историкам неизвестно, сколько тамплиеров находилось в Лане на момент арестов, и были ли они схвачены или им удалось бежать. Можно лишь констатировать, что не сохранилось ни одного протокола допроса храмовника из этого командорства ордена. Однако именно документы процесса называют нам имя его последнего наставника. Его звали Жерве де Бове, и его имя упоминается в связи с весьма интересными обстоятельствами. Одним из пунктов обвинения против храмовников было существование в ордене особого еретического устава (смотреть пункты обвинения 84-86, однако повальные обыски в командорствах не дали ни малейшего результата, были найдены лишь классические варианты устава, не содержащие следов какой либо ереси. Не дали результата и допросы храмовников. Многие тамплиеры полагали, что еретические по форме обряды были описаны в уставе, но ничего конкретного по этому вопросу сообщить не смогли. Так, может быть, у храмовников существовало два варианта устава – один официальный, а другой еретический «для внутреннего пользования»?
В пользу этой версии говорят всего три свидетельства, причем все они даны не храмовниками, а сторонними людьми. Одно из них получено в Англии от монаха-францисканца, который утверждал, что у английского магистра Уильяма де ла Мора был большой манускрипт, содержащий описания всех гнусных ритуалов храмовников [Anne Gilmour-Bryson The London Templar Trial Testimony: ‘Truth’, Myth or Fable, in Honour of Laurie Gardiner, Melbourne, 1993]. А вот другие два свидетельства касаются как раз французского командорства Лан и его прецептора Жерве де Бове. Лан был городским командорством и тамплиеры, по сути, жили в квартале, где селились различные каноники, клирики, нотариусы и прочие ученые мужи… Именно от них, весной 1309 года, в ходе работы папской комиссии, были получены два интересных свидетельства, текст которых я полностью приведу ниже. Первое принадлежит нотариусу Раулю де Прелю [Jules Michelet – Procès des templiers (collection des documents inédits de l´histoire de France), Paris 1841-1851, TI, p. 175-176 ; перевод с латыни специально для данной статьи выполнен Екатериной Лобковой]:
Магистр Рауль де Прель из диоцеза Лана, правовед, адвокат королевской курии, принёсший клятву свидетеля, согласно вышеуказанной форме, находясь в присутствии указанных господ комиссаров, когда увидел и прочёл статьи, присланные господам комиссарам апостольским престолом, о которых следовало его расспросить, когда господа комиссары попросили его сказать им, знает ли он что-либо о содержании этих статей или о том, что из них следует, сказал и подтвердил, под принятой у него клятвой, следующее, что было записано под его диктовку, а именно: в то время, когда он находился в Лане, некий тамплиер, называемый братом Жерве де Бове, бывший тогда наставником дома ордена в Лане, хорошо знакомый магистру Раулю, очень часто, и в присутствии других, говорил магистру Раулю, что за четыре, пять или шесть лет до ареста этих многих сотен тамплиеров, что в орденском уставе тамплиеров есть некий пункт, столь удивительный и который столь стремятся скрыть, что сам Жерве предпочёл бы скорее дать отрубить себе голову, чем раскрыть этот пункт, дабы не могло стать известно, что он его раскрыл.
Он также сказал, что так же указанный брат Жерве говорил ему, что даже в генеральном капитуле тамплиеров был некий момент настолько секретный, что если бы по какому-то несчастному стечению обстоятельств сам магистр Рауль его увидел, если бы даже его увидел король французов, если бы их не удержали страх и наказание, то тех, кто увидел, члены капитула по возможности убили бы, никогда не считаясь ни с какой властью.
Тот брат Жерве также много раз говорил магистру Раулю, что имел некую книжицу, которую показывал, о статутах своего ордена, но имел и другую, секретную, которую не показал бы за все блага мира.
Будучи спрошен обо всех других вышеназванных статьях, он сказал, что ничего не знает, кроме статьи, в которой говорится о принуждении и заточении в тюрьму, которые осуществляли в отношении неповинующихся братьев; он сказал, что много раз слышал от того же брата Жерве и многих других, что не об одной другой тюрьме не говорили такие же ужасы, как о тюрьме его ордена, и что всё, что совершалось его прецепторами, братья терпели; тот же, кто, напротив, сопротивлялся, содержался в карцере вплоть до самой смерти в бесчеловечных условиях. Спрошенный о том, кто присутствовал, когда брат Жерве говорил ему эти слова, он назвал клириков магистра Жака де Нулиака,
Николя Симони, Адама де Каландриако, проживавших тогда в Лане. Спрошенный о местах [где он это слышал], он сказал, что в Лане, иногда в домах тамошних тамплиеров, которые содержал брат Жерве, а иногда в доме, где жил магистр Рауль. О вышеуказанных статьях, увидев и прочтя их, он сказал, что ничего другого не знал и не слышал до ареста братьев ордена, кроме того, что сказал раньше. Спрошенный о своём возрасте, он сказал, что ему сорок лет или около того. Далее на вопрос о том, рассказывает ли он это по просьбе, за плату, из страха, из любви, из ненависти или по временной склонности, он ответил, что не поэтому.
Другие показания о наличии тайного устава в ордене дал аббат небольшого монастыря находящегося недалеко от Лана. В них сказано следущее [Ibid T I p. 176-177]:
Далее, в тот же субботний день, в вышеназванной капелле Николя Симони Домицелл из диоцеза Санса, настоятель монастыря Фассатенсис, грамотный, сорока лет или около того, принёсший клятву свидетеля согласно вышеуказанной форме и спрошенный об указанных статьях, которые ему прочли, ответил под присягой, что ничего не знает о том, правдивы ли эти статьи, но подозревает, что вера [тамплиеров] дурная. Спрошенный о причинах такого подозрения, он ответил, что двадцать пять лет назад или около того храмовник Жан, его дядя по матери, прибыл из Арагона с братом Арнульфом де Виземалем, рыцарем ордена, и названный Жан, который был вскормлен в ордене Храма, много раз убеждал и просил его вступить в орден, но он не хотел вступать. Далее, о том, что он много раз слышал, что у некоего тамплиера по имени Жерве, с которым был знаком магистр Рауль, имеется некая книга, содержащая многочисленные статуты ордена, которые казались свидетелю достаточно хорошими, но Жерве так сказал свидетелю: “В нашем ордене другие статуты, а не эти”. И тот же брат Жерве говорил, почти жалобно, что в [уставе] ордена имелись иные пункты, которые он не осмеливается раскрыть кому-либо, а если раскроет, многое претерпит за это.
Спрошенный, где он это слышал, [свидетель] сказал, что в Лане в доме Храма, который содержал Жерве. Спрошенный, когда он это слышал, он сказал, что за два года или около того до ареста тамплиеров. Спрошенный о присутствовавших, он сказал, что иногда он был один, когда это говорили, а иногда присутствовали магистр Рауль де Прель и Жак де Нулиак, клирики, проживавшие тогда в Лане. На вопрос, знает ли он ещё что-нибудь о том, о чём шла речь выше, он ответил, что нет. На вопрос о том, рассказывает ли он это по просьбе, за плату, из страха, из любви, из ненависти или по временной склонности, он ответил, что не поэтому.
Совершенно неясна истинность этих показаний. С одной стороны, учитывая также личное знакомство обоих свидетелей, вполне допустима мысль об оговоре. С другой стороны, ничто на это не указывает, тем более, что королевские легисты, представляющие сторону обвинения, в течении всего процесса, никоим образом не педалировали тему наличия тайных уставов в ордене. Да и стали бы столь почтенные и уважаемые люди лгать под присягой папской комиссии? В случае если эти признания правдивы, остается совершенно непонятным вопрос, почему именно в Лане находился секретный вариант устава. Ведь это было весьма скромным командорством ордена, и скорее всего Жерве де Бове был единственным храмовником который здесь находился. Гораздо логичнее предположить, что тайный устав должен был быть в крупнейших и статусных командорствах ордена, где и совершались злосчастные ритуалы приема неофитов в орден. Однако по ним нет никаких свидетельств по поводу тайного устава. Да и если бы он существовал, королевские агенты обязательно бы получили его экземпляры. Хотя существует версия, что люди короля могли не разглашать информацию о наличии и содержании тайных уставов ввиду некоторых скрытых причин или договоренностей с папой. В этом случае появление этих свидетельств было лишь досадной оплошностью со стороны обвинения. Правду о существовании в командорстве Лан тайного устава, мы уже вряд ли узнаем…
В 1311 году командорство Лан было передано ордену госпитальеров. Но хотя госпитальеры и имели достаточно своей собственности в городе, церковь командорства Лан они не использовали. Она хоть им и принадлежала, но отныне исполняла лишь функции кладбищенской часовни, а ухаживал за ней специально нанимаемый привратник, выполнявший свои функции за кров и еду. В XIX веке, кладбище было снесено, а на его месте был разбит сад. В это же время четыре могильных камня с бывшего кладбища были перенесены внутрь часовни. Один из них принадлежит уже священнику-тамплиеру, захороненному на орденском кладбище в 1268 году, как об этом говорит скромная эпитафия, высеченная на его могиле. Еще один из могильных камней принадлежит Гийому де Арсини – личному врачу короля Карла VI, также захороненному на бывшем кладбище храмовников. Во время Французской Революции здание часовни командорства Лан используется в качестве одной из городских тюрем. Оно получает статус памятника истории в 1846 году. С 1891 года оно входит в комплекс строений принадлежащих местному историческому музею, и с тех пор, здесь трижды проводились масштабные реставрационные работы. Сейчас вывшая часовня храмовников Лана открыта и доступна для свободного посещения.
Эдуард Заборовский
РИГА 2013
